Кукла для Мастера

— Ладно, ты знаешь, что надо делать?

Даниэль судорожно кивнул и напряженно произнес:

— Хотя я обычно не использовал такую составляющую, но соответствующую конфигурацию для конструкта подобрать смогу. Однако вот восстановить или воссоздать этот "орган"... Не имею ни малейшего представления о его работе. И я очень надеюсь, что там все находится в более-менее нормальном состоянии, иначе...

Люцифиано недоговорил, но Анри стало понятно, что жизнь так и не очнувшейся спасенной девушки вновь повисла на волоске.

Но поскольку на дворе уже была ночь, а слуги устали осторожно скрестись в дверь, намекая, что хозяевам пора перекусить и поспать, они не стали ничего сейчас делать, отложив все до завтра. Да и слишком много моральных и что уж говорить, физических сил было потрачено. Быстро отужинав, друзья отправились спать, с надеждой, что все завтра получится.

Лаборатория Даниэля Люцифиано. На следующий день

Анри проснулся поздно и, спустившись в трапезную, обнаружил только свой завтрак с запиской, чтобы как поел, приходил в лабораторию. Когда Леардо в ней появился, еще дожевывая какой-то пирожок, Даниэль уже был полностью погружен в процесс создания конструктов. Кивнув Анри, он попросил его надеть халат и немного подождать. Спустя некоторое время Люцифиано устало вздохнул и, встав со своего рабочего места, жестом пригласил Анри к специальному ложу, где находилась девушка.

— Будешь помогать, слишком сложно контролировать подачу энергии и одновременно управлять внедрением, — сосредоточенно и с усталостью в голосе проговорил он.

Анри показалось, что друг в кровать так и не ложился, а всю ночь провел здесь. "Надо будет сегодня его заставить пойти спать как можно раньше, — с тревогой подумал Леардо, — а то еще сляжет от переутомления или чего похуже будет".

— Держи кристалл, тебе темный и не морщись на мне основной контроль, так что потерпишь, дальше подключаешься к энерговоду, вот переходник, встаешь с левой стороны, а я с правой, — начал инструктировать его Даниэль. Объяснив подробно действия друга и, убедившись, что тот все правильно понял, Люцифиано попросил занять требуемую позицию.

Они разместили кристаллы с конструктами на специальных отметках, которые нарисовал Даниэль на груди девушки, освободив ее от повязок. После этого друзья подключили через себя линии от энерговода, готовясь контролировать поступающую энергию. Затем Люцифиано одновременно активировал оба конструкта. Сверкнув напоследок темными и светлыми всполохами, они погрузились в тело девушки.

Пока продолжалось размещение и разворачивание, ничего особенного не происходило. Даниэль на этот раз подошел к операции более ответственно. Он рассчитал и определил место внедрения чуть ниже и ближе к центру от обоих сердец, объяснив Анри, что именно там согласно проведенному анализу ранее располагалось нечто похожее на остатки старых источников. Кроме того Люцифиано намеревался сцепить конструкты с тем, что из амулета. Причем так, чтобы они составляли впоследствии единое целое. Когда все было готово, Даниэль, еще раз перепроверив, поднял глаза на Анри и, дождавшись кивка, сосредоточился.

— Ну что... три, два, один, поехали! — скомандовал он.

Все, что было дальше, вылилось для Анри в монотонную, но требующую предельной концентрации работу. На его долю, правда, выпала в основном регулировка подачи энергии, сопровождающаяся фразами: "увеличивай потихоньку", "держи на этом уровне", "уменьши в два раза", "теперь усиль, но плавно". Даниэль, отдавая команды, склонившись над телом, рассматривал через свои печати что-то, видимое только ему и, периодически ругаясь вполголоса, четкими движениями вносил какие-то коррекции. Несколько раз удивленно хмыкал, однажды даже дернулся и стал оглядываться, как будто подумал, что кто-то еще находится рядом.

Все это время тело девушки, то дергалось в конвульсиях, то замирало. Иногда даже светилось. Однако Даниэль не обращал на это внимание, заранее крепко притянув его к ложу ремнями, а в рот, между зубов, засунув специальный фиксатор.

Наконец, Люцифиано выпрямился и, вытерев рукой струящийся со лба пот, устало сказал Анри:

— Все, можешь прекращать управление энергией, дальше конструкты сами справятся.

— У нас получилось? — отпуская контроль над магическим потоком, измотанный однообразными действиями, спросил Леардо.

— Да, причем даже лучше, чем я ожидал. Только вот по-прежнему не понимаю, как это все работает. Но факт — работает.

Потом он немного помолчал и, оглянувшись, понизив голос, внезапно спросил:

— Анри, пока длилась наша операция, здесь никого не было? Или, может, происходило что-то странное?

— Да нет, я не заметил, — удивленно ответил Леардо. — А почему ты меня об этом спрашиваешь?

— Да не бери в голову, значит, показалось, от усталости, — сказал ему задумавшейся Люцифиано. — Ладно, ты иди, отдыхай, а я еще немного тут посижу, на всякий случай.

