Короли ванадия

В обзорном голографе захлебывался очередной комментатор:

— Это победа! Да еще какая победа! Еще вчера у этого парня не было и ломаного гроша, а завтра он станет богачом. Больше двухсот миллионов космобаксов выплатит ему корпорация "Баунти лтд". И поделом! Фирмы, начиняющие свои шоколадные батончики отходами деревообработки, безусловно, должны быть наказаны. Больше никто не возьмет в рот пресловутые "Баунти". "Марс" и только "Марс" — вот истинная ценность! Покупайте батончики "Марс"! Ешьте "Марс"!

— Братан, — Петлов притянул капитана и обнял его, — ты хапнул половину нужной суммы! И распиарил нашу фирму. Можно заказывать двигатели.

— Аж не верится, — выдохнул капитан, — до сих пор все потроха дрожат. Кстати, если опилки и стружка одно и то же, почему называются по-разному?

— Вопрос интересный, — Петлов выпустил Басильева из объятий и почесал затылок. — Древесину уже лет четыреста обрабатывают безотходными технологиями, и как настоящие опилки выглядят, все давно забыли. По крайней мере, я ничего сказать не могу, кроме пресловутого "Понятия не имею!"

* * *

Почтовый ящик оказался забит. Даже фильтры не помогали. Снова целая охапка брачных предложений, сопровождаемых подробными видеороликами. Настырные предложения торговых фирм и агентов. Масса поздравлений от людей, ненавидящих "Баунти". Среди них — извещение "Общества защиты планет от интервенции "Баунти". Оказывается, есть и такая организация. Руководство общества уведомляло, кроме всего прочего, что господину Басильеву присуждена ежегодная премия "Анти-Баунти" в сумме десять тысяч космобаксов. Электронный чек будет выслан в течение недели.

— Слушай, этак ты быстро сколотишь нужные полмиллиарда, — порадовался за капитана Герка Еванов.

— Могли бы гораздо больше отвалить, — выказал недовольство вечный скептик Петлов. — Небось, этих "Антибаунтников" конкуренты финансируют. Тот же "Марс", например. А для него десять тысяч не то что не деньги, даже не денежная пыль.

— Ладно, кончай, а то расстроюсь, — благодушно отозвался Басильев. — Лучше посмотри в новостях, чего это "Баунти" собирается предпринять. Может, болтанут какое-нибудь интервью, надо быть в курсе.

Петлов полез в информационные каналы, и даже присвистнул, такие в них оказались новости. Хотя свистеть в космосе — очень дурная примета: кислорода не будет. Свистунам не то что подзатыльника дают, но иногда прямо в лоб лупят — а не свисти, вражина, не накликивай беду!

Но Петлова простили. На глазах всего человечества разворачивалась трагедия "Баунти". Еще недавно это был промышленной монстр, ворочавший миллиардными оборотами, а сейчас он обратился в издыхающего карлика. По всей Земле местные власти запрещали продажу шоколадных батончиков "Баунти" на том основании, что в них используются отходы деревообработки. Товар свозился на охраняемые склады и опечатывался, производство прекращалось. Кое-где разгневанные толпы уничтожали рекламные щиты со слоганом "Райское наслаждение!"

На всех биржах прекратили операции с ценными бумагами корпорации и исключили их из листинга. Впрочем, никто все равно не желал покупать эти бумаги, хотя цены на них упали в десятки раз. Брокеры поставили жирный крест на "Баунти лтд". Тысячи вкладчиков, вложившие свои средства в эти бумаги, мгновенно стали нищими. Все они поносили Басильева и судью Багиру. Один даже бросился в отчаянии в вентиляционный колодец межгородского метро, и лопастями вентиляторов его нашинковало на шестнадцать частей. В реанимации девять часов сшивали и запускали организм. Выжил. Не красавец, конечно, и руки-ноги разного размера получились. Зато стал знаменит, неплохо устроился, и невеста явилась необыкновенной красоты. Из их свадьбы потом сделали забойное телешоу, а за право трансляции первой ночи инвалид заколотил какие-то совершенно сумасшедшие деньги. В общем, было потом на что делать имплантации и улучшать внешность.

Но это все потом. А сейчас Петлов с удивлением сообщил, что в биржевых котировках появились заявки на покупку акций "Королей ванадия".

— Представляете, мужики, предлагают целых четырнадцать центов за акцию, — радовался он.

— Чего ж не даром? — обиделся Басильев. — Не вижу пока повода для восторга.

— Да ты не понимаешь, — отмахнулся Петлов. — Сперва давали цент, потом четыре цента, потом пять, потом шесть и так далее. А еще вчера за наши акции могли дать только по морде. Но мы их, слава покорителям космоса, пока что на торги не выставляли. А они все равно уже растут.

— Пожалуй, в этом что-то есть, — усмехнулся Басильев. — Этак через месяц до полтинника дорастут, а то и до целого космобакса.

— Кстати, космобакс за акцию уже дают, — подал голос Еванов, ковыряющийся в почте. — Пожалуйста, двенадцать миллионов за весь пакет. Видать, почуяли, что теперь, когда ты двести миллионов у шоколадников выцепил, ситуация может измениться, и даром никто ничего не получит.

