Скирн передал Ваулену увиденную им картину с предложением остановиться на привал и, сделав еще один круг над городом, полетел на юг. Путь обещал быть неблизким, и он старался не перегружать крылья.

Утро было непривычно солнечным и то насколько далеко он может видеть, когда обзор не закрывают вечные облака Черного замка, приятно поразило Скирна. Своих друзей он заметил на расстоянии нескольких миль. И про себя порадовался, что в человеческих землях является единственным существом, обладающим такими возможностями. Будь здесь кто-нибудь еще способный наблюдать за окрестностями с высоты птичьего полета, скрыться от погони им было бы гораздо труднее.

Когда Скирн приземлился на покрытой клевером поляне, Ваулен пододвинул ему выпотрошенного и ободранного зайца, а сам снова наклонился над Древним, пытаясь влить ему в рот остатки лекарства. Терн, не обращая ни на кого внимания, упоенно поедал клевер. Скирну стало не по себе. Древний слишком долго не приходил в сознание, а поведение Терна внушало опасение своей странностью. 'Как бы нам не оказаться в компании впавшего в кому мага и спятившего оборотня.' — расстроено подумал Скирн. В этот момент, словно подслушав его мысли, Древний застонал и открыл глаза. Луч закатного солнца упал на его лицо, и он с шипением зажмурился. Скирн поспешно вскочил, своим телом загораживая Древнего от солнечного света, и почтительно спросил его:

— Как вы себя чувствуете, господин?

— Отвратительно. И не нужно обращаться ко мне на 'Вы'. Между спутниками так непринято. Зови меня Дениэл.

Заявление Древнего заставило Скирна замереть с открытым ртом. — 'Что это еще за новости? — крутилось у него в голове. — Кто такие спутники, если им можно называть магов на 'ты' и по имени. И за что мы удостоились подобной чести? Что вообще происходит?' Лицо Древнего осталось бесстрастным, но в глазах сверкнуло удивление.

— Спутники, в нашем случае — это три оборотня: лошадь, сокол и волк, которые являются верными друзьями мага, помогают ему во всем. Единственные, кому маг всецело может доверять. Они живут, пока живет он, и следуют за ним повсюду.

Ваулен уронил фляжку. Скирн с трудом справился с собой, захлопнул рот и вопросительно уставился на Дениэла. Даже Терн отвлекся от еды и проявил интерес к происходящему. Оборотни с нетерпением ждали продолжения, но Древний видимо решил, что сказал достаточно. Поэтому продолжал хранить молчание, спокойно разглядывая их сквозь прорези своей маски.

— Почему мы? — нерешительно спросил Ваулен.

— Не знаю. Вас выбрала Учитель.

От такого ответа Скирн невольно поежился. Никто не сомневался в мудрости госпожи, но провести вечность с этой говорящей ледяной статуей! Веселенькая перспектива! 'Я тоже не в восторге. — Раздался у него в голове насмешливый шепот Древнего, — но пока мы не вернемся в замок, нам придется терпеть друг друга'. Скирн взглянул в жесткие черные глаза, казалось, пронизывающие его насквозь и торопливо отвел взгляд, стараясь одновременно закрыть свои мысли самым надежным из известных ему ментальных щитов. Уголки губ Древнего поднялись в гримасе, заменяющей ему улыбку, и Ваулен вздрогнул от этого зрелища.

— Доедайте. — Только сейчас Скирн вспомнил о зажатой в руке заячьей тушке. В нем проснулся волчий голод, и он поспешно набросился на еще теплое мясо. Древний спокойно наблюдал за ним, и, казалось, остался совершенно равнодушен к происходящему.

Заяц закончился слишком быстро, и только догрызая последние косточки, Скирн с опозданием вспомнил, что Древний тоже ничего не ел. На его вопросительный взгляд Дениэл ответил лишь пожатием плеч. Этот жест можно было понимать как угодно, но Скирн неожиданно почувствовал состояние Древнего.

