Три звезды для Сей-О-Рины

— Проснулась? Ну слава Рауху! — женщина всплеснула руками и, воровато оглянувшись, подсунула под нос маленький прозрачный бутылек. — Пей быстрее.

— Это что? — отстранившись, перевела взгляд с маячившего перед глазами флакончика на женщину. В красноватых сумерках можно было отчетливо разглядеть лицо, обрамленное темными волнистыми волосами, с сияющим во лбу голубоватым камнем, блестящие в предвкушении глаза и нервно поджатые губы. Динхо тере Куон, "любящая" тетушка, на протяжении почти всей жизни Рины, исправно портящая ей эту самую жизнь. Как там она называла племянницу? "Приживалка?" "Неочемыш"? "Пустышка"?

— Хватит разговаривать и терять время! Пей! — пузырек снова поднесли к губам и попытались с силой влить его содержимое.

— Нет!

Что-либо пить из рук этой особы? Сумасшествие!

— Боги откликнулись на мои мольбы и щедро одарили нашу семью, — взгляд демоницы метнулся к моему лбу. — И я не собираюсь упускать шанс из-за твоих истерик. Пей!

— Что там? — сглотнув, сконцентрировалась на флакончике. Глотать неизвестную гадость откровенно не хотелось. Не верилось, конечно, что тетка решит меня отравить, но мало ли что пришло в ее аристократическую головку. Из воспоминаний Рины я знала, что Динхо грезит о власти и могуществе. Ей тесно в рамках второго круга. Всего лишь тере... Она частенько заводила разговоры с мужем о возможностях подняться выше, в первый круг, но... Выше головы не прыгнешь. Старший сын и наследник истинный тере, младший подавал надежды на более высокую ступень, терер, но надежды имеют свойство испаряться туманом при первых лучах горячего солнца.

— Настойка Филии, — тетка пренебрежительно махнула рукой.

— А...

Память сигнализировала об опасности. На этот цветок у Рины была аллергия, выражающаяся в слабости и некрасивых красных пятнах, густо покрывающих тело.

— И что? Можно и потерпеть ради блага семьи. В таком состоянии тебя точно никуда не потащат, а за ночь мы что-нибудь придумаем. Пей!

— Нет, — с силой оттолкнув тонкую руку, выбила открытый бутылек из рук родственницы, а потом как в замедленной съемке наблюдала его полет и падение на белый мех, тотчас покрывшийся густыми каплями розоватой жидкости.

— Ах ты дрянь! — щеку обожгла пощечина. — Неблагодарная! Как ты могла забыть наше доброе к тебе отношение. Вся в мать, мерзавку!

Женщина шипела рассерженной коброй, пока перед ее глазами не возник небольшой белый лист. Поджав губы и гневно раздувая тонкие ноздри, она схватила листок, развернула и быстро пробежала глазами по темнеющим строчкам. С силой сжав послание, полоснула по мне ненавидящим взглядом и, бросив на кровать что-то объемное и меховое, ранее мной незамеченное, гордо вышла из комнаты, напоследок не забыв хлопнуть дверью.

Кошмар!

Потерев ладонями лицо, покосилась на уже подсохшие и почти впитавшиеся капли настойки, передернула плечами и поднялась.

Надо уходить из этого дома! И как можно скорее. Вот только умыться бы не помешало, да переодеться.

Память услужливо подбросила информацию о душевой, спрятанной за одной из стен и небольшой гардеробной, встроенной в другую. Скатившись с постели, в пару шагов преодолела расстояние до нужной стены. Нажав ладонью на плоский камень, раньше принятый мной за своеобразное украшение, дождалась, пока откроется дверь, стилизованная под камень, и нырнула в небольшое теплое помещение два на три метра. Покрутив головой, доверилась инстинктам, и не прогадала. Руки машинально нажимали необходимые камни, встроенные над раковиной, настраивая теплый поток мерно текущей воды. Раковина и кран были очень похожи на наши, только вот раковина была каменной чашей, а кран — каменным желобом, идущим прямо из стены. Умывшись, вытерлась обнаруженным здесь же полотенцем и понеслась одеваться.

