Часть 4. Руны Судьбы. Планета Предсказания.

— Что?! — развернувшись, Аля вцепилась в его руки и принялась остервенело трясти. — Что ты сказал?!.. Мы не были друг другу предназначены?! Его мог заменить любой другой, кого бы я полюбила?!.. Ты, Носферату, человек какой-нибудь, в конце-то концов?!!.. О, боже, какая же я дура!

— Это мог быть и не кто-то конкретный. Это мог быть целый мир. — Отозвался он осторожно. Не делая ни одной попытки отстраниться или утихомирить. — И это должен был стать Центал, Алира. Скорее всего, ты положила бы жизнь на благо породившей тебя планеты. Ты поднялась бы очень высоко в пределах своего мира. У тебя были бы миллионы последователей и миллиарды врагов. Наверно, ты изменила бы ход истории. И вывела людей на совершенно новый виток прогресса и самосознания. Ты прожила бы очень долгую жизнь. Не знаю, чем бы она закончилась. Но после тебя твой мир уже не был бы прежним. Он получил бы новый старт и второе дыхание.... Теперь этого уже не случится.

— А что случится? — Убито прошептала девочка, кусая губы и сжимая кулаки.

— Люди больше не хозяева планеты. Перейдя на сторону трансформеров, ты подписала им определенный приговор. Это уже не твой народ. И Центал на них не ориентируется. Его взгляд направлен на рагезтов. Как и его надежды, и ожидания. Он разуверился в человеческой расе. И отрекся от нее так же, как отреклась ты. Он не будет их уничтожать, пока они приносят пользу трансформерам. Но не станет защищать и противостоять пришельцам. Люди давно уже висели на грани. Они сами позаботились о таком к себе отношении, наплевательски относясь к собственной планете. К величайшему дару, какой у них был. Они не ценили его совершенно. И в душе планеты назревала обида. Гнев и решение узел этот разрубить. Но, как и всякая мать, она лелеяла надежду на лучшее. Что её чада одумаются. Что сумеют найти новые пути, противостоять стремлению ко злу, и жизнь наладится. С твоей помощью и под твоим непосредственным руководством, Алира. Но, в тот день, когда твоим хозяином и возлюбленным стал трансформер, всякие связи оборвались. Произошло замещение. Люди были отторгнуты, навсегда. Они могут продолжать жить на Центале. Но они больше не его законные обладатели. Теперь это наше рабочее поголовье. Планета их нам отдала.

— А он не боится, что я переиграю все когда-нибудь, а?! — Запальчиво выкрикнула она, отворачиваясь в отчаянии и бешенстве.

— Нет, — Отрезал Зэер непреклонно. — Договор нерушим. Он подписан не тобой, а мирами. Ты свой выбор сделала. И то, что мелочей не знала, положения не меняет. Ты служишь трансформерам в лице их императора. Трансформеры оберегают и контролируют Центал. Люди присутствуют лишь как вспомогательное звено. Они "условно полезны". Планета терпит их сугубо, пока они выгодны нам. Таков итог. Кончено.

— Я — дрянь, — пробормотала Аля. — Господи!..

— Ты — Миротворец, — покачав головой, категорично заявил он. — Ты исполняешь свою миссию. И, надо признать, исполняешь безукоризненно.

— Но это же сплошное вранье! — снова вспылила она, не удержавшись.

— В чем? — поинтересовался Зэер хладнокровно. — Ты сумела стать для него незаменимой, факт?.. Факт.... Он к тебе искренне и глубоко привязался?.. Правда непреложная!.. Ты обрела свое истинное предназначение, и бываешь по-настоящему счастлива?.. Да, и еще раз да. И не смей отрицать. Это в высшей степени глупо! Ты принесла и приносишь огромную пользу не только рагезтам, но и окружающим их народам. Ты прекращаешь конфликты, останавливаешь войны, находишь компромиссы, излечиваешь, совершенствуешь. Твое значение невозможно переоценить. И блага, какие ты даришь, тоже. Не смей говорить о себе уничижительно. Ты лучшее, что случалось с нашим миром за истекшие тысячи лет!..

