— Садись... — Мощная ладонь легонько похлопала по доскам, заставив пол чуть-чуть содрогнуться. — Чайком побаловаться, правда, не получится... непреодолимые обстоятельства, знаешь ли...
— Кхм! — Неожиданно прокашлялся кто-то сзади.
Акисамэ вздрогнул и обернулся. За его спиной, в трех шагах, стоял Сирахама Кенчи с подносом, на котором расположились две дымящиеся кружки и тарелочка с крохотными печеньками.
— Я принес чаю. — Констатировал очевидное молодой человек. — К тому же я слышал, что Фуриндзи-сан чем-то собирается побаловаться...
— Ха-ха-ха! — Хлопнул по колену Старейший. — Давай, малыш! Давай же сюда мой чай!
Кенчи, присев, аккуратно поставил поднос между мужчинами. Поднявшись, поклонился:
— Дозо!
— Кенчи, а как же твоя тренировка? — Поднял брови Акисамэ.
Коэтсуджи был нехорошо удивлен и расстроен тем, как это он (Мастер, Ками подери! Мастер!) умудрился проморгать появление ученика! Совершенно непростительно! Совершенно! Как же много надо ему еще тренироваться! Расти над собой! Прощелкал какого-то мальчишку! Сзади, со спины! Да еще и в присутствии откровенно ухмыляющегося Старейшего! Стыд-то какой! Позор! Эх! А если бы это был противник? Враг, желающий его убить?
От расстройства Акисамэ даже мысленно составил хокку:
"Невидим и тих
подошел с мечом сзади -
одежда чиста.
(Акисамэ Коэтсуджи, к которому сзади подкрался ученик)"
— Через пятнадцать минут — с Ма-сэнсэем! — Кивнул Кенчи. — Я помню, Коэтсудзи-сэнсэй! Я решил помочь Миу, пока отдыхаю между тренировками.
— Хорошее начинание, Кенчи-кун! — Покивал Акисамэ, стараясь, чтобы лицо не отобразило жалости. — Ты молодец!
— Спасибо, Коэтсудзи-сэнсэй! А теперь — я должен бежать — мне еще в магазин надо.
— А успеешь? — Вопрос был задан проформы ради.
— Конечно! Мне только в один магазин и — недалеко. Миу не хватило некоторых овощей! — Кенчи помахал какой-то бумажкой.
— Ну, беги же! А то на тренировку с Ма Кенсеем опоздаешь!
Ученик убежал, и Акисамэ взял в руки чашку. Подул и с хлюпаньем сделал глоток:
— Наверно, сам делал. — Определил он. — Чай, который делает Миу — чуть мягче... Этот же горчит сильнее, чем надо.
— Будь справедлив, Акисамэ! — Посоветовал Старейший. — И — снисходителен. И испытай радость, в конце-то концов — наш ученик впервые сделал нам, старикам, чай!
— Хм... Вы правы, Старейший! — Повинился Акисамэ. — А я, действительно, был несправедлив и пристрастен. Дело в том, что я раздосадован.
— Хе! Ну, с педагогической точки зрения, парень, я должен был попенять тебе, что ты, весь такой из себя крутой, не увидел ученика, зашедшего со спины, чтобы ты больше уделял внимания своим тренировкам и испытывал бы большее рвение в своем самосовершенствовании...
Старейший замолчал на долгую томительную минуту, смакуя чай. Акисамэ терпеливо ждал.
— ... Но я не буду этого делать!
И снова умолк, делая следующий дли-и-инный глоток. Акисамэ вздохнул и, все еще огорченный, покорно спросил:
— Почему же, Старейший?
— Тут ко мне внуча пришла вся в расстроенных чувствах. — Умильно проворковал Старейший. — Эх! Взрослеет малышка, взрослеет! Ее интересовало, кого я выберу ей в мужья.
— Влюбилась? — Мгновенно определил еще сильнее помрачневший Акисамэ. — В Кенчи?
— Эх, молодость! — Мечтательно изрек Старейший и прищурился на Акисамэ, предлагая продолжить.
— Жаль, если так. И жаль, если это чувство у них взаимно. А оно взаимно. Я, конечно, искренне "болею" за своего ученика, но перед бойцами Старых кланов у него нет шансов... Пока нет...
Акисамэ вопросительно посмотрел на Старейшего, предлагая опровергнуть... Желая, чтобы Старейший опроверг. Но Старейший опять перевел разговор на другое... на первый взгляд:
— Сакаки-кун уже хвастался?
— Да, конечно! На радостях Сакаки переломал половину макивар на втором полигоне. Вторую переломал Апачай — я сомневаюсь, что Демон что-то понял, но он очень тонко чувствует чужие эмоции. Сио обязался лишить себя пива до второй активации ученика. Я с ним поспорил на ящик "Кирин Ичибан", что это произойдет на моей, а не на его тренировке...
(макивара — вертикальная доска для отработки ударов. Прим. автора)
Старейший расхохотался, хлопая себя по ляжкам. Утирая слезинки в уголках глаз, он задал новый неожиданный вопрос:
— Сильно он тебя напугал?
И снова Акисамэ напрягся, пытаясь определить смысл вопроса.
— Это было... неожиданно. Ко мне давно так не подкрадывались. Только Сигурэ. Но она не злоупотребляет этим — понимает, что может спровоцировать рефлекторный ответ.
— И?
— Если это результат активации...
Старейший хмыкнул и со вздохом сожаления отставил пустую кружку:
— А знаешь, мне понравились эти резковатые жесткие нотки в чае нашего ученика! — И неожиданно серьезно тихо добавил, почти прошептал. — Драконы никогда не подкрадывались со спины, Акисамэ! Никогда! С Сакаки малыш использовал технику Драконов, да. Но сейчас я видел, как он "перекатывал" ступню по полу...
Он снова замолчал... но это уже был не риторический прием — Старейший, действительно, глубоко задумался. Коэтсуджи, затаив дыхание, ждал. Он начинал догадываться, но смутное подозрение пока не оформилось во что-то конкретное. Наконец, Старейший глубоко вздохнул и расслабился:
— Давай сделаем так, Акисамэ... Недельку... Нет, две недельки не подпускай Миу к Кенчи в спаррингах.
Акисамэ удивился:
— Почему?
Старейший чуть смущенно покашлял в кулак:
— Ну, во-первых, я сказал ей, что у Кенчи позавчера была первая активация... дескать, порадуйся за друга, внучка. А во-вторых, я сказал ей, кто будет ее женихом, ЕСЛИ Сирахама не сможет ПОЛНОСТЬЮ разбудить "старшую кровь"... Ну... кхм... как бы... я сказал ей, что это будут Асамия, вот!
— Ой-ой, Фуриндзи-доно! Не слишком ли это... — Забеспокоился Акисамэ.
— Хо-хо-хо! — Смущенно рассмеялся старик, ковыряя пальцем доски настила.
— Поня-я-ятно, — Протянул Акисамэ. — Девочка загоняет его на тренировках. Может даже убить в попытках "достучаться" до его "крови"... Лишь бы не попасть в клан Асамия.
— Да. Это то, что касалось детишек... Дальше... впрочем, дальше — тоже их касается. В случае второй активации постарайся увести Миу, если она будет рядом, куда-нибудь подальше...
Да уж, Старейший обладал прокачанным до максимума скиллом "способность удивлять Акисамэ":
— А это-то зачем?
— Девочке рановато видеть ту технику, которая может "вылезть" из малыша...
— Но она же изучала основы Рю-рю... Я сам ей их преподавал!
— Парень. Чем ты слушал? — Насмешливо улыбнулся Старейший. — Я же ясно сказал — то, что из парня краешком вылезло вот только что — это НЕ школа Дракона!
— Но... — Акисамэ, открыв рот, расширившимися глазами смотрел в сад... — Но... но...
— Акисамэ... завис. — Раздался хрипловатый женский голос из-под энгава. — Ресет поможет.
— Сигурэ. — Ничуть не удивившись, Старейший посмотрел на женское личико с молниеобразными бровями. — Ты будешь пытаться активировать парня каждую ночь... и днем, если хочешь, тоже. Вообще, в любое время, когда и как посчитаешь нужным...
— Дома? У него? Тоже? — Деловито уточнила девушка, все так же лежа лицом вверх под досками пола, выставив наружу только голову. — Порножурналы — в шкафу... Носки грязные — под кроватью... Диски с "клубничкой" — под кроватью... давно не смотрел. Ролики — на диске "эф" в папке "мусор". Пароль на архив...
Старейший снова хохотал. Акисамэ, уже "отвисший", внимательно слушал и, одновременно, что-то напряженно обдумывал, делая карандашом какие-то одному ему понятные закорючки-заметки на небольшом планшете.
— Девочка, ты бесподобна! — Простонал Старейший. — Нет, дома не надо. Я подойду к малышу сам и предложу на месяц переехать в наш "приют сумасш..."... э-э-э... "приют героев". Если я правильно понял его настрой, мне придется его уговаривать не бросать школу, хо-хо-хо!
— Дома... интереснее. — Возразила мастерица оружия.
— Ох, детишки. Какие ж вы у меня глупенькие! У него дома засекут, чем ты с ним занимаешься...
— Дракониха. Не засечет. Я круче. — Сигурэ выпятила немаленькую грудь. — Пф!
— Причем тут Сирахама Саори, детка? — Ласково спросил Старейший.
Теперь у Сигурэ расширились глаза. И теперь пришла очередь Акисамэ заботливо осведомляться:
— Сигурэ, а где у вас кнопочка ресет расположена?
— Мототсуги. — Прошептала Сигурэ жалобно... — Я... как же... пф-ф-ф-ф...
Жаль, рядом не было Ма Кэнсэя с его бронированным фотоаппаратом — за фото ошарашенного выражения на очаровательном лице мастерицы любого оружия в определенных кругах отвалили бы баснословные деньжищи!
— Вот именно, детишки. Вот именно! А ведь мы даже не заподозрили в этом неуклюжем разгильдяе наемного убийцу одного из самых опасных и загадочных кланов! Да-а-а... Подготовочка в клане Гасящих — это нечто!
— Девочка, еще одно важное поручение... Не менее важное, чем предыдущее.
Сигурэ серьезно кивнула и картинно приложила ладошку ковшиком к уху:
— Сгоняй на кухню, Сигурэ-чан, и укради для меня еще этого замечательного чая!
Глава 3
"Не понял — это что было-то? Когда мы чай принесли..."
"Да, неприятно — Акисамэ нас жалеть изволит. На тренировках, когда убить пытался, не жалел, а как только речь зашла о Миу — жалостливые глаза сделал... будто щеночка на его глазах режут. Противно!"
"Хороший он человек. Добрый"
"Обязательно будем помнить об этом на следующей его тренировке. Дескать, добрый дядя — конфетку дал, а мог бы и..."
"А если без ерничанья?"
"Если без ерничанья, то получается, что мастера знают, что нам с Миу ничего не светит. Но пальчики за нас держат. Наверно, это хорошо"
"Вообще-то, Старик, я не только про это. Акисамэ какой-то нервный был. Не заметил?"
Бац! Бац! Бац!
+++
— Плохо, Кенчи-сан!
Ма Кэнсэй, действительно, испытывал искреннее огорчение — ученик снова разочаровывал. А я тем временем, кряхтя, поднимался с земли, потирая живот и грудь, в который прилетела молниеносная серия из нескольких ударов в исполнении главы Клана Феникса, Ма Кэнсэя.
— А как будет хорошо, Ма-сэнсэй?
Неожиданный вопрос заставил невысокого китайца задуматься...
— "Хорошо"... — Кэнсэй снял шляпу, внимательно рассмотрел ее, будто искал ответ на вопрос. Водрузил шляпу на место. — "Хорошо"... Упор лежа — принять!
— Хай! — Я упал на кулаки.
— Ни-ни-ни... таки для вас это будет слишком хорошо! — Судя по эмоциям, мастер Ма улыбался. — Но в упор лежа вы встали хорошо — как раз головой к стеночке... Это хорошо, батенька! Это — хорошо! Ноги — на стеночку. Ай, ну таки я вам скажу — тоже хорошо! А теперь — постараемся выпрямиться и не прогибаться в пояснице — потому, как это, доложу я вам, будет немножечко нехорошо. "Хорошо"... "хорошо"... А как вы считаете, голубчик, что для вас в кэмпо будет "хорошо"?
— Способность побеждать, сэнсэй! — Отвечаю мгновенно.
— Тц! Перечитал манги, малец! — Послышался голос Сакаки Сио...
Вон он — пристроился на энгава... Странно: раз одет в цивильное — значит, не тренируется. А если не тренируется — то где же пиво?! Заболел? Плохо себя чувствует? "Сотый дан"-то? Пф!
— Ну, отчего ж, Сакаки. — Рядом с тумбами-ногами Сакаки с энгава свесились широкие полы темно-синих брюк хакама Коэтсуджи. — Если задуматься, то смысл, который вкладывают в слово "хорошо", действительно, для каждого свой. И желание побеждать — еще не самая плохая цель, хочу заметить. — Акисамэ помолчал, возясь с чем-то. — Будешь?
От Сакаки Сио плеснуло неудовольствием:
— Издеваешься, Акисамэ?
Пшикнула открываемая банка:
— Издеваюсь? — Удивился внутренне улыбающийся Акисамэ. — Ты о чем, вообще, друг мой Сакаки?
— Забудь. — Буркнул "сотый дан".
— Ну, здрасьте! Вы таки сюда пиво кушать и посторонние разговоры разговаривать, или в тренировке помочь? — Недовольно спросил Кэнсэй. — И шо вы мене глазки строите? На вопрос ученика отвечать собираемся, нет?
— Мы пиво не кушаем! — Возмутился Сакаки. — Это Акисамэ мешает тренировочному процессу! Более того, Коэтсудзи-сан злостно нарушает закон, распивая спиртные напитки ближе десяти метров от места проведения мероприятий с участием несовершеннолетних! Поправка к административному кодексу префектуры Канагава! Штраф — сорок тысяч йен!
— Ай-яй-яй! Сакаки-кун, нет никаких правовых актов, запрещающих распивать газировку ближе десяти метров...
— Кхе... — Поперхнулся "сотый дан"... — Ну, ладно... Если газировка, то — давай!
— Прости, друг Сакаки! Я тебе предлагал единственную бывшую у меня банку. От сердца отрывал. Но ты был так деликатен и тактичен, что отказался, не став лишать меня последнего... Спасибо тебе, друг Сакаки!
Что-то странное творится вокруг — судя по эмоциям, рядом находились и остальные мастера. Вот весело плещущее "море" Апачая. Вот — стальная непоколебимая "скала" Старейшего... А это...
— Бу!
Прямо передо мной с крыши вниз головой свесилась Сигурэ. Она опустилась вниз головой почти до земли и теперь висела так, что наши лица оказались на одном уровне... Интересно, как она держится? Я осторожно посмотрел. Понятно — как-то ногами уцепилась за канат, привязанный к крыше. Как обычно, в своем ультракоротком ги. Которое, к тому же, задралось. Там. Сверху. Отсюда не видно. Я даже ощутил зависть к мастерам, которые сейчас могли беспрепятственно рассматривать крепкие ягодицы мастерицы любого оружия. Но тут же понял, что с моего места открывается не менее захватывающий вид.
Интересно мы... расположились. Я — стою вверх ногами у стены, а она — тоже вверх ногами, но — висит.
— Добрый день, Сигурэ-сан! Вы, как всегда прелестны и очаровательны... Особенно с этого ракурса. Минуточку... Э-э-э... сейчас... сейчас... м-м-м...
Утро настало.
На груди волшебной спит
солнечный зайчик.
— О! Неплохо, Кенчи! — Одобрил Акисамэ... он даже, кажется, отсалютовал банкой. — Хотя, над ритмом я бы еще поработал! Но на бумаге, написанное пером, будет смотреться отлично! Если передашь мне права на этот замечательный стих, я даже внизу могу и твой штампик поставить!
— Слабо дотронуться? — Спросила Сигурэ, откровенно смотря мне в глаза...
Странно-странно-странно...
— Нет. Но "хорошо" ли это будет для моего кэмпо?
Сакаки хрюкнул. Акисамэ хмыкнул. А Старейший мощно расхохотался. И только Ма Кэнсэй под шумок успел сделать несколько фотографий и, сколько-то раз, увернуться от чего-то метательного... Как Сигурэ из этого положения умудрилась что-то метнуть?!
— Ой, Сигурэ-доно, ну шо ви так бурно реагируете! Разве ж я могу пройти мимо очередного шедевра! За такой снимок мне будут деньги, а вам — судебное преследование за растление несовершеннолетних... Но за отдельную плату я вырежу молодого человека. С фотографии, разумеется.
— Сигурэ-сан! Как вам не стыдно! — Возмущенный голос Миу. — У вас кимоно задралось.
