Картак 2. День сдвига. Часть 2 (неокончено)

У девушки даже мелькнула мысль в голове, мол сейчас разобьется, слишком большая скорость. Но вопреки всему, монах как-то странно засучил ногами в воздухе и его падение превратилось в плавное приземление. Он просто изменил траекторию движения, словно гравитация потеряла над ним власть, и, пробежав вперед едва касаясь носочками земли, притормозил у самых ступеней, прямо там, где стояла девушка.

— Ha oiy. — Поклонился он ей и невозмутимо зашагал по ступеням вверх.

— Ха ойи. — На автомате повторила девушка, ошарашенная случившимся.

Встряхнув головой, она обернулась ко входу в храм, но монаха там уже не было, только створка дверей поскрипывая медленно закрывалась за ним. От разглядывания двери её отвлекло эхо голосов, доносящееся как раз оттуда, откуда прилетел странный монах. Вика повернулась в том направлении и стала вглядываться в редеющий туман, который становился все прозрачнее и прозрачнее, уступая позиции утреннему солнцу.

В тумане появилось темное пятно, постепенно превращаясь в силуэт человека. Еще один монах, у которого за плечами располагались объемистые плетеные корзины, а на голове красовалась коническая шляпа, летел по воздуху к скале храма. Он так же засучил ногами и плавно приземлился, подбегая к ступеням.

— Ha oiy. — Улыбнувшись, кивнул он и направился в храм.

— Ха ойи. — Обалдело повторила девушка, хотя в мыслях у неё были совершенно другие слова, в основном матерные.

Это было невозможно, но она собственными глазами все видела. Либо сумасшествие подкралось к ней настолько незаметно, что ей видится странный мир с летающими людьми, либо в этом мире что-то не так. Обе мысли вызывали неконтролируемый протест, который и сопровождался безмолвной бранью.

Прийти в себя Вике не дали. За вторым появился третий монах, а за ним четвертый, пятый... Всего их прибыло около двух десятков и каждый нес на себе пару больших плетеных корзин.

В этот день впервые молчаливые монахи храма были похожи на нормальных людей, которые говорят, смеются и просто радуются дорогим гостям. К вечеру даже в центральном помещении, том самом где появилась Вика, произошел своеобразный пир. Там даже присутствовали девушки, чего за целый месяц пребывания здесь не было ни разу.

Прибывшие гости так и остались жить в храме, а вот несколько постоянных жильцов на следующее утро ушли вместо них, на глазах у Вики перепрыгивая почти стометровую пропасть.

Сколько потом было криков и мольбы, сколько пролитых слез в попытке уговорить снова замолчавших монахов показать девушке способ так прыгать... Вика сама не знала почему решила, что монахи способны это сделать.

Бесплодность попыток Вика поняла сразу, но попытаться стоило. Конечно язык был другим, но жесты никто не отменял и девушка лезла из кожи вон, чтобы донести до монахов свою просьбу. Вот только они оставались глухи и немы к ней. Лишь женщины на кухне пытались понять, чего хочет девушка. А когда понимали, то просто печально качали головами, пытаясь ей что-то объяснить в ответ.

* * *

Полгода Вика жила как заключенный. Сон в маленькой каморке, которая примыкала к кухне, готовка или уборка, редкие прогулки по храму, которые со временем осточертели настолько, что каждая монашеская лысина вызывала жгучее желание треснуть по ней половником, вот и все разнообразие.

В течение этого времени несколько раз появлялись "прыгуны", как их обозвала Вика, устраивались небольшие празднички в главном зале храма, а в остальном жизнь оставалась вялой и однообразной. Единственным плюсом оказалась возможность учить местный язык. Волей-неволей погруженная в чужую среду Вика стала понимать, чего от нее хотят, когда обращаются, что просят или на что ругаются. Постепенно смысл слов начал складываться в понятия и предложения. К исходу шестого месяца девушка могла сносно общаться с женщинами. Мужчины почему-то ни с кем разговаривать не хотели, даже в праздник "прыгунов" они старались откреститься от женщин, хоть и могли перекинуться парой фраз.

Конечно таких знаний не хватило, чтобы выстроить полную картину о мире, но кое-что Вика все же узнала. Горы, в которых находился храм, делили между собой четыре страны: Агентия, Хамен-Хаф, Ёрд и немножко Мазэмо. Конкретно сам храм и его окрестности относилась к государству Хамен-Хаф, которое лежало южнее.

Жителями местного храма являлся клан "Воздушной ноги", а точнее его остатки. В свое время могущественный клан Воздушной ноги вступил в противостояние с молодым, набирающим мощь кланом Золотого ящера, и проиграл. Молодость, амбиции и безрассудство позволили Золотым ящерам одержать верх над архаичными традициями и закостенелыми обычаями Воздушной ноги. В ходе противостояния было пролито много крови, а остатки клана вытеснены в горы, где их защитой осталась скрытность и затворнический образ жизни. Поговаривают, что Ящеры иногда наведываются сюда, дабы испытать на прочность последний оплот проигравших, но пока им не удалось довести дело до конца. Хотя на взгляд Виктории, Ящеры просто не хотели утруждаться, ведь клан Воздушной ноги практически не показывает носа из своего убежища, если не считать простых торговцев, которые приносят пищу в храм. Вся история клана Воздушной ноги — это вольный пересказ слухов и домыслов, которыми делились с ней женщины. Реальная же история хранилась монахами под грозной печатью молчания.