— Я папу сожгла!! Который меня растил. С ложечки кормил. На руках носил, когда болела. Он потом изменился, да. Он злым стал, разуверился. Но я уничтожила его, потому что считала извергом и маньяком. А он, оказывается, был под гипнозом. Все месяцы последние. Когда начал меня с мамой бить беспричинно. И пить беспробудно. И в зверя дикого превращаться.... Это он ему приказал. Он его таким сделал!.. И заставил его убить Василинку. И меня выгнать ночью из дому.... И внушил тем парням на меня наброситься.... И прикончил их после того, как сцену спасения разыграл.... А травля в классе, которая в то время невыносимою вдруг сделалась?! А мамино отдаление и непонятная, дикая какая-то черствость и холодность?!.. Они все были его игрушками.... Его актерами!.. Его материалом!.. Как я... до сих пор!!!

— Тебе придется примириться, — ледяным тоном выговорил он. — Смириться, или погибнуть. Краасс претензий не примет. По меркам рагезтов, он пошел тебе на небывалые уступки. Он поставил тебя, фактически, вне закона. Он положил к твоим ногам такие просторы и возможности, в сравнении с которыми нанесенный тебе ущерб выглядит микроскопическим....

— Не по человечьим меркам!

— А ты НЕ человек!!! — Выкрикнул он свирепо. Алю так и шатнуло в сторону. Глаза трансформера горели неистово алым. Клыки удлинились и наползли на нижнюю губу. В первый раз она увидела его в таком безудержном гневе. Неизменно терпеливого, мягкого, отзывчивого. И осознала до корней самых — он не поймет её так же, как и Краасс. Для него глобальные задачи всегда будут решающими, как и для любого из рагезтов. А душевные её метания — мелочными капризами обнаглевшей и зарвавшейся эгоистки. Никакого сочувствия, только раздражение и злость.... Остановись, Алира! Прекрати! Немедленно, если не хочешь худа!!!

— Прос...ти. — Заставила себя, давясь. — Я не... заговорю об этом больше.... Обещаю.

Зэер уже взял себя в руки. Отдышался. Поглядев в глаза, обнял осторожно, склонил её головою себе на плечо. Прошептал просительно, поглаживая:

— И ты меня извини. Давай постараемся не думать об этом, ладно? Давай очень постараемся, прошу тебя, Алира. Не говори ничего Краассу. Не разрушай свою жизнь. То, что случилось когда-то, не стоит вашего поломанного будущего. Я тебя во всем поддержу, только не твори ерунды. И, еще, будь добра, не затрагивай эту тему с Морфеем или Носферату. Их это совершенно не касается. Никакой стороною, ни на грамм.

Аля обвила его рукой за пояс, упираясь лбом, пару раз всхлипнула. Повторила сдавленно:

— Обещаю.

— Спасибо, малышка. — Шепнул Зэер на ухо. — И не забывай. Чтобы не случалось, у тебя имеюсь я. Ты всегда можешь на меня положиться.

Не показывая ему лица, девочка согласно кивнула.

* * *

— А потом меня домой переправили. Ну... и... все! Феюшка, я так счастлива, что ты ко мне вернулась!

Голубые глаза единорожицы осветились ликующими огоньками. Она ласково прижалась к девушке точеной изящной мордочкой, шумно и щекотно выдыхая ей в висок. Тиа радостно рассмеялась и звонко расцеловала подругу. Потом задумалась о чем-то, помрачнев, наглаживая усердно шелковистую холку. Просительно, и категорично одновременно, принялась объяснять:

— Я не хочу к ним возвращаться. Я не могу так больше жить. Пожалуйста, разреши мне остаться... с тобою!

— Тебя станут искать, — прошелестела единорожица. — Подымут на ноги всю округу. И, возможно, это окончательно разобьет сердце твоей матери. Я не боюсь преследований, мне привычно скрываться и заметать следы. Но прозябать в забвении, отказавшись от общения, от родных, от соплеменников, которые ничего плохого тебе не сделали, в общем-то.... Не слишком ли это неподъемная цена за свободу, девочка?

