Дикие земли

По дороге у них не раз "отключалась" магия. Самый неприятный случай произошел, когда у Т'Иниарисы водная магия не отказала, а исказила свое действие. В результате вместо очередной порции солдатского стимулятора получилось нечто ядовитое. К счастью, промывание желудков помогло. Путешественники отделались поносом и шелушением кожи.

Невидимость спасала их от всех нежелательных встреч. Лишь однажды на привале людей атаковал рой каких-то насекомых, отдаленно напоминающих комаров. Икен разогнал их пронизывающим ветром, а Ини добавила в ветер водяных брызг. "Комары" посчитали, что в такой обстановке кровь пить некомфортно, и убрались восвояси.

Наконец, настал час, когда молодой волшебник объявил:

— Все. Мы у цели. Вон за теми холмами должны быть преступники и их заложник.

Отряд разбил лагерь в овраге, не зажигая огня Бласта. Икен вошел в транс, чтобы попытаться понять, как дела у противника. Когда он открыл глаза, то был мрачен.

Родственные узы.

— У нас проблемы.

— !?

— Черный, Пожарник и охотник там. Но к ним присоединился еще один маг — из стихии света, и еще два каких-то человека без магических способностей. Судя по аурам, это могут быть наемники или бандиты, в общем, ребята решительные, уверенные в себе и не блещущие умом. Хуже того, я проверил ауру охотника, и она не принадлежит удрученному человеку. Похоже, он на их стороне. Так что против нас шестеро, и единственное наше преимущество — невидимость — у них это заклинание теперь тоже есть.

— Говоришь, к ним присоединились? Когда?

— Не знаю, может быть, они там давно стояли лагерем, а наши трое просто прилетели к ним. На большом расстоянии я не мог определить, а сейчас использовал Ясновидние и посмотрел вокруг глазами всех, кроме Черного. Черного я не трогаю, так как маг снов может заметить воздействие другого мага снов. Но он там, я видел его глазами охотника.

— Вот, значит как, — нахмурился Шикаши. — Мы гнались за двумя бандитами и их заложником. Если бы мы обезвредили бандитов и спасли заложника, нас было бы четверо против двух. При таком раскладе вполне можно отковоировать преступников к властям и потом дознаться до правды.

— А теперь получается, что мы трое против шестерых бандитов. Все получилось наоборот! — возмутился Икен несправедлвостью судьбы.

— Того и гляди, это нас отконвоируют... на ближайшее кладбище, — мрачно пошутила Т'Иниариса.

— Нет, так уж паниковать не надо, — возразил сыщик. — В принципе, я могу улучить удобный момент и всех их перестрелять. Но это бессмысленно и жестоко.

Вошлебник удивленно поднял брови:

— Жестоко? Я думал, вы сторонник жестких мер...

— Ну, допустим, да, — признал Шикаши. — Но все должно быть соразмерно! Что мы знаем о них? Пожарник, по всей видимости, виновен в побеге купца Урка, он подстроил взрыв, в котором погиб купец и тот несчастный, которого убило осколком. Если бы взрыв случился где-нибудь в людном месте, жертв было бы гораздо больше. То есть, Пожарник — убийца, с ним все ясно, и его я бы не пожалел. Но! Мы не знаем точно, у нас против него только косвенные улики. Вдруг я ошибаюсь?

Дальше — Черный. Что у нас есть на него? А всего лишь факт запугивания кожевника. Это даже не считается преступлением. Хотя он заставил кожевника купить ту настойку, а это уже можно квалифицировать как мелкое вымогательство. Но согласитесь, смертная казнь за вымогательство — абсолютно несоразмерное наказание.

И, наконец, еще четыре человека, предположительно составляющих банду. О них мы вообще ничего не знаем. Может быть, это мирные путешественники...

— Ну да! — фыркнул Икен.