Он голоден, страшно голоден, и не в состоянии создать себе еду или поглощать энергию, рассеянную в окружающем мире. Ему еще долго придется обходиться самым слабым волшебством, чтобы окончательно не подорвать свое здоровье, и все равно, не известно восстановятся ли когда-нибудь его силы. Он даже не способен связаться со своим учителем. И все-таки просить он не станет. Где-то глубоко в подсознании у него укоренился этот запрет. Не просить ни в коем случае, что бы ни случилось, не просить помощи. И сейчас даже после того, как спас им жизнь он не может пересилить себя и признать, что голоден. Признать свою слабость и попросить их принести ему еды.

Скирн встряхнул головой, отгоняя наваждение. И встретился глазами с Древним. Огромные черные глазищи светились непритворным удивлением. Он явно был не виноват в том приступе ясности, который обрушился на оборотня. Проглоти его Дэвол, так вот что значит, быть спутником! Осознав это, Скирн невольно рассмеялся! Ваулен с Терном выглядели испуганными. Дениэл, склонив голову набок, заинтересованно разглядывал его, явно начиная догадываться о том, что происходит. 'Да он же страшно одинок! — понял Скирн, — и отчаянно нуждается в друзьях, но наша дружба ему в тягость, мы слишком эмоциональны, слишком шумны и непоследовательны. Нам стоит измениться, потому что те отношения, которые возможны между нами и Дениэлом с лихвой окупят это незначительное усилие. А пока...'

— Ваулен! У нас еще осталось что-нибудь съедобное?

Ваулен коротко кивнул и вытащил половину заячьей тушки, припасенную им себе на завтрак. Скирн молча взял ее и протянул Дениэлу.

— Это тебе! — стараясь, чтобы голос звучал абсолютно бесстрастно, произнес он. Дениэл взглянул на него и молча взял мясо. Он ел аккуратно, не торопясь, ни чем не выдавая своего жуткого голода. Ваулен смотрел на него с искренним удивлением, а затем его взгляд стал виноватым. И Скирн понял, что он тоже осознал, какой голод должна вызывать такая растрата сил. Они молча ждали, пока Дениэл насытится.

Ваулен.

Когда Скирн попросил еще еды, Ваулен сначала подумал о том, что он много сил потратил на перелет и не наелся одним зайцем. Ладно, завтра утром он поймает себе еще что-нибудь съедобное. Не оставлять же своего друга голодным. С этими мыслями Ваулен протянул Скирну тушку и чуть рот не разинул от удивления, когда он спокойно отдал ее Древнему.

'Великие Боги магу-то она зачем? Нет, они словно сговорились удивлять меня сегодня! Древний взял мясо и начал его есть! Мир сошел с ума! Или я головой повредился от всех этих приключений?! Так, а Терн как на это зрелище реагирует? Никак! Терн вообще внимания ни на что не обращает, жует себе траву и все! Неужели ему все равно, как себя чувствует Древний, ведь он ему жизнь спас!? Великие боги! Ну что я за дурак! Как я сразу об этом не подумал. Мы-то все поели, хотя этой ночью особо и не напрягались, а маг ведь до предела вымотался, нас идиотов спасая, и голоден он должен быть, как волк, и мы ему даже поесть не предложили, тоже мне спутники!' — Ваулен почувствовал себя виноватым. Все время пока Древний ел, он не решался поднять на него глаза. Подошел только тогда, когда услышал, что маг вскочил на Терна и осторожно пристроился слева от него. Он ожидал, что Древний задаст ему взбучку за такое пренебрежение своей персоной, но Дениэл, казалось, не обратил ни какого внимания на его маневры. Он спокойно сидел в седле и вместе со Скирном, устроившимся на его левой перчатке, внимательно изучал какую-то карту. И откуда только взяли?! Ваулен притих. Не стоило сейчас мешать, им ведь предстоит тащиться через всю страну, и от того, как они проложат маршрут будет зависеть доберутся ли они до замка или отправятся в свое последнее странствие... Заметив, как Древний кивнул головой Скирну и тронул коня, Ваулен припустил по обочине дороги, стараясь от них не отставать.

