Russia Pragmatica

В целом, крестьянство в России при Петре II постепенно становилось свободнее и самостоятельнее. В новых губерниях, появившихся после присоединения новых территорий, переход в статус государственных крестьян практически не вызывал серьезного неприятия, а крепостничество не внедрялось вовсе. Менялся и характер владения земли — всё меньше её принадлежало дворянам, и всё больше — крестьянам. К слову о земле — после разделения крестьян и земли был создан открытый земельный рынок, где частным лицам продавалась государственная земля. При этом продавалась исключительно свободная земля, освобожденная вследствие болезней, голода или переселенческой политики. Русские семьи государственных крестьян рассматривались Петром II как фундамент установления твердого контроля России над новоприобретенными территориями. С другой стороны, продажа земли в открытую, без прямой ее передачи фаворитам способствовала развитию экономики страны — способными купить землю были лишь крупные и успешные земледельцы, которые получали с нее пользу, в отличие от какого-то бездарного, но влиятельного вельможи, который получал землю в дар и не мог наладить на ней эффективное сельское хозяйство. Излишек же населения государственных крестьян после открепления от земли получил некую свободу передвижения, и мог наниматься на работы к крупным землевладельцам, отправляться в город или становиться заводским рабочим, что фактически обеспечило им возможность перехода в другое сословие — из крестьян в горожане или пролетарии, что также было полезным государству, так как позволяло естественным образом и без прямого вмешательства государства ликвидировать в регионах со слабым сельским хозяйством избыток населения, перенаправляя его на другие нужды и предотвращая таким образом возможный голод.

Примечания

Да-да, никаких старых стилей!

Об армейской реформе будет рассказано отдельно, там столько всякой вкусноты, что я не могу просто так ее в двух словах описать.

На старом русском языке слово "Табель" женского рода.

Реальный Мариинский канал.

Таким образом, Петроград получает надежное снабжение по каналам на 50 лет раньше реала. И не то чтобы это в реале было невозможно — просто этим делом занялся только Павел I, бабьему царству было плевать....

Степень урбанизации Испании была в целом достаточно велика, в том числе из-за отсутствия крепостного права — по мере роста населения его излишки из деревень переходили в города, или отправлялись на поселение в Америку.

Об этой реформе речь пойдет в следующих статьях, когда будут затронуты вопросы экономики.

В 1764 году, при Екатерине II, церковь владела примерно миллионом крепостных мужского пола и обширными земельными владениями.

Нечто похожее на Киселевскую реформу.

Начало конфликта с дворянством.

Петр II не желал начинать крупные конфликты с дворянством просто так, однако в то же время он прекрасно понимал, что дворяне в любом случае будут оказывать сопротивление проведению любых реформ. Залог развития будущей России он видел в двух крупных реформах — допуске к власти наиболее экономически активной части населения, т.е. купцов и промышленников, и освобождении крестьян от крепостной зависимости. Однако и то, и другое в любом случае было противно интересам дворян, презиравших купцов и считавших крепостных своим главным имуществом. Это неизбежно толкало его на конфликты с дворянами, и вынуждало искать поддержки среди тех самых крестьян, купцов и промышленников — однако первые были политически неактивными, а влияние последних было еще слишком слабым, чтобы обеспечить крепость власти Петра. И потому реформы, столь необходимые России уже сейчас (по мнению царя), пришлось растягивать во времени — но даже в этом случае обострения стали неизбежными.

Первый конфликт разразился после победы в "Войне двух Петров". С мятежными дворянами Петр II поступил жестко, проведя их парадом побежденных по улицам Петрограда, что вызвало возмущение среди многих лояльных ему дворян — дескать, всякое бывает, но это уже совсем перебор, так унижать дворянское достоинство. Раздача имущества подсудимых с одной стороны умерила раздражение дворян, а с другой — вызвала новое возмущение: раздав золото и серебро, драгоценности и поместья, Петр II раздал лишь часть земли, и совсем никому не передал во владение крепостных, которые были переведены в статус государственных крестьян. Тем не менее, пока еще это возмущение не выходило за рамки обычного ворчания и разговоров из разряда "а царь-то у нас скупой!". Судилище над дворянами-бунтовщиками прошло, в общем-то, без особых проблем — как это было принято "в цивилизованных странах", дворян лишили имущества и званий и сослали в Сибирь, причем Долгоруковы отправились туда практически в полном составе — исключением стала 13-летняя Екатерина Долгорукова, оставленная на воспитании в Петрограде с передачей ей малой доли имущества ее поверженных родственников. Аналогично в ссылку отправились и все Голицыны, за исключением одного — Михаила Алексеевича, внука фаворита царицы Софьи, который был знаком с Петром II до его воцарения, разделял с ним некоторые взгляды и выступал в его поддержку. Таким образом, в истории династии Голицыных произошел крутой поворот: влиятельная ветвь, возвысившаяся при Петре I, лишилась всех титулов и владений, а старшая ветвь Васильевичей, переживавшая упадок, стала доминирующей. Вопреки сложившейся практике, сосланные в Сибирь участники этого выступления против Петра II так и не вернулись обратно: ни Петр II, ни его наследники не собирались прощать тех, кто выступал против них. Оставшиеся же в Петрограде Голицыны и Долгоруковы в результате породнились — Николай Михайлович Голицын, сын Михаила Голицына, женился на Екатерине Долгоруковой, хоть брак вышел и несчастливым.

