Империя кровавого заката. Грани власти. Глава 17

Когда граф узнал, кто такой Аренский, и как Эрика на него вышла, в первую очередь смутила нестыковка с порошком, во вторую — ведьма Эйсин. Та вовремя оказалась в Перстах и напомнила Карлу о Редграде и его хозяине. Разумеется, он постарался узнать больше сведений, якобы с целью убедится, что Аренский, действительно, Игрок. Выводы весьма озадачили. Не просто так Эрика явилась к Игроку, он её ждал, более того, Темный Мессия неспроста устроил заваруху в Халларе. Как минимум, наивно полагать, что такой человек как Игрок не знал, что творится в Небельхафте...

Доселе Гортензий не гостил у Аренского. Со стороны его обитель выглядела как типичный особняк в Изумрудной округи, не самый большой, но и не самый маленький. Однако стоило переступить порог, складывалось ощущение, что он попал в аркадийское посольство. Интерьер был выдержан в полностью в аркадийском стиле: белые мраморные колонные и стены с лепниной, пол из серого мрамора, стеклянные столы, изящная мебель и занавеси в одном цвете. В гостином зале Игрок предпочел красный. Лакеи, правда, были одеты по имперской моде.

Игрок лично встретить его не изволил. Распорядитель заявил, что его милость ждет в терме. Стоит ли удивляться, поклонник аркадийского образа жизни организовал в том числе терм...

— Приветствую тебя в моей скромной обители, — довольно улыбаясь, заявил Аренский, едва граф вошел в открытую лакеем дверь.

Барон, в отличии от своих лакеев, вырядился по-аркадийски. Впрочем, что-то подсказывало Гортензию, дело не только в личных предпочтениях. Игрок надевал розовую тогу и обвешивался жемчугами только в особых случаях, чтобы бесить даже своим видом. Графу было плевать, пусть хоть в платье наряжается, но, зная Аренского, это значит, он не ошибся в предположениях. Игрок определенно позвал его отнюдь не с мирными намерениями...

— Кстати, как тебе новая должность, Темный Мессия? — с ироний спросил Игрок, когда дверь закрылась и они остались вдвоем.

Гортензию захотелось одернуть Аренского. Пусть Велльского так называет, тем более, это его прозвище. Другое дело, если Игрок поймет, что его бесит, станет на зло так обращаться...

— Рад, конечно же, а ты как думал? Я гляжу, тебе не терпится меня поздравить с новым титулом, — довольно улыбаясь бросил граф.

— Обойдешься, — огрызнулся барон и с ухмылкой добавил, — Хотя, ты мне в этой должности больше нравишься.

— Чем я заслужил такую милость? — с наигранным недоумением заявил Гортензий.

— Тебя можно убить, — он подчеркнуто мило улыбнулся.

— Будто его нельзя, — с такой же улыбкой ответил граф.

— Нельзя, в том и проблема. Я объясню тебе, почему. Присаживайся, — он указал на подушку возле столика, — Выпивку и угощения предлагать не буду, все равно откажешься.

— Только не говори, что позвал меня поиграть в шахматы, — прокомментировал Гортензий, обратив внимание на сложенную доску.

— О нет, это просто для развлечения. Насколько я знаю, ты любитель. Я тоже немного умею. Быть может, сыграем, — манерно спросил Игрок, присев напротив.

— Сыграем. Только давай не будем тянуть с делом. Зачем ты меня позвал?

— Для начала, поговорить про Велльского, — заявил Игрок, раскрыл доску и взялся неспешно расставлять фигуры.

— Насколько я знаю, Его Светлость недурно выполнял поручения на севере. Что же он такое натворил? — снисходительно уточнил Гортензий.

— Пока ничего, но разве ты не считаешь, что маркграф сам по себе проблема? Ты забрал его титул, но главное, тебе как фавориту Ее Величества есть о чем переживать, — барон принялся рассказывать, за что Эрика наказала Карла.

Гортензий и так все знал. Версия Аренского к его чести не отличалась от рассказа Эрики.

— Благодарю за предупреждение, но я уже в курсе.

— Думается мне, он может разозлится, — предположил барон.