— Нет, я сам понимаю, что это вряд ли. Но это возможно. Представьте себе экспедицию авантюристов, которая ищет что-то здесь, в Диких Землях. В ней могут быть вполне приличные люди, и лишь двое преступников, которые не афишируют свои темные делишки перед остальными. Представьте себе, что эти двое отлучались от остальных, накуролесили, а теперь вернулись обратно.

— Ну если там только двое бандитов, то другие помогут нам с ними разобраться? — спросил Икен.

— А если там все шестеро — отпетые головорезы? — возразил Шикаши. — Видите, какая дилемма? Если там только двое преступников, их пора вязать. А если там целая банда, то... нам тут нечего делать. На самом деле есть еще и третий вариант, самый паршивый.

— А что, есть еще паршивее? — подала голос Т'Иниариса.

— Есть. Это банда, в которой не все виновны в равной мере. Представьте себе, что в ней двое убивали, грабили, насиловали, двое только воровали, а двое просто примкнули, и пока ничего серьезного не натворили. Городская стража в таких случаях не церемонится и действует по принципу: если оказал вооруженное сопротивление, значит готов убить, значит, и тебя жалеть не надо, и валят всех подряд. Да ты же, Икен, видел, как действуют фалангисты? Один Огненный Шар — и нечего даже хоронить. Спору нет, впечатляет! Но мне такая расправа не кажется справедливой. Наказание не должно быть больше преступления.

— Ну а нам то что тогда делать? — воскликнул Икен. — Подойти и спросить, дескать, ребятки, кто из вас очень плохой, а кто не очень? Если бы с нами была сотня стражников, можно было бы и спросить, а так...

— Да. Я с тобой полностью согласен: "у нас проблемы". Надо думать, что делать. О чем они говорят?

— Не могу разобрать, у них защита от подслушивания. Есть такой аркан, называется Прибой. Стихия воздуха, обычно вещается на амулеты, которые в крупных городах продаются вполне легально. Можно пробиться сквозь него, но это займет много времени.

— Ну хотя бы рассмотрел ты их хорошо?

— Угу, могу и вам показать.

Молодой волшебник сосредоточился, и прямо в воздухе начали возникать контуры, постепенно обретающие четкость линий и яркость цветов. Иллюзии были сотворены мастерски, они даже двигались, отражая жесты и манеру движения, которые волшебник мог наблюдать.

Вот охотник. Мужчина лет тридцати или меньше. Черная борода, усы, черные брови, кожа бледная, большой нос, уверенный, даже злобный взгляд. Одежда — кожаная куртка, штаны и широкий прозрачный пояс из шкуры пузыря.

Пожарник. Мускулистый крепыш с интеллигентным лицом. Можно сказать, красавец мужчина. Одет со вкусом: светлые тона одежды гармонируют со светло-серой кожей и желтоватыми волосами, на этом фоне выделяются большие яркие глаза изумрудного цвета. Взгляд — невинный, как у ребенка. На улице увидишь такого — и мысли не возникнет, что убийца.

Третий, новый маг. Старец с блестящей повязкой на лбу (символ магии света). Выражение лица — недоверчивое, взгляд глаз цепкий, подозрительный. Тот еще дедок. Одет обыкновенно, в серовато-зеленый балахон. В руке — посох, на вид — не боевой, а просто чтобы опираться.

Двое наемников (или кто они там). Вот кто по внешности похож на бандитов, так это они. Впрочем, надо признать, что обычно и наемники, и лиходеи выглядят похоже. Поди разбери. Крепкие, здоровые парни, еще молодые. У одного два хороших меча на поясе, у второго — большой и, кажется, дорогой лук.

Наконец, проступило изображение шестого. Внешность аскета. Очень высокий и худой, можно сказать даже изможденный. Под глазами — темные круги. Выглядит как больной, которого лихорадит. На голове серая повязка: маг снов. Черный.

Икен закончил создавать иллюзии, открыл глаза. И увидел, что Шикаши смотрит не на изображения, а на девушку. Та была мертвенно бледна. Ее взгляд остановился на Черном.

— Что, знакомый? — спросил сыщик.

