На арене смерти

— Ну что ж, друг Мгуаба, — Ольшанский посмотрел Чгонгу в глаза, — если ты меня приглашаешь, то я не могу отказать. Пусть все будет по-твоему. Желание хозяина — закон для гостя.

— Тогда, мой русский друг, прошу тебя в мою машину, — Чгонг подошел к своему лимузину и открыл перед Ольшанским дверь пассажирского отсека.

Ольшанский сделал знак своему водителю следовать за ними и сел в лимузин Чгонга. Два лимузина развернулись и поехали в сторону Бангкока.

Глава 4

Москва, 2060 год, ноябрь.

Раннее утро.

Лена проснулась и достала со столика телефон, чтобы узнать время. Было шесть часов утра, через двадцать минут должен прозвенеть будильник и разбудить Антона. Лена отключила будильник и тихонько встала с постели. Она решила сама разбудить мужа, а до этого приготовить ему завтрак. Намного приятнее любимому человеку будет проснуться от сладкого, ласкового, утреннего поцелуя жены, чем от электронного голоса будильника.

Лена прошла на кухню, не включая свет и посмотрела в окно. Обычное ноябрьское утро,солнце еще и не собиралось вставать. Хотя даже когда посветлеет, можно быть уверенным, что солнца и ясного неба москвичи не увидят. Из всех месяцев года для Лены самым нелюбимым был ноябрь, именно из-за его вечной серости, из-за тотального отсутсвия солнца и ясного неба, из-за сырости, грязи и холода.

Обычное субботнее утро и у Лены, как и у большинства работающего населения планеты был выходной день. Но у Антона, ее мужа, субботний день был рабочим и Лена должна была проводить любимого человека на работу. Она приготовила гренки и чай и пошла будить Антона.

Лена опустилась на колени перед спящим на кровати Антоном и несколько секунд смотрела на красивое лицо самого дорогого для нее человека на свете. Антону было двадцать восемь лет, а Лене двадцать шесть, они поженились два года назад, а до свадьбы еще четыре года встречались. Детей у них еще не было. Поразительно, но их влечение друг к другу не ослабевало. Они по-прежнему любили друг друга так же сильно и страстно, как в первое время, когда любовь только-только вошла в их сердца. Институт семьи в государстве в последние годы стремительно рушился, в моде были необременительные, несерьезные, недолгие отношения. Но Елена и Антон считали, что они обрели друг друга раз и навсегда, навечно. Их устраивало друг в друге все и, даже более того, они постоянно открывали друг в друге что-нибудь новое, новые грани личности, новые черты характера.

Они были счастливы и это было самое главное. Счастливы потому, что нашли друг друга, нашли свою любовь в этом холодном, сером и одиноком мире. И хранили огонек своей любви и не собирались тушить его в угоду моде и новым тенденциям общества. Они хранили тепло своих душ друг для друга, хранили и берегли и не пускали в свой маленький мир враждебные частицы большого мира.

Лена поцеловала Антона в губы, но он лишь слегка пошевелил голову и не проснулся. Тогда она поцеловала его еще раз. Второй поцелуй был более продолжительным и Антон открыл глаза. Первое, что он увидел этим утром, было улыбающееся лицо его любимой жены, его Елены.

— Вставай, пора на работу, — Лена провела пальцем по губам Антона, — завтрак уже заждался тебя.

Через пару секунд Антон пришел в себя и улыбнулся.

— Радость моя, мое солнышко, что бы я без тебя делал? — тихо произнес Антон и притянул жену к себе. Несколько секунд они целовались, наконец Лена отстранилась.

— Это ты со мной так нежно и ласково разговариваешь, только когда я готовлю тебе завтрак? Так вот, значит, для чего я тебе нужна. — усмехнувшись, сказала Лена. — Обманщик.

Лена вышла из комнаты. Антон вскочил с постели и кинулся ее догонять, крича на ходу:

— Ну что ты, милая, я по утрам всегда встаю раньше тебя на свою работу и не хочу тебя будить, а то бы я каждый день тебе говорил одни только ласковые и нежные слова.

Антон догнал жену на кухне и развернул лицом к себе. Она улыбалась.

