Третья ипостась. Часть 3

Он поддержал меня, застонал и нехотя, очень нехотя отстранился, сначала телом, последними оторвались губы. Но сильные руки так и не отпустили моей талии, за что я была очень благодарна — ноги еще не держали меня. Я нерешительно подняла затуманенные глаза и поймала недоуменный горящий взгляд.

— Я... я потрясен! — выдавил он с придыханием. — Ты и правда совсем невинна! Но потенциал огромен!

— Что за удивленный тон? — прошептала я. — Кто сказал, что я распутница?

— Никто! Прости! — он качал головой.

— Мы с тобой не разговариваем и десяти минут, а тебе уже пришлось трижды извиняться, — задумчиво проговорила я, разглядывая его лицо. — Стоит ли продолжать?

— А ты как думаешь? — он смотрел так же задумчиво.

— Я скажу "да" на твое недавнее предложение, если ты поклянешься всегда мне доверять!

— Обещаю! — тихо сказал он.

Я кивнула.

— Это "да"?

Я снова кивнула.

— Это "да"? — настойчиво повторил он.

— Да! — выдохнула я.

Он улыбнулся, снова слегка чмокнул меня, но сразу отстранился, а я расстроилась. И конечно, он это заметил.

— Одно я теперь знаю точно! — сказал он очень радостно. — Нам не будет скучно! Это хорошо!

— Будет еще лучше, если ты сдержишь свое обещание! — напомнила я.

— Я сдержу! — ответил он, утаивая улыбку.

И я ему поверила.

* * *

Церемония знакомства и помолвки прошла идеально, все по правилам, ни единой осечки. За одним неожиданным исключением.

Я сделала вид, что впервые вижу их всех, хотя немного потряхивало: вдруг этот насмешник даст понять о вчерашней встрече? Ведь я не только болтала ночью в саду с незнакомцем, да еще и наедине, а уж этот поцелуй вообще мог сбросить меня в пучину порока, потому что уже лежа в своей постели, я со стыдом признала, что ушла из сада вовсе не по своей инициативе. Я хотела остаться. Я мечтала, чтобы он еще целовал меня, и не один раз. Какая же я развратная!

Я вся горела от стыда. Неужели папа догадывался о чем-то подобном, когда пресекал малейшие мои контакты с молодыми людьми? У нас дома работали мужчины не моложе тридцати — тридцати пяти лет, как заметил этот принц. А на больших праздниках около меня неотлучно находились мама или сам отец. Я же помню, как сверкнул его взгляд, когда он спрашивал меня о синеглазом. Неужели по мне все это видно?

Но тогда как может принц, сын Императора хотеть меня в жены, если он знает о моем недостатке? А ведь вон, стоит рядом с тем дедушкой, по-видимому, самым почетным сватом, и улыбается так, будто вот-вот слопает самое лакомое в Руре блюдо!

Он никак не обнаружил вчерашнее происшествие, даже намеком. У меня отлегло от сердца, когда он твердым голосом попросил меня в жены у родителей, и, получив их согласие, задал вопрос и мне:

— Окажите мне честь, прекрасная Феникс, станьте моей женой!

В принципе, это формальность, ведь все было уже давно оговорено. Но обращение его прозвучало вопросительно, будто он, в самом деле, был неуверен в положительном ответе. И голос слегка подрагивал. Что это, где же его обычная самоуверенность, так и плещущая из него вчера?

Задумавшись над этим, я слегка замешкалась, но очнулась от довольно чувствительного тычка — мама приводила меня в чувство. Я вскинула глаза и сразу увидела его растерянное лицо — мой жених явно подозревал, что я передумала. Ну уж нет, я сказала ему все еще вчера.

— Да! — воскликнула я поспешно, чем вызвала улыбки и даже откровенные смешки, а принц Кахарман шумно выдохнул и закатил глаза.

