Двое и старуха. Записки некроманта

— Что это? — спросил я как-то Йогена об этом после одной из тренировок.

— Не знаю, как называют это состояние ученые мужи. Лично я зову его "Точный взгляд".

— Это хорошо или плохо?

— Сколько времени у тебя уходит, чтобы достичь этого состояния? — поинтересовался Йоген, расставляя тренировочное оружие по стойкам.

— Около двух часов.

— А сколько раз я тебя "убиваю" за это время?

— Много, — признался я.

— Вот и ответ на твой вопрос, — сказал Йоген. — "Точный взгляд" — штука полезная, но до него еще надо дожить.

Я смутился, но все же спросил:

— А существует ли способ сократить время для достижения этого состояния?

— Я знаю два, — сказал Йоген, окинул зал хозяйским глазом и, опустившись на небольшую скамейку, продолжил. — Первый — ежедневные многочасовые тренировки и другой — особые грибы, которые употребляют варвары с Северных островов. Эти грибы помогают им входить в состояние, близкое к тому, что испытываешь ты. Да, они не чувствуют боли, дерутся, как безумные не задумываясь ни о стратегии, ни о тактике боя. Не потому, что ничего не знают об этом, а потому, что считают эти знания ненужными. Все их искусство боя состоит в том, чтобы ударом топора развалить противника от плеча до пояса или размозжить голову. В своих бесконечных междоусобных войнах эти приёмы проходят. Когда же они пытаются воевать с нами, такая тактика приводит к плачевным результатам — легионеры ребята крепкие, бывалые, их не испугаешь дикими воплями и боевой раскраской, опыта им не занимать, они знают, как бороться с опьянёнными яростью и грибами варварами — ушел с линии атаки, а там — смотря по обстоятельствам — в корпус или по конечностям. В среднем, один легионер может без особого труда разделаться с двумя варварами.

— А я все же не отказался бы попробовать грибочков, — задумчиво сказал я, меряя зал шагами.

— Многие бы не отказались, — усмехнулся Йоген. — Да вот только варвары берегут свой главный секрет пуще глаза — о том, где можно собрать урожай, знает только шаман. Заметь, даже вождь не посвящен в эту тайну.

— Почему? — не понял я.

— Война — дело ненадежное, — с воодушевлением принялся объяснять Йоген. — Вождя могут захватить в плен и особо церемониться с ним не будут, а скорее всего, возьмут в оборот, а что если вождь не выдержит пыток, да и расскажет, где заветная поляна? Нет, меньше знаешь — легче умрешь.

— Тогда надо захватить шамана, — предложил я, продолжая прохаживаться по залу и все больше увлекаясь "грибной" идеей.

— Пытались, да без толку, — махнул рукой Йоген. — Он чуть что — так спрячется, что ты хоть весь остров перерой, а его не найдешь, а если найдешь — так он ядовитый корешок укусит — и был таков, а если найдешь, да он не успеет отравиться, все равно — дело дохлое — пытать его бесполезно — полноценным шаманом становятся лет в семьдесят-семьдесят пять, когда умрет предшественник, — не пройдёт и часа, как он отправится к своим богам. Пытаться пригрозить, что вырежут всех — для него это не аргумент — не мы, так враждебное племя. Вот такие нравы на Севере.

— Так что никто так и не попробовал заветных грибов? — с разочарованием сказал я и сел на другую скамейку, напротив Йогена.

— Пока что известен один такой случай. Путешественник, талантливый Маг-целитель, да еще и Алхимик Фаут Скелед потерпел кораблекрушение у одного из Северных островов. Не знаю, почему его сразу не убили — обычно у варваров за этим дело не встанет, но чем-то приглянулся он местному шаману — Целитель, да еще Алхимик. Да доподлинно известно, что он вылечил их вождя от триппера. Так тот на радостях принял Фаута в свое племя и на церемонии посвящения в мужчины, его и накормили этими грибами. Так вот он и описал все, что чувствовал в своей книге "Честный рассказ о путешествиях и необычных приключениях Фаута Скеледа, Целителя и Алхимика из Кенторбу, им самим изложенным".

— У нас в библиотеке ее, конечно, нет, — уныло сказал я.

