Ильм усмехнулся. Выходит, что король провел очень поучительный день — не только с собачьими экскрементами познакомился, но и еще и с солдатской кашей.... Даже на золотой не поскупился. Надо же....
— Мастер...
— А? — Ильм отвлекся от воспоминаний.
— Спросить хотел,— капрал смущенно упер взгляд в землю,— ты только того не серчай, ладно?
— Договорились. Чего тебе?
— Ты и вправду некромансер? А то народ много чего про тебя говорит.
— Например?
— Ну.... разное. Что кровать у тебя из костей.
Ильм не сдержался и фыркнул. Его собеседник обиженно замолк.
— Кровать у меня самая обычная. А что касается остального — чистая правда. Я костяной мастер.
-Ух ты, — в глазах бывалого стражника зажглось совершенно детское любопытство, — а ты мертвеца поднять можешь?
— Ну да, могу.
— А двух?
— Могу и двух....
— А....
Сверху тихонько свистнули. Затейливо, не очень длинно, словно коротенькую мелодию исполнили.
— О-па,— капрал сразу подобрался,— у нас гости. Ты, мастер, как доклад докладывать обучен?
— Обучен. Что, дождались?
— Вроде того. Лучше добрая драка, чем эти голуби, — он снял с головы шлем и стукнул по нему несколько раз испачканной в каше ложкой. Железная шапка издала противный дребезжащий звук. В ответ на условный сигнал послышался топот сбегающихся стражников.
Через пару мгновений на площади перед башней образовалась идеально ровная и подтянутая шеренга солдат. Капрал крутился вокруг нее, поправляя и одергивая обмундирование своих товарищей. Потом хлопнул себя по лбу и умчался куда-то в сумрак. Ильм не успел даже удивиться, как тот уже стоял перед ним со шлемом в руках. Некромант с ужасом разглядел видавший виды рыцарский топхельм.
— Ты спятил,— процедил он сквозь зубы,— где ты это ведро нашел?
— Какая разница, — капрал цепко посмотрел на темный провал улицы,— главное есть, что на голову надеть. Лейтенант не может быть без головного убора. Вообще надо свой иметь.
— У меня не шлем, а одно название.... Дома он.
— Тогда не обессудь.
— Он без подшлемника.
— А ты головой не тряси. Вон идут уже. Давай облачайся. Сейчас представление будет. Я к своим побежал. Потеть.
Из ночного мрака важно материализовались два поджарых пожилых господина, одетые в богатые камзолы. На головах представителей городского магистрата красовались береты, украшенные перьями. Вслед за ними, позвякивая тяжелой амуницией, шагали шестеро латников. На площади перед башней процессия разделилась.
Конвой значительно отстал, явно проявляя цеховую солидарность с гарнизоном. Старцы же вышли на открытое пространство и остановились. На их холеных лицах не читалось ничего кроме плохо скрываемого неудовольствия. Другого никто и не ожидал.
Ильм поймал на себе тоскливый взгляд капрала. Кажется пора....
Некромант, ни разу до этого не принимавший участия в подобной церемонии, тихонько кашлянул, прочищая пересохшую глотку, и нахлобучил на голову шлем. Мир сразу превратился в замкнутое пространство, пахнущее ржавчиной и кислой капустой. Звуки стали глуше, видимость через узкую смотровую щель оставляла желать лучшего.
Ильм недовольно сморщился. С помойки он притащил его что — ли? Ладно, потом разберемся.
Первый шаг навстречу судьбе оказался не очень удачным. Ограниченный обзор не позволил рассмотреть корявую ветку под ногой. Ильм споткнулся и, под тяжестью доспехов чуть совершенно позорно не упал. Пришлось не очень мужественно взмахнуть руками и только таким образом удержать теряемое на глазах равновесие. Далее все пошло более-менее гладко.
Некромант, печатая шаг по каменной мостовой, совершил положенный подход к членам городского совета и, лихо щелкнув каблуками, замер в точно положенном месте. Шлем предательски сполз набок. Ильм в сердцах дернул головой. Проклятая железяка с грехом пополам встала на место.