Терн начал его беспокоить на первом же часу пути. 'Обычно он головой по сторонам вертит, все вокруг разглядеть пытается, а сегодня, не зная, что он не обычная лошадь и не подумаешь вовсе, что он разумный. Да и на Древнего он теперь обращает внимание, только когда тот использует поводья. Что-то с ним неладное творится и остановиться, чтобы во всем разобраться нельзя, в человеческих землях привлекать к себе внимание опасно. Ну ничего, вот доберемся до замка, госпожа его мигом вылечит, а пока я за ним пригляжу, чтобы не натворил чего'. — Успокоив себя таким образом, Ваулен начал с любопытством принюхиваться, в этих местах было столько незнакомых запахов, что у любого волка голова кругом пойдет. Ему тем более было любопытно. Хотя, несмотря на запахи, ничего интересного вокруг не наблюдалось. Редкий, какой-то потрепанный лес, подступающий к самой обочине, и дорога, не дорога, а одно название — широкая тропа, вот и все, что находилось в округе. 'Тоска, да и только! А это что такое? На дорогу выбрались представители местного населения и остановились, перегораживая нам путь. И как я умудрился их не учуять ума не приложу, ведь от них такой вонью несет, трава в округе вянет. Эти человеки не мылись, наверное, с рождения и при этом ни одной помойки не пропускали! То, что ветер был в их сторону для меня явно не оправдание, отвлекся наверное, расслабился, впредь наука будет'.

Рядом раздался какой-то странный звук. Ваулен повернул голову, пытаясь выяснить его источник, — 'а-а-а это Древний сквозь зубы шипит, видно тоже убойный аромат аборигенов учуял. У него ведь нос не хуже моего, а то и получше, будет. Бедняга, каково ему сейчас приходится знаю по себе и сочувствую. А тут еще самый большой из аборигенов выступил вперед и улыбнулся. Ох, лучше бы он этого не делал, у него во рту если зубы и остались, то только как приятное воспоминание. Одни пеньки торчат какого-то жуткого черно-коричневого цвета, а запах... Фуу я-то думал, что хуже, чем от него и его товарищей пахнуть не может. Оказывается, ошибся. Стоило ему рот открыть, нас накрыла такая волна аромата... Хуже только у госпожи в лаборатории пахнет после уж очень неудачного опыта'.

— Решил бесплатно по нашему лесу проехать, а дворянское отродье?! — глумливо прокаркал главарь, остальные разбойники, в их профессии Ваулен уже не сомневался, громко расхохотались. — Ну ничего, теперь все отдашь! — верзила, переваливаясь, сделал несколько шагов вперед, и, прищурившись, принялся рассматривать Древнего. — А одежка-то у тебя хоть и дворянская, да без герба, изгнанник значит. Стало быть, и искать никто не будет ежели, что. Ну, слезай с лошадки, не дергайся, может, если усердно попросишь, в живых оставлю. Ночи в лесу длинные, а ты парень смазливый...

Ваулен уже приготовился броситься на главаря, но его беспримерный монолог настолько поразил оборотня, что он замер как памятник самому себе, а когда до него дошло, что это животное имеет в виду, было уже поздно.

Древний, сидевший неподвижно с того момента, как верзила открыл рот, услышав его последнее предложение, побледнел еще больше, хотя вроде уж больше было некуда, и сорвался с Терна в немыслимом, невозможном прыжке. Когда он выхватил меч, Ваулен не увидел. Только блеснуло на солнце лезвие тут же окрасившись алым. Оборотни просто не успели вмешаться. Бой, если это избиение можно было назвать боем, длился всего несколько мгновений. У разбойников даже против усталого ослабленного недавним волшебством Древнего не было ни единого шанса.