— Книга редкая, но мне как-то посчастливилось ее почитать, и я отлично помню все, что касается действия грибов, — сказал Йоген и лукаво улыбнулся.

— Йоген, не томи, рассказывай!

— Хорошо, Кэвин, я расскажу, — позволил себя уговорить Йоген. — Итак, перед употреблением их готовят шаман и его ученик — рецепт, само-собой, хранится в тайне — после чего на вкус они похожи на маринованные грузди. Действие начинается примерно через пять минут. Вначале хочется плакать и смеяться от счастья. Это состояние сменяется ощущением своей силы и уверенности в том, что равных тебе нет. Затем вождь вложил ему в руки боевой топор и, указав на дерево, сказал: "Это враг, он пришел убить наших мужчин и забрать наших женщин. Убей его".

— Бедное дерево, — улыбнулся я.

— Да, дереву не поздоровилось. Человек, который за всю свою жизнь ничего тяжелее книги и пера не держал, разбил дерево в обхват толщиной в щепы, да стер себе ладони в кровь. Однако, боли он не ощутил. Сколько времени пребывал в состоянии ярости, он точно не помнит, но уверен, что не менее трех часов. Потом к нему подошел вождь и сказал: "Ты только что победил сильного врага. Теперь ты наш брат и настоящий мужчина. Выбирай себе женщину". Фаут повиновался, однако, как истинный мужчина, воздерживается от описания дальнейшего, лишь пишет, что в жизни не видел таких снов — ярких и реалистичных. На этом описание действия грибов оканчивается, — сказал Йоген и спросил. — Ну как, еще хочешь грибочков?

— Если этот Фаут Скелед не обманывает, то с этими грибами возможна только одна тактика боя — та, что вы описали. Нет. Лучше тренировки.

— Что же, правильный выбор.

Раздался удар колокола.

— А вот и ужин, — радостно произнес Йоген, и мы расстались.

* * *

Однажды после ужина я направился не как обычно в библиотеку, где читал "Парадоксы атаки и защиты", тем самым изучая теоретические аспекты фехтования, а в кабинет сделать то, что собирался не первый день — написать отцу. А то после краткой весточки, что дорога прошла благополучно, я больше ничего ему не писал. Пока Юрген наполнял чернильницу и очинял перо, я достал из ящика стола лист чистого пергамента. Закончив приготовление письменных принадлежностей, Юрген положил их мне на стол и вышел из кабинета, я собрался с мыслями, обмакнул перо в чернила и принялся за письмо.

"Здравствуйте, батюшка. Еще раз спасибо за столь щедрый подарок. Мое новое жилище мне нравится с каждым днем все больше и больше. Слуги здесь вышколены, как надо, все бывшие солдаты, — делают все быстро, ловко, молча. У меня, даже есть свой камердинер — еще одно наследство от дяди Кейна. Управляющий на диво ловкий и предприимчивый человек, так что я не бедствую. Скучать мне не дает замечательный учитель фехтования, тоже доставшийся мне от дяди. Повар тут очень хороший, а винный погреб просто великолепен. Здесь даже есть весьма недурная библиотека. Единственное, чего мне не достает, так это Вас, Вашего общества, Ваших мудрых советов. Не проходит и дня, чтобы я не вспомнил о Вас. Как Ваше здоровье? Очень надеюсь на встречу с Вами.

С любовью, Ваш сын, Кэвин Оуэн.

Златолист 14, год 1235"

Я дождался, пока высохнут чернила, запечатал письмо, написал сверху: "Дону Рэбме Оуэну от сына, Кэвина. Лично в руки" — с тех пор, как отец женился во второй раз, его супруга стала постепенно играть главную лютню, и я был уверен, что вся почта, кроме пометки "лично в руки", попадала сначала к ней — и позвонил. Появился Юрген.

— Юрген, ты знаешь, где находится замок моего отца?

— Конечно, сир.

— В таком случае, вот тебе письмо, составь самый безопасный маршрут, пошли гонца к моему отцу и скажи ему, чтобы письмо было передано лично в руки.

— Хорошо, сир, — сказал Юрген и удалился.