Но самая неприятная заминка была еще впереди. Когда лопоухий крепыш Нур поднес принцу самый красивый из виденных мной ларцов, весь изукрашенный затейливой чеканкой, инкрустированный драгоценными камнями, и откинул крышку, моим глазам предстало великолепное кольцо. Массивное, золотое, украшенное растительным орнаментом очень тонкого литья. А сверху его венчал большой прозрачный камень — алмаз чистейшей воды круглой огранки, по краю окантованный более мелкими камешками. Кольцо уютно устроилось на белом бархатном ложе, но с готовностью покинуло его, когда принц осторожно подхватил украшение пальцами и начал приближаться ко мне. В этот момент я заметила движение слева от себя и поняла, что это папа — он выступил вперед, преграждая дорогу жениху.

Все замерли.

— Это золотое кольцо? — спросил папа каким-то натянутым голосом.

— Да... — растерялся принц. — Это наше фамильное кольцо, когда я родился, отец лично выбрал его для моей будущей жены.

— А нет ли у вас серебряного кольца?

— Нет, серебро не считается у нас драгоценным металлом, — принц был очень удивлен, — всегда только золото!

"Только золото! Как это знакомо!".

О-о-о-о... нет, только не это опять! Я закусила губу, пытаясь заглушить в голове ненавистный голос. Это било все рекорды — начиная с ярмарки, он появлялся гораздо чаще, чем за все предыдущие семнадцать лет.

"Сделай вывод! Может, это неспроста?".

Конечно, неспроста! Я схожу с ума, это же очевидно! В моей голове кто-то живет, кто-то чужой, вот и весь вывод!

"А может, это ты чужая в моей голове?".

Мне стало тяжело дышать. Я даже пошатнулась слегка, и, наверное, это стало заметно всем, потому что принц посмотрел на меня и взгляд его стал очень тревожным, он сделал движение вперед, ко мне, но мама уже приобняла меня и окликнула:

— Тэйм!

Папа обернулся, лицо его помрачнело, он отступил с пути принца, встал рядом со мной и очень крепко обхватил рукой. Сваты удивленно переговаривались между собой. А уж как я удивилась!

Я всегда считала эту папину страсть к серебру чем-то несерьезным, ну мало ли, не нравится ему золото. Но тот взгляд, которым он смотрел на принца, надевающего мне на палец кольцо... будто этот палец мне отрубали!

— Что случилось, дорогая, ты сильно побледнела! — шептала мама мне в ухо. — Может, прервать церемонию?

— Нет, все хорошо! — прошелестела я, дрожащими губами улыбаясь жениху.

Он взирал на меня с испугом и той же тревогой. А потом шагнул еще ближе и встал рядом, на место отступившего отца. Теперь его крепкие руки держали меня, одна уверенно обвила талию, вторая сжала ладонь. Я еще некоторое время пребывала в напряжении, но голос больше не возникал, и я расслабилась. Более того, я даже сама слегка привалилась к нему, прижалась боком, рука на талии напряглась, удерживая меня на ногах. Я бросила мимолетный взгляд на его лицо. Даже сбоку было заметно, какая довольная улыбка играет на его губах.

Конечно, до конца обеда я не выдержала. Я и съесть ничего не смогла, только выпила воды и взглядом попросила отца отпустить меня. Тот кивнул, и тогда я повернулась к сидевшему рядом принцу, тронула его за руку. Он мгновенно обернулся.

— Я очень устала... — он встревожился, поэтому я поспешно добавила. — Ничего серьезного, просто слишком много всего...

— Ты такая хрупкая! — он осторожно коснулся кончиками пальцев моей ладони. — Конечно, ты должна отдохнуть! Ты ведь полночи не спала!

Он лукаво улыбнулся. Я стыдливо опустила глаза. Гости одобрительно зашумели. Я встала и, кивнув, покинула большой зал.

Глава 4

Д В О Й Н О Е С В И Д А Н И Е

Меня так вымотала эта церемония, что я, едва войдя в свою комнату, кое-как стянула парадное облачение и рухнула в кровать. Думала, не засну, но едва закрылись глаза, провалилась в серый туман, который окутывал меня в те моменты, когда я не видела снов. Такое бывало и раньше, поэтому, хоть я и проснулась в тревоге, страха не испытывала.