— С какой стати ты беспокоишься за меня?

— Размечтался. Не за тебя, а за себя. Скажем так, маркграфу есть за что на меня злиться. Теперь, когда Карл не только моя, но и твоя проблема, мы могли бы объединить наши усилия.

Пожалуй, Игрок даже удивил. Гортензий ожидал, тот позвал его с целью потрепать нервы и припомнить былые прегрешения, дабы в очередной раз потребовать Честь Империи, а тот решил предложить ему дружить против маркграфа. Другое дело, зная Аренского, от такой "дружбы" лучше держаться подальше.

— Я понимаю, с кем придется иметь дело. Обойдусь без твоей помощи, — отмахнулся он.

— Не понимаешь. Когда я говорил, что его нельзя убить, не шутил. Думаю, ты наслышан, он безумец и любит убивать, но ты не знаешь всей правды. В юности его упрятали в обитель для малолетних безумцев за самоубийство. Так вот, он там пытался убить себя больше двух десятков раз, даже с крыши прыгал. У него не получилось, — увещевал барон.

— Если он был таким болваном, что не смог себя прикончить, это не, значит, что он бессмертный, — Гортензий рассмеялся.

Игрок принялся объяснять, прочему "всё не так просто", даже отвлекся от шахматных фигур. Он уверял, что опаивал Велльского. Темный Мессия он не потому, что таковым назвал себя перед Перстами. Чокнутая матушка фанатичка считала, что должна родить Темного Мессию, и продала душу Проклятому, дабы еще нарождённый ребенок не смог умереть до Пришествия. Об этот Карл узнал из её посмертного письма...

— ...Дар Проклятого доставшийся Велльскому при рождении свел его с ума. Не зря он убивал себя столько раз. Ему не ведомы никакие чувства, кроме ненависти, а душа стремится к крови и разрушениям, это единственное, что его радует. Не веришь, спроси у Эрики. Она в курсе, — зловеще увещевал Игрок.

— Паршиво ему, поди, живется, — заметил граф, невольно вспомнив, как в меланхолии было на все плевать, кроме ненависти к Ирским.

— Посочувствуй еще ему. Я вот посочувствовал, подсунул ему порошок. Что в итоге? — бросил барон и продолжил расставлять фигуры.

— Посочувствовал? Подсунул мерзость и так невменяемому человеку, чтобы тот совсем обгадился. Может он и юнца того не без твоих стараний убил? В таком случае, тебе есть чего опасаться. Уверен, он все понял. Другое дело, я здесь причем? — небрежно спросил Гортензий.

— Твой ход. Не возражаешь быть за черных? — бросил барон, который к этому времени закончил расставлять фигуры.

— Мне все равно, — с этими словами Гортензий сделал ход.

— Вернемся к Велльскому. Ему есть за что тебя ненавидеть. Маркграф не лишен самолюбия, особенно под порошком. Ему ничего не стоит снова начать. В любом случае, неизвестно, чего ждать от него, — заметил Игрок и подвинул пешку.

— Я сам разберусь, что от него ждать, — высокомерно отмахнулся Гортензий и сделал ход.

— Ты самонадеян, если так утверждаешь, — Игрок передвинул пешку, — В пылу ненависти он способен творить жуткие вещи. Вот смотри, с ним не очень хорошо обращались в одной халларской обители для юных недоумков. Понимаю, любой бы захотел отомстить. Достаточно прикончить извергов из той обители, в крайнем случае можно обитель сжечь. Зачем разносить весь Халлар? Большая часть горожан не имела отношения к его злоключениям, — он манерно развел руками.

— Он сильно разозлился на всех святош, по-моему это логично,, — граф сделал ход ладьей и смахнул пешку Игрока.

— Да, но при этом он отнюдь не так глуп, чтобы не подумать о последствиях своего поступка, — продолжал рассуждать барон.