Жизнь в храме, как охарактеризовала её Вика, была как болото, которое разбавлялось небольшим "дождиком" во время прихода торговцев. В остальном все оставалось неизменным — мужчины познавали себя и медитировали, достигая какого-то непонятного просветления, защищали храм от нападений и природных бедствий, а женщины в свою очередь готовили пищу, стирали и убирали.

Почему женщины вообще подряжались это делать, для Вики было загадкой до определенного дня. Причем об этом никто не рассказывал, как бы девушка не изгалялась, выспрашивая мотивы побудившие остальных к такой жизни. Но это открытие было сопряжено с другим, не менее значимым.

Когда девушка задалась вопросом — а откуда у монахов деньги на еду? — и начала копать в этом направлении, то выяснилось, что зарабатывают как раз таки мужчины, создавая некие амулеты, которые охотно покупают в городах и поселках страны. Правда в чем заключается такая популярность безделушек, никто толком объяснить не мог, ссылаясь на какую-то эфемерную "силу". Этой же "силой", как ей пояснили, пользуются торговцы, когда перепрыгивают пропасть.

"Ага" — подумала девушка — "значит все-таки это не возможности тела, а какое-то хитрое приспособление, наделяющее способностями и позволяющее порхать по воздуху". Но дальнейшие события опровергли такую теорию и привели к неожиданным выводам.

Однажды, в самый вроде бы обычный день, все женщины не сговариваясь стали покидать место своего обитания — кухню. Они вышли на первый этаж, собрались в кучку и стали чего-то ждать, периодически шушукаясь между собой и хихикая. На все вопросы женщины отвечали лукавой улыбкой или приглушенным смешком, никак не проясняющим ситуации.

С восходом солнца сюда же пришли и мужчины, выстраиваясь полукругом в несколько шеренг. Когда все стали на свои места, от женской кучки отделились небольшие группки, которые подходя к строю мужчин разбились на одиночек и, взяв какого-нибудь мужчину под ручку, скрылись в недрах храма. Так продолжалось, пока Вика не осталась совсем одна из женского коллектива и человек пять из мужского, которые представляли собой самое молодое поколение храма.

Что происходит? Куда все разбрелись? В голове девушки постоянно всплывали вопросы, особенно когда она ловила на себе немного удивленные взгляды оставшихся парней. Ответ на все эти вопросы стал приходить постепенно. Пока Вика ходила по храму, пытаясь увидеть хоть одну из парочек, до её слуха иногда стали долетать далекие стоны, игривые смешки или какой-то шепот. Порой ей казалось, что она слышит ритмичные поскрипывания или глухие удары.

"Да они же трахаться пошли!" — Догадка осенившая девушку оказалась неожиданной. — "Вот это да-а-а... Стоп! А где они всё делают?"

На первом этаже никаких комнат не было и в помине, всего лишь три зала — большой и два малых. На нижние этажи никто из женщин не вернулся, это первое место, которое осмотрела девушка. Значит звук доносится сверху — констатировала она.

За все время, проведенное здесь, Вика ни разу не поднималась выше первого этажа. Причина была банальна — гладкие внутренние стены не имели лестниц на второй и последующие этажи. Мужчины туда попадали при помощи своих "прыжков", а женщины такой способностью не обладали.

В этот день Вика единственная, кто ночевал в кухонных каморках, остальные женщины так и не вернулись к вечеру. Зато на следующий день, перед восходом солнца, вся женская часть храма спустилась вниз и принялась за свои обязанности. Только в этот раз было гораздо больше шума. Выйдя из каморки, Вика увидела румяные, светящиеся от счастья лица женщин, которые весело переговаривались, шутили и смеялись, попутно занимаясь повседневными делами.

"М-да..." — тоскливо подумала девушка — "Может и мне стоило кого-нибудь выбрать? Хоть какое-то разнообразие в моем пресном существовании".

Но такое настроение мгновенно улетучилось, когда веселые, а от этого непривычно разговорчивые женщины просветили Вику насчет произошедшего вчера события. Оказывается все они не имеют никакого отношения к клану Воздушной ноги. Женщины просто прибывают сюда с торговцами и живут, дожидаясь дня "любви".

Конечно мужчин существует много и за пределами здешней обители, да и девушки не сказать что уродины, чтобы от них шарахались, но загвоздка заключалась в другом. Женщины шли сюда, чтобы зачать ребенка от мужчин обладающих той самой "силой", о которой слышала девушка. И вот здесь впервые прозвучало слово, суть которого Вике объясняли добрых полчаса. Все мужчины клана Воздушной ноги считались магами, как поняла из объяснений девушка. И именно поэтому сюда шли женщины, ведь шанс родить одаренного малыша гораздо выше, если его отцом станет пусть и слабый, но маг. Причем они шли не просто из близлежащих окрестностей, а чуть ли не со всей страны.