Губы Ини дрогнули, она с трудом оторвала взгляд, собралась было что-то сказать, потом покосилась на Икена. Соврать незаметно при маге снов невозможно. Обычно она не стеснялась так делать (хватало нахальства), но понимала, что сейчас не тот случай. Совсем не тот. Волшебница промолчала.

— Т'Анхайне по кличке Бешеный серый пес. Твой отец. Верно? — спросил сыщик холодным и строгим голосом, зачем-то копируя тот самый тон, которыми говорила сама Т'Иниариса.

Молчание. Сыщик посмотрел на волшебника. Тот недоуменно пожал плечами: мол, не могу понять. Наконец, Ини с трудом выдавила из себя:

— Не знаю.

— Что именно ты не знаешь? — потребовал ответа Шикаши. Маг снов по имени Т'Анхайне носил кличку Бешеный серый пес, верно?

— Да.

— Тот самый, которого посчитали погибшим года два назад?

— Два с половиной.

— И ты — его дочь, верно?

— Вы догадались? Да.

— И это, — сыщик указал на иллюзию, — его изображение?

— Я... я не уверена.

Шикаши бросил взгляд на волшебника. Тот посмотрел вверх. По давно заведенному уговору этот знак означал: "не врет ни в чем". Если бы он прищурил левый глаз, это бы значило, что свидетель хоть в чем-то обманывает.

— А ты часто видела своего отца? Когда в последний раз?

— Достаточно часто. Он был хорошим отцом. Сколько себя помню, его разыскивали, но он вечно каким-то образом оставлял стражу в дураках и находил возможность встретиться, поговорить. Последний раз — незадолго до... исчезновения.

— Значит, ты должна помнить его лицо? Он же не в маске с тобой встречался?

— Нет... я помню.

— И? Это его лицо?

— Я не знаю, — прошептала Ини.

— Почему?

— Я... не знаю.

Сыщик опять покосился на Икена. Тот бросил взгляд на облака.

— Попробуем разобраться. Если это — твой отец, это все меняет. Я не буду охотиться за человеком, который приходится родственником одному из моих людей, — волшебница вздрогнула при этих словах, и посмотрела сыщику в глаза. Тот не отвел взгляда и добавил:

— Можешь считать это глупым предрассудком, но для меня родственные узы значат больше, чем раскрытое дело. Понимаешь?

Девушка выглядела удивленной, и сбитой с толку. Шикаши, выдав такое, помалкивал, чего-то ожидая. Ини посмотрела на Икена. В глазах ее застыл невысказанный вопрос, только волшебник не мог понять, какой именно.

— Если ты хочешь знать, не соврал ли он, мой ответ: не соврал. Если ты хочешь знать мое мнение, насчет родственных уз и раскрытых дел... плевал я и на то, и на другое. Но в любом случае я с Шикаши.

На этот раз мимолетное удивление промелькнуло в глазах сыщика. Через мгновение его лицо вновь стало безупречно управляемой маской прирожденного артиста. И только аура выдавала истинную меру потрясения.

— Он похож, — наконец сказала волшебница, — и не похож одновременно. Этот жест, который ты изобразил, это его жест. Он не был тогда настолько худым, но мог похудеть.

— А лицо? — напомнил сыщик.

— Не пойму...

— Давай по частям. Нос — его?

Ини надолго замолчала. Потом пару раз покосилась на волшебника и с неохотой признала, что не помнит, какой в точности был нос у ее отца.

— А ты зря этого стесняешься, — заметил Шикаши. — Многие люди воспринимают лица как бы в целом, способность вычленять и точно запоминать отдельные детали больше свойственна художникам или сыщикам, — он покосился на волшебника и едва заметный кивок был ему ответом, — и иллюзионистам тоже. А обычные люди чаще рассказывают про общее впечатление: красивый или некрасивый, сердитый или добрый взгляд, похожий на такую-то известную личность или такое-то животное. Давай попробуем в целом, как бы ты сказала: он очень похож, совсем не похож, не очень, но похож, или похож немного?

— Не очень похож. Я не верю, что он мог так измениться за два года.