— Сомневаюсь, что безумец способен подумать о последствиях. Довольно пугать меня, я и так осведомлен его былыми деяниями. Тем не менее, не факт, что он сочтет меня врагом, а если даже сочтет, я точно не буду первым в списке. Карл все потерял не из-за меня. Однако, есть один нюанс, если я начну под него копать, точно стану первым врагом. Дерьмо от человека, которому даже не успел перейти дорогу, бесят сильнее чем даже козни врага. Думаю, ты прекрасно понимаешь, о чем я, иначе бы не предлагал мне сотрудничество. Пожалуй, но я откажусь, — граф хитро улыбнулся и сделал ход конем, смахнув пешку Аренского.

— Я смотрю, ты прекрасно понимаешь Темного Мессию. Возможно, в иных обстоятельствах вы бы с ним поладили, — Аренский издевательски ухмыльнулся и не забыл сделать ход.

— Вряд ли, — отмахнулся граф.

Понять, почему Велльский обезумел, нетрудно. Ему даже можно посочувствовать. Паршивая у того жизнь, даже потрахаться нормально не мог, не зря порошком проникся. Как бросил, поди еще хуже стало. Другое дело, это все сантименты. С кем бы он вряд ли смог найти общий язык, так это с человеком, чьей единственной радостью является резня...

— Почему нет? Ты ведь тоже взбесившаяся оскорбленная невинность, к моему и всей Империи несчастью, не лишенная ума. Обсудили бы за бутылью свои былые страдания, похвастались бы, как воздали за них, не считаясь со случайными жертвами, — Игрок ухмыльнулся.

— Аренский, что за бред ты несешь? — возмутился Гортензий, невольно насторожившись и все же сделал свой ход.

— Не бред, а правду. Ты недалеко от него ушел. Я все понимаю, в Ирии на тебя смотрели как на отброс. Золотом разжился, они не оценили, на твою придворную карьеру клали. Однако, на хрена войну с Ирией устраивать? Месть? Ну так отомстил, отец с братом в Бездне, прочие рты прикрыли. Причем здесь вся Ирия? Золота и власти хватает, девицы на шею вешаются, даже геройские лавры получил, живи и радуйся. Зачем ты организовал всем проблемы? Может, у тебя тоже с головой не в порядке? — теперь уже жестким тоном спросил Игрок.

"Как ты правильно угадал..."

— Ты мне, определенно, льстишь, — с улыбкой бросил граф, хотя признаться, улыбаться не очень хотелось.

Вряд ли Аренский начал этот разговор, не имея аргументов...

— Пришло время срывать маски, Гверидиол, — Игрок, наконец, обратил внимание на доску и сделал ход.

— Я весь во внимании, — с ухмылкой заметил граф и сделав ход, вывел ферзя из под удара.

— Ты долго умудрялся играть роль человека, делающего всё ради мира. Когда ты на совете настаивал на попытке договорится, я даже изумился. Но еще сильнее я охренел, когда выяснилось, что это было частью плана поскорее спровоцировать войну! Ты прокололся, когда убил Елминия, — Игрок улыбнулся и сделал ход ферзем.

— Это была случайность. Иногда драки заканчиваются неожиданно.

Аренский рассмеялся.

— Да что ты говоришь. Рассказывай бред о случайности придворным леди. Мой соглядатай видел твоего. Ты узнал о провокации и решил "выйти из себя". Не удивлюсь, если ты сам идею о провокации Ирским подкинул. Еще и устроил на совете якобы припадок. Мол, так совесть замучила. Лицедей демонов, тебе прямая дорога в театр, — Аренский растянулся в ухмылке и обратив взор на доску, добавил, — Твой ход.

Гортензий оценил позиции и сделал ход пешкой, лишив Аренского возможности загнать себя в ловушку.

— У тебя бурная фантазия. Знал не знал, но убил я случайно. Думай как хочешь, этот вопрос уже никого не интересует, — заявил он, радуясь, что хоть припадок сочли игрой...

— Да, но может заинтересовать. На твою беду я изволил покопать дальше. Ты славно постарался. Тонко, сразу не подкопаешься. Даже я не понял и прежде чем дошло, невольно поучаствовал. Во-первых, Вахнутию подлили зелье для похоти...

— Понятия не имею, о чем ты. Я этого не делал, — поставил перед фактом граф.

