Собственность государства

Я посмотрел ему в глаза:

— Рю, это иллюзия. Первый же некромант или Одержимый — и у нас будут потери с высокой вероятностью. Граф Керриган — человек не военный по натуре, хоть и является рыцарем в запасе, и не понимает наших реалий. Его предприятие обречено на провал, если только он не найдет деньги на то, чтобы заменять погибших регулярно.

— На Краю у нас будут потери со стопроцентной вероятностью, Саша.

— Или как с моим бывшим отрядом, — добавил Ян. — Раз — и все погибли. Довольно очевидно, что мы напоролись на Одержимого, который и устроил нам ловушку, но так кто угодно напороться может, включая нас.

Я вздохнул.

— Парни, гляньте в коридор, там Валлендел не стоит часом?

— Нет, — сказал Каспар, выглянув.

— Тогда последи, чтобы он не подкрался... Видно, настала пора выдать вам тайну, которую я так долго хранил. Для меня Край — самое безопасное место, потому что я чувствую и Порчу, и Одержимых на большом расстоянии. Будь я тогда в шестнадцатом отряде — он бы не погиб.

— С чего ты так решил? — скептически спросил Кай. — Ты же вот мертвецов с десяти метров не учуял...

— Потому что они — не Порча, не эфириалы и не Одержимые.

— Ты никогда с ними не встречался, откуда тебе знать, что ты их учуешь издали?

Я выдержал эффектную паузу.

— На самом деле, ребята, встречался. Еще до учебки. Город, где я жил в дворянском доме, назывался Темерин.

Повисла мертвая тишина.

— Ты хочешь сказать, что был там, когда шесть лет назад... — сказал, наконец, Кай.

— Угу. Собственно, именно так я и осиротел.

— То есть, ты оказался в числе тех немногих, которые сумели спастись, потому что уже тогда чувствовал всю эту потустороннюю дрянь?

Я отхлебнул из кружки и кивнул.

— В общем-то, да. На самом деле, жертв было не так много, как говорит молва, потому что все началось в центре города, и жители окраин в большинстве своем успели убежать. Но все произошло настолько быстро, что из центра мало кто успел спастись, и я был последним живым человеком, кто выбрался оттуда самостоятельно. Хотя впоследствии бригады зачистки обнаружили еще некоторое число спрятавшихся выживших.

— Вот оно что... И как все это было?

Я пожал плечами:

— Да просто начался шум посреди дня, а потом хозяин побежал в кабинет и принес винтовки... Я не понимал, зачем, но отец закричал, чтобы мы прятались в подвал, а хозяин — что в подвале есть потайной выход в городскую канализацию... Особняк очень старый, тогда такие штуки были в моде... А потом началась стрельба. Отец с хозяином отбили атаку первых нападающих, так что часть людей, в том числе и я с хозяйским пацаном, успели спрятаться в подвале. А потом наверху рвануло, твари пробрались в подвал и начался кошмар. Нас спасла старая няня: она знала, где вход, открыла его и еще успела закрыть за нами дверь до того, как одна из тварей на нее набросилась... В общем, то, как я выживал в городе, ставшем зоной сопряжения, я плохо помню, память прячет детали от психики. Но если коротко, то я заранее знал, где есть твари, а где — нет. В тот короткий момент, когда в подвале твари были буквально в пяти шагах, я ощутил жуткое покалывание всем телом, и впоследствии оно охватывало меня всякий раз, когда я смотрел в направлении, где они меня поджидали. И просто шел туда, где не 'кололо'.

— Ну, это же могло быть совпадением? Безумным везением?