— Что, испугался? — спросила Лена. — Я пошутила просто. Я не сомневаюсь, что ты бы мне каждое утро говорил только одни приятные слова. Но поторопись, завтрак остывает, и по времени можешь опоздать уже.

Антон вновь притянул Лену к себе и они поцеловались. Наконец Лена высвободилась из объятий мужа и он убежал в душ.

Пока Антон завтракал на кухне, Лена прильнула к окну в спальне и долго разглядывала улицу. Когда она зашла на кухню, Антон уже закончил завтракать и споласкивал чашку.

— Оставь, я помою. Иди собирайся.

Антон направился в спальню, чтобы одеться.

— Стой, Антон, — остановила его Лена на выходе из кухни, — может, тебе лучше сегодня не пойти на работу?

— Это еще почему?

— Ну, у меня какие-то нехорошие предчувствия. Какое-то небо серое, недоброе сегодня.

Антон улыбнулся.

— Солнышко мое, — мягко сказал он, — я знаю, ты не хочешь со мной разлучаться ни на секунду и я тоже не хочу разлучаться с тобой даже на полсекунды. Но пойми, милая, я же не могу вот так вот взять и просто не выйти на работу.

Антон подошел к жене, слегка прижал ее голову к своей груди и стал гладить ее по волосам.

— Ну, не надувай губки, солнышко. Ты всегда мне говоришь о своих нехороших предчувствиях, когда у тебя выходной, а у меня смена. Да и небо там точно такое же, как и вчера и позавчера, обыкновенное ноябрьское небо. Ты даже и представить себе не можешь, как же сильно я люблю тебя. Завтра у меня выходной и я буду рядом с тобой каждую секунду.

— Тош, мы так мало времени проводим вместе, -обиженно проговорила Лена. — Если мы любим друг друга, то зачем же мы так поступаем с нашей любовью? Ведь в костер нужно подбрасывать дрова, чтобы он не потух. Мы работаем, мы суетимся, мы все время заняты. Мы теряем на суету лучшее время своих жизней, свою молодость и здоровье. Мое счастье в тебе, но я почти тебя не вижу. В чем же тогда смысл?

— Леночка, — Антон посмотрел Лене в глаза, — у нас скоро будут дети, ты будешь сидеть с ними дома и мы с тобой каждый вечер и все выходные, а также мои отпуска будем проводить вместе.

Антон так жалобно смотрел на Лену, что она, невольно, улыбнулась.

— Ну что я могу тебе еще сказать? — Антон развел руками.

— Нет, все в порядке, Тош, — Лена поспешила его успокоить, — я знаю, вместе мы преодолеем все невзгоды.

— Вот именно, солнышко, — Антон легонько шлепнул пальцем по кончику лениного носа, -такой ты мне больше нравишься, бодрой и веселой. Наш девиз:

— Никогда не раскисать, — произнесли они хором.

— Ну все, все Тош, тебе пора, — быстро сказала Лена, развернула Антона и подтолкнула его к выходу из кухни, — а то ты можешь опоздать, тебя могут уволить и нам нечем будет кормить наших крошек. Извини, я тебя задержала.

Через десять минут Антон стоял одетый в прихожей и смотрелся в зеркало. Его удовлетворило то,что он там увидел и он повернулся к Лене.

— Ну все, солнышко, я готов.

Лена подошла к Антону, он обнял ее и поцеловал в губы.

— Ну, до вечера, — сказал Антон и вышел в подъезд.

— До вечера, — произнесла Лена вдогонку спускающемуся по ступенькам Антону, — счастливого дня, возвращайся скорее! — и она захлопнула двери квартиры.

Тот же день, ближе к полудню.

В автомобиле, стоящем на одной из улиц подмосковного Подольска сидели три молодых человека и напряженно наблюдали за потоком транспорта, движущегося во встречном направлении.

— Сейчас должны появиться, я чувствую, что они уже близко, — сказал парень, сидящий за рулем.

— Ты это говорил еще пятнадцать минут назад, а их все нет. Может случилось чего? Хоть бы они вообще не приехали, — произнес светловолосый парень, сидящий справа от водителя.