Обратив внимание на предсказуемое выражение лица друга, чуть усмехнувшись, он произнес:

— Прошу, не переживай. Я в порядке, просто должен убедиться, что все работает правильно.

Дождавшись, когда Анри уйдет, Даниэль практически рухнул на стоявший рядом стул, достал дрожащей рукой небольшую коробочку из кармана халата и открыл ее. Затем взяв пару таблеток, закинул их в рот. "Использовать стимуляторы в моем возрасте, конечно, полностью противопоказано, — невесело подумал Люцифиано, сморщившись от неприятного вкуса, — но что поделать, без них я еще дня три назад свалился бы от энергетического истощения, а сейчас боюсь даже шаг сделать. Был бы помоложе, но, увы, теперь работать на таком уровне сложности невероятно трудно, да и еще..."

Даниэль вздрогнул и мысленно вернулся во времени назад. Начиная, он предполагал чего угодно, от отторжения конструктов и невозможности запустить этот "магический орган", до того, что все пройдет, как было запланировано. В принципе получилось по последнему варианту, но вот чей был план? В процессе операции возникло четкое ощущение, что он проводит ее под чьим-то контролем. Все действия, вносимые изменения, проходили с какой-то задержкой. Более того, они иногда корректировались! Но надо признать, что результат был всегда положительный. А итог? Работающие конструкты с коэффициентом передачи почти в единицу, что в принципе невозможно и нечто в районе солнечного сплетения, которое мгновенно активировалось и стало преобразовывать поступавшую энергию в непонятно что. И организм девушки, который сразу начал это "кушать". Да, проблемы с работой конструктов возникли, но балансировка прошла удивительно легко, с пониманием, что Люцифиано "позволили" ее сделать. В какой-то момент времени даже возникло ощущение чужого присутствия и ему указали на ошибку!

Кроме того, проверяя работу внедрившегося ранее и растянувшегося на все тело конструкта из амулета, Даниэль обнаружил тонкое почти незаметное кружево магических линий, переплетающее его ажурной сеткой. Как оно возникло и какой функционал несло, Люцифиано так и не понял, а тронуть поостерегся, чтобы не навредить питающей тело структуре. И прямо на глазах кружево стало наползать на только что установленные конструкты-преобразователи, при этом совсем не нарушая их работу! Были еще ряд моментов, которые он заметил вскользь, так как сил исследовать весь организм уже не было.

Люцифиано встал, скинул халат на стол и, пошатываясь, побрел к выходу из лаборатории. Надо срочно отдохнуть. И пусть еще только вторая половина дня. Завтра, все Даниэль проверит и перепроверит завтра. А сейчас чего-нибудь пожевать и в кровать, похоже, стимуляторы уже не помогают. Значит, стоит действительно выспаться, надеясь, что в его отсутствие ничего плохого не произойдет.

Даниэль Люцифиано и еще одно непростое решение

На следующий день Даниэль сидел перед своей подопечной и не знал, радоваться ему или огорчаться от того, что увидел. С одной стороны, результат вчерашней операции можно было оценить, как однозначно положительный. Получившаяся конструкция выглядела устойчивой и без проблем справлялась с магической энергией, преобразовывая и распределяя ее по организму. При этом потребление значительно уменьшилось, что говорило об эффективности и о том, что девушка, очнувшись, возможно, сможет применять магию, при наличии внешнего источника, конечно. Тело прямо на глазах восстанавливалось, активно регенерируя поврежденные ткани. Процесс ускорился настолько, что, возможно, уже через три-четыре дня о ранах будут напоминать только шрамы, которые, скорее всего, тоже исчезнут.

С другой стороны, Люцифиано по-прежнему не мог отследить, что происходит в мозгу девушки. Не понимал назначения ажурной конструкции магических канальцев, которая постепенно оплетала все внутри тела, при этом не оказывая никакого видимого влияния на его работу. Еще Даниэля смутили непонятные образования, возникшие выше и ниже шеи, состоящие из мускульной ткани и толстых нервных окончаний. А также странные узлы на кровеносной и эндокринной системах. Позвоночный столб тоже регенерировал в какую-то многослойную конструкцию. И главное, анализ уже достаточно окрепшей ауры показал меньше чем наполовину совпадение с образцом, который у него был. Соответственно, вероятность того, что в этом теле очнется именно Сати, стремилась к нулю. Как такое могло произойти, Люцифиано не понимал, не первый раз задумавшись, кого или, вернее, "что" спасает.

Все утро Даниэль размышлял над тем, какие действия можно предпринять для повышения шанса нужного результата. И единственное, что приходило на ум, это принудительное внедрение биологического материала с наложением Печати Подобия. К сожалению, прием из арсенала химерологов, когда необходимо было "основе" придать свойства другого объекта. Что фактически превращало ту, кто очнется, в подобие химер, которые Люцифиано создавал, так как при этом надо было все равно внедрить дополнительно еще целый комплекс специальных модулей контроля и адаптации. Не такого он хотел, совершая свою попытку, совсем не такого. Но ведь можно же, потом минимизировать химеризацию, да точно! Убрать все внешние проявления, внутренние максимально уменьшить. "Она" и не будет знать. Да, не будет! И Анри знать необязательно!

