Видящая сияние

Очнулась резко, в каком-то помещении кругом были другие такие же, как и я, многие стонали и слышен был запах крови, я привстала на локтях и осмотрелась.

Возле меня была женщина, и ее сияние двоилось, значит, она беременная, выражая радость и тревогу, а еще непередаваемую грусть и любовь к ребенку. Малыш передавал свою тревогу и любовь.

Дальше вповалку лежали другие женщины, мужчин среди нас не было, да и все равно никого из присутствующих я не узнала. Ужас и отчаяние было в их сиянии, а еще сильнейшая ненависть.

Чувствовала себя вполне сносно, ну как физически нормально, но вот моральная усталость есть, и еще какая-то в области моего свечения. Пускай я его и не могу увидеть, но проконтролировать состояние могу, истощение — общий контур стал ближе, ну ничего отдыха по больше и все восстановиться.

-Простите,— обратилась ко мне беременная женщина,— я Вероника ди Самерви, сиронка.

— Ясения Ламмер, мируйка.

-Мируйка? Но вы совсем на них не похожи!

— Я сивид,— пожав плечами, проговорила.

— Постойте вы из тех, кто видит сияние! Бедненькая, ринкары вас на размножение берут,— поделилась она,— так говорят другие пленные.

— Верно, и вам не стоит волноваться. Вы в хорошем состоянии и ребенок тоже, только немного волнуется,— проговорила, а Вероника нежно погладила себя по животе.— А по поводу размножения еще увидим, я не обычная сивид.

Мы немного помолчали думая о своем, я лично как избежать участи инкубатора, а сиронка, судя по тому, как она гладит живот о ребенке.

-Вероника, давай на ты? — Проговорила я, а затем спросила,— расскажи мне о своей расе? Я ведь только сияние вижу, правда, такое интересное с небольшими наростами в области головы.

— Сиронцы, имеют от природы смуглый цвет кожи, волосы, как и глаза всех цветов радуги включая оттенки и белый, и черный цвета. Имеем небольшие рожки и вертикальный зрачок. Мужчины имеют вторую боевую ипостась, они у нас воины, а мы же сидим дома, нас оберегают как самую большую драгоценность, этакие изнеженные цветочки!

— Если вас так оберегают, то, что ты здесь делаешь?

— А я к мужу на корабль летела, соскучилась очень, и в общем нас захватили. С ринкарами у нас тоже война, но скорее мы активно на них наступаем, и уничтожаем эту межпланетную заразу! Эх, как там мой муж! А с ним еще и мой старший брат, любимый и единственный! Надежда так сказать нашего рода! Красавец! Все девушки о нем тайно вздыхают или явно вешаются на шею! Сиреневые волосы и глаза! Какое сочетание со смуглой кожей! Мммм! Не будь он моим братом, влюбилась, а так я безумно люблю свое оранжевое солнышко!

— Ты что мне сватаешь своего брата?— со смехом сказала я.

— А что?! Нельзя! Он у меня свободный, а мне надоело отбиваться от его дамочек,— проворчала она.

— Вероника, я бы и рада, да вот только сивид может иметь пару и любовь, только если не видит сияния вокруг человека,— проговорила я, а она серьезно посмотрев на меня, сказала:

— Значит найдем! Мужчин у нас намного больше и очень много свободных, что и не заметишь, как найдем пару,— и грустно добавила,— только бы живыми выбраться!

-Выберемся, обязательно! Тебе, да и малышу нечего здесь делать,— решительно проговорила я,— опиши мне себя.

— Я обычная только для наших женщин высокая, они все более миниатюрные. Я немного выше тебя, волосы лиловые, а глаза немного темнее. Да мы с братом двойняшки и он старше на десять минут! Смуглая кожа и длинные волосы, достающие до земли. Вот и все еще сейчас кругленькая как арбузик,— с улыбкой проговорила она.

-Позволь мне,— и я вопросительно и умоляюще на нее уставилась. Мне до дрожи в пальцах захотелось погладить ее живот, такое маленькое чудо! Вероника звонко рассмеялась и кивнула.

