В саду ее цветов

Но с тревогой справляться не получалось — может, хоть там меня успокоят. Скажут, как идут розыски, обязательно что-то должно сдвинуться, ведь я есть, я живая, не белое пятно и не пустое место.

Ведь кто-то же меня ищет...

**

Халле

Зверя Халле увидел всего-то на полсекунды, но этого хватило для замешательства — кажется, про таких он не знал. Белесая шерсть, круглые уши, сам довольно большой — с волка, пожалуй, но было сходство и с кошкой. В самом деле увидел? Чего не померещится в утренней дымке.

Он вспомнил о волках, о которых твердила Майя. Никогда не задумывался — но ведь вокруг горы, глухие горы, мало ли кто там водится. Если чуть-чуть подключить фантазию, уже сам себе веришь, что иногда ночами издалека доносится волчий вой: сперва один голос, потом другой, и начинается хоровое плетение, то призрачное, то стальное.

Но слышал ли в самом деле?

Смутно колыхнулось в памяти — было что-то еще, о пропавших, словно сам размышлял о похожем. Сосредоточился, постарался удержать невнятное ощущение — но бесполезно, мысль не хотела принимать форму.

Вернувшись домой, Халле перерыл все доступные справочники и атласы и снова задумался — то ли и впрямь обман зрения, то ли о такой твари ученые не писали.

И с каждым прочитанным абзацем образ все сильнее расплывался в памяти, но с тем крепла уверенность — зверь приходил. Не показалось.

**

Майя

С утра я зашла к полицейским, впервые. Может быть, я что-то неправильно представляла, но мне казалось — не таким должен быть участок. Не таким... домашним, расслабленным и расслабляющим — только не меня. Они смотрели футбол, я не подумала спросить, какие команды играют... хотя вряд ли это что-то могло прояснить.

Мне предложили стакан компота, погреться и с сожалением объяснили — вестей по-прежнему никаких. Говорили, смотря одним глазом в экран. Двое сытых котов у печки. Добрый полицейский лучше злого, и за городок можно только порадоваться, но мне показалось — они и не помнят, что я завелась у них тут. Пытались делать хоть что-то, или так и не починили оборванный провод?

Я помялась еще немного у стойки. Капитан Сорен вновь дружески улыбнулся мне — кажется, бывают такие игрушки, их качаешь вверх-вниз, а они улыбаются.

Ботинок промок — то ли я неудачно ступила в лужу, то ли подошва треснула. Жаль, теперь по городу не пройтись, а возвращаться не хочется.

Я была не нужна.

Может быть, Магнусу разве что.

Здесь меня не обижали. Не притесняли. Заботились... Не знаю. Было глупо и эгоистично требовать от них каких-то действий, да и что они могли, раз молчат те, на другой стороне? Но чувство было, словно меня решили оставить здесь, и остальное уже не имело значения. Нет, даже так — не решили намеренно, просто лень было возиться, и такой выход был меньшим из зол. И я, может быть, и приняла бы это, но постоянное чувство — за мной кто-то следит...

Сырой снег мгновенно растекался лужицей, пряча чужой след, или его прикрывало упавшим пожухлым листом. Стоило мне заметить что-то не краем глаза — краем сознания, как тут же отвлекали близняшки, или добрая молочница на углу, или седой старичок, кажется, один из учителей. О, ненамеренно, они и сами не подозревали, что отвлекли.

Только в доме Халле за мной никто не следил и не пытался привязать невидимой нитью. Там я словно с цепи срывалась — свободная.

Начать разговор я смогла не с первого раза. Уже открывала рот, но проносились мысли — зачем? и что это даст? и неумно, невежливо...

А сказала почти случайно, когда Магнус упомянул, как в городке отметят Рождество.

— Да куда ж ты уйдешь, девонька, — Магнус едва не уронил и очки, и клейкую ленту. — Разве тебе тут плохо?

— Плохо. Без памяти, без родных...

— А если узнаешь, что родные были с тобой, и погибли в снегу?

— Все равно.