Пусть докладывает Эрике. Он был уже в курсе, что безумие Вахнутия и его отрезанный член во многом оказались на совести Ее Величества. Ирский её так достал, что она велела магу крови сделать любовное зелье, дабы тот воспылал к юнцу, а потом ему подлили то самое зелье для похоти...

— Хватит строить из себя идиота, я хорошо копал. Выйти на твоего мага Ливия оказалось непросто. Скорее, удача. Напоить зельем было еще сложнее, но мне снова повезло, он любит трахать шлюх. Так я узнал про его комментарии в трактирах и болтовню с егерями. Зачем тебе понадобилось восхвалять Ирию, идеалы чести и мораль? — заговорщицки спросил барон и передвинул короля.

"А вот это уже херня. ...", — мысленно выругался Гортензий, понимая, что теперь отговариваться нет смысла.

Самое мерзкое, пока интриговал не прокололся, зацепкой стала досадная случайность. Впрочем, не все потеряно. Игрок не зря говорит это ему, а не Эрике. Он все же не сидел сложа руки, ожидая, пока прижмут к стенке. Ждал другого, конечно, но чего уже теперь мелочиться...

— Молчишь? Вот, вот. Знаешь, вроде ерунда, только сдается мне, ты мелко нагадил по всем углам. Одна кучка не имеет значения, но когда их сотни, вонь будет как от выгребной ямы. Признаю, найти все кучки не под силу даже мне. Могу лишь догадываться. Жрец Устимий со своим прошением Вахнутию определенно не сам додумался написать. Скажу честно, я так и не раскопал, кого ты послал. Но это не важно, деяний Ливия и убийства достаточно, дабы натолкнуть Ее Величество присмотреться к фавориту поближе. Моли Проклятого, чтобы она была довольна, как ты ее трахал. Глядишь, в живых оставит и сошлет к Велльскому на север, — он довольно улыбнулся и намотал локон на палец.

— Я в отличии от тебя, не молюсь никому, — сухо бросил Гортензий и сделал ход, лишив Аренского коня.

— Может, пора начинать? Эрике не нравится, когда ее делают марионеткой, а то, как ты пробрался в её постель, можно так вывернуть! М-м-м. Но самое главное, она очень не любит, когда обманывают ее доверие. Ее Величество тебе доверяет и оттого её гнев будет еще сильнее. Тем более, Ирские не без твоих стараний изрядно потрепали ей нервы, — издевательски приговаривал барон.

— Ты пришел ко мне, а не к Эрике. Чего ты хочешь? — резко спросил граф.

— Трахни меня в зад, — он растянулся в ухмылке и сделал ход, смахнув его ферзя.

— Если только мечом. В дальнейшем сношать тебя будет Проклятый в Бездне. Повторяю вопрос, чего ты хочешь?

— Честь Империи. Безвозмездно, в качестве издержек за мои хлопоты с мятежом. Ну и весь речной торговый флот, что состоит при Кальмибене, — он довольно улыбнулся.

— Не много ли просишь?

— Я мог бы и больше попросить, но тебе повезло, мне больше ничего не надо. Я предлагал продать трактир, ты не захотел. Придется подарить. Флот мне тоже пригодится. Ах да, Ее Величество, категорически против, чтобы Честь Империи перешла мне. Ты убедишь её, что продать трактир выгодно. Как, думай сам. Мы оформим сделку как продажу, ты оплатишь издержки в казну. Все по закону. Потом мы забудем об этом. Гарантия — факт, что я продал знание истины за трактир и флот.

Повисло молчание. Гортензий глянул на доску и передвинув очередную фигуру, поднял взгляд.

— Так не пойдет, — жестко поставил перед фактом он.

— Тогда Императрице придется узнать про твои интриги. Не надейся успеть убрать Ливия и соглядатая прежде. Маг, который его опаивал, жив и ты не знаешь его. Как жив соглядатай, видевший твоего шпиона. Если возникнут подозрения, Эрика легко может напоить их зельем. Прежде я позволю ей осмотреть и подержать их в темнице, дабы она убедилась, что никто противоядие не использует. Лучше не жадничай. Ты можешь потерять всё. Чем выше вершина, тем больнее с неё падать, — сочувственно бросил Игрок и небрежно передвинул ладью, смахнув его пешку.