На задворках Галактики

— А затем? — спросил я.

— Родольф Делоиз предстанет перед судом, как вы и говорили, — ответил Роумен, — возможно, суд учтет его добровольное отречение как смягчающее обстоятельство. Его прислужники ответят по закону за свои преступления, если те будут доказаны. Не запятнавших себя злодеяниями мы отпустим по домам.

— И построим новый мир! Да за это не жалко и жизнь отдать, — взволнованно выдохнул Алан.

— Вот видите, наши люди готовы жертвовать собой ради благородной цели, ради других, — подхватил Гленвер. — И даже если кто-нибудь и погибнет в стенах Картасона, он погибнет как герой!

— Я готов идти первым, — вызвался Алан.

— Я тоже, — откликнулся Джерри.

— Ну, неужели тебе, правда, неинтересно попробовать обмануть их охрану, проникнуть в Картасон и выкрасть самого Повелителя? — прошептал мне Алан.

Я отозвал в сторону Джеральда.

— Послушай, Джерри, я хочу кое о чем спросить тебя, — обратился я к нему. — Скажи откровенно, если бы вдруг началась заварушка, стал бы твой отец воевать за Делоиза?

— Ну, мои родственнички постарались бы подольше отсидеться в стороне, ни во что не вмешиваться. Ну а если отсиживаться дальше будет уже невозможно и придется выбирать, на чьей стороне стрелять, например, проведут всеобщую мобилизацию, — Джерри побледнел и немного помолчал, — тогда мои будут воевать, как им велят, на стороне власти. Конечно, если они сразу не увидят, что решающий перевес на стороне восставших.

— Что ж, мне надо еще кое о чем подумать, — вернувшись, обратился я к остальным.

— О том, будете ли вы помогать нам? — спросил Роумен.

— Нет, как проникнуть в Картасон, — ответил я.

Впрочем, я сразу же дал ясно понять, что не даю никаких обещаний помочь в похищении Делоиза, а помогу только составить план, как пробраться в Картасон. Все были согласны.

Глава 4

— Послушайте, — начал я, когда какое-то время спустя все руководители восстания собрались вместе. — Известно, что Картасон занимает огромную площадь. Там есть и сады, и пруды, и парки. В самом дворце большое количество помещений. Кто же все это обслуживает? Ведь для того, чтобы поддерживать все это в образцовом порядке нужно немало рабочих рук.

Все переглянулись, но я не понял, сообразили ли они, куда я клоню.

— Для того чтобы ухаживать за садом, нужны садовники. А во дворце, наверное, тоже немало прислуги. Это и повара, и лакеи, и кто там еще нужен, чтобы вести это громоздкое хозяйство. Где же они живут?

— Некоторые, наверное, живут в самом Картасоне, — неуверенно предположил Леон Гувер.

— И они никогда его не покидают? — спросил я. — Даже для того, чтобы навестить друзей или родню? Вы говорили, что ваше движение пользуется массовой поддержкой. И мне интересно, неужели ни у кого из ваших сторонников нет родственников или знакомых, работающих в Картасоне?

— Или хотя бы родственников их знакомых или знакомых их родственников, — подхватил Джерри.

Собравшиеся оживились.

— Кажется, в деревнях, расположенных вокруг запретной зоны, многие работают в Картасоне, — припомнил Дюпен. — Пропускают их туда вроде бы по специальным удостоверениям.

— Вот-вот, — подхватил я. — Поэтому еще больше меня интересует, как можно устроиться на работу в Картасон? Хотя бы самым захудалым поваренком.

— А вы умеете готовить? — брякнул Шульц. Но на него никто не обратил внимания.

— Как же это мы сами не догадались. Вот что значит свежий взгляд на вещи, — восхитился Гувер.

— Я немедленно дам нужные указания, — с энтузиазмом заявил Роумен, — и скоро мы получим всю необходимую информацию.