Даниэль вскочил и возбужденно стал расхаживать по лаборатории. Пришедшая идея все больше нравилась, обрастая деталями. Внезапно он остановился, осознав одну неприятную мысль. А ведь для исполнения задуманного, единственным, чем можно будет воспользоваться, это Реликвией! Его Реликвией! Весь другой биологический "материал", накопленный по крупице в свое время и бережно хранимый в лаборатории, не подходил совершенно. Только как вспомогательный, но не более. И другого нет, ничего нет. Люцифиано так расстроился, что опять упал на стул и застыл в мрачной скорби. Впрочем, через довольно небольшое время очнулся. Ну и что? Надо, значит надо! В конце концов, заказав кремацию, по костям не плачут! Подойдя к телу, он наклонился и, сместив повязку, еще раз тщательно обследовал левую сторону лица девушки. Да, все верно, несмотря на ускорившееся заживление, внутри глазной впадины было пусто, пока пусто.

Решившись, Люцифиано быстрыми шагами покинул лабораторию и поднялся во двор. Еще один момент, требующий внимания, сразу разрешился. Выловленный конюх подтвердил, что Леардо покинул замок, воспользовавшись предложением, изложенным в записке, переданной ему утром со служанкой. В ней Даниэль просил его извинить и не беспокоить, так как он проведет сегодня день в лаборатории, отслеживая состояние девушки. А также просьба совершить конную прогулку в деревню и заглянуть к травнице с приложенным к записке списком. Зная о маленькой "слабости" друга к красивым женщинам, Даниэль не сомневался, что до вечера Анри будет занят.

Люцифиано поднялся в свой кабинет и, тщательно заперев дверь, поколебавшись, нажал незаметный выступ на камине. Сбоку на стене отошла панель, открыв то, что он никогда не показывал никому, его... Алтарь. Центральное место занимал портрет Сати, сделанный на ее двенадцатый день рождения. На нем она была в нарядном серо-серебристом платье и с букетом голубых цветов, который так походил к ее глазам. Нет, Даниэль не присутствовал на праздновании того знаменательного события. Сати привезли к нему позже, через несколько дней, бледную до синевы и с повязкой в пол-лица.

Даниэль Люцифиано и Сати. Много лет назад

Подарков было полным-полно. И половина, как обычно, без поздравительных подписей, позволяющих определить дарителя. Их, конечно, проверили на магию и наличие неприятных сюрпризов, но все равно это не помогло. Милая детская страшилка — шкатулка, из которой при открытии должна выскакивать голова шута на пружинке. Почему-то ее на месте не оказалось. Девочка же, открывая, наклонилась слишком близко. А кончик пружины был очень длинным и острым...

Когда лучшие лекари столицы признались, что восстановить глаз не в состоянии и стали предлагать установку протеза, отец девочки вспомнил о своем родственнике. Тогда он и приехал к Даниэлю с Сати, надеясь на чудо. А Люцифиано, в то время уже давно не желающий ни с кем общаться, вышел навстречу, планируя послать всех появившихся куда подальше.

...

Чужая стража, распределившаяся по двору, остановившаяся перед входом в донжон карета. Даниэль, набирающий воздуха в грудь, чтобы в идиоматических выражениях описать новый путь для приехавших. Скрипнувшая дверца и детский голосок, рассыпавшийся колокольчиками:

— Папа, это тот Великий Маг, что мне поможет? Какой он красивый!

И ярко-голубой глаз, с интересом смотрящий прямо на Даниэля.

...

Тогда Люцифиано от неожиданности чуть не подавился воздухом, с трудом остановив заранее заготовленную фразу. Эти слова и глаз неожиданно пробили щелочку в его окаменевшей душе. И потом, выслушав просьбу хмурого отца, Даниэль уже не смог отказать. Даже когда при дальнейшем общении он выяснил, что Сати называет "красивым" практически все, для Люцифиано ничего не поменялось. Маленькая девочка уже прочно поселилась в сердце, даря то, что он думал, никогда не ощутит.

Проблему с глазом старый химеролог решил быстро и кардинально. Вспомнив об ученице травницы, которая была примерно такого же возраста, послал за ней в деревню. Когда девочка, прибыв, выслушала его, то, почти не раздумывая, согласилась. Ведь не каждый день предлагают без всяких условий поставить настоящий "ведьмин глаз", позволяющий видеть "незримое". Она, конечно, побаивалась, но рискнуть решила.

Дальше уже пошли чисто детали. Осмотр показал, что нерв, к счастью, поврежден был не так глубоко и безнадежно, как думали столичные лекари. Для Даниэля, естественно. Извлечение глаза у донора, удаление поврежденного, прошли без эксцессов. Установка и приживление нового зрительного органа тоже проблем не вызвало. А девочке из деревни он поставил оставшийся от старых экспериментов глаз, предназначавшийся изначально для химер, с внедренными печатями усиления зрения и магической чувствительности.