— Заткнись! Хватит ныть! Зачем я только тебя взял с собой? — заорал водитель. — Ты тоже чем-то недоволен? — он повернулся к здоровенному парню, сидящему на заднем сиденье, — говори, чем?

— Слушай, Миха, почему бы тебе просто не взять денег у своего отца? — ответил вопросом на вопрос парень, сидящий на заднем сиденье.

— И ты туда же? — продолжал орать водитель, он же Миша, — ну ладно там этот, — Миша указал подбородком на блондина, сидящего сбоку, -всегда в штаны мочился от страха, чуть-что. Ну а ты, Влад, что, тоже испугался?

— Да не, Мих, все путем, просто ты же знаешь, могут возникнуть проблемы. Не хотелось бы брать на себя мокруху из-за какой-то ерунды, -ответил Влад.

— Ох, пацаны, ох, чует мое сердце, зря я вас взял, -разочарованно произнес Миша, крутя головой из стороны в сторону, — лучше бы взял с собой Кабана и Феню.

— Не, Мих, мы если расписались под этой темой, мы не подведем. Я отвечаю и за себя и за Леху, — Влад положил тяжелую ладонь на плечо сидящему рядом с водителем блондину.

— Не, Мих, ты скажи, только без нервов, ты мог бы взять денег у бати, или там голяк? — спросил блондин.

— Пацаны, вы меня в могилу сведете, — тяжело вздохнув, произнес Миша. Он снова начинал раздражаться. Леха и Влад непроизвольно втянули головы в плечи, так как знали, что раздражение их босса выльется в очередную, еще более тяжелую вспышку гнева.

— Вы что, меня за лоха держите? — повысив тон, резко проговорил Миха. — Я могу у отца хоть миллиард завтра взять, но как я при этом буду себя чувствовать? — последнее слово Миха уже прокричал.

— Вы что, хотите чтобы мне отец постоянно глаза колол, что я ни на что не способен без него, что я ничтожество? — Миха кричал и колотил ладонями по рулю автомобиля.

— Миш, Миш, успокойся, — Влад хотел положить свою ладонь на плечо Миши, но тот дернул рукой так, что Влад попал своим кулаком в ухо Лехе. Тот взвыл от боли.

— Нужно срочно подзарядиться, иначе я вас, козлов, просто порву, — Миша скорчил ужасную гримасу и достал из внутреннего кармана своей куртки небольшой пакетик с каким-то белым порошком. — Вот он, мой дорогой, любимый и единственный друг, которому я полностью доверяю и который меня никогда не предаст, — он потряс пакетиком перед глазами, — это последняя доза. Ты слышишь, Влад, это-последняя! — снова повысил голос Миша.

Он положил пакетик на небольшое зеркальце, разрезал лезвием угол пакетика и высыпал содержимое на зеркальце. Затем он лезвием разделил порошок на несколько полосок, взял маленькую трубку и вдохнул через нос две полоски порошка. Леха и Влад с завистью смотрели на Мишу, чуть-ли не облизывая себе губы. Миша покосился на них.

— Что, пацаны, так на меня пялитесь? Я вам не Анджела Фрейди и не Бриджит Марсо. Вы же считаете мою тему какой-то туфтой, ерундой. Привыкли жить на всем готовом, да? Я достаю деньги, покупаю кокс, вам раздаю, вы нюхаете, претесь и все у вас в шоколаде. Только у меня не все в шоколаде. Только меня мой отец постоянно пилит, грозится задушить собственными руками и называет ничтожеством, полным дерьмом! Только мне постоянно приходится терпеть от него оскорбления, чтобы вам было хорошо.

После того, как Миха втянул в себя немного порошка, он успокоился и уже не повышал голоса.

— А вы хоть когда-нибудь, хоть что-нибудь сделали сами? Вы вообще хоть на что-нибудь способны? Ладно там сделать не можете сами, так хоть придумайте что-нибудь, вместе сделаем. Вам не нравится моя тема — предлагайте свою. Но вы просто полные нули. Кроме того, что вы ничего не можете сделать сами, вы ничего не можете предложить своего, так вы же еще и обмочили все штаны, когда я предложил вам помочь мне. Я вас угощал, угостите-ка теперь вы меня, достаньте-ка мне коксу. Ну и чего сидим, братва? Чтобы через час вот здесь, — Миха указал на пространство сверху панели приборов, — лежало три пакета кокса. Время пошло.