— Ты правда хочешь назад? Очень-очень, несмотря ни на что, на друзей здешних, на нашу заботу, готова идти в пустоту?

Я лишь кивнула.

— Что ж, может, выберешься, — задумчиво сказал он, и надел наконец очки. В отличие от Халле, он не посоветовал мне дождаться весны.

И вот оно что: Магнус был разным. Я поняла, как он отличался от других в этой долине. Магнус, кажется, Анна, хоть ее я видела редко — и Халле.

Да, Халле особенно.

Как луна, он двигался в общей системе, но по своей орбите, вроде и здешний, и всему чужой. А может быть, я просто его придумала — все эти загадки, ручей подо льдом и прочее девчоночье, чтобы оправдать эту неудобную и непонятную тягу к в общем-то обычному парню, которому я самое большее слегка любопытна. Придумала — и не больше. Его, но не ту картину.

**

Халле

Он расспросил едва ли не полгорода и порядком устал и промерз, ведь и с ним, не только с Майей, разговаривали на пороге. Согреться мог только в помещениях общих — магазинчиках, полицейском участке — но и там не задерживался. Вопросы оказались бессмысленными, никто и близко не знал про ту тварь, что привиделась Халле. Некоторые говорили — мог быть волк со светлой шерстью, а остальное — игра тумана и воображения.

Волк... да, скорее всего. Странно, что в городе, однако чего не бывает.

Уже потеряв интерес и немного растерянный он направился к Майе. От дома Дагмары до ее пристанища было неблизко, но ведь уже обошел полгорода, осталось всего ничего — через маленькую площадь с кирпичной ратушей, и пара улочек влево. Перед ратушей остановился, всмотрелся в часы. Большие, с медными стрелками, они казались невероятно старыми, выходцами из времен, когда их не должны были еще изобрести. Халле понял, что никогда не рассматривал их, не знал даже, они ходят или застыли давным-давно. Сейчас вроде бы показывали верное время. Но вдруг это лишь совпадение?

С появлением Майи все пошло кувырком. Он думал, что уж себя-то знает верней таблицы умножения, а теперь сплошные вопросы — у него, ни о чем не любившего спрашивать.

Но все же она единственная так отчаянно утверждала, что видела зверя, пусть и не помнила точно, как он выглядел.

Майи не оказалось — верно, опять бродила по городу, ища, что бы еще перевернуть с ног на голову. Но был Магнус, он сейчас не возился с починкой очередной еле дышащей штуки, а прибирался в своем крохотном садике. И, кажется, был не очень-то рад гостю — это Магнус, символ доброты городка! Безо всякой надежды Халле решил напоследок и его расспросить.

И тут ему повезло.

— Говоришь, видел... ну-ну. Необычно, да. Однако, если подумать...

— Так ты знаешь?!

— Это Белая Зверь, — сказал Магнус, шаркая метлой по мокрой дорожке. — Она охраняет долину. Странно, что ты увидел ее; Звери нет дела до своих...

— А ты говоришь странно, ведь слово мужского рода.

— Что ж делать, если барышня, — улыбка проглянула из усов. Невозмутимый он все же — Халле наведывался так редко, что и вовсе не в счет, а тут примчался с вопросами. Хотя нет... все-таки он озадачен, только скрывает старательно.

— Но почему я о ней не слышал?

— А зачем бы тебе? Там, — Магнус описал метлой полукруг, — за ущельем может быть кто-то и рассказывает.

— Не понимаю. Я живу в этом городе, в этой долине, ты знаешь, я нет... кто знает еще?

— Мало ли.

Магнус перестал двигать метлой, оперся на нее и больше не улыбался.

— Ты вот что... Дагмару этим не беспокой.

— Почему?

— Просто советую. Лишнее... а про сегодняшнее скоро и не вспомнишь уже. И вообще, меня слушай поменьше, — он вновь улыбнулся, но улыбка показалась какой-то приклеенной.