— Четыре года я так и думал. Я не знал, что у меня есть такой дар, а если б знал — моя жизнь сложилась бы совсем иначе. И, может быть, сейчас я как раз подавал бы документы в какое-нибудь престижное училище... Я спас бы мелкого, если б знал о своем даре... В той канализации мы наткнулись на группу людей и шли с ними. На развилке люди разделились, и мы пошли с одной группой, потому что я нутром чуял: в другом проходе будет беда. Потом снова была развилка, и в одном коридоре лежали растерзанные трупы в красных лужах... и люди пошли по 'чистому'. А я не мог пойти с ними, тот коридор пугал меня больше. И я пошел по тому, с трупами, хоть это было против логики и против инстинкта. А мелкий никак не хотел идти со мной... и я подумал, может, ему с теми людьми будет безопаснее, там даже был один человек с ружьем... Если бы я настоял на своем — спас бы мелкого, а у него была родня в другом городе, тоже дворяне, и я сам наверняка стал бы привилегированным младшим членом Дома... Неприятно вспоминать. И вообще, мелкий никак не заслуживал своей судьбы. Все те люди, мои родители, хозяева... никто не заслуживал. Но мелкого я мог спасти... Увы. Впоследствии узнал, что через канализацию из центра города выбрался один я. Коридор с трупами оказался безопасен, мне даже не пришлось падать рядом с ними и притворяться мертвым...

— Порчу ты бы этим не обманул.

— Я тогда ничего не знал о Порче, а моей психике требовалось обоснование, почему я иду по колено в крови, а не по вроде бы пустому проходу, и я придумал уловку с трупами. Как бы там ни было, я выбрался из канализации уже на окраине и потом еще два дня прятался на чердаке, пока не пришли группы зачистки и не выбили всю дрянь из пригородов. Это были ужасные два дня: на первых этажах сидела Порча, и я боялся, что она начнет подниматься выше. На этот случай я присмотрел толстый телевизионный кабель на тросе, протянутый от соседнего дома, в котором тоже был безопасный чердак... В том доме тоже хватало дряни — на первых этажах. Я знал, что она там, и что ее нет на чердаке. В общем, вот так все и случилось. Потом меня долго держали в больнице, за замком, с кучей вооруженных солдат... Доктор сказал — охраняют меня, в клетке Порча до меня не доберется...

— Проверяли, а не скрытый ли ты Одержимый.

— Естественно. Но я этого не знал, и там меня, наконец, отпустил страх, сменившийся отчаянием и тоской... А потом — ужасный детский приют, откуда я сбежал, потому что на улице было сытнее и привольней. Два года беспризорником — ну а про булку вы уже знаете. И только два года назад, когда мы все проходили через 'кошмарилку', когда во мне нашли и выработали талант чувствовать присутствие сквозь стену, я все понял. Когда я пытаюсь почувствовать — я смотрю сквозь стену туда, где хочу чувствовать, и ощущаю покалывание, если там кто-то есть. Точно такое же чувство, как тогда, в Темерине. Только слабое и без примеси омерзения. И вот тогда я понял, что у меня талант такой — чувствовать Порчу. Либо врожденный, либо появившийся от шока в подвале особняка.

— Вот оно как, значит, — протянул Дэви. — Слушай, Саша, а почему ты скрыл этот талант? Ведь ты мог бы попасть в Паранормальный Корпус, у них выживаемость несопоставима, и...

— Вот как раз поэтому. Я не хочу в Паранормальный. Сами посудите — у меня уже два года учебки за плечами. Мне бы изменили договор и перевели в Паранормальный, но долг за деньги, потраченные на два года подготовки, все равно висел бы в договоре. Потом, много вы знаете известных людей из Паранормального, не считая боевого отдела?

— Хм... Никого.

— То-то и оно. Служба за скромное жалованье и без перспектив — на кой оно мне надо? К тому же... — Я сделал паузу и продолжил: — понимаете, ребята, мне мало обнаруживать Порчу. Я хочу в нее стрелять.

Ненадолго повисла тягучая тишина.

— Похоже, твой путь в СТО — несколько более личное дело, нежели расчетливый побег от правосудия, — криво улыбнулся Драгутин.

— И да, и нет... То есть, я понимал, что в СТО долго не живут, что это — удел только самых отчаянных и самых обездоленных. Но тогда, в Темерине, когда я два дня просидел на чердаке, замерзший, без крошки еды и капли воды во рту, и до смерти испуганный, спасение пришло именно в лице бригад СТО. Я помню, какой музыкой мне казались раскаты пулеметов и грохот 'кишкодеров'. Началась зачистка дома, где я прятался, грохотало так, что я думал — они пушку внутрь пронесли. А потом я услышал шаги подкованных ботинок на лестничной клетке и закричал, что я тут... Ну как закричал — захрипел. И на чердак за мной забрался один парень... Думаю, он был примерно как мы, может, на год старше, ростом с теперешнего меня... и с 'кишкодером' первой модели. Тогда он казался мне самым крутым парнем на свете... В общем, не то, чтоб мое будущее стало предопределено — но на всю остальную 'армию' я смотрю свысока и вы знаете, почему. Эстэошники — единственный настоящий вид войск, который стоит чего-то, остальные — просто казенные дармоеды.

Внезапно Каспар заржал.

— Да я вспомнил цирк, который Саша устроил в первый год, — пояснил он. — 'Сэр, я отказываюсь брать в руки это дерьмо! Дерьмо все, кроме 'кишкодера''!

Я улыбнулся:

— Мне было всего двенадцать лет, чего вы хотите?

— Нам всем столько было... Так выходит, все-таки по зову души?

— Да все-таки нет... Расчет. На который наложил свой отпечаток и мой жизненный опыт в Темерине... Когда я сбежал с места преступления — забился в какой-то угол, спеша съесть злополучную булку до того, как меня поймает полиция... и вернулся в памяти в те самые страшные два дня на чердаке... Я понял, что с меня хватит. Что я не могу прятаться, жить прячась. Неважно, от Порчи ли, от полиции ли... Все, хватит. Я хочу жить, выпрямившись в полный рост. А что СТО оказался единственным действенным способом и от полиции уйти, и наверх подняться — это уже другой вопрос. Хотя правда и в том, что в какой-то другой род войск я бы не пошел в принципе. И, признаюсь, в первый год я мечтал, как выучусь, стану самым крутым в наборе, попаду в самый лучший отряд с тем парнем, который вытащил меня с чердака, и мы будем крошить всю эту мерзость вместе...

— Ну, тогда понятно, отчего ты стал лучшим среди всех, — сказал Рюиджи. — Я-то думал, грешным делом, что неполноценный по сравнению с тобой, а оказывается, у тебя просто была мечта... Осталось найти того парня.

— Я нашел, — медленно протянул я. — На мемориальной стене. Он погиб годом позже, и в тот момент, когда я подписывал купчий договор, его уже не было среди живых.

Снова повисла тишина.

— Ладно, все это — былое, — сказал Клемент, — но как быть с настоящим? Саша, по-твоему, нам стоит угробить весь бизнес Дому Керриган, чтобы попасть на Край, и надеяться, что там нам будет легче выжить, чем тут?

— ...И только потому, что Саша хочет стрелять в Порчу? — ввернул Вольфганг.

— Да нет. Все-таки, выжить я хочу сильнее. Но там не будет ни некромантов, ни культистов — только эфириалы и Порча. Все то, что я могу учуять издали.

— Есть еще одна проблемка, Саша. Керриган может со злости отправить нас на рудники. В качестве мести.

— В этом случае ему придется выплатить в казну нашу полную стоимость, что при финансовом крушении Дома Керриган станет не только глупым, но и невозможным, потому он просто прекратит аренду. Однако — нет, я не считаю, что нам надо все немедленно запороть. Все, что я рассказал вам про наши перспективы здесь — мои умозаключения. Я доверяю своим мозгам, но вместе с тем не могу предвидеть будущее, а подобного опыта еще ни у кого не было. Не исключено, что наше положение будет иметь некоторые непредвиденные плюсы, которые перекроют все. Потому мы выждем и поглядим. Если внезапно все станет зашибись как хорошо — тогда только идиот захочет на Край. Но если события будут развиваться так, как я предсказал... ну вы поняли. И к слову, нам не обязательно делать пакость Керригану. Если наши с вами мнения разделятся — думаю, он просто договорится о замене меня и тех, кто останется со мной, на других парней из учебки.

— Ребята, а давайте смотреть на ситуацию с оптимизмом, — мечтательно протянул Рюиджи. — Ведь мы станем известными, знаменитыми... настоящими звездами телевидения. И это действительно может повернуться массой преимуществ. Нас могут пригласить сниматься в других сериалах или фильмах, уже не настоящих... Вы не мечтали стать актерами?

— Актером — это круто, — согласился я, — они хоть и не бывают дворянами, но живут как дворяне, и при этом не военнообязанные. Только это вряд ли, актерскому мастерству надо учиться, надо иметь выдающиеся внешние данные и талант. А то, что в реальном замесе мы чего-то стоим, а киношные актеры попадают в обморок — значения не имеет. Хотя — кто его знает... В общем, парни. Мы ждем, что будет, хотя бы до второй миссии, и потом уже будем решать, как дальше быть. Все согласны?

Оказалось, что все, и тут Каспар сказал:

— Валлендел идет.

Мы все сделали вид, что все время спокойно дожевывали остатки пиршества, когда в комнату вошел лейтенант.

— Так, пошли все сюда, потом доедите.

В брифинг-зале за столом уже сидела миловидная женщина, или даже верней будет сказать — леди лет тридцати, в строгом деловом костюме и с нагрудным значком-пропуском.

— Знакомьтесь: это госпожа ЛаВей, наш консультант по вопросам имиджа.

— Можно просто Антуана, — улыбнулась она.

Мы нестройным хором поздоровались и принялись рассаживаться вокруг стола, госпожа ЛаВей достала из папки стопку бумаг и совещание началось.

Первым делом нас поставили перед тем фактом, что мы теперь — в некоторой мере публичные персоны, а значит — очень сильно зависим от того, как нас воспринимает публика.

— То чувство, когда ты четыре года был уверен, что зависишь от умения стрелять и драться... — проронил я.

— Все немного сложнее, — улыбнулась Антуана. — В обычном бою оно примерно так и есть, но все меняется, если бой транслируют по центральному каналу. Недостаточно просто победить: надо, чтобы зритель порадовался этой победе. Чтобы он был на вашей стороне. Чтобы он переживал за исход боя и за вас. Симпатизируя лично вам, зритель проникается вашей борьбой, целью вашей борьбы. И тогда, решая, куда съездить на выходные, 'туда' или 'сюда', он вспомнит, что 'там' стоят на страже замечательные парни. Симпатия к вам превращается в симпатию к городу, понимаете?

— Должно быть, по этой же причине автомобили рекламируют пышнотелые полуобнаженные девушки? — ухмыльнулся Кай.

— Абсолютно верно. Желание обладания частично переносится с девушки на объект рекламы. Итак, во-первых, надо поработать над персональным имиджем. Вам необходимы персональные черты, выделяющие вас, вы должны стать разными, насколько это возможно в армейских реалиях. 'Весельчак', 'оружейный маньяк', 'перфекционист', 'качок', 'стиляга', 'невозмутимый', 'задира', 'вояка' — и так далее. Много разных типажей — и зритель наверняка увидит среди них пару симпатичных для него лично.

— Ну и как зритель будет видеть наши типажи под броней и касками?

— Зритель будет видеть вас не только в касках. Как только передача наберет достаточно рейтинга, вы начнете давать интервью, появляться на публике и так далее. И тогда мы займемся этим вопросом более плотно, а пока что надо выяснить, у кого из вас какие склонности и предпочтения.

И она достала из нагрудного кармана позолоченную авторучку.

Примерно час мы потратили впустую на всю эту трепотню, затем она попрощалась, забрала свою папку и ушла.

— Ну, парни, кто там хотел быть актером? — с иронией спросил я.

— А что, актеры тоже должны заниматься такой нудятиной? — спросил Рюиджи.