Гонец вернулся дней через десять с ответным письмом от отца и передал его мне тоже "лично в руки". На свитке было надписано: "Кэвину. От дона Рэбмы Оуэна, отца. Лично в руки". Я улыбнулся — чувство юмора у отца было отменным. Ему повезло — большую часть его жизни его окружали люди чести, для которых прочитать чужое письмо было просто немыслимо, поэтому он расценил мою пометку, как шутку, и решил ответить тем же. Я положил письмо в карман, проводил гонца в господскую трапезную, налил ему вина и стал расспрашивать. Как выяснилось, этот слуга был гонцом еще при дяде и отлично знал все дороги, так что помощь Юргена оказалась излишней.

— Как тебя там приняли? — спросил я слугу.

— Спросили от кого я. Когда узнали, что от вас — проводили в кабинет к какой-то богато одетой даме. Сидит за столом с видом хозяйки, молча протянула руку, ну, тут я ей и говорю: дескать, мне наказано передать его хозяину и никому другому. Так она так скривилась, будто у нее все зубы разом заболели, и велела позвать какого-то Ямеса. Пришел тип, ну вылитый Юрген, только старше лет на двадцать. Дама ему говорит: проводи к хозяину. Ну, меня и проводили, я отдал письмо. Так ваш батюшка, как прочел на конверте от кого письмо, так сразу велел меня накормить и устроить в комнате для гостей, пока он будет писать ответ. Кормили меня, как на убой, постирали всю одежу, попарили в баньке. Так что я на следующий день был, как новенький. Ну, а утром приходит этот Ямес и снова зовёт меня к хозяину. Тот протягивает мне свиток и говорит, чтобы я передал его вам "лично в руки". А потом дает мне целый злат. Я отказывался, но, в конце концов, пришлось взять. Вот он, — и слуга положил золотую монету на стол.

— Оставь себе, — сказал я. — Ты его честно заработал, а теперь ты свободен и можешь идти.

Слуга осторожно взял золотой со стола и удалился. Я же быстрым шагом пошел в кабинет — мне не терпелось прочитать письмо отца.

"Здравствуй сынок, — писал мне отец. — Очень рад был получить от тебя весточку. Рад, что угодил тебе с подарком. Очень счастлив, что у тебя все хорошо. Я могу только гордиться, что мой сын проводит время, как и подобает молодому дворянину — не в праздности, потягивая вино и гоняясь за хорошенькими поселянками, а в деятельности. Скажу по секрету, я очень надеялся, что Йоген сможет увлечь тебя фехтованием. Да, я знаю Йогена — твой дядя и мой брат как-то приезжал вместе с ним ко мне в гости. Кейн, как сейчас помню, представил его так: "Мой брат по оружию, а так же учитель фехтования, любящий и знающий свое дело, и просто очень хороший человек". Мне понравились его манеры и то, как он держался — я еще раз убедился в том, чтобы быть достойным дворянином, вовсе не обязательно происходить из знатного рода.

Спешу поделиться с тобой своей радостью — приблизительно в середине Руки Дождя у тебя появится младший братик или сестричка. Так что приезжай. Буду очень тебя ждать.

Любящий тебя отец, Рэбма Оуэн.

Златолист 20, года 1235"

* * *

В начале Листобоя, сразу после Праздника Урожая, Йоген женился. Я подарил ему на свадьбу один из лучших двуручников дяди — гномьей ковки. На клинке была вытравлена надпись на хирунте: "НА ПОГИБЕЛЬ СУКИНЫМ СЫНАМ", что привело Йогена в окончательный восторг. Его жене, Аннете, я преподнёс длинное красивое платье, выписанное мною из Столицы. Аннета была так рада обновке, что тут же переоделась и ощутимо похорошела. "Ах, спасибо, сир, будет теперь, что на праздники надеть", — отблагодарила она меня. Я распорядился так же, чтобы подали Сикурату урожая десятого года. Посидев за столом с новобрачными и прислугой часов до девяти и, не желая их стеснять более своим присутствием, я удалился к себе и сразу улегся спать.