Я с огромным благоговением положила руки на ее большой живот и прислонила ухо, а маленький житель мне как даст толи рукой, то ли ножкой, по нему. Вероника снова засмеялась, а я глупо улыбаясь, все гладила ее живот.

Двери комнаты, где мы все находились, резко распахнулись, и вошли трое ринкаров. Девушки зарыдали в голос, я же вздрогнула и зажмурилась, борясь с желанием погасить их свечение. Ринкары грубо схватили двух девушек и выволокли их за дверь. Девушки кричали и отчаянно сопротивлялись, но их никто не слушал. Дверь снова стала на свое место.

-Вероника, а твои — тебя же ищут?— Спросила я, как то эта женщина стала моей подругой, я чувствовала и видела это, искрение чувства дружбы и любви, и немножко грусти.

-Да, Ясения, надеюсь, что ищут. Брат обязательно почувствовал бы, что меня нет, а муж. Ох, не знаю! Кирен, мой Кир он чувствует меня как себя, каждый мой синяк или ушиб отражаются на нем, а его настроение зависит от, моего. У нас после обряда связывания судеб, вся боль и переживания переходят мужчине, а мы чувствуем только легкий дискомфорт,— сказав так она хихикнула, я вопросительно подняла бровь.— Представь что мой Кир будет испытывать во время родов!-Тут и я не выдержала и мы дружно и весело рассмеялись, окружающие осудили нас, что мы веселимся в такое время.

-Слушай, а брата твоего как зовут?

-Аскольд ри Янтиру,— ответила она.-А что заинтересовала я тебя своим братом?

-Скорее заинтриговала, но посмотреть я на него смогу, пускай и пощупать нет,— прищурившись, поделилась и мы снова весело засмеялись.

-Ясения, а у тебя есть кто-то?

-Как я и сказала пары нет, мне очень сложно из-за того что мой дар очень сильный, встретить пару равно нулю. А если ты о родственниках, то в живых осталась только младшая сестра Анна,— и я загрустила как она там, наверное, уже сообщили, что наш корабль был захвачен.

Вдруг корабль сильно трухнуло как будто от взрыва, а из под Вероники расплылась огромная лужа. Я в шоке на ее посмотрела, женщина же скривилась только. Корабль снова затрясло, девушки в ужасе визжали и жались к стенам камеры.

-Ясения, у меня отошли воды, и кажется, тебе придется принимать ребенка, наш папочка не успеет,— с этими словами она застонала. Я же в шоке смотрела на роженицу и была без малейшего понятия как принимать роды! Мысленно надавала себе оплеух и стала смотреть по сторонам, ага вот он мой рюкзак и как его не бросили там на " Гексиконе" . Ох! Бедный капитан Виктор, Алексей и Дмитрий, очень надеюсь, что они выжили.

Я смотрела на Веронику и отчетливо видела скручивающую ее боль, что словно уходила в черную воронку, а сияние малыша спустилось еще ниже. Так это мне его сейчас принимать! Я засуетилась, достала свои чистые рубашки, бутылку воды и ощупав нашла свой нож за голенищем сапога. Порадовалась, что нас не обыскивали. Приготовилась принимать роды.

А они шли своим чередом, на физическом уровне я только ориентировалась на ощупь, а вот сияние мне подсказывало, что и как идет.

-Ясения,— прошептала Вероника,— сейчас примешь ребенка. Он будет скользким так, что держи крепко еще лучше принять на ткань.

-Хорошо, что ты мне это сказала, я ведь на родах ниразу не была, только научные фильмы смотрела.

Вероника ничего не сказала, громко застонав, а я стала на колени между ее ног и, подняв юбку, увидела маленькую головку. Женщины все так же в ужасе кричали, взрывы теперь я это отчетливо слышала, были ближе и иногда к нам доносились жуткие крики.

— Я вижу головку! Давай, Вероника!

Она закричала и натужилась — головка ребенка вышла. Одновременно с этим двери в камеру разнесло, а я, согнувшись сильней, прикрыла ребенка и Веронику. Не оглядываясь по сторонам, посмотрела на девушку.

— Ника! Не отвлекайся! Ну же, девочка, тужься!