"Идиотизм!" — Было первой мыслью Вики, когда она осознала все, что ей рассказали. Трудно вот так просто поверить в магию... Да и в баб, которые идут сюда за детьми, пусть эти женщины и не являются представителями голубых кровей. Хотя запудрить мозги можно любой, особенно если продемонстрировать что-то вроде способностей "прыгунов". Но червячок сомнений понемногу грыз гранитную стену, построенную на знаниях земных реалий. Ведь здешние мужчины умели прыгать в длину на сотню метров, а в высоту на добрых два десятка, причем при приземлении никто из них не разбивался в лепешку. С учетом развития здешнего мира такое оборудование должно быть слишком сложным для каких-то монахов.

И как бы Вика не уговаривала себя, убеждая в существовании некоего устройства в храме, позволяющего проворачивать такие трюки, видеть его она не видела. Да и женщины почему-то не могли повторить такой трюк. Терзаемая противоречиями девушка прожила в стенах храма еще два месяца до одной случайности, которая изменила её быт на маленьком скальном "островке".

По обыкновению Вика трудилась вместе со всеми женщинами, что работали на кухне. Чаще всего ей доставалась плита с большущей кастрюлей или резка овощей. И как ни странно тяжелее всего было у плиты. Огромный, в пол её роста половник с трудом ворочался в огромной кастрюле, за которой приставили смотреть девушку. Пот градом катился по лицу то ли от парящего варева, то ли от усилий, прикладываемых Викой к орудию труда.

Уже привычная рутина погрузила девушку в своеобразный транс, который появляется от монотонной и однообразной работы. Окружающие голоса словно далекое радио еще больше убаюкивали девушку. Разбилось такое спокойствие в один миг.

Размеренное щебетание женщин вдруг разрезал громкий крик. Девушка мгновенно повернулась в сторону его источника. Реакция была непроизвольной, просто здесь очень редко происходило что-то неординарное, и крик сразу же приковал к себе множество взглядов.

Его источником оказалась пышногрудая женщина, которая несла с мойки посуду и столовые приборы. Вика застала как раз тот момент, когда она поскользнувшись на разбросанных по полу очистках и, не удержав равновесия, повалилась на стойку, где висели ножи. Все это происходило в паре-тройке метров от Вики.

Женщина упала настолько "удачно", что ножи взлетели в вверх словно стайка пичуг. Часть из них тут же приземлилась на место, пригвоздив женщину к деревянному полу, а остальные, которые импульс направил по иной траектории, полетели в сторону Вики и еще двух женщин, стоящих неподалеку.

Блеснувшие в свете ламп лезвия приближались к девушке, словно бесстрастные осколки льда, несущие только холод и смерть. Жажда жизни захватила девушку с головой, такое иногда случалось, ведь её спортивные увлечения были отнюдь не безопасными.

Каким-то шестым чувством она поняла, что не успевает уклониться и поэтому рефлекторно попыталась отмахнуться половником. Вика даже сама не заметила, как тяжелая кухонная утварь стала совсем легкой, в какой-то момент она просто почувствовала его продолжением своей руки, словно та приобрела объем. Взмах получился настолько быстрым, что ножи смело, как пушинку.

Несколько мгновений после этого Вика пыталась почувствовать в теле боль от ранений, но ничего подобного не происходило, и она сначала осмотрела себя, а потом и все вокруг. Женщины, которые стояли неподалеку, лежали на полу. Одной нож попал в ногу, отчего она заливалась слезами и кричала от боли. А вот второй не повезло еще больше, гладкая деревянная рукоятка торчала из виска.

"Мертвая..." — Вика твердила это словно мантру, не в силах оторвать взгляда от убитой. — "мертвая..."

Затем взгляд неожиданно зацепился за несколько ножей, которые на разную глубину воткнулись в деревянный пол недалеко от её ног. Она рассматривала кривые, изогнутые лезвия, переводила взгляд на немного помятый половник и никак не могла понять, как же так вышло.

Кое-кто из женщин, находившихся в этот момент рядом и видевших все происходящее, в немом удивлении смотрели на эту картину. Только спустя десяток секунд, когда их отпустило первое ошеломление, они отмерли и кинулись к пострадавшим.

Там правда и так хватало помощников. Некоторые из них помогали раненой, другие пытались привести в чувство женщину, упавшую на стойку с ножами, а кое-кто отправился наверх, чтобы рассказать о произошедшем.

Через несколько минут в помещение кухни спустился один из монахов. Это был старик, который, как казалось Вике, был самым старым из мужчин во всем храме. Она видела его всего лишь пару раз за более чем полгода жизни. Тем было удивительнее лицезреть его здесь. Он подошел к ней, окинул взглядом торчащие из пола ножи, потом зажатый в руке половник и немного нахмурившись произнес:

— Иди за мной.

Девушка даже не подумала ослушаться, она до сих пор была под впечатлением от произошедшего, поэтому безропотно последовала за стариком.