Проснулся я полностью разбитым — всю ночь мне снились дикие сны — то я от кого-то убегал, то падал в бездну, то тонул, то горел, обгорал и уже полз на четвереньках, оставляя куски своей плоти, пытался спастись, но что самое мерзкое — это был дикий нечеловеческий хохот, не смолкавший ни на секунду. Я не представлял, как в таком состоянии я смогу выйти на пробежку, однако, вышел и к удару колокола, возвещавшего о завтраке, почти забыл о кошмаре.

На следующую ночь кошмар повторился. Я проснулся, и весь день был мрачнее тучи. Теперь я точно знал, что дядю Кейна свела в могилу не простуда, а проклятие. И теперь оно взялось за меня. Что же, дядя оставил кое-что после себя — я прошёл в кабинет, взял с камина шкатулку, достал из нее амулет и стал рассматривать его. Семигранный, размером немногим больше сребра, из черного метала, покрытый вязью рун, многие из которых были мне незнакомы — это была магическая хирунта. В самом центре — маленький, с ноготь мизинца, непонятно как державшийся живой беспокойный глаз. Висел амулет на изящной серебряной цепочке. Я решительно надел его. "Вот тебе!", — подумал я, хотя отлично понимал, что это лишь средство избавить меня от кошмаров. Чтобы окончательно избавиться от проклятия, мне нужно найти и либо уговорить, либо убить проклятую старуху из Белмории, наславшую его на мой дом, а чтобы осуществить все это, мне нужно окончить Университет Магии, а это — пять лет жизни. И это все при том, что я не знал, есть ли у меня какие-то способности к магии. Что же, у меня появился еще один повод для поездки к отцу.

Остаток осени промчался незаметно. Дядин амулет помог — кошмары мне больше не снились, мне вообще ничего не снилось — вечером я словно нырял в бездонный омут, а утром выныривал из него.

Йоген обучил меня приемам, что не преподавались в Дзен Риэле, как "грязные" и "недостойные дворянского звания" — захватам, броскам, пинкам, подножкам, ударам навершием, сопроводив этот прием такими словами: "Если дерешься с наглецом, врежь навершием твоего оружия ему в лицо и сбей с ног, а что делать с ним потом — тебе решать", научил, как разоружить противника вооруженного как мечом, так и кинжалом, а так же рукопашному бою. Нечестных приёмов для него не существовало. "Прав тот, кто выжил" — это было его кредо — в нем отражалась суровая правда жизни человека, пережившего не одну битву. Я подумал и взял его на вооружение. И это все при том, что я ни разу не убивал человека. "Прежде чем доставать оружие, подумай, готов ли ты идти до конца", — часто повторял на наших занятиях Йоген.

* * *

Рука Дождя перевалила за середину. Пора было потихоньку начинать готовиться к поездке. Я выписал из Столицы набор оловянных солдатиков и куклу. Йоген осмотрел мои подарки и только хмыкнул, а не прошло и трех дней, как он принес другую куклу — может она была одета не так роскошно, как моя, однако она была с подвижными руками и ногами. Но, меня поразило больше всего, то, что стоило ее положить на спину, она закрывала глаза.

— Йоген, откуда такое чудо? — спросил я, повторяя трюк с закрыванием глаз снова и снова.

— Да тут неподалёку в одной из ваших деревень живет старый мастер-игрушечник. Он, как узнал, что вам нужна кукла, так двое суток напролет мастерил ее.

— А платье?

— Платье сшила его жена. Они тем и живут, что делают игрушки и продают их на ярмарках, — объяснил Йоген.

— Сколько я тебе должен?

— Нисколько. Это подарок.

Вечером, накануне отъезда я, Юрген и Йоген наведались в оружейную — подобрать себе оружие и доспехи. Йоген в оружии не нуждался — двуручник с громким девизом у него уже был, Юрген молча взял себе палаш, я остался верен полуторке и выбрал лучшую. Затем мы выбирали доспех. Да, дядя знал своё дело отменно: три кольчуги гномьей работы, да не просто гномьей, а самого Торна — такую не брал даже арбалет с тридцати шагов, не говоря уже о луке. Все отличие составляла длина рукава: одна — по локоть, две остальных — до середины предплечья. Я взял себе кольчугу с длинным рукавом, Йоген — с коротким, Юргену досталась с таким же, как и у меня. Я и Юрген взяли так же кольчужные рукавицы.