**

Майя

С прогулки я пришла поздно, обычно в этот час Магнус не выходил из мастерской, что-то сколачивал, склепывал, вырезал. Но как выглядит мастерская изнутри, я так и не узнала: вход туда он оберегал точь-в-точь как горожане — свои дома. Странно — ведь нередко показывал мне и сломанные, и уже чиненые вещицы, рассказывал о них с любовью и гордостью. Не укладывалось в голове, что такого секретного Магнус мог держать за дверью, раз даже беспамятного найденыша приютил.

А сейчас он сидел на кухне с чашкой травяного чая, большой, добрый и грустный. Но еще и тревожный, и это было совсем непонятно.

— Погуляла? Садись, попей чайку, согрейся, — пригласил он.

Оказывается, он и вторую чашку уже приготовил — верно, услышал мои шаги и стук калитки.

— Да я не замерзла... спасибо, — я уселась на табурет, поджала ноги. Странно, уже такое привычное место стало, и жест. Может быть в прошлом я тоже любила сидеть с ногами на табурете, но здесь уже таким естественным, почти родным казались и крохотный наклон одной ножки, и крашеное дерево сиденья. И запахи стали родными, странная смесь — выпечка, сухие травы, столярный лак.

— Завтра днем за мост пойдет машина с грузом. Я договорился с водителем насчет тебя, раз уж решила уехать. Нехорошее дело, но всяко лучше, чем ты одна убредешь в ущелье. А ты ведь можешь, у тебя глаза шалые, — грустно сказал Магнус.

— Но как же... но раньше... мне говорили, никто по зиме не ездит.

— Если уж очень надо...

— Неловко...

— Забудь; это твоя жизнь, надо тебе — значит, вернешься.

Что-то поменялось, поняла я. Раньше он очень хотел меня оставить, а сейчас... едва ли не выпроваживает. По словам и не заметить, всего лишь выполнил мою просьбу. Но смотрел и говорил — не так.

И, разумеется, мне тут же захотелось отказаться. Не потому что шебутная девица без царя в голове, просто — весь городок этот загадка. У меня и так вокруг были сплошные белые пятна, я устала, отчаянно устала от зыбкости.

Но если я скажу "передумала", поблагодарю за заботу, он рассердится, швырнет чайную ложечку и уйдет в мастерскую? Или, может быть, облегченно вздохнет, и отправится... к кому? Магнус в одиночку принял решение переправить меня на тот... конец ущелья, или с кем-то советовался?

И я промолчала.

Пила совершенно безвкусный чай с безвкусными пончиками.

И дальше молчала.

Я проиграла, сама не зная, в чем. Что-то очень важное... Но это было нечестно — лишить меня памяти и ожидать, что я вспомню задание или правила. Не знаю, кому я мысленно высказывала эту обиду. Она была такой глупой и очень искренней.

Как будто мне дали шанс, а я не то что не воспользовалась им — даже о нем не узнала.

Интересно, потом я вспомню? Когда это уже не будет иметь значения?

Я выглянула в окно — снаружи повалил снегодождь, словно дождавшись или моего возвращения под крышу, или вести о моем отъезде...

**

Халле

Дагмара вновь куда-то уехала, и Халле не впервые задумался — все ее дела лежали за пределами долины, так почему она живет в этом всеми забытом месте. Даже непогода не причина оставить поездки, крохотный серебристый автомобиль преодолевает заносы, через которые с трудом прорываются дальнобойщики?

И о работе своей Дагмара молчит, ведь занята же она чем-то помимо этого его лабиринта.

Додумать он не успел, в дверь постучали.

Ворон, в первую секунду подумал Халле, и тут же удивился нелепости этой мысли. Но в самом деле, ворон начинал преследовать его, стоило Дагмаре уехать, а в последнее время даже ее присутствие в городке не смущало птицу.

Потом он сообразил, кому принадлежит робкий неравномерный стук, похожий на хвостик какой-то мелодии. Майя стучалась всегда именно так, но сейчас было поздно для визитов... что-то случилось?

Додумывал он это уже в холле, откидывая дверной крючок.