Путаясь босыми ногами в раскиданных шкурах и подушках, все же споткнулась и чуть не упала. Благо, до стены оставалось немного. Вовремя вытянув руки, уперлась в шершавый камень.

Пытаясь успокоиться и взять себя в руки, облизнула пересохшие губы и с силой нажала на уже знакомый камень, открывая дверь в гардеробную. Гардеробная... Под эти словом я понимала некую комнату со шкафами, вешалками, полками, с рядами обуви, с коробками для шляп, поясков, платков. Реальность оказалась намного хуже — одинокая штанга с тремя вешалками и две пары обуви, сиротливо притулившиеся внизу.

И что надеть?

Схватив первое попавшееся платье, показавшееся на мой непредвзятый взгляд более подобающим для путешествия, быстро натянула его на себя.

Ну что сказать? Уже знакомый греческий мотив, только не темно-красное, а черное. Мрачновато, конечно, зато не марко. И для путешествия самое оно... Надеюсь...

Последний раз взглянув в зеркало, скривилась от красного пятна, украшающего щеку, оправила несуществующие складки и распахнула дверь, чтобы буквально в следующее мгновение попасть в крепкие объятия старшего двоюродного братца.

— Сея? Почему так долго? — уместив руки на морей талии, мужчина попытался прижать меня к себе и поцеловать, однако остановился на середине действия и прорычал: — Это что?

— Где? — уперев ладони в твердую грудь, попыталась отклониться, а еще лучше вырваться, но меня держали на удивление крепко.

— Вот это! — крепко удерживая за талию одной рукой, пальцами второй схватил мой подбородок. Повернув и слегка наклонив мою голову, поторопил: — Кто?

Ударив по руке, возмущенно сверкнула глазами.

Он что, издевается? Да его мамочка уже не в первый раз распускала руки, вот только кто-то раньше даже не удосуживался замечать подобное непотребство!

О чем я раньше думала? Остаться ли в замке? Ну не идиотка ли я!? Нет! Никаких "остаться"! Да даже разговоров об этом идти не может! Девочка для битья для одной, любовница для второго, а если он еще и женится!? То кем я стану? Приживалкой без перспектив? И это в лучшем случае! Нет уж, лучше уехать, не знаю пока, куда меня отвезут, узнаю, а там уж решу что делать. Вряд ли там будет хуже чем здесь. По крайней мере, сама Рина с ужасом ждала сегодняшнего дня, и если бы вместо нее тут оказался кто-нибудь другой, не я, то я даже ей бы посочувствовала. А так... кто посочувствует мне?

Зажмурившись, опустила голову, чтобы через мгновение поймать в плен серебристые глаза.

— А ты даже не догадываешься?

— О чем ты?

— Совсем, совсем? — наивно пытаясь найти в них ответ, заметила лишь тень мысли. Он все знал, все прекрасно понимал... Тогда для чего?

— Сея, не шути! — меня встряхнули как куклу, а я горько рассмеялась.

Ну в самом деле, на что я наделялась? На проблески совести? Бежать! Однозначно!

— Убери руки! — голос прозвучал странно глухо.

— Мы еще не поговорили, — меня прижали к груди и зарылись пальцами в волосы. — Сейчас ты нервничаешь, но это пройдет. Я придумаю выход. Уже сегодня я...

— Хватит! — прошептав, ударила мужчину сжатыми кулаками. — Отпусти!

Но он не хотел меня ни слушать, ни слышать. Прижимая к себе, он шептал какую-то ерунду, а я понимала, что не вырвусь. Никак. Он был слишком силен. Высокий, широкоплечий, явно не гнушающийся спортом... Против него у меня не было ни единого шанса.

Зараза ты, Сейорина! Хотя, я тебя в чем-то понимаю. Терпеть на теле чужие ладони, гореть от прикосновения чужого тела... мало приятного, особенно когда совершенно не интересуются твоим мнением.

Отстранившись от меня на расстояние вытянутой руки, Куанг снова вгляделся в мое лицо и нежно коснулся красного отпечатка.

— Такого больше не повторится!

О чем это он? Неужели понял, чья ладонь украшает мою щеку?