Еще одна потуга и я держу на руках маленького мальчика, быстро завернула его в свою рубашку, а одной из резинок перевязала пуповину и только хотела ее перерезать, как меня схватили за нож, и его отобрала сильная рука, резко взмахнув, перерезала пуповину, а я еще крепче прижала ребенка к себе. Только тогда я подняла глаза и увидела яркое красно— желтое сияние с вкраплением яркого зеленого цвета и насыщенного синего, оно было такое же ка у Вероники с наростами.

— Кир,— выдохнула Вероника, теперь ясно кто это.

-Кирен, вы уж простите, что я так, но возьмите свое сокровище, а то мы с вашей женой еще не закончили,— проговорила и все так же стоя на коленях, протянула красно-желтый комочек мужчине, он бережно и с особой гордостью взял его на руки.— Вероника, давай нужно еще две потуги что бы послед вышел, ты постарайся,— проговорила я обращаясь к новоиспеченной мамочке, а сияние мужчины окрасилось в цвет боли темно-красный даже бордовый. Две потуги и все послед вышел, не знаю как у них, а мы его закапываем под деревом, поэтому достав окровавленными руками, бумажный пакет из рюкзака положила в него послед. И сама от усталости немного отодвинувшись в сторону, легла и прикрыла глаза. Кирен наклонился к жене и нежно ее поцеловал на миг их сияние объединилось в красное и с такими золотыми искорками, я невольно залюбовалась их было видно даже через закрытые глаза.

-Я тебя люблю,— прошептал этот мужчина.

-Я тебя люблю,— ответила Вероника.

-Все уходим,— был отдан приказ бархатным красивым голосом, от которого по спине побежали мурашки.

— Кир, мы должны Ясению забрать, она приняла нашего малыша, и теперь его названная мать,— проговорила Вероника, а я резко открыла глаза и только хотела посмотреть на нее, как мой взгляд наткнулся на красивейшего мужчину, что я могла когда-либо видеть. И, и я не видела его сияния.

Я резко села и широко раскрытыми глазами уставилась на этого мужчину. Высокий, мускулистый, широкие плечи и узкая талия. Волосы сиреневого цвета имели длину по пояс, заплетены в тугую косу, яркие с икринками смеха фиолетовые глаза, ямочка на квадратном подбородке и маленькие ямочки же на щеках. Он увидел мой ошарашенный взгляд и самодовольно сложил руки на груди от чего жилетка, в которую он был одет, немного распахнулась, показывая кубики пресса. Мое бедное сердце зашлось в неистовом стуке.

-Ясения, ты чего,— проговорила мне Вероника, ткнув рукой,— это мой брат.

-Вероника помнишь, что я говорила о своем сиянии,— прошептала в миг, охрипшим голосом сказала ей, Вероника на секунду нахмурилась, а потом шокировано и радостно на меня посмотрела.

-Это то, о чем я подумала, — весело сказала она, а я кивнула,— ну все, Аскольд! Твои дни сочтены!— Она весело и громко рассмеялась, а потом ойкнула.

-Вероника, побереги себя, не нужно пока так смеяться,— проговорила я.

-Вероника,— прорычал все тот же бархатный голос, это оказался голос ее брата,— что ты там насчет дней говоришь?

-Ой, а нам не пора исчезать от сюда,— невинно хлопая глазками сказала девушка.

— Рик, бери на руки Ясению, я возьму Веронику,— приказал Аскольд.

-Не пойду сама,— ответила, поднявшись, пошагала к выходу, но на полпути остановилась, развернулась и пошла снова, собирать, выпотрошенный рюкзак, еще две сорочки целые и не в крови, посмотрела на ребенка и одну подала Киру, вместе с моей жилеткой, от формы.— Замотай малыша, чтобы не замерз.

Мужчина благодарно кивнул и завернул ребенка, я же надела на плече свой рюкзак теперь точно пошла на выход. Впереди меня шагал Аскольд с Вероникой, его мышцы так перекатывались красиво, ноги тоже подтянутые, я бы сказала, что он очень много бегает. Красивая попа и еще красивее спина, мне было необычно разглядывать незнакомого человека, доверяя только своим глазам и чувствам, не имея возможности прочитать сияние. То, что я видела, мне нравилось и очень сильно! Сердце билось учащенно и какие-то непонятные чувства мной овладевали. Что это я не знаю. Но постараюсь узнать и разобраться.