После суда над мятежниками на время напряжение стихло, но с конца 1720-х начало постепенно нарастать вновь. Чем больше Петр II старался перестраивать государство, тем сильнее сопротивлялись дворяне. В 1731 году он запретил торговлю крестьянами, и это вызвало уже нешуточное возмущение со стороны аристократии. Через год запрет был отменен под давлением советников императора, которые убедили его, что пока не время принимать подобные решения, но возмущение не спадало. Не спасал даже тот факт, что реформы практически не касались служащих дворян: действия Петра воспринимались как посягательства на права всего дворянства. Впрочем, далеко не все дворяне были возмущены реформами нового царя — многие поддерживали его, разделяя его взгляды или просто рассчитывая выиграть больше от содействия властям, чем от противостояния с ними. Среди таких были знатные династии Толстых и Волковых, оставшиеся лояльными Голицыны, Ушаковы и Шуваловы, значительная часть мелкопоместного или безземельного дворянства, которые на государственной службе получали жалование и льготы, которые императором гарантировались и всегда поддерживались: случаев невыплаты жалования за время правления царя Петра II практически не было. С другой стороны, дворянство стало группироваться вокруг Василия Федоровича Салтыкова, сторонника старых порядков и дальнего родственника Романовых. Консервативное дворянство, грезившее не только о восстановлении старой вольницы, но и о новых правах и привилегиях, даже составило план государственного переворота, с возведением на престол Анны Иоанновны Романовой — двоюродной сестры Петра I, женщины не самой умной, но родовитой и в теории послушной. Однако перед тем, как устраивать мятеж, требовалось еще и достаточно дискредитировать императора в глазах гвардии и крестьян, иначе переворот был обречен на провал — лейб-гвардейские гренадеры попросту не допустили бы заговорщиков к царю. И началась постепенная раскачка государства.

Вопросы личной защиты

Так как уже с 1725 года стало ясно, что старые гвардейские полки Петра Великого могут вновь сыграть в жизни Петра II свою роль, и отнюдь не положительную, то было решено провести реформу всех гвардейских частей, которая началась с 1728 года, вместе с всеобщей армейской. Образцом ее новой организации послужила гвардия Бурбонов, существующая в то время во Франции и Испании, но при этом многие особенности были изменены и адаптированы под русские условия. Старые гвардейские полки формировали Гвардейский корпус Русской Императорской армии, к ним также присоединялись некоторые другие полки регулярной армии, которые имели богатую историю и были едва ли сильно моложе Преображенского и Семеновского полков. Из числа этих полков, а также из регулярной армии отбиралась часть солдат и офицеров, которые формировали Дворцовую лейб-гвардию в количестве трех полков уменьшенного штата — конного Кавалергардского и пеших Гренадерского и Морского. Командовать гвардией поручили Алексею Голикову, он же отвечал за отбор в лейб-гвардию военнослужащих из других частей. Двумя главными требованиями для поступления в число этих полков были хорошие воинские способности, и верность Романовым в общем и правящему императору в частности — сословные различия целиком отбрасывались, в лейб-гвардии наравне с дворянами служили и рекруты из числа крестьян, и дети купцов и горожан. Попасть в эти полки было чрезвычайно сложно, а вылететь из них можно было с треском и понижением в звании в том случае, если гвардеец не оправдывал надежд. Каждый лейб-гвардеец приносил клятву верности императору лично, вместе с этим лейб-гвардия также клялась в верности и наследникам царя, выступая в роли гаранта его успешного восхождения на трон. В результате этой реформы Петр II приобрел не только абсолютно верных телохранителей, но и "разбавил" градус аристократизма старых Преображенского и Семеновского гвардейских полков за счет Измайловского и Лефортовского, что значительно снизило вероятность успеха переворота с участием гвардейцев, да и шансы на его начало в принципе.