Когда осела пыль, взметнувшаяся от запредельной скорости движений мага, на дороге лежало четыре тела, и на каждом из них была только одна рана — смертельная. 'Вот это я понимаю, мастер! Мне до него еще учиться и учиться!' — Ваулен от избытка чувств завилял хвостом, в восторге глядя на Дениэла. Древний спокойно посмотрел на оборотня, восхищенного его мастерством, и вдруг пошатнулся. Но тут же справился с собой, выпрямился и твердым шагом направился к безучастному ко всему Терну. Молча вскочил в седло и тряхнул поводьями, приказывая двигаться дальше.

Дениэл.

Усталость давила свинцовым грузом. Мир плескался за базовыми щитами, ставшими для него ловушкой 'Проклятье! Хорошо еще, что излучение 'Песни смерти' тоже блокировано иначе... — Дениэл ехал, как в полусне, в голове крутилась одна и та же мысль, — в отношении Скирна Учитель не ошиблась, он действительно смог стать мне спутником, теперь я не один. Я отчетливо ощущаю его сознание. Его чувства настолько слились с моими, что определить какие из них кому принадлежат уже сейчас сложно. Хорошо еще, что он не отличается истеричностью Ваулена, иначе мне бы пришлось несладко. Делить мироощущение с существом, дергающимся по малейшему поводу, что может быть хуже? Скирн слегка склонил голову, соглашается. Видимо он понял меня своим новоприобретенным чутьем. К этому тоже придется привыкать. Все-таки такая доверительность малопривычна для меня, раньше я доверял только Учителю. Но маг всегда должен быть открыт новому знанию, откуда бы оно ни исходило.... Это что?! Ну и запах!! Не иначе разбойники. Впредь тебе наука, Дениэл, нечего задумываться о посторонних вещах, когда вокруг тебя подстерегает опасность! Ладно, послушаем, может быть удасться откупиться...' Дениэл сосредоточился, вслушиваясь в монолог главаря.

Сначала он не понял, что от него хочет этот ублюдок, а когда понял... Мир потонул в слепящей ярости. Учитель предупреждала о возможности подобных вспышек. Некоторые представители народа Древних были им подвержены. И она была права. Эти существа умудрились вызвать у Дениэла такой неуправляемый гнев, что если бы сейчас он мог колдовать, он стер бы разбойников с лица земли, а так пришлось ограничиться просто убийством. Дениэл на время даже забыл об усталости и только когда последний из них упал с перерезанным горлом, он зашатался от боли в перетружденных мышцах. Усилием воли Древний заставил себя выпрямиться и дойти до коня, стараясь не показать насколько ему плохо, вскочил на Терна и поднял руку, чтобы Скирн, которого он стряхнул во время прыжка мог занять свое место.

Оборотень посмотрел на него озабоченно, но ничего не сказал. И Дениэл был ему за это благодарен. Впереди был еще долгий путь, и он не собирался тратить время на бесполезный отдых. Он знал, что простое бездействие не поможет, пока он в таком состоянии. Потрачено слишком много сил, даже резерва, необходимого для того, чтобы организм сам мог начать вырабатывать энергию. Резерва, без которого маг не способен самоисцелиться, и вернуть утраченную силу у него не осталось. Был необходим полный курс восстановления, а это возможно только в замке, ведь снять щиты он самостоятельно уже не сможет, да и если бы смог. Во время лечения он будет полностью беспомощным две семидневки и доверить на это время свою безопасность неопытным мальчишкам на враждебной территории было просто безумием. Поэтому пока ему приходилось довольствоваться крохами энергии, которые можно было извлечь из пищи. Для восстановления потраченного резерва ее, конечно, не хватало, но хотя бы он не падал от истощения. Обычно организм Древнего вырабатывает гораздо больше энергии, чем тратит на поддержание физического тела в живых и на выработку этой самой энергии, но если уж потрачено столько, что на воссоздание организмом своей силы энергии не хватает, то помочь может только глубокий транс или медленное вливание небольших порций силы. А какое там вливание, если щиты подняты, а убрать их уже нечем?