Почтовик

...Воронка мерно закручивалась вокруг своей оси, выталкивая меня на поверхность, вопреки всем законам. Я оказался прямо в центре вихря, напротив Моргана.

Мой брат висел в воздухе, прикрыв глаза и разведя руки в стороны. С кончиков его пальцев срывались фиолетовые молнии, пронизывающие весь этот кокон насквозь. Левое веко полуфлайда судорожно подрагивало, что свидетельствовало о сильном напряжении, которое он испытывал.

— Морган, — позвал я его. Он вздрогнул, и в ту же секунду вихрь сорвался с его поводка и пришел в движение.

Огромная воронка принялась закручивать воду, направляясь в сторону от корабля. Меня обдало брызгами, но не обратил на это внимания. Я глядел на Моргана. Он медленно распахнул глаза и вперил в меня тяжелый взгляд. Я вздрогнул. Его глаза стали абсолютно белыми, без радужки, без зрачков! Этими белесыми глазами он смотрел на меня, а губы его растягивались в мерзкой ухмылке.

— Зря ты погнался за мной, братец, — произнес он глухим, совершенно нечеловеческим голосом. Я покачал головой, прогоняя наваждение. Затем крепче стиснул рукоять кинжала, лезвие которого по-прежнему пылало огнем.

А затем бросился вперед.

Я стремительно мчался на Моргана, преодолевая расстояние. Однако, когда уже был рядом с братом, он исчез. Растворился в воздухе, словно призрак.

А затем оказался у меня за спиной. Удар его меча пронзил меня огненной болью, словно спину окатили лавой. Я закричал от невыносимых страданий, но Морган лишь посмеивался.

Я развернулся и, тяжело дыша, развел руки в стороны. Затем прикрыл глаза и зашептал слова молитвы. Морган громко расхохотался.

— Ну, знаешь ли, Альберт, это уже совсем ребячество! — крикнул он. — Неужели ты думаешь, что Бог тебе поможет? Ты дурак, братец!

Я не слушал его речи. Шептал молитвы, надеясь, что давно позабытые слова помогут мне справиться с темным колдуном.

Прошло больше двадцати лет с тех пор, как я шептал молитву в последний раз. Теперь мне вновь пришлось прибегнуть к давнему совету моего наставника: "Если ты окажешься на пороге гибели, помолись, и тебе придет спасение".

В прошлый раз мне повезло. Надеюсь, в этот повезет снова.

Я открыл глаза и взглянул на Моргана. Он качал головой и смеялся, как безумный.

Выставил кинжал параллельно точке опоры и медленно направился на него. Морган шутливо поклонился мне и отставил руку с мечом в сторону.

Я перевел взгляд на его грудь и придал лицу выражение неуверенности. Морган хохотнул. Неловко, словно у меня сильно болела рука, пырнул кинжалом в грудь брата, от чего он легко увернулся. А затем, продолжая движение, провел кинжалом вниз, распарывая ткань рубахи и ребра Моргана. Он зашипел от боли и неожиданности, а я резко воткнул кинжал в живот брата и, морщась от боли в сердце, повел лезвие вверх, разрезая сердце того, кто был мне роднее всех на свете.

Взгляд Моргана потускнел и он, заливая воздух кровью, упал вниз, прямо в эпицентр воронки. Я утер слезы, льющиеся из глаз, и шагнул в стену воздуха...

Вывалился прямо в море, с головой окунувшись в ледяную осеннюю воду. Неподалеку кто-то закричал, а затем я почувствовал, как меня подхватывают под мышки и тянут наверх.

Я рухнул на палубу корабля и надсадно закашлялся. Сильно болела грудь, рану жгло огнем. Надо мной склонился капитан Эремус и обеспокоенно спросил:

— Вы в порядке, господин Альберт?

— Да... — прохрипел я. — Все хорошо...

Прикрыв глаза, мысленно попросил у Бога: "Господи, упокой его душу! Он не виноват в том, что случилось, он не заслужил тех страданий, что ему пришлось пережить!".

Затем открыл свинцовые веки и прошептал:

— Все кончилось.