— Отчего-то я уверена, что разбила бы ей сердце гораздо меньше, если бы сгинула В плену бесследно, и не возвращалась вовсе! — Уперто проворчала Тиа. — Со мною там по-старому себя ведет один только Бад. А остальные обращаются, будто я чужая им, пришлая без роду и племени. Как бельмо на глазу — и мешает, и выковырять невозможно. — Она отпустила загривок единорога, уселась на траву, перебирала рассеянно засохшие стебельки, размышляя и просчитывая. Подняла на Фею озарившиеся внезапной надеждой глаза:

— Послушай, а мы с тобой можем моего брата предупредить как-нибудь на расстоянии, что я здорова и все со мною хорошо? Чтобы он не волновался и не торопился с поисками?..

— Да, медленно кивнула единорожица. — Но лучше не открывать ему, что ты не собираешься возвращаться. Скажи, что решила побыть в одиночестве, подумать в уединении и покое. Обязательно подчеркни, что намерена держать с ним постоянную связь. И не забудь передать извинения матери. Она ни в чем не виновата, Тиа. Она тебя любит, просто не умеет этого как следует показать. — Фея гулко вздохнула. Проговорила в сторону неестественно-равнодушно, — вы частенько не цените того, что привыкли иметь под рукой без проблем и мороки. Вот мне иногда кажется, я бы многим пожертвовала за единственную возможность узнать. Кто я такая? Откуда пришел и куда подевался мой народ? И почему я очутилась на этом свете одна?..

Она снова вздохнула, мотнув резко челкою, и Тиа почувствовала острый укол под ложечку. Её Фея глубоко несчастна! Да и как же может по-другому быть? Что она видит и знает, кроме своего извечного одиночества? И как ей, наверное, невыносимо от понимания, что никогда она не повстречает родное по крови существо. Отчего не повстречает? Оттого, что они здесь не живут. Когда-то, годы назад, когда Тиа и Фея только познакомились, девочка попыталась осторожно выудить хоть что-то об этом у брата, и наткнулась на неожиданно сердитую и холодную отповедь. Сначала Бад, с хмурым и суровым видом, довольно долго и занудно выспрашивал, откуда ей известно о единорогах. Но Тиа упорно сворачивала на сказителей, побывавших в поселке днем раньше. Мол, от них услыхала, случайно, а когда выведать подробности захотела, старцы отказались наотрез, да еще и прогнали, чтоб не подслушивала.

— И правильно сделали! — Заявил тогда брат, немало её удивив. Обычно, Бад бывал сказочно терпелив. На все вопросы маленькой сестрички отвечал подробно и тщательно, радуясь, что она у него такая любознательная и смышленая не по годам растет. А тут, вдруг, набычился, замкнулся. И начал старательно увиливать, намереваясь чем побыстрее замять явно неприятный для себя разговор. — В конце концов, поскольку Тиа не отставала, а на его сердитость откликнулась обидою и слезами, кое-какую информацию все-таки огласил. По ней выходило, что существа, описанные девочкою, пришлые. Оборотням исконно враждебны. И, вообще, давным-давно перебиты в жестоком сражении. А, если бы кто из них и выжил, то Тфинате ни перед чем бы не остановились, чтобы выследить ненавистного врага и добить его раз и навсегда. Услыхав это из уст любящего и всегда добродушного брата, Тиа с ним, да и другими, о единорогах упоминать зареклась. Но самой Фее обстоятельно все рассказала. Единорожица тогда восприняла её слова на удивление спокойно. Ответила, что о подобном догадывалась, и на все, мол, воля высших сил. А, оказывается, затаила боль. Ох, если б только Тиа могла бы ей хоть чем-нибудь помочь!..