— Почтенные слуги города,— начал он, стараясь, чтобы голос звучал молодцевато, однако глухая лицевая часть шлема на свой лад преобразовывала звуки, придавая им немного квакающий тембр,— на вверенной мне королем и вольным городом Туров для охраны земле, а также в Восточной крепостной башне и восточных воротах ничего, способного устыдить достоинство нашей славной державы не произошло. Вверенная мне дружина готова отдать жизнь за светлого короля. Доложил суть сего дня маг — лейтенант Ильм, сын Нотара.
В воздухе повисла тишина.
Слуги города окинули докладчика задумчивыми взглядами, сродни тем, какими одаривают невыразительные каменные изваяния, и одновременно обернулись к замершим навытяжку солдатам.
Ильм облегченно выдохнул. Вот ведь как бывает... Кому расскажи, не поверят. Ни слова ни сказали, старые хмыри. Не одернули на полуслове, к шлему на голове не придрались. Добрые городские традиции рушатся прямо на глазах. К чему бы это все? Или он был настолько невнятен, что на него решили не тратить свое драгоценное время? Вроде все как надо сказал. Ну, да боги с ними. Меньше нервотрепки.
Почтенная комиссия тем временем активно обхаживала стражников, словно любящие отцы нерадивых сыновей. Холеные белые руки трогательно оправляли складки на видавших виды плащах, осторожно касались тяжелого боевого оружия, придавая ему идеально правильное положение, поправляли шлемы на головах. На лицах старцев блуждали снисходительно улыбки, как у бывалых воинов при виде новобранцев. Вообще, складывалось впечатление, что уважаемые господа немного выжили из ума и с наслаждением играются в солдатики.
Ильм терпеливо ждал, вытянувшись, как и все, во фрунт. Нюхал ржавчину пополам с капустой и старался не чихнуть.
Наконец смотрины закончились и комиссия, даже не обернувшись в сторону новоиспеченного командира, важно продолжила свой путь. Ильм проводил взглядом стальные спины эскорта и, как только они скрылись в темноте, с удовольствием стянул железо с головы. Вдохнул полной грудью свежий, прохладный воздух и мысленно пожелал честной компании приятного путешествия. В доки. Ибо после Восточной башни следующий большой наряд стоял именно там. Значит впереди у них трущобы, трущобы и еще раз трущобы. С подобающими ароматами, своей ночной жизнью и изобилием темных личностей.
Капрал подождал еще немного и резко взмахнул рукой. Монолитный строй сразу же распался на отдельных живых людей.
Ильм подошел к нему и протянул больше не нужный шлем.
-Видал, как сегодня все благостно прошло? — старший солдат расплылся в широкой улыбке, отчего на щеках его появились маленькие ямочки, не очень вязавшиеся с обликом сурового воина, — не орали, ножками не топали, слюной не брызгали....Похоже, ты своим докладом их очаровал. Растопил, понимаешь, того, суровые сердца.
— Что-то не так? — осторожно поинтересовался Ильм, — вроде все сказал буква к букве.
— Да ты бы себя со стороны послушал! Ты ж из-за забрала так проскрипел, что у них лысины вспотели. Теперь мои сержанты только в этом шлеме представляться будут, зуб даю.... Завтра точно выпью после смены. Такое дело обмыть надобно. Эх....
Ильм взмахом ладони прервал монолог.
— Ты где эту помойку взял?
— Не понял.
— Шлем, говорю, из каких закромов выудил?
— А, вон оно что,— капрал с чувством почесал нос,— так он у нас то тут лежит, то там. А что?
— Почему капустой воняет?
— Так кто-то его в бочку закинул. В бочке квашеная капуста была. Дней пять, как ее съели, а бочку интенданты никак не заберут. Не обессудь, мастер, если что не так. Нам в таком ходить не по рангу в мирное время. Такой горшок для благородных. Выкинуть жалко. Вот и кочует он у нас как перелетная птица.
