Спящий

— Так, — я кивнул мужчинам на стулья возле стола, и помолчал, собираясь с мыслями. — Ингвар, ты новобранцев уже известил?

— Да, они уже давно в городе все, вашего приезда ждали, — кивнул сотник.

— Только из местных выбирал? — уточнил я.

Служить в баронской дружине были бы не прочь очень многие, и неизбежный, сопутствующий этой стезе, риск не отпугивал, к нему в пограничье с детства привычны. Статус, не говоря уже о благосостоянии, даже у рядового бойца значительно выше, чем у простых крестьян, потому и нет никогда недостатка в рекрутах. Есть из кого выбирать.

— Двое из Озерного — внуки тамошнего старосты, остальные здешние.

— Это те, что в прошлом году еще набивались, а ты грозился их с лестницы спустить? — припомнил я тот забавный эпизод. — Близнецы, которые. И Бор их отпустил? Или сами сбежали?

— Отпустил, — усмехнулся Ингвар. — Я специально проверил. С остальными тоже никаких проблем не будет.

Тогда, ладно. Староста рыбацкого поселка слыл мужиком не только упрямым, порой до крайности, но еще и бесстрашным до изумления. С него вполне сталось бы не только с сотником полаяться, но и ко мне заявиться с требованием вернуть пропажу. В прошлый раз, к слову, именно тем все и закончилось — в смысле не дракой, а разговором Бора с отцом, по исходу которого внуков деду все-таки вернули, не смотря на явное нежелание последних. Правда, больше из-за того, что в дружине свободных мест на тот момент не было, а вовсе не из-за недовольства старого рыбака. Но, как видно, близнецы все же сумели его переубедить.

— Ясно. Тогда вечером приму присягу. Бренн, распорядись, чтобы все подготовили, в замковом дворе церемонию проведем, — посмотрел я на кастеляна. Тот кивнул. Так, что-то еще... а, ну да. — Тренировки ополчения, когда в последний раз проводили?

— На прошлой неделе, — ответил сотник. — Как только с посевной закончили, так сразу и возобновили. Весной не до того было.

Ну, да — весенний день, год кормит. Это даже отмороженные на всю голову горцы понимают, потому и не суются никуда в это время. Им тоже есть, чем заняться в своих долинах, так что весна в пограничье самый тихий и мирный период. Встречаются, конечно, совсем уж невменяемые идиоты, но таких мало.

— Остальных тоже проконтролировал или только город? — уточнил я.

— Десятники и бойцы, из ветеранов, присматривали, — кивнул Ингвар.

Необходимость уметь защищать себя с оружием в руках, понимают все, однако напомнить лишним не будет. У нас одних только деревень на полтысячи жителей, с десяток наберется, да хуторов по три-четыре семьи на каждом, не меньше. Одной лишь сотней бойцов дружины просто физически не хватит контролировать все сразу, а потому, если не хочешь видеть, как твоим родным головы рубят, будь добр учиться оружному бою. Чтобы иметь шанс продержаться до прихода помощи, в случае беды.

— Так, с этим закончили, теперь дальше, — я потер переносицу, соображая, с чего начать. А, впрочем, чего заморачиваться, сами пусть и рассказывают. — Давайте сначала в целом по ситуации — какие потребности, проблемы, ну и прочее. Подробности уже после разбирать будем, с каждым отдельно. Давай, Бренн тебе слово первому.

Как и ожидалось, за три месяца без хозяйского пригляда, проблем в баронстве успело накопиться немало. С большей частью помощники вполне могли, и справлялись, сами, но какие-то откладывали до моего возвращения, не рискнув брать ответственность на себя. Как, например, в случае с мостом через Мутную, пострадавшим от весенних паводков. На восстановление нужны деньги, а работать в долг артельщики из Мансбурга, с которыми пытался договориться Бренн, отказались. Пришлось оставлять вопрос до моего возвращения и пользоваться бродом в трех верстах выше по течению, что, конечно, не дело. Эта дорога через все баронство проходит, прямо на королевский тракт, а значит, придется ремонтировать. И очень желательно не разориться при этом, а то ведь наглости у тамошних мастеров немеряно. Поразмыслив, решил не ждать, когда смогу самолично наведаться в Мансбург, а вызвать артель сюда и уже на месте с ними договариваться по цене. Так оно быстрее выйдет, по итогу.