Мы шли отрядом впереди двое мужчин потом Аскольд с Вероникой, дальше я, возле меня Кир с малышом и сзади еще двое замыкающих. Женщин, что были с нами, уже давно переправили на другой корабль.

Коридоры корабля ринкаров были усеяны трупами и некоторые участки были обгорелые. Корабль периодически сотрясался. Мы начали двигаться быстрее в какой-то момент побежали и через минут двадцать через длинный рукав стыковки оказались на другом корабле на этот раз принадлежащем сирийцам.

Нас сразу завели в отдельную комнату. Запах лекарств, и кварца, стоящие приборы и две медицинские камеры огромного размера, говорили, что мы в медпункте.

Малыша, быстро обмыли, взвесили и измеряли, на руку одели специальный датчик сердцебиения и положили в кувез и включив искусственное тепло. Затем закрыли обе половинки занавесок, что бы яркий свет ему не мешал

Веронику, сначала поставив на пол, быстро сняли всю одежду и голой опустили в медкамеру, она защелкнулась, и мужчина с бело-голубым сиянием нажал на кнопки, программируя и запуская ее роботу. Затем все повернулись ко мне, а я не просто стеснялась, я физически не могла вот так раздеться.

-Простите, но не могли бы вы выйти или хотя бы отвернуться,— прошептала, а мужчины дружно хмыкнув, повернулись спиной, быстро не сводя с них глаз, разделась и легла в медкамеру, тот же мужчина закрыл ее, нажав на кнопки, запустил программу. Я расслабилась, и перед тем как уснуть в небольшое окно увидела фиолетовые заинтересованные глаза, а затем была темнота без сновидений.

Глава 4

Проснулась от писка камеры, нажав на кнопку находящуюся внутри, откинула крышку. В кабинете никого не было, соседняя камера уже была пуста, и кувез для малыша тоже. Возле моей медкамеры на стуле лежал сарафан голубого цвета в белый цветочек, скривившись, надела, ничего другого здесь не было, рядом же стояли мягкие балетки, попробовала надеть, оказались малы. Двери медкабинета открылись, и вошел тот же мужчина, что и включал аппаратуру, он был все так же спокоен.

-Здравствуйте, Ясения Ламмер,— проговорил он.

-Здравствуйте, простите, я имени вашего не знаю,— насторожено ответила.

-Ян ди Чек, но мои пациенты называют меня Ян, врач на данном корабле,— он прошел мимо меня и начал смотреть на экран, что был присоединен к моей медкамере.

— Спасибо, Ян, как мое физическое состояние?

— Физически вы вполне здоровы и отлично отдохнули, хотя вам лучше еще поспать, но не медикаментозно.

— Знаю,— ответила,— куда мне теперь?

— Сейчас я вас провожу в комнату отдыха, там собралась вся команда нашего корабля. Будет небольшой праздник в честь вашего спасения и рождения малыша у капитана!

-Как Вероника и ребенок?

-О, у них все в порядке, послеродовое кровотечение е остановилось, малыш уже кушал и сейчас, наверное, с родителями. Увидите их на праздновании.

-Ладно пошли.

Ян вышел из кабинета, а я за ним путаясь в подоле сарафана. Он был в длинный, в пол, мне не привычный. Я больше люблю и уважаю удобные штаны, лучше камуфляжные и майку или футболку, ну и сапоги с высокой шнуровкой, что так плотно облепляют ноги, а не мягкие балетки которые я несла в руках. Ян заинтересовано посмотрел, его сияние окрасилось в синий цвет.

— Почему вы не обулись?

— Я не мазохистка, что бы маленькую обувь надевать,— пожав плечами проговорила.

Тем временем мы подошли к комнате отдыха из-за ее закрытой двери доносились мелодичная игра какого-то инструмента и иногда слышен был звонкий смех.