По сверкающим глазам и оживленным лицам собравшихся, когда через несколько дней мы продолжили совещание, я понял, что дела идут как по маслу. Возле Роумена смущенно топтался какой-то ярко-рыжий веснушчатый паренек лет четырнадцати в серой одежде крестьянина.

— Среди наших есть такие, кто через своих родственников или друзей могут выйти на тех, кто работает в Картасоне, — заявил Роумен. — Но это вот самый лучший вариант. Двоюродный дядя Алекса (тут он кивнул на мальчика) не один десяток лет работает там уборщиком. Более того, он имеет доступ во дворец, в покои самого Повелителя, правда ведь, Алекс? Наш Алекс ловкий и смышленый малый, он уже не раз давал нам нужные и интересные сведения, — добавил он, похлопав паренька по плечу. — Ну-ка, давай, расскажи нам все сам.

— Ну, мой дядя Марк, он мусор там убирает, — начал мальчик. — Ну, и он там с другом всегда работает, вдвоем. И дяде нравится, вот, а тому все надоело, бросить бы все к чертям, говорит, да деваться некуда, а то, говорит, все одно и то же, и все за гроши. А еще он часто болеть последнее время стал. А дядя Марк не хочет без друга один остаться, скучно тогда ему будет, так он бате моему говорит.

— А нельзя ли доброму другу дяди Марка организовать какое-нибудь небольшое наследство, чтобы он мог осуществить свою заветную мечту бросить все к чертям? — вспомнив о несметном состоянии маркиза Гонтри, спросил я.

— Почему же нельзя? Можно, — бодро отозвался Роумен. — Скоро все организуем.

Вскоре план проникновения в резиденцию Родольфа Делоиза был разработан и принят к исполнению. И как-то само собой стало подразумеваться, что претворить наши замыслы в жизнь лучше всего получится у меня. Да и как бы я смог составить полный и подробный отчет своему начальству, не имея точного представления о личности Повелителя? Поэтому я и сидел сейчас за столиком в захудалой таверне рядом с добродушным и веселым дядей Алекса. На вид ему можно было дать и сорок и шестьдесят. Почти незаметные сейчас веснушки на морщинистом загорелом лице давали основания предполагать, что когда-то его шевелюра была такой же рыжей как у племянника, но теперь она, так же как длинные обвисшие усы, была совершенно седой. Однако его фигура была крепкой и жилистой, руки сильными и двигался он легко и уверенно. Мелкие морщинки лучиками разбегались вокруг ярких голубых глаз, которые смотрели лукаво и жизнерадостно. Я уже несколько раз бывал в этом заведении, как раз в те часы, что и старина Марк, а теперь щедро заказывал крепкие напитки за свой счет, чем и вызвал его горячую симпатию. После очередной порции добродушный старик даже засмущался.

— Да что же все ты да ты, сынок, — сказал он.

— Хотя, когда деньги есть, то оно-то можно, конечно, — добавил он, подумав, что я ведь могу с ним и согласиться.

— Пока-то есть. Все равно скоро кончатся. Тогда и мне конец. Скорей бы уж, — сказал я и, как мог, горько засмеялся.

— Это как? — не понял собеседник.

И я рассказал ему трагическую историю о том, как разорился мой босс и я потерял работу в городе и лишился всего, как я попытался поискать счастья в глубинке и у меня ничего не получилось и как последние оставшиеся у меня деньги я решил потратить с шиком и блеском, а там хоть в омут головой. Добрый старик так разволновался, что мне даже стало стыдно за свой обман. "Ох, такой молодой, и надо же", — все повторял он.

— А тебе, сынок, какая работа нужна? — вдруг спросил он меня.

— Да хоть ящики грузить, хоть улицы подметать, — дрожащим голосом ответил я. — Хотелось бы, конечно, работку тихую, спокойную, чтоб ни подо мной никого, ни надо мной никого, — грустно подперев голову руками, продолжал я, — а то вот в городе такая суета, все на нервах, а все равно ж разорились. А хорошо бы жить себе спокойно, ни за что не отвечать. Ну да мне теперь уж все равно, куда пристроиться, денег-то, считай, совсем не осталось.