— Ладно, — Ильм стянул себя перевязь с мечом,— гостей больше не ждем, командуй ворота закрывать. Потом и поближе к теплу не грех переместиться. Кстати, звать то тебя как?
— Мартином кличут.
— Кличут?
— Стало быть, зовут,— капрал приосанился, — у нас все по мужской линии Мартины. И отец мой, и дед, и прадед. Эй, там на площадке! Опускай решетку!
Где-то над головой торопливо простучали подкованными подошвами сапоги, скрипнула дверь. Сразу после этого за толстыми каменными стенами заскрипели, застучали огромные зубчатые колеса. Ильму даже на миг показалось, что башня зажила какой — то тайной, недоступной пониманию жизнью.
— Пошла, холера ее раздери, — с чувством произнес Мартин,— сколько служу здесь, все удивляюсь, как можно такую тяжесть поднимать и опускать. Механика, что б ее...
Ильм хотел ответить что-то умное в том смысле, что это наука точная и требует глубокого понимания, как вдруг звуки, ласкающие капральское сердце, смолкли. Сразу, как будто их и не было вовсе. В повисшей над башней тишине стало слышно, как лихо ухнула в лесу за стеной сова, потом, словно в ответ ей, из близлежащих домов донеслась визгливая женская брань.
— Не понял,— капрал со свистом, как дракон, готовящийся к прыжку на врага, выдохнул воздух,— эй, там! Что за дела?
Сверху, через перила деревянной галереи свесился стражник. На лице его была написана вселенская скорбь. Мартин с недобрым видом поманил его пальцем. Непринужденный жест капрала не предвещал ничего хорошего. Ильм поймал себя на мысли, что ожидает как солдат оттуда, с высоты почти сотни локтей, просто прыгнет вниз.
Никто никуда не прыгнул. Стражник ловко сбежал по лестнице и замер перед капралом.
— Ну?
— Э...
— Отчетливей.
— Э.... Э
— В нарядах сгною...
— Э... Март... господин капрал...
— Это я про себя знаю,— Мартин побагровел.— а ну вынь свой язык из задницы и толком говори.
— Сломалось, значит...
Ильм с чувством досады вновь закинул ножны с мечом за спину. Вот и отдохнул. Он почему-то представил себя крестьянским конем, с которого после тяжелого трудового дня сняли хомут и подвели к яслям с овсом, а потом вдруг решили вспахать еще десятину и напялили хомут обратно.
Капрал покряхтел немного, то сжимая, то разжимая кулаки, потом старательно выложил изрядный набор бранных слов и только после этого обернулся к некроманту.
— Пойдем, мастер, посмотрим и опечалимся.
Замершая на полпути к земле решетка больше всего напоминала распахнутую клыкастую пасть огромного диковинного зверя. Проклятое железо! Ильм подошел поближе и с плохо скрываемым раздражением стукнул по толстым, ржавым прутьям кулаком. Массивные металлические детали злорадно, как ему показалось, поглотили в себя звук удара.
Теперь придется изыскивать способы устранить неполадку. Восточные ворота это вам не шутка. Восточные ворота — это, как говорится, парадный въезд в город, ибо столичный тракт упирается прямо в них. Всякие там курьеры с королевскими грамотами, особо приближенные к телу графа купцы, прочие официальные лица — все привыкли входить и въезжать в Туров именно этим путем. Сложно будет завтра объяснить какому-нибудь расфуфыренному козлу, желающему быстро попасть в город, о временных, но непременно исправимых технических трудностях. М-да.... Сначала створки ворот сняли для ремонта. Теперь вот с решетками проблемы. Если такими темпами и дальше дело пойдет, то придется на ночь ворота телегами перегораживать, как в походном лагере.
Куда катится этот мир...
За Ильмом зло сопел Мартин и сокрушенно вздыхал " механик".
— Докладывай,— некромант обернулся к переминавшемуся рядом с ноги на ногу солдату, — как дошли до жизни такой.
— Известно как,— солдат зло сплюнул на пол, в его глазах стояла обида на все подъемные механизмы в мире, — стали опускать, все гладко сначала шло, ну, как обычно. Потом хрясь и все... Встала вот ни туда, и ни сюда.