По тону Миши было ясно, что он не шутит. Парни открыли двери и вышли из автомобиля. Когда они отошли уже на несколько метров от автомобиля, открылась дверь со стороны водителя, Миша вылез и прокричал им:

— Пацаны, я пошутил, возвращайтесь.

Влад и Леха повернулись к Мише, переглянулись и остались стоять на месте.

— Нет, серьезно, я пошутил, — Миша улыбался, — возвращайтесь скорее.

Парни уселись в автомобиле на свои места.

— Ну и шутки у тебя, — обиженно пробубнил Влад.

— Так вот, пацаны, — Миша опять волком смотрел на парней, — пусть это послужит вам уроком. Хватит делать из меня лоха. Я имел полное право так поступить с вами. Но я не хочу вас обижать, вы же мне как братья. Разве большой брат может обидеть маленьких несмышленых братьев своих? Нет, не может. Но я не могу больше брать деньги у своего отца. Нам придется добывать их самим. Та ерунда, как ты, Влад, выразился, на самом деле является нехилой суммой бабок. А именно в сумке, которую понесут сегодня инкассаторы из банка, будет находиться от трехсот до трехсот пятидесяти тысяч евро. Сумма немалая, не так ли, Влад?

— Но откуда ты знаешь, что будет именно такая сумма? — спросил Влад.

— Моя информация верная потому, что получена из очень осведомленных источников. И хватит дрожать! — проревел Миха, — вы мужики или бабы? Запомните: нам позволено все. Что вы трусите? Мой отец — самый богатый человек в России. Он меня вытащит из любой самой полной жопы. А я вытащу вас. Так что ничего не бойтесь, вы же мои братья. Держите, нюхайте и за дело, — Миша протянул парням зеркальце с несколькими полосками порошка, — машина скоро будет.

Инкассаторский автомобиль ехал по одной из улиц Подольска. Антон управлял автомобилем, рядом сидел его напарник, крепкий мужчина, лет сорока пяти, бывший офицер ВДВ, которого звали Сергей, но коллеги по работе звали его уважительно, по отчеству — Петрович.

— Не нравится мне то место, куда мы едем, — поморщившись, произнес Петрович, — какой-то глухой двор, вечно там машины стоят какие-то, не пройти, не проехать. Чуть ли не за полкилометра приходится машину бросать, а потом идешь с деньгами, шарахаешься от каждого звука.

— Ну, Петрович, это уж ты загнул, полкилометра,

— Антон улыбнулся, — метров десять от силы.

— Нет, серьезно, другие отделения банка уже давно позаботились о безопасности своих служащих. Специальные закрытые стоянки сделали сзади, или сбоку зданий, туда подъезжаешь, берешь деньги и спокойно несешь. Все просматривается, все охраняется, все четко и правильно сделано. А тут же, как в какой-то деревне, бери и неси как хочешь, твои проблемы нас не касаются.

— За риск нам и платят деньги, не так ли, Петрович.

— Так-то оно так, да только когда еду в это место, как-то не по себе становится, на душе кошки скребут.

— Поди, за годы службы разного насмотрелся. Тебе ли дрейфить, Петрович? — поддразнил коллегу Антон.

— Да насмотрелся такого в разных горячих точках, что не дай Бог, — Петрович захлопал по груди в поисках сигарет. Достав сигарету из пачки, он, показав ее Антону, спросил: — Можно? — и, когда Антон кивнул в ответ, закурил и продолжил: — Часто приходилось играть со смертью в кошки-мышки. Но к риску привыкнуть так и не смог. Знаешь, Антон, есть такие люди, которые привыкают к риску, к всплескам адреналина, и потом без него жить не могут. Риск для них как наркотик становится потом. Или может они такими уже рождаются, со склонностью рисковать, я не знаю, я не спец в области психологии.