"У ворот стояла принцесса. Боже мой, на кого она была похожа от дождя и непогоды!" — вспомнились слова чьей-то старой сказки. Майя не набросила капюшон, и волосы наполовину промокли, наполовину были засыпаны снегом, пряди перепутались. Капли были и на носу, и на щеках... Халле перевел глаза вниз — точно, даже подол юбки промок, а она до колена. Что уж там с ботинками...

— Я пришла... поговорить, это важно. Ты был... таким добрым ко мне.

— Я? — удивился Халле. — Другие гораздо больше.

— Но я не была у них дома, не наблюдала за работой... это всегда сближает. Даже если случайно так вышло. И ты первым меня навестил в больнице.

— Ага, как утенку — кого первым увидел, за тем и следуем, — Халле рассмеялся, но, заметив, что девочка сникла, поманил за собой. — На кухню пойдем. Ты кофе пьешь?

— Пью.

— Я тебе сейчас сварю адскую смесь, такое любит Дагмара. Только это секрет. И честно скажу — я не знаю, как можно брать в рот эту дрянь!

На лице Майи он прочел удивление, и сообразил, что таким возбужденным и наигранно-веселым она его еще не видела. И сам он себя не видел.

Решила, что он обрадовался прощанию?

— Сахара нет? — Майя смотрела на чашку с тенью отчаяния, готовая все выпить из вежливости.

— Есть карамельки.

"Все же нормальные люди это не пьют", — удовлетворенно подумал Халле, и опять себе удивился — он счел Майю нормальней Дагмары?

А та уже вполне походила на человека — почти просохла у камина, и, пока он ходил варить кофе, причесалась.

Потом они просто болтали, и Майя впервые не тяготила, не раздражала, не озадачивала. Она вообще была какая-то другая сегодня — нерешительная, немного грустная. Халле думал, она снова попросится в мастерскую, даже сам предложил в итоге, но она не желала отходить от огня. Верно, сильно промерзла.

Если бы она всегда вела себя так, как сегодня, они подружились бы... и он бы о ней думал не больше, чем о близняшках, или любом другом однокласснике.

— Магнус знает, где ты?

— Нет, но я оставила записку, что скоро приду, и чтобы он не тревожился.

— Сумасшедшая. Хорошо успокоила.

— Я должна была. Я ведь пришла сказать, что...

— Ну, продолжай, — поторопил Халле, когда девочка надолго замолкла. Вместо этого она принялась теребить воротник, брошку-розу свою.

— Ну, мы обсуждали с Магнусом, могла бы я уехать отсюда, ведь порой уходят грузовики...

— Куда ты поехала бы, до первого полицейского участка? А дальше — в приют, в больницу? — удивился Халле. — Надеюсь, Магнус тебе объяснил. всю нелепость.

— Да, объяснил, — сказала Майя, как-то непонятно поглядев на него. — Уж до весны-то, во всяком случае... здесь бывает весна?

— Странный вопрос.

— Ты ее помнишь?

— Конечно.

— Расскажи мне... Если зима здесь такая неправильная, какие же весна и лето?

Это была уже почти прежняя Майя с неудобными вопросами. Тон все еще оставался кротким, но еще немного, и тоже изменится.

— Ох ты же... — Халле взглянул на часы.

Майя встала, сделала несколько шагов.

— Можно остаться? — робко спросила она, выглядывая в окно. — Такой туман там. Знаешь, мне в последнее время мерещится, что за мной кто-то ходит.

— Оставайся, — разрешил Халле.

— Я мешаю тебе? Если можно, я бы устроилась тут, на диване.

У нее были глаза уличной собачонки, привязавшейся к человеку и решившей во что бы то ни стало сделать его своим хозяином. А еще она сейчас была красивой — отсвет камина сглаживал все неровности, а достоинства выделял. Пухлые яркие губы, высокие скулы, густая пушистая челка...

В самом деле, почему бы и нет. До Магнуса идти через полгорода, потом возвращаться — нет, Халле не способен на такой подвиг, как ее провожать.