* * *

Поселок волновался и ходил ходуном. Спозаранку тут произошло несколько непредвиденных событий, выбивших из-под ног у жителей почву всерьез и надолго. Повторно пропала Тиа, дочка вдовы прежнего деревенского старосты. Правда, исчезновение свое сопроводила запиской, где поясняла, отчего уходит. Пояснение не слишком-то помогло. Мать девушки, суховатая и властная женщина, привыкшая после безвременной кончины мужа твердой рукою вести хозяйство и не менее твердо держать в кулаке полнейшего повиновения свое многочисленное потомство, впала в настоящую истерику. И только причитала бессвязно, привалившись в комнатке сбежавшей дочери к опрокинутой неловко этажерке, а домашние бестолково метались вокруг и не знали, что предпринять для начала. Потом в деревню примчался взмыленный гонец из главного стойбища пастухов. Валясь с ног от усталости, паренек поведал: на планету организовывается новое вторжение. Сопровождающие стада перегонщики своими глазами видели пикирующий с небес громаднейший огненный метеор, что внезапно остановил падение, и, приняв вид плоского металлического треугольника, закрывшего тенью пол леса, пронесся в сторону приморских степей, будто бы заходя на посадку. А еще через некоторое время подоспели новые посланники, на сей раз — из соседствующего с Тииным, крупнейшего поселения Тфинате, Золока. Посланцы возбужденно известили, что возвратился один из отрядов наемников-торговцев. Его предводитель, опальный отпрыск главы совета старейшин — Ноэл — привез с собою женщину извне, откуда-то с рагезтянских территорий. Женщину эту он назвал своей невестой, чем поверг в шок и прострацию как родственников, так и всех до единой потенциальных претенденток на его руку, коих по округе имелось немало. Ноэл считался очень завидным женихом. Да, он сотрудничал с трансформерами, но при этом старался максимальную выгоду приносить и собственному народу. В частности, был главной ищейкой Тфинате. И за годы межгалактических скитаний вызволил из плена и возвратил под отчий кров не один десяток соплеменников. Последней, кого он доставил, являлась вышеупомянутая Тиа. Теперь Ноэл прибыл на Нордок вновь. И собирается играть свадьбу. Абсолютно не считаясь с тем, что в корне противоречит законам, где непреложно и ясно сказано — с чужекровниками родниться нежелательно. Семья, в общем, в трауре. Окружающие — в разброде и шатаниях. И назавтра по вопросу этому в Золоке собирают руководителей всех окрестных поселений и стойбищ, с тем, чтобы принять разумное и компромиссное решение. Поскольку о том, чтобы отговорить Ноэла жениться, или, того пуще, запретить ему — вопрос не стоит. Ноэл — кремень еще тот, если уж решил — не переубедить и не переспорить. Скорее всего, в ответ на их запреты и возмущения, он просто соберет свою команду, да и отчалит восвояси. А племя от разрыва, естественно, только проиграет. И так уже последние годы разобщение нарастает между поколением зрелым и молодым. Не хочет молодежь маяться по старинке, рвется во внешний мир, наслушавшись баек и россказней. Мечтает о новом, необычном, героическом. А облаченные мифами и легендами образы свободолюбивых наемников, бороздящих космические просторы, овеянные ореолами славных и гордых деяний, как нельзя лучше подходят для наследования. И, по крайности, кардинально отличаются, от застывшей, будто в пустынном безветрии, однообразной до утомительности, размеренной и постной жизни на Нордоке.