— Ну а с документами-то у тебя все в порядке? — допытывался Марк.

— Тут все в порядке, — искренне ответил я.

Я, и правда, восхищался качеством документов, которые подпольщики ухитрялись штамповать на своем примитивном оборудовании. Старик немного подумал.

— Знаешь, парень, тебе повезло, — сказал он наконец. — Я тут как раз неподалеку уборщиком работаю. Мой напарник получил недавно наследство от дальнего родственника да и уехал. Все равно на его место нужен кто-нибудь. Я мог бы о тебе потолковать. Согласен?

Я рассыпался в благодарностях.

— Может, оно так быстро и не получится. Ты-то знаешь, где я работаю? В Картасоне.

Я вытаращил глаза.

— Ну да если документы в порядке. Я за тебя поговорю. Могу сказать, что ты дальний родственник. Я там знаешь, сколько уже работаю? Меня знают. Деньги-то хоть есть еще, пожить это время? — спросил Марк.

Я честно ответил, что есть.

— Ну, так ты их побереги пока, — сказал Марк и заказал порцию на свой счет.

На самом деле оформление на работу заняло немного времени. Уж не знаю, проверяли ли как-нибудь мою легенду. А я мог бы немало рассказать про "своего разорившегося босса", у которого работал консультировавший меня парень. И вот начался мой первый рабочий день. Вместе с Марком и другими такими же работягами я подошел к внушительной ограде, отделявшей владения диктатора. Часовой мельком просмотрел наши пропуска и тяжелые ворота открылись. Внутри я не успел заметить ничего примечательного, кроме вышек дозорных. Небольшой вагончик на рельсах ехал довольно долго, но кругом были только деревья. Когда мы прибыли на место, страж в синем мундире так же бегло просмотрел наши документы, а другой, такой же, показал нам с Марком фронт работ.

И началась череда томительно-унылых, похожих друг на друга дней. Сначала я старался ничем не выделяться и старательно мыл и драил указанные мне комнаты. Марк сразу спросил меня, хочу ли я работать все время с ним вдвоем или каждый будет убирать порученное ему помещение сам. Разумеется, для меня был удобней второй вариант. Первым делом я, конечно, решил найти, где здесь спрятаны камеры наблюдения, благо, я мог беспрепятственно заглядывать куда угодно. Но их нигде не было, а те, на которые я пару раз наткнулся, держались на честном слове и, видно, давно уже не работали. Тогда я решил поискать более современные и тщательно замаскированные устройства. Но результат оказался таким же. Я удивился и очень обрадовался такой беспечности. Что за наивность! Через неделю я стал уже думать, что камеры слежения здесь вовсе и не нужны. За чем следить? Во всем огромном дворце не было, казалось, и признаков жизни. Можно представить, за все это время я не встретил там ни одного человека! Когда я стал подкатываться к Марку с вопросами, он сказал, что так было всегда, все годы, что он тут работает. Их всегда приводили во дворец, показывали, какие комнаты надо убрать и после рабочего дня уводили. Выждав какое-то время, чтобы не вызывать подозрений, я вновь стал расспрашивать Марка. Неужели за все эти годы он ни разу не видел Повелителя? Нет, не видел, да ему это и не нужно. Живешь себе спокойно и ладно.

А мне так хотелось бы взглянуть на самого Повелителя, ну хоть одним глазком. Кто-то из слуг мог его видеть? — не унимался я. Ну, конечно, есть и такие. Но те, кто имеет право прислуживать самому Повелителю, живут здесь, в Картасоне.