Вот в таком духе наш разговор и продолжался, в конце концов, закономерно коснувшись самой злободневной, для меня, темы.

— Сомневаюсь, что предатель кто-то из наших, — убежденно произнес Ингвар. — Нужно искать в Мансбурге.

— Поясни, — посмотрел я на него.

— Десяток Ильмера, да с двумя магами, очень опасный противник. Малыми силами их было не взять, даже из засады, — на мой скептический взгляд, сотник покачал головой. — Господин, я знаю о чем говорю, доводилось и не раз, в засады попадать, и самому их устраивать... По следам на дороге и рядом с ней, точно определить не удалось, но бой там шел серьезный, нападавших не меньше двух десятков было. Такой крупный отряд горцев, в окрестностях Мансбурга долго не спрятать, там народу шастает куда больше, чем у нас.

Это да. Коронный город, фактически, является столицей всего пограничья и людей в его округе живет очень много. А горцев даже с очень большого перепою ни с кем другим не спутаешь — там и внешность отличающаяся, и вышивка на одежде у каждого клана с собственным узором, плюс характерные прически у воинов. Два десятка бойцов еще могут незаметно подобраться к городу, но торчать рядом с ним несколько дней, и чтобы никто их не засек, это весьма непросто.

— Для того, чтобы организовать подобную засаду, нужно, во-первых — знать, что ваш отец вообще собрался посетить Мансбург. И, во-вторых — выяснить, когда он оттуда будет уезжать, дабы успеть предупредить подельников, — продолжил Ингвар. — Из наших, в баронстве, проделать такое никто не смог бы, по понятным причинам. Что же до первого — вы ведь уже проверили Ульрика?

— Еще вчера, — подтвердил я, кивнув. — Никаких писем в Мансбург он не отправлял. Использовать же голубей без его ведома... нет, старик бы заметил.

— Вообще-то, ваш отец собирался в Мансбург еще за месяц до той поездки, — подал голос Бренн, нахмурившись. — Сначала из-за непогоды пришлось отложить, а после дочь Лорика едва не померла родами, еле выходили. Оттого и задержались с отъездом так надолго. А голубя могли еще куда-то отправить, и уже потом в Мансбург весть дошла.

— Вообще никуда не отправлял, — отозвался я, задавив раздражение. — Последний раз, голубей использовали за месяц до отъезда, после того они дома сидели.

Не смотря на солидный возраст — семьдесят два года, старик Бием, заведовавший замковой голубятней, обладал просто феноменальной памятью во всем, что касалось его подопечных. А потому, допрашивал я его с особым пристрастием, руководствуясь теми же соображениями, что и Ингвар. На все вопросы Ульрик отвечал без малейшей тени сомнения и правдиво, так что вывод был однозначен — ни он сам, ни голуби его, к этому делу никак не причастны.

— Получается, все это было совпадением? — нарушив повисшее в кабинете молчание, произнес я в никуда. Ярость ворочалась тугим узлом где-то в груди, пытаясь вырваться, и приходилось сознательно удерживать себя в руках. — Нелепым стечением обстоятельств. Засада была устроена на кого-то другого, а отец просто оказался не в том месте, не в то время?

Они молчали, то ли опасаясь попасть под горячую руку, то ли попросту не зная, что тут вообще можно еще сказать. Я и сам не знал, что тут можно сказать. Да и не хотелось ничего говорить — убивать хотелось, выместить злобу хоть на чем-нибудь! Даже не месть кровных врагов, а просто случайность, тупое, проклятое, невозможное стечение обстоятельств, отобравшее моего отца?!