Вместе с тем значительную роль в обеспечении безопасности государства и государя продолжала играть Тайная канцелярия во главе с Иваном Ромодановским. Ее функционал постепенно расширялся — помимо политического сыска, осуществлялся также государственный контроль над особо важными делами (в дополнение к ревизорам), включая контроль за налоговыми поступлениями — самыми жесткими мерами решались вопросы расхищения государственных доходов. Зарождалось некое подобие внешней разведки — через Тайную канцелярию осуществлялся наем и работа с иностранными информаторами, т.е. шпионами, которые служили ценным источником информации для русского государя. После смерти Ромодановского на его пост был назначен Петр Голиков — брат сподвижника императора, человек грубый и жестокий, но в то же время прагматичный и серьезный, что для его дела было незаменимым качеством. Он также добивался расширения финансирования и штата своей конторы, чтобы охватить не только политические дела, но и уголовные, в результате чего Тайная канцелярия превратилась еще и в прообраз русской полиции. Но основным занятием канцелярии, конечно же, оставался именно политический сыск — обнаружение заговорщиков, дознание, расследование политических дел и т.д. На жаловании в канцелярии состояло достаточно большое количество информаторов, вплоть до прислуги в некоторых знатных семьях, которые считались неблагонадежными. За малейшие высказывания против государя или государыни следовали разбирательства, и окончиться они могли весьма плачевно — пыточными залами или чем еще хуже. Некоторые особо активные оппозиционеры при Петре II попросту исчезали, и их так и не находили — что сразу же сваливали на действия канцелярии, хотя никаких доказательств тому не было. По слухам, Петр Голиков даже занимался убийствами видных политических деятелей в угоду императору, хотя опять же, доказательств этому практически не было. В результате этого Тайная канцелярия стала мрачной стороной правления Петра II, обеспечивая его защиту от интриг придворных и знати, и по самым скромным оценкам за все время правления императора через нее прошли около 8 тысяч человек, а по самым нескромным — в 5-10 раз больше [1].

Народные волнения

Всего инструментов раскачки ситуации в стране определили три из тех, которые нанесли бы максимальный урон авторитету царя, но при этом не погубили само государство — дворяне все же понимали, что перебарщивать с внутренними конфликтами в стране не стоит. Первым способом было провоцирование волнений в Петрограде через урезание поставок продовольствия — столица сильно зависела от них, значительную часть продуктов пришлось везти издалека. Второй способ — повышение налогов "на местах", мотивируя это царскими указами. Третий, и самый простой — роспуск слухов относительно Петра вроде "царь продался немцам", "при дворе засилье иностранцев", "царь у нас дурак" и даже "царя-то подменили!", чтобы как-то понизить его авторитет среди окружения. Примерно с этого времени начинает заодно распространяться слух, что царь делит постель со своей сестрой, Елизаветой Петровной, и втайне принял протестантизм, собираясь разрушить православную веру. Однако слухи большого успеха не достигли — царь, с его образом жизни, регулярным посещением церкви и показной сдержанностью, просто не мог соответствовать тем слухам, которые о нем распространяли, хотя касательно его отношений с Елизаветой судачили до самой его смерти.

А вот остальная деятельность оказалась достаточно успешной. Уже в 1736 году грянул крестьянский бунт на Тамбовщине, а в следующем году волнения бушевали уже под Москвой. Тогда же среди казачества стали распространять слухи, что царь готовит сдать их всех в кабалу своим приближенным — к счастью, первым делом казаки отправили делегацию в Петроград дабы выяснить, правдивы ли слухи, и царю удалось их убедить в отсутствии подобных намерений. Поставки продовольствия в Петроград стали постепенно уменьшаться — подводы и баржи, идущие по дорогам и каналам, задерживались или попросту не отправлялись вовремя благодаря дворянам, которые были замешаны в управление государством. Раскачка начала давать первые плоды.... Но заговорщики не учли нескольких факторов, в том числе и активную деятельность Тайной канцелярии, повлиять на которую они не имели возможности, а сдержать распространение слухов о собственной деятельности было попросту невозможно. Про то, что кто-то координирует действия, провоцирует бунты и постепенно нарастающий голод в Петрограде, быстро стало известно Петру Голикову и царю, однако ухватиться за заговорщиков все никак не удавалось — Салтыков придумал хитрую систему конспирации и надежно контролировал своих людей, при необходимости даже убирая их физически. Однако тут же он совершил крупную ошибку, решив покуситься на жизнь царицы Марии Меншиковой, дабы отомстить уже покойному Александру Даниловичу. Личному повару Марии, итальянцу по происхождению, была передана "специальная приправа" через одного из его русских подручных, с гарантиями ее качества якобы его соотечественниками. Однако итальянец догадался, в чем дело, донес напрямую императрице, та — Голикову, и в приправе определили отраву.

Помощников тут же доставили в пыточные, и там началась раскрутка всей сети заговорщиков. Из Малороссии прискакал Петр, инспектировавший там войска. Была раскрыта крупная часть сети заговорщиков, арестованы несколько сотен людей, в том числе 109 человек дворянского происхождения. Салтыкову удалось сохранить свою личность в тайне, однако спасти своих людей он уже не мог: Петр II, уже укрепившийся на троне, не собирался проявлять милосердия к тем, кто решил покуситься на жизнь его и его жены, и приказал казнить большую часть заговорщиков. Остальным дворянам из оппозиции пришлось на время свернуть свою деятельность, и ситуация в стране стабилизировалась — Петроград получал продовольствие в срок, а налоги с крестьян стали взимать сообразно закону. Однако это была лишь временная передышка.