— А один космобакс за акцию — это не даром? — возмутился Басильев.

— Космос — территория относительности, — уклончиво, с претензией на философское обобщение, ответил Еванов.

— Пусть отнесут, знаешь куда? И засунут поглубже. И сидят тихо, чтоб не выпало. — После ступора в начале суда и эйфории после него Басильев впал в ярость. — Да я хоть сто лет буду пасти этот астероид, но в один прекрасный момент он окажется на окололунной орбите, и все эти брокеры-дилеры вылетят в трубу. В выхлопную.

— Экий ты, брат, стал суровый, — урезонил его Петлов. — Лучше глянь, какой-то банк кредит предлагает.

— Вот, началось, — удовлетворенно констатировал Басильев, — сейчас все сбегутся, начнут деньги предлагать. Ну-ка, посмотрим...

Некий австралийский провинциальный банк предлагал полмиллиарда под пятьдесят процентов годовых. При более внимательном чтении письма Еванов обратил внимание на выражение "сложные проценты".

— Это как понимать? — спросил он.

— Так и понимай — проценты на проценты, — пояснил Басильев. — Получили полмиллиарда, через год стали должны семьсот пятьдесят. Еще через год снова на пятьдесят процентов от всей суммы они выросли — уже стало за миллиард. Еще через год уже полтора с лишним. И так далее по восходящей. Когда наступит время рассчитаться, у нас все отберут, и еще должны останемся. Не пойму: почему нормальные банки не хотят с нами сотрудничать? Ведь выгодный проект, прибыль будет огромная.

— Это тебе выгодный, — возразил Петлов, — а у крупных банков есть акционеры, члены совета директоров и наблюдательного совета, наконец, основные клиенты. И все они могут быть не заинтересованы в нашем ванадии. Зато заинтересованы в своем. Слышали же, что "Космет" на Луне намечает добычу металлов, ванадия в том числе. Туда уже кредиты вложены, поди, миллиардные.

— Как бы так устроить, — мечтательно произнес Еванов, — чтоб они прекратили свои лунные разработки? Чем бы таким напугать?

— Их только одним можно напугать — дешевым ванадием, — мрачно заметил Басильев. — А мы по-прежнему продолжаем удаляться от рынка. Вон, падение цен на ванадий на бирже прекратилось, начался подъем.

— Эх, песню сочинить, что ли? — продолжал мечтать Еванов. — Давненько я гитару в руки не брал...

— Давай, займись народным творчеством, — одобрил капитан, — а я пока про управление астероидами почитаю.

Герка Еванов на досуге сочинял песни и сам же пел их под гитару. Он даже записал альбом из восемнадцати песен под общим названием "Глотая звездную пыль" и разместил в Сети среди тысяч таких же сочинений космических бродяг. И счетчик показывал, что за минувший год этот альбом скачали целых три пользователя. Один их них оставил краткий отзыв: "Клевая залипуха!"

Еванов отцепил гитару от стенного зажима, устроился на потолке кают-компании и тронул струны:

— Мы летим на астероиде, — уверенно пропел первую строчку. — Мы летим на астероиде... — Второй раз пропел уже не столь уверенно, что-то песня не складывалась. — Мы летим на астероиде, словно... словно...

— Словно три сперматозоида, — подсказал Петлов.

— Мы летим на астероиде, словно три сперма... — Герка прижал струны. — Свинья ты, Ванька, такую песню испортил. Дал бы нормальную рифму.

— Нет нормальной рифмы к слову "астероид". Разве только "андроид". Так у нас на корабле их нет.

— Ладно, без тебя придумаю. А ты не мешай, займись тоже делом. — И Еванов принялся бормотать, искать рифму: — Параболоида, пинакоида, гиперболоида... Параболоида... Это уже было... Хреноноида... А мы летим на астероиде, словно клочья рубероида... Не, фигня какая-то...

* * *

Время от времени возникала потребность в изменении орбит астероидов, чтобы использовать их в качестве основы для орбитальных станций. Это в тех случаях, когда без особых затрат летящие горы удавалось завести на нужные направления, допустим, вокруг Луны. Или оставить на геостационарной орбите висеть на одном месте относительно поверхности Земли, построив здесь станцию обслуживания, склады, порт с ангарами и прочую инфраструктуру.

Но никому не приходилось кардинально менять орбиту и разворачивать в обратном направлении астероид, тем более, несущийся с такой скоростью.

Басильев торопливо листал электронные страницы учебника, пытаясь найти подходящую методику. Теоретическое обоснование нашлось. Самое главное, прилагалась методика расчетов со всеми необходимыми формулами и векторами. Когда работа была закончена, капитан собрал команду и объявил свой план.

— Перегоняем "Белку" на другой конец астероида и даем импульсы двигателем перпендикулярно оси движения. При этом будет уменьшаться скорость, а время возвращения астероида на уровень Земли может сократиться лет на пятьсот.

— А что? Мне нравится, — поддержал идею Герка Еванов. — Это лучше, чем сидеть, сложа руки. А там, глядишь, закажем движки, подгоним их, затормозим эту глыбу... Когда "Баунти" штрафные деньги перечислит?

— У них