Неужели Марк за столько лет ни с кем из них не подружился, не познакомился? — удивился я. Да нет, они, работники из деревни, всегда были сами по себе, ну а те сами по себе. Уж больно они кичливы, вечно нос задирают, ни с кем посторонним и говорить не хотят, и ему самому это сто лет как нужно. Да и мне надо выбросить подобную чушь из головы. Эх, молодо-зелено. Ну, зачем мне видать Повелителя? Ничего хорошего из этого выйти не может, уж я могу ему поверить, ведь он старше и умнее меня. Я замолчал. Вскоре я стал покидать свое место работы и осторожно бродить вокруг, заглядывая в пустынные просторные помещения. Я видел спальни, но они были тщательно убраны, побывал в столовых, но в них никого не было. Всюду очень светло, идеальная чистота, ни пылинки и ... ни души. Впрочем, несколько раз я находил приметы того, что огромный дворец был не таким безлюдным, каким он поначалу казался. Оставленные на маленьком столике чашки и недоеденные пирожные, которые вскоре после того, как я начал уборку унес молчаливый слуга, небрежно брошенный на спинку кресла шарфик, закладка из книги и... все! Каждый день я машинально орудовал своими допотопными совком и щеткой, смахивал невидимую пыль, тщательно вытирал дорогие безделушки и напряженно размышлял. Ведь я мог проработать так не один год и ни разу не наткнуться на Повелителя. Нужно было срочно что-нибудь придумать, но ничего путного в голову пока не приходило. Если бы я имел дело с охранной сигнализацией, я бы знал, что делать. А тут? Было отчего прийти в отчаяние!

Вот и сейчас. В глубоком кресле сиротливо лежала брошенная кем-то книга как издевательское напоминание о том, что где-то во дворце есть жизнь, такая же недостижимая и непонятная для меня, как жизнь обитателей океанских глубин. Расстроенный и подавленный этими мыслями, я слегка прислонился к огромной массивной напольной вазе. На всей планете не нашлось бы такого гигантского цветка, чтобы поставить его в одну из этих ваз. И неизвестно для чего, но они повсюду были расставлены во дворце Повелителя. А все их надо было мыть. День за днем проходил за нудным бессмысленным занятием. Я не готовил свой отчет, я не мог выполнить задание. Необходимо было что-то предпринять, но что именно? ...

Трам-бам!!! — это опрокинулась огромная ваза; блям-дзинь-дзинь-дзинь — это разлетелись и раскатились по полу крупные и мелкие осколки; шлеп — это я сам оказался на полу. Ошарашено сидя посреди осколков, я даже не сразу понял, что произошло и ошеломленно озирался вокруг. Эта ваза казалась такой тяжелой и массивной, что ее, кажется, грузовой корабль не смог бы с места сдвинуть — и на тебе! Я ведь только чуть-чуть к ней прислонился. Как же это могло случиться?

Но тут мои мысли приняли другой оборот. На Деметре не было аппаратуры, которая могла вернуть вазе прежний вид. И того, что я натворил, изменить было нельзя. Я немало услышал от жителей планеты, чтобы понять, как здесь обращаются с простыми людьми. Все когда-либо слышанные мной кошмарные истории вихрем пронеслись у меня в голове. Со слугами здесь, мягко говоря, не церемонились и многие жестоко поплатились и не за такую серьезную провинность, как уничтожение столь дорогой вещи. Здесь, на Деметре, любому на моем месте было бы страшно. Вот когда мне стала по-настоящему ясна вся гнусность порядков, царивших на планете, и то, что их обязательно надо менять. И как можно скорее. А еще лучше вчера. "Что же мне делать?" — вновь сказал я про себя. Но теперь этот вопрос надо было решать действительно срочно. Я поднял глаза и... совсем растерялся. Незнакомец, стоявший сейчас в дверях, появился так неожиданно. За другой дверью мелькнуло какое-то синее пятно, но незнакомец небрежно взмахнул рукой и мимолетное виденье тут же исчезло. Затем он задержал свой взгляд на мне. На вид ему было лет семнадцать-восемнадцать. Тонкие черты лица, золотые шелковистые волосы и необычайно выразительные глаза. Он показался мне немного хрупким, но был поразительно изящным. Такого красивого человека я в жизни еще не встречал. На мгновение, глядя на него, я даже забыл обо всем.

— Я оставил где-то здесь свою книгу. Ты, случайно, ее не видел? — спросил светловолосый.