Ильм промолчал, хмуро разглядывая подчиненного. Обычный коренастый мужичок. Лицо простоватое, открытое. Шрам на щеке. Таких много. Именно на них все и держится... или ломается. Смотря, как судьба распорядится.
Некромант обошел незадачливого стражника кругом. Тот с покорностью повернулся вслед за ним.
— Причину выяснил?
— А то. Первым делом бросился посмотреть все ли справно...
— И что же?
— А....— солдат обреченно махнул рукой,— шестерня вразнос пошла. Кто б подумать мог. Видать прокована плохо была. Вот и дала трещину.
— Там, — Ильм выразительно ткнул указательным пальцем вверх, все гномьей работы. Ты хочешь сказать, что подгорные мастера схалтурили?
— Да не,— вмешался капрал, — здесь значит, наши местные поработали. Ну, из людей.
— Не понял,— Ильм вопросительно поднял левую бровь,— насколько я знаю, на эти самые шестерни заказ в копях Тора выполняли. При чем тут люди?
— Этот, будь он неладен наши ковали. По образу так сказать и подобию. Мне брат жены сказывал. Он вхож в кузнечную гильдию. В подмастерьях там дурилка бегает... Меха качает. Скоро самого вперед ногами понесут, а он все на побегушках... Тьфу....Так вот....Говорил он, будто у города денег не хватило на все, так решили своими силами обойтись. Кто ж мог подумать, что так выйдет.
Ильм посмотрел на уходящую из города дорогу, прислушался к гулу ветра в ветвях деревьев и неожиданно успокоился. Сидеть сложа руки до утра, значит доказать полную свою несостоятельность. Он представил, как разочарованно сплюнет Санти, узнав, что он даже не попытался ничего предпринять. Вышестоящее начальство будет еще более категорично. Итак, начнем с простого....
— Повозкой дыру загородите. Сейчас же.
-Дык, где ее взять-то? — Мартин небрежно ухмыльнулся.
— Это приказ,— неожиданно жестко отрезал Ильм,— извольте исполнять. Найдите на близлежащих улицах.
— Но....
— Исполнять.
По лицу капрала было видно, что он явно оказался меж двух огней. С одной стороны от старшего по званию поступил ясный и четкий приказ. По всем канонам следовало метнуться исполнять. С другой стороны лейтенант был не совсем "свой" и быть на побегушках по любому капризу у временщика, значит уронить себя в глазах боевых соратников.
Ильм нахмурился еще больше.
Дело неожиданно стало обретать не очень дружеские формы. Он не хотел давить на новых подчиненных, но похоже выбора ему не оставляли. А зря... Некромант быстро перебрал в уме заклинания из разряда страшилок. Такие заставляют учить на первом курсе, чтобы учащиеся почувствовали, что уже отличаются от простых обывателей и получили стимул к изучению более сложных наук. Согласитесь, приятно завалится в таверну, не очень богатую разумеется, в черной студенческой робе и попросить бесплатную кружечку пивка, глядя на испуганного трактирщика невинными глазами, в которых пляшут языки пламени. Или заставить лицо расплыться в бесформенный блин. Или что-нибудь еще в этом роде... Эх, наивные года. Знать бы тогда, что хозяева этих питейных заведений имели сговор с руководителями кафедр и пугались из года в год с тупым постоянством за немалые денежки, которые им отслюнивала Высшая магическая школа.... Простые вояки об этом вряд ли знали. Поэтому стоило попробовать упрочить свой и офицерский и магический авторитет.
Ильм выбрал заклинание с нежным названием "подснежник". При его исполнении у всех вокруг создавалась не очень аппетитная иллюзия: у прочитавшего сие произведение магической мысли сначала наливались зеленым цветом глаза, а потом очень натурально прямо на глазах начинало разлагаться лицо. При этом зубы удлинялись и в буквальном смысле раскорячивались в разные стороны, как куча опят, торчащая из трухлявого пня.