За окном уже темнело. И что, скажите на милость, теперь мне делать ночью? Я откинула одеяло и огляделась. В спальню явно заходили, горело несколько свечей, на столике у камина стоял поднос с легким ужином. Да, они знают меня — есть хотелось неимоверно!

Закусив, я почувствовала себя гораздо лучше. Какие мы, люди, все-таки простые существа. Поспали, поели, и вот жизнь кажется прекрасной! Тревоги и проблемы уходят куда-то далеко, и возвращаются только стоит нам снова устать и проголодаться.

В комнате было душновато, я накинула халат и вышла на балкон. Мои окна выходили на ту часть сада, которая была засажена не плодовыми деревьями. Некоторые участки напоминали дремучие леса, мимо которых мы ехали на ярмарку, и, любуясь ими, я могла представить, что мы живем именно там. Иногда я чувствовала себя очень виноватой, но ничего не могла с собой поделать — я обожала Верейну, почему, не могла сказать, но что-то внутри екало, когда я вспоминала ее просторы, зелень, леса и поля, но больше всего я скучала по Городу. Накатывала такая жуткая тоска, мне становилось больно почти физически от неимоверной тяги, терзавшей меня при этих воспоминаниях. Может, поэтому я сначала так расстроилась от известия о женихе-ламарце, пусть и сыне Императора, потому что в глубине души надеялась на чудо? На синеглазое чудо...

Не должна я думать об этом! Мой родной край здесь, и все эти мысли о Верейне могут завести куда не следует. Разве я неблагодарная эгоистка? Нет, нет, я вовсе не такая, я люблю свою землю!

Я очнулась и поспешно, будто стараясь исправиться, перевела взгляд выше, за стену, туда, где виднелся каменистый склон горы, приютившей нас, прислушалась к шуму горной речки, вдохнула прохладный чистый воздух с едва уловимым запахом дыма...

Все еще любуясь красотами родного края, я опустила взгляд вниз и заметила шевеление внизу, под балконом. Я испугалась было, даже присела, прячась за перилами, но от души тут же отлегло — я узнала посетителя. Фигура махнула рукой. Я кивнула.

Через несколько минут, переодевшись в темное платье и накинув легкий плащ, я вышла из комнаты и побежала на свидание со своим женихом, почти уже мужем.

"Блин, еще один жених! И снова нехилый! Принц...".

Я сбилась с шага и чуть не покатилась по лестнице в служебных помещениях дома. Чудом ухватившись за перила, я судорожно вцепилась в спасительную деревяшку и застыла, тяжело дыша.

Ты чего, ополоумела?! Чего орешь под руку... под ногу... в общем...

Я поняла, что снова говорю с голосом в моей голове, доказывая ранее возникшее подозрение — я схожу с ума. Это обстоятельство встревожило меня, сразу возник вопрос — а честно ли выходить замуж за принца, в дальнейшем второго человека в Ламаре, будучи совершенно ненормальной? А вдруг это передается по наследству? От кого же я тогда получила это — от мамы или от отца?

"От себя!", проворчал голос.

Ну как же заставить его заткнуться?!

"А никак!".

Я так и знала! Послушай, не мешай мне жить!

"Если бы я могла, малышка! Если бы я могла!".

Меня поразила тоска, сквозившая в призрачном голосе. Разве это возможно? Разве сумасшедший бред может страдать?

Я и не заметила, как добежала до черного хода. Распахнув дверь, я моментально оказалась в крепких объятиях. Знакомые губы, не говоря ни слова, прижались к моим заждавшимся губам, и я распахнула их, готовая снова окунуться в бесподобные ощущения. Он был удивлен моим напором, но я не заметила, чтобы ему не понравилось.

— Чудесно! — еле слышно прошептал такой знакомый баритон, он слегка отстранился от меня, предложил руку и повел в уже облюбованную нами персиковую рощу.

В этот раз мы не подходили близко к этим самым их шатрам. Остановились около скамейки с чугунными ножками, он бережно усадил меня на теплую деревянную поверхность и присел рядом, полностью ко мне развернувшись. До нас доносился шум веселой гулянки и крики бражничающих сватов. Завтра у всех, кроме нас с принцем будут болеть головы. Сама я не пила ничего хмельного, и от принца тоже не почувствовала характерного запаха. И тут я вспомнила, что хотела у него спросить.