— Если на них действительно напали горцы, скорее всего так и есть, — с мрачной решимостью, словно в омут с головой бросаясь, произнес вдруг Ларт. И одного лишь взгляда на его неподвижное лицо, мне хватило, чтобы полностью взять себя в руки. — Но, если на вашего отца напали люди короля, то все становится на свои места.

Я помолчал, внимательно глядя на бывшего сотника, отметив краем глаза, как разом напряглись Ингвар с Бренном. Так. Так...

— Откуда такие мысли? — это не просто мысли. Произнести такое вслух и не в те уши, означает верный путь на виселицу. Для аристократа — на плаху.

— Пограничье давно уже торчит костью в горле у всех благородных королевства, — не опуская взгляда, размеренно и, как-то отстраненно, начал говорить Ларт. — Наши законы и вольности, то, что беглых не выдаем и живем по своему усмотрению — очень многим не по нраву... И королю, в первую очередь. Так господин барон говорил.

Ларт умный мужик. Прозорливый. А еще, он уже очень давно рядом с отцом, многое научился понимать из того, что не всем очевидно. И должность бургомистра занимает совсем не зря, отказавшись в свое время занять место управляющего замком — немалая честь, между прочим. В ведении последнего находится практически все хозяйство владения — начиная с обеспечения продовольствием, и заканчивая учетом собираемых налогов. Большая ответственность и кому попало такой пост не доверишь. Хотя, как по мне, попросту сменил "шило на мыло" — ответственности у бургомистра, может и поменьше, зато хлопот куда как больше. На нем фактически решение всех мелких проблем и неурядиц, из-за которых дергать барона никто не осмелится. Причем не только городских, а вообще всего баронства — этакий всеобщий староста...

Только вот, что же ты замолчал-то, сотник бывший? Я смотрел на Ларта, ожидая продолжения, но развивать начатую тему, тот не торопился. Ясно все с тобой.

— Кто еще так думает? — перевел взгляд на остальных, получив в ответ лишь молчаливые кивки. Произнести хоть слово вслух никто из них не решился. Что ж. — Впредь, держи эти мысли при себе и без разрешения, чтобы ни полслова, никому. Вас двоих это тоже касается... Все или еще какие вопросы есть?

Вопросов у них не было, как и желания задерживаться здесь еще хоть на минуту. Надо же, какие пугливые. Получив разрешение, сотники — бывшие, и нынешний, торопливо откланялись и свалили, оставив меня наедине с собственными мыслями. Очень неприятными мыслями.

Одергивать Ларта сразу же я не стал вовсе не оттого, что мне нечего было сказать. И не потому, что был согласен с его словами... Нет, смолчал я потому, что самое главное, то, о чем сам за все это время не раз и не два задумывался, произнести вслух бывший сотник так и не посмел.

Оттон Манстер, барон де`Люц, всей душой ненавидел Мерсара II, деда нынешнего короля, виня того в гибели своего отца и младшего брата. А также очень многих друзей. И не могу сказать, что совсем безосновательно. Очень уж мутная там вышла история.

Тогда, двадцать два года назад, во время войны с объединившимися горными кланами, королевское войско не успело прийти вовремя. Обитателям пограничья пришлось справляться самостоятельно, благо не в первый раз. Но, сколько же крови стоила нам эта победа! Из тридцати четырех благородных родов, полностью — до последнего человека, пресеклись восемь. Еще двенадцать лишились всех своих мужчин, во многих других остались лишь малые дети да безусые юнцы, ни на что толком тогда не способные. Что уж там говорить, если все население пограничья уменьшилось едва ли не вдвое и до сих пор не восстановилось до прежнего количества!