— Постарел? Осунулся от болезни?

— Нет, просто какой-то... другой.

— А как насчет выражения лица, взгляда, мимики?

— О, да! Этот взгляд... Неужели, неужели папа жив?! — воскликнула девушка.

Шикаши кашлянул.

— Не хочу тебя обнадеживать. В первую очередь, для твоей же безопасности. Если ты побежишь туда с распростертыми объятиями, а это окажется вовсе не он... мы с Икеном, скорее всего, не сможем тебя отбить.

Тут волшебник заметил, что Шикаши врет. Не во всем, безопасность Ини его действительно беспокоила, но вот остальное...

— Скажи Икен, ты ведь сличал его ауру с образцом из Цитадели?

— Сличал. Это аура другого человека, — ответил парень. — И Пожарник — это не Т'Интене по кличке Повар.

— Кстати, насчет Повара. Зеленоглазый пижон — случайно не Повар? — спросил сыщик волшебницу.

Икен мысленно ухмыльнулся: сыщик сам был еще тот модник, а вот поди ж ты. Волшебница ответила, что огненный маг совсем не похож на друга отца. Да, приметы кое в чем совпадают, но мало ли людей с подобными приметами.

— Подведем итог: у нас есть человек, который имеет совсем другую ауру, немного другую фигуру, лишь слегка похожее лицо, большое сходство по жестам и взгляду. Казалось бы, не так много фактов в пользу версии... но я все-таки склонен поверить в то, что это Т'Анхайне.

— Почему?

— Потому, что лицо, насколько я знаю, можно изменить волшебством. Тем более, если не очень сильно. А вот переучить себя на другие жесты и мимику — это практически нереально. Опять же, рост и фигура... ну допустим, он еще похудел, но тонкая кость осталась тонкой. Магов снов не так уж много, среди них преступников еще меньше, среди них людей с такими приметами совсем немного, а когда мне говорят, что у него еще и повадки те же самые... я бы оценил шансы как пятьдесят на пятьдесят.

— А как же аура?

— А что аура? Ну подумаешь: другая аура..

— Нет, Шикаши, не "подумаешь другая аура", — возмутился Икен. — Ауру так просто не изменишь. Определенные элементы, конечно, меняются с возрастом, но другие остаются на всю жизнь. Или вы думаете, что я совсем тупой, и даже ауры не смогу сличить? Я, конечно, всего лишь третий уровень по снам, но ведь не неофит же!

— Да не возмущайся ты так, — примирительно заговорил сыщик. — Помнится, ты говорил, что разные авантюристы появляются в Диких Землях с единственной целью: добраться до тайн древней магии?

— Да, только никто ведь не добрался...

— Или добрался, но мы не знаем.

— Кто знает: может быть, Виз наполнен молоком, — напомнил пословицу молодой волшебник и презрительно фыркнул.

— А вот скажи мне, Т'Иниариса, создание водяных элементалей — могло быть одним из заклинаний древних? — обратился сыщик к спутнице.

Та с трудом отвлеклась от своих мыслей, и попыталась сосредоточиться на вопросе:

— Элементалей? Теоретически? Шикаши, вы же, вроде бы не любите теорий?

— Ну все-таки?

— Теоретически они могли придумать такое, что нам и не снилось. В пределах законов природы и магии, конечно.

— А поскольку мы не знаем, какие законы были известны древним, то могло быть вообще все, что угодно, так?

— Ну... получается, что так... теоретически, — потдвердила девушка.

— И вы еще удивляетесь, что я не люблю теорий?! — воскликнул Шикаши. — Да ведь от них толку никакого! Я вам скажу, как практик. Эти элементали, которых мы с вами встретили, очень удобны как оборонительный заслон. Изничтожить их трудно даже магам, а для обычных воинов там и вовсе гиблое место. Не удивлюсь, если эти штучки стоят на страже еще со времен Баталий Предтеч. Кто-то их поставил нарочно, и забыл. Они так до сих пор и стоят, ведь убрать то некому.