— Как называются эти ваши переносные шатры?

Вот сейчас мы все и выясним.

— Что? — он опешил, явно не ожидал от меня такого вопроса, по крайней мере, сейчас. — Э-э-э-э-э... это юрты, а что? Очень древние штуки, но до сих пор ничего нового не придумали, поэтому... Что с тобой?

А что со мной? Ничего со мной! Ну, кроме того, что в моей голове есть кто-то и кроме меня, и этот кто-то вполне реален! Радует то, что это явно не сумасшествие, поскольку я точно помню, что никогда не слышала ранее это слово, а уж тем более, никогда бы не поняла, что оно означает. Я знаю все свои книги почти наизусть и уверена, что и там такого не встречала. Но это значит...

"Ну, ну! Когда же будет бинго?".

... это значит, что там точно есть кто-то еще и этот...

"Давай, давай! Не тормози!".

... и этот кто-то должен немедленно покинуть мою голову, иначе я ее просто отрублю!

"Облом! Нет, ну что за мысли? А вдруг этот номер больше не пройдет?".

А что, раньше такое было?

"По-моему, да! Но ты отомри, а то этот принц как-то нехорошо на тебя смотрит".

Я на самом деле будто отмерла. Собрав разъезжающиеся глаза в кучку, я увидела на лице принца странное выражение — будто он хотел или хорошенько встряхнуть меня, или даже вмазать пощечину. Я отшатнулась.

— Что с тобой? — он пытливо вглядывался в мое лицо, словно пытался определить степень моей ненормальности.

— Все хорошо! — я его не убедила. — Нет, честно, просто я, наверное, слишком распереживалась днем.

— Почему? — удивился он. — Ведь ты уже приняла решение накануне. Ты засомневалась?

Эта мысль ему явно не нравилась, вот как напряглось лицо. Я улыбнулась.

— Я не сомневалась, когда отвечала тебе сегодня! — мягко ответила я, с удовольствием наблюдая, как расслабляются черты, к которым уже начала привыкать.

Этот его вопрос навел меня на одну интересную мысль. Я буквально расплывалась от удовольствия, представляя, что если бы это была правда. Это было бы просто великолепно!

— Чего это ты такая довольная? — с опаской поинтересовался он.

— Ты не рад, что я довольна? — это еще один плюс к моей догадке.

— Ну, такое выражение обычно было у моего учителя, когда я неверно отвечал урок! — он содрогнулся, воспоминание, видимо, действительно было кошмарным. — И после этого ничего хорошего со мной не случалось!

"А парень-то приколист!".

Я решила не обращать внимания на голос, а то снова вызову его подозрения.

— Обещаю, в этот раз ничего плохого с тобой не произойдет! — мой тон категорически утверждал совершенно обратное. — Ну, если только...

Он выглядел совсем уже испуганным. Я рассмеялась. Он некоторое время оторопело наблюдал за мной, а потом не выдержал.

— Кому-то сейчас будет не до смеха! — зарычал он и схватил меня за плечи.

Он прижал меня к себе, очень плотно, мне даже показалось, что его сердце теперь бьется в моей груди. И не успела я опомниться, как горячие губы проложили дорожку по моей шее от уха к ключице, а обжигающее дыхание, сопровождавшее этот путь, запустило под мою кожу тьму-тьмущую мурашек, разбежавшихся под всей ее поверхностью. Но губы не унимались и медленно продолжили линию по груди, скользя к самому низкому участку моего выреза. Я вспомнила, что эта деталь моего платья слегка приоткрывала ложбинку между...

Теперь мне точно было совсем не смешно. Напротив, хотелось рыдать от того невыносимого блаженства, которое приносили его прикосновения. Я хотела изо всех сил обхватить руками его голову и с силой прижать покрепче к своему телу, но не могла оторвать пальцы от лавки — так сильно они вцепились в дерево. Мне оставалось только судорожно, со стонами, вдыхать и выдыхать воздух, которого внезапно стало слишком мало.