Таким было первое известие, обнародованное глашатаями Золока. И известие это наделало немало шуму и споров. Но затем посланцы выложили новость вторую. И тогда присутствующие замолкли в растерянности, не зная, как реагировать и чего дальше ждать. Оказывается, гигантский корабль, пронесшийся над территориями Тфинате, это как раз то, на чем прилетел Ноэл. И корабль этот выделило командование рагезтов именно для данной экспедиции. А, кроме наемников, на борту его находятся: троица болезненно знакомых тфинате единорогов-итранов, а также один трансформер и одно существо женского пола, непонятного происхождения и, по слухам, неимоверной силы. Существо это прибыло на планету в качестве полномочного представителя рагезтов для проведения с оборотнями переговоров об официальном сотрудничестве. И, вроде как, успело найти общий язык и взаимопонимание с самою воинствующей планетой. Во всяком случае, Ноэл сообщил, что в отличие от трансформера и итранов, эта, как он её назвал, девочка уже высадилась и находится неподалеку. Притом, ни единый представитель флоры и фауны Нордока вреда ей пока причинить не пытался. Наоборот, встречавшиеся случайно животные, даже наиболее агрессивные и непредсказуемые, вели себя с нею, будто с наилучшим другом. Пришелица намеревается открыто посетить Золок и лично познакомиться с его обитателями, а также обратиться с разъяснениями и предложением ко всем оборотням при публичной встрече. Самого Ноэла, помимо наемников-подчиненных сопровождает некий Носферату.... Тут у слушателей головы окончательно кругом пошли! Озвученное имя блуждало на слуху последние двадцать лет. И вызывало толков не меньше, чем рассказы о самих трансформерах. Носферату являлся отторгнутым племенем наследником самого могучего военного клана. Он был полукровкой. Его отца никто не знал. А мать, любимая дочь верховного жреца и законная продолжательница рода, погибла вскоре после родов, так и не оправившись от нанесенной ей насилием травмы и, очевидно, стыда за свое падение. Неугодного внука родня, невзирая на то, что мальчик имел все права претендовать на звание наследника и будущего главы нации, поспешно отправила с глаз долой, определив на обучение в закрытую военную школу для сирот. А после и вовсе отреклась, не желая иметь с ним ничего общего. Ребенок вырос и преуспел в военном мастерстве, а еще в силе и выносливости, равным которым невозможно было выискать. Смиренно вынося предвзятое к себе отношение, молодой воин прилежно исполнял, что велели, и успел прославиться как отличный боец и умелый, одаренный разведчик. Но потом случилась эпохальная схватка с пришельцами. Носферату был взят в плен (а злые языки говаривали с усмешкой — не иначе, мол, сдался намеренно), и, неожиданно, сразу перешел на сторону врага, сделавшись телохранителем и любимчиком рагезтянского главаря — императора. Разумеется, его тут же предали анафеме и навсегда вычеркнули из родовых летописей, но обсуждать и догадки строить не переставали. Через тех же наемников иногда доходили сведения. К ним прислушивались, затаивши дыхание, а за внешней завесой неприятия и презрения не переставали удивляться — насколько высоко сумел взлететь по лестнице влияния и власти их бывший отщепенец и изгой. Его уважает сам Вождь Высших, и благоволит, и осыпает милостями. А Носферату, при всем том, не захотел позабыть родню, как бы та к нему не относилась. Вместо этого, он уговорил хозяина, в скором после принятия официальной присяги времени, чтобы пленным оборотням-мужчинам предоставили выбор — жизнь и свобода в обмен на службу наемниками под рагезтянским началом. И, удивительное дело, император его доводам внял. Возможно, сам давно хотел того же, возможно — по иным мотивам. Но договор набрал силу, и сотни согласившихся обрели жизнь. И какую жизнь! По сравнению с ограниченным существованием на Нордоке, это мечта оказалась. Волшебная, непредсказуемая, захватывающая и влюбляющая. Сначала вызвавшимся пришлось, конечно, пройти изнуряющее трудоемкое обучение, в котором, кстати, оборотни, практически незнакомые доселе с чудесами современных технологий, показали наилучшие из возможных результаты. Но затем!.. Перед ними открылся и распахнул двери космос. И они вошли в него с предвкушениями и надеждами первоиспытателей. И покорили, и стали полноценными его обитателями. И эту дверь открыл им Носферату. И вот теперь — половина населения Нордока оплевывает его и глумится, как над предателем и приспешником вражьим. А другая часть, познавшая с его помощью вселенские просторы, готова боготворить. И уж, во всяком случае, от постыдных комментариев воздерживается.