Объяснения столь поздно пришедшей помощи, были и вполне убедительные. Однако отец считал и, я знаю, многие были с ним в том согласны, что герцог Ларем, командовавший армией, получил от короля приказ не спешить. До официальных обвинений, понятное дело, не дошло — это прямое приглашения на королевский суд. Заранее несправедливый. Однако это совершенно не останавливало отца, приложившего все усилия, чтобы помешать королю воспользоваться сложившейся у нас, по окончании войны ситуацией. А возможностей для этого у главы одного из старейших и сильнейших родов пограничья, было предостаточно.

М-да, вольности...

Карадан всегда был проблемой. Огромный горный хребет, тянулся с северо-запада на юг, до центральной части материка, почти на три тысячи верст. Суровый климат, хищное зверье и не менее хищные разумные. Омбры, арвимы, киморы и еще с десяток родственных племен, таких же отмороженных и безжалостных, как и сами заснеженные горы вокруг.

Когда, не выдержав затянувшейся на десятилетия гражданской войны, рухнула империя Амариллов, былые связи мгновенно утратили свое значение. Новоявленные королевства, герцогства и княжества с упоением грызлись между собой, торопясь урвать как можно больше. Еще и бывшая метрополия, пусть и утратившая прежнее могущество, все равно оставалась крупнейшим центром силы в регионе, стремясь вернуть разбежавшиеся провинции под свою руку. Армия Кангара попросту не имела достаточно сил, чтобы надежно перекрыть все границы в нынешних условиях. Чем и пользовались горцы, устраивая набеги на оставшиеся практически без защиты, земли.

Не знаю, кому именно пришла в голову идея объявить предгорья караданского хребта свободной территорией, и как удалось уломать на такой шаг короля, но закон был принят. Любой, сумевший там закрепиться и продержаться хотя бы пару лет, получал землю и титул. За аристократами пограничья закреплялось частичное самоуправление, отсутствие чиновников короны — за исключением Мансбурга, остававшегося под властью короля, — и многое другое, вплоть до права требовать королевского суда. Условие за все эти вольности было только одно — держать границу с горными кланами на замке.

Происхождение и социальный статус не имели значения, будь ты хоть аристократ, наемник или беглый серв, да даже преступник — кроме совершивших действия против короны, — награда и полная амнистия были гарантированы.

О том, что творилось в пограничье первые годы, семейные архивы упоминают достаточно скупо. Однако, некоторое представление все же составить можно... Кошмар здесь творился, если коротко. Жизнь, особенно чужая, не такая великая цена за предложенную награду. Впрочем, хлынувший в пограничье люд не чурался и собственную кровь проливать, желающих возвыситься любой ценой, как и тех, кому просто нечего больше терять, во все времена было предостаточно.

Итог, в общем-то, закономерен — самые зубастые и опасные выжили, заполучив земли и титулы, остальных же в эту самую землю и закопали. М-да. А окончательно справиться с горными кланами не удалось и по сей день. Впрочем, и не удивительно, там столько народу обитает, что под корень всех вырезать при всем желании не получится, а оное имелось в избытке, уж можете поверить. У горцев, к жителям пограничья, счеты ничуть не менее длинные и кровавые, чем у нас к ним.

Так вот и живем. С вольностями, за которые нас очень сильно недолюбливают...

Если мои домыслы действительно верны. Если нападение на отца действительно дело рук короля, с целью устранить слишком влиятельную и мешающую фигуру. Если... Слишком много "если". Прежде чем делать далеко идущие выводы, неплохо было бы выяснить, что вообще сейчас в пограничье происходит. Может я и не прав вовсе, и все далеко не так страшно, как оно мнится... Может быть.

Я тоскливо вздохнул, откинувшись на спинку кресла и бездумно глядя в камин. У меня, от отца ведь даже портрета не осталось. Сложно в нашем захолустье с хорошими художниками, а выписывать для этого мастера откуда-нибудь издалека, казалось глупой и ненужной тратой средств. Сейчас-то понимаю, и никаких денег не пожалел бы, чтобы хоть такую память себе о нем оставить. Да только поздно. Ничего уже не изменить.