Недоверчиво качнув головой, обхватила себя руками и сделала маленький шаг назад и в сторону.

— Не веришь?

— Нет! — уверенно встретив его взгляд, вскинула подбородок. — Что изменилось, Куанг? Что изменилось за последние сутки? Все будет точно так же!

Мужчина нахмурился и отвернулся:

— Я поговорю...

Все видел и все знал... И не говорил. Раньше...

К черту их всех!

Сделав новый шажок, развернулась и побежала, подгоняемая громким окриком. Я неслась вперед словно птица на крыльях. Коридор, пролет, новый коридор и новый пролет, пока, запыхавшись, не выбежала в центральный зал, предназначенный для встреч гостей, истово молясь по дороге, чтобы меня не догнали, и чтобы эти самые гости — наблюдатель с сопровождением, оказались на месте.

Не знаю, может кто услышал мои мольбы, а может просто удача в кои то веки повернулась ко мне лицом, но вот вместе с ней в нашу сторону развернулась и группа демонов, до этого тихо переговаривающихся и нетерпеливо поглядывающих в сторону высоких кованых дверей.

— Лея? — мягкие интонации наблюдателя я узнала сразу, как впрочем и его фигуру, до сих пор скрытую под темным плащом и капюшоном. — Вы заставили нас ждать.

Отвратительное начало вечера! Кто бы сомневался!?

Последние метры до ожидающих, я преодолела шагом, стараясь не выказывать своего раздражения и злости. На них, на всех. На наблюдателя, пытающегося указать мое место, на Куанга, решившего во чтобы то ни стало получить мое тело ( вопрос "зачем?", я даже не задавала, но судя по воспоминаниям Рины, ответ был прост — "захотелось"). На его мать, лелеющую мысли о вознесении рода. На саму Сейорину. На всю эту ситуацию в целом! Меня все бесило, хотелось топать ногами и орать, грязно ругаясь и пошло выдирая волосы противнику, царапая отросшими когтями их холеные лица. Но как только я осознала свои желания, то чуть не споткнулась от понимания дикого несоответствия. Я — всегда такая логичная и правильная, холодная, всегда рассматривающая проблему сквозь призму выгоды и разума, я и собралась вести себя словно портовая девка, словно истеричка...

Что со мной?

-Лея? Вам все еще плохо?

Скользнув бессмысленным взглядом по матовому камню, уложенному геометрическим рисунком на полу, по ногам мужчин, по их лицам. Покосилась на дверь, потом быстро обернулась и, наткнувшись на медленно приближающегося Куанга, шагнула к групке.

— Нет... Все нормально. Я готова.

— Тогда... где Ваш плащ? И... Раух! Что с Вашим лицом!? — голос мужчины потерял вкрадчивые нотки став нетерпимо резким.

— Сея частенько бывает неловкой, — вместо меня решил ответить дядюшка. Взглянув на мою щеку, он поморщился и недовольно поджал губы.

— И конечно же имеет отвратительную привычку падать на чью-то пятерню. Я правильно понимаю?! — снова вкрадчивость, вот только какая-то змеиная, заставляющая небольшие волоски на затылке вставать дыбом.

Интересно, кто же он такой, этот наблюдатель?

— Выезжаем сейчас же. Принесите девушке плащ, — резко отдав распоряжения, мужчина подошел ко мне и легко коснулся пальцами пострадавшей щеки. — Надеюсь Вы понимаете, что обо всем здесь произошедшем я доложу в храм?

Дядя еще сильнее сжал челюсти, превратив губы в две тонкие бледные полоски, а потом, пересилив себя, выдавил:

— Конечно.

Пару мгновений спустя на меня накинули плащ, и , кажется, тот самый, который в мою комнату любезно принесла тетя. Закутавшись и спрятав лицо по самый нос, в последний раз бросила взгляд на стоявших изваяниями родственников: только дядя и наследник.

— Лэя? Не переживайте, Вы их еще не скоро увидите, а при благоприятном исходе — никогда.

Наблюдатель неправильно понял мой интерес, меня не волновали старшие родственники и даже тетка, неожиданно показавшая свою сущность. Я искала Виена. Шаря глазами по темным углам залы и аркам, с ведущими к ним коридорами, я пыталась найти его одного, до конца не понимая, нужен ли он мне в моем путешествии. Но парня не было.

Жаль. Наверное...

Отвернувшись, сделала последний шаг и очутилась во дворе замка, полного шума, издаваемого огромными животными, очень похожими на наших лошадей.

— Лея? Поедите с тере Хоанг, — наблюдатель указал на демона, стоящего чуть поодаль. Тот твердой рукой придерживал коня под уздцы и безучастно поглядывал на остальных мужчин, проверяющих снаряжение. — Мы не надеялись на подлобный исход, поэтому сами понимаете, запасного коня для Вас нет.

Поймав мой скептичный взгляд, обращенный на лошадь, мужчина снова неправильно интерпретировал его, приписав мне лишнее — умение держаться в седле.

О чем Вы? Какой запасной конь? Где я, а где лошади. Первый и единственный раз я сидела на коне в далеком детстве, и то это животное было крепко накрепко привинчено к карусели и никак не могло скинуть меня с себя, но скинуло! Благо аттракцион подходил к концу и карусель практически остановилась. На память о том радостном дне у меня остался маленький белесый шрам на бедре. Второй раз я встречалась с лошадью позже, лет в тринадцать, когда моя соседка по комнате в детском лагере решила заняться конным спортом. Тогда, на одно из занятий Маша пригласила меня, очень уж ей хотелось похвастать гордым гарцеванием на белоснежной в черных чулочках красавице. Мария была великолепна, лошадь тоже, а вот я только чудом успела увернуться от крепких желтоватых зубов монстра, решившего попробовать не только морковку на моей ладони, но и саму ладонь. С тех пор я зареклась подходить к этому чуду природы, будь оно хоть живым, хоть пластмассовым.

Сглотнув, сделала неосознанный шаг назад, потом еще один, а потом услышала крик и почувствовала сильный рывок, буквально снесший меня с ног.

— Вы что творите? — от громкого рыка зазвенело в ушах, а когда меня еще и потрясли как грушу, то я откровенно испугалась за целостность своих зубов. — Еще шаг и нам уже некого было бы везти в столицу! Сумасшедшая девчонка! Лин Шиен, Вы уверены в адекватности лэи?

Посмотрев вверх, наткнулась на злой взгляд серебристых глаз, отливающих алым, кажется принадлежащих тому самому лэю, которого облагоденствовали перевозкой моей персоны.

— Тере Хоанг? — рядом материализовалась фигура наблюдателя и устало произнесла: — Что опять произошло?

— Лэя решила уподобиться птицам, — язвительно прошипел демон.

Удивленно распахнув глаза, посмотрела назад и вздрогнула. Прямо за моей спиной была пропасть. Земля заканчивалась и начинались бескрайние темно-синие, покрытые алым на горизонте небеса, и лишь где-то вдалеке темнело странное море черно-зеленого цвета.

В следующую секунду я уже сама судорожно вжималась в каменную грудь мужчины и старательно цеплялась руками за скользящую под пальцами ткань зашнурованной под горло рубахи.

— Возможно лэя уже умеет пользоваться крыльями? — предположил наблюдатель, но буквально сразу же отрекся от своих слов: — Хотя судя по ее состоянию, вряд ли.

— Мы едем или нет? — раздраженно окрикнул один из мужчин.

— Мгновение, лэй Соен. Мгновение, — цепкий взгляд невидимых глаз, спрятанных тенью капюшона, буквально просканировал мое лицо, а снова ставший вкрадчивым голос произнес: — Отправляемся. Тере Хоанг, я доверяю вашим рукам.

Что этим хотел сказать мужчина, я не поняла. Меня до сих пор потряхивало от осознания того, как близко была моя смерть. Шаг... и я летела бы вниз.

Со всеми переживаниями и раздумьями, выпавшими за этот долгий день, я совершенно забыла о том, где находился дом Рины. Осколок — кусок земли, волшебным образом болтающийся в воздухе. И я на нем... В воздухе... без страховки, без возможности выжить.