Капитан недоуменно воззрился на меня. Я кивнул ему на небеса, которые медленно, но верно очищались от скверны. Вот расступились фиолетовые тучи и маленький, робкий лучик света неуверенно пронзил темное небо, словно крыло ангела мелькнул в воздухе.

Я снова прикрыл глаза и тихонько рассмеялся. Вот и все. Я опять остался совершенно один.

Я — Почтовик. Умелец. Мастера лично отбирают таких как я, людей с даром, чтобы стереть их память и сделать своими никогда не тупящимися клинками. Мы не люди, но мы тоже можем любить, ненавидеть, сочувствовать и плакать. Очень жаль, что окружающие этого не понимают. Наша задача — защищать груз, который необходимо доставить. Наша миссия — быть быстрыми и вовремя прибыть к адресату. Скоро я буду лишен всего этого...

Я убил своего брата, который оказался моим врагом, и приобрел дружбу врага, который оказался преданным другом. Однако какие фортели иногда выкидывает судьба.

Но в одном был уверен точно. Больше никаких случайных заказов, никогда!

Письмо второе. Святое слово.

Снежная пелена закрывала взор, не оставляя возможности видеть дальше двух шагов. Ноги с трудом шли вперед, по колено утопая в снегу. Надвинутый на лоб капюшон не слишком сильно помогал в защите от колючих пощечин вьюги. Скорее, даже совсем не помогал.

Мой конь недовольно фыркнул и опустил морду еще ниже.

— Тише, мальчик, тише, — прошептал я. — Еще немного...

Словно подтверждая мои слова, метель осталась позади, вытолкнув нас на невысокий холм, с которого открылся вид на маленький городок, у которого не было даже названия. Я всегда останавливался здесь на ночлег, направляясь в Драхму — столицу Гвары.

Городок был довольно оживленным, предоставляя кров и пищу, что как нельзя кстати могло пригодиться мне после долгого и утомительного перехода.

Стража у ворот пропустила меня без вопросов, как только увидела знак Умельца. Что ж, пока еще я имею на него право. Впрочем, в свете последних событий, скоро меня лишат всех привилегий и крох тех умений, что еще остались в крови. Жаль.

Пускай я никогда особо не любил свою работу, но в Гильдии остались те, кому я мог довериться, те, кто были мне товарищами. И еще Глад — мой некогда злейший недруг, ставший преданным другом. Именно его я не хотел потерять. Ведь и так у меня никого не осталось, все погибли под этим суровым небом.

Тяжело вздохнув, я направился к возвышавшемуся над остальными зданиями дворцу Гильдии Умельцев или Почтовиков, как нас еще называли. Не знаю, почему дворец построили в этом безымянном городе, а не в Драхме, но он стоит здесь уже несколько столетий.

Миновав пару гвардейцев на входе, я поднялся на третий этаж, где, прямо возле кабинета Мастера Доминика, моего наставника и командира, увидел Гладиуса. Он стоял, опершись о стену и глядя в пол утомленным взглядом.

— Глад...— тихонько позвал я. Гладиус вздрогнул и поднял свои молочно-белые глаза, вперив в меня взор. Лицо его просветлело и мой друг кинулся вперед.

— Альберт! Ты все-таки вернулся в обитель! — воскликнул он, обнимая меня так, что захрустели мои стареющие кости. — Я уж и не надеялся тебя здесь снова увидеть. Ты победил Моргана?

Я кивнул, не имея сил сказать ему те слова, которые отразили бы суть моей печали. Я сам убил своего брата. Видит Бог, он был чудовищем, но он был моим братом! Я убил его, чтобы спасти людей, и спасти себя...

Гладиус крепко сжал мое плечо. Я благодарно ему кивнул.

— Идем. Мастер Доминик уже заждался, — позвал Глад, направляясь к двери. — Я слышал, что Мастера хотят судить тебя. Но я уверен, что все будет хорошо.

— Надеюсь, — едва слышно прошептал я, проходя в кабинет вслед за другом.

Внутреннее убранство комнаты ничуть не изменилось за то время, что я здесь не был. Все так же в углу, возле большого окна, занавешенного темными шторами, стоял шкафчик, в котором Мастер хранил свои записи. На полу, закрывая почти все пространство комнаты, лежал темно-серый ковер, узор которого ясно давал понять, что его привезли из далеких прибрежных стран, где живут веселые темнокожие люди. Они всегда приветливо встречали меня, когда я появлялся в их краях. А их напиток, изготовленный из молока огромных зверей с острыми ушками и мягкой волнистой шерстью, приятно согревал и бодрил уставший за время похода организм.

Сам Мастер Доминик сидел за крепким дубовым столом, вглядываясь в пергамент, лежавший перед ним. Когда за мной закрылась дверь, Мастер поднял глаза и вперил в меня острый взгляд.

— Ты вернулся, Альберт, — произнес он. Это было утверждение и оно явно не требовало ответа. Я приготовился выслушать его приговор. Однако Мастер крайне удивил меня, широко улыбнувшись и добродушно сказав:

— Добро пожаловать домой, мальчик! Надеюсь, ты не скоро уйдешь снова, потому что нам надо многое обсудить.

— Как скажете, Мастер, — улыбнувшись, поклонился я. Затем я сел в предложенное кресло, устроившись поудобней. Слуги внесли поднос с бутылью вина и тремя стаканами.

Мастер сам откупорил пробку и разлил жидкость.

— За твое возвращение, Альберт, — кивнул он мне. Выпили.

— Вы уже в курсе, что произошло? — поинтересовался я, глядя на своего наставника. Он кивнул. Его сочувственный взгляд вогнал меня в крайнее смущение.

— Мне очень жаль, что тебя лишили способностей, — Мастер сказал совсем не то, чего я ожидал.

— Мне тоже, — прошептал я, отведя взгляд. Мастер вздохнул.

— Поверь мне, еще не все потеряно, Альберт.

— Неужели? — недоверчиво изогнул я бровь. Мастер Доминик кивнул.

— Мастера решили дать тебе шанс. Если ты выполнишь одно деликатное поручение, то тебе вернут все способности и повысят в ранге. Как тебе это?

— Что надо сделать? — выпалил я помимо своей воли. Надо же, даже не подозревал, что работа стала для меня такой необходимой. Раньше я ее ненавидел, но, когда древний вампир сообщил мне, что скоро мои способности Умельца иссякнут, я оказался в тупике. Неожиданно выяснилось, что без своего дара я никто, он все-таки стал огромной потребностью, какую я только мог желать.

Мастер Доминик внимательно взглянул на меня.

— Тебе нужно поехать на западное побережье.

— Хорошо, — согласился я. Затем до меня дошло. — Что?! На западное побережье? Но ведь там...

— ...земли не входящие в Священный Союз, — закончил за меня Мастер. — Увы, нам необходимо добыть то, что находится в храме Белого Солнца, расположенном на полуострове Гарраб. И добыть это надо как можно быстрее.

-Что именно надо найти? — спросил я, размышляя над словами Мастера.

— Мы думаем, это выглядит как амулет, с иссиня-черным камнем в центре, — ответил Доминик, пожав плечами.

— Какие у меня сроки? — хмуро поинтересовался я.

— До празднования Дня Зимы, — сообщил наставник. — Или Нового Года, как его называют темнокожие жители теплых берегов Керы.

— Хорошо. Я выдвигаюсь в путь на рассвете, — кивнул я. Ох, не зря мое сердце чуяло недоброе! Зачем, спрашивается, я так рвусь вернуть себе утраченное имя и свой дар? Не лучше ли было бы оставить все как есть, и жить нормальной жизнью?

Я усмехнулся, глядя в окно на разыгравшуюся вьюгу. Интересно, какая жизнь для меня нормальна: жизнь Умельца, в вечных переходах и путешествиях, или жизнь обычного человека, ограниченного той местностью, в которой он проживает? Спорный вопрос, однако...

Наутро я встал с тяжелой головой и ноющим сердцем. Меня раздирали противоречия. Стоит ли ехать на западное побережье? Может лучше оставить все как есть? Увы. Я сам осознавал, что не смогу жить с позором. Лучше быть человеком с даром, чем человеком, отказавшимся от возможности этот дар вернуть.

Наскоро позавтракав, я натянул на себя теплую походную одежду: плотные штаны на меху, куртка из такого же материала, плащ, теплый, с широким капюшоном и высокие сапоги, которые я носил в прошлом году. Они нашлись в моем шкафу, в моей же комнате. Странно. Я думал, что она уже занята другим. Ведь Мастера считали меня утратившим дар? Или нет? Слишком много вопросов.

Я нацепил на пояс свой кинжал, сунул в мешок толстую книжицу, в которой описывал все свои наблюдения, будучи еще молодым. Вдруг пригодится.

Оглядев свою комнату еще раз, я закинул мешок на плечо и вышел за дверь. В коридоре меня ждал Гладиус, прислонившийся к стене и задумчиво изучавший свой кинжал.

— Утро доброе! — приветствовал я его. Глад оторвался от затейливого узора на лезвии и поднял голову. Буквально несколько секунд он изучал мое лицо, будто силясь найти на нем какие-то одному ему понятные знаки. Затем хмыкнул и произнес:

— Доброе, Альберт. Ты знаешь, что у тебя появился свежий шрам на скуле?

— Шрам? — изумился я. — Где?

Я поднял руку и ощупал лицо. Действительно, на левой скуле отчетливо ощущался плотный бугорок шрама — нить, тянущаяся от уха до подбородка.

— Что это? — я со страхом взглянул на друга. Когда ложился спать вчера, этого еще не было.

— Похоже на неудачное покушение, — задумчиво сказал Глад. — Кто-то хотел вспороть твое горло, но его, видимо, спугнули. Поэтому шрам такой странный. Ну а почему он быстро зажил, то очень просто: у тебя еще остались минимальные способности Умельца, а значит — и хорошая регенерация, во всяком случае, получше, чем у простых людей.

— Кому могла понадобиться моя смерть? — прошептал я, похолодев.

— Тем, кто знал и уважал барона фон Бэйла, — серьезно сказал мой друг. Я тяжело вздохнул. Черт, об этом как-то не задумывался. Конечно, многие были в курсе, что мы с Винсентом ушли в ту ночь вдвоем, а затем я, израненный, оказался в своей комнате. Тут уж ответ ребром: либо Винсент уехал назад, в свое баронство, либо я убил его, попутно обзаведясь тяжелыми ранами. Нетрудно догадаться, какой вариант предпочтительней для большинства людей.

— Будем надеяться, что больше такого не повторится, — неуверенно произнес я. Глад задумчиво покачал головой.

— Ах да, — вскинулся он, поглядев на меня. — Держи!

Он протянул мне свиток, свернутый в трубку, на котором ярким пятном выделялась печать Его Святейшества Кардинала, главы Святой Церкви и действующего председателя Священного Союза!

— Что это?! — изумленно произнес я, осматривая такую ценнейшую бумагу.

— Святое слово, — сказал Глад. Я недоверчиво взглянул на него, но друг был совершенно серьезен.

Не может быть! Святое слово дается лишь тем, кто действует от имени Его Святейшества лично или от Союза, но никак не простому Почтовику, выполняющему заказ. Что же такого меня ждет на западном побережье, если даже Кардинал готов выписать мне пропуск, с помощью которого я могу попасть куда угодно?

Святое слово являлось символом, в самом названии которого как бы подразумевалось: "предъявитель сего действует по личному распоряжению Его Святейшества и всей Святой Церкви, на благо всеобщего дела". Даже те князья, что сидят по княжествам, на которые разделена Гвара, не посмеют перечить мне, если я покажу им эту бумагу.

Я поднял взгляд на Гладиуса.

— Больше ничего не передали? Устное послание?

— Нет, — покачал головой тот. — Мастер Доминик сказал лишь, что ты можешь использовать любое решение для своей проблемы. Можешь поехать на западное побережье и предъявить там этот документ, в надежде, что тамошние обитатели сдадутся на милость Церкви. Можешь скрытно миновать эти земли, пробравшись в Храм под покровом ночи. Твое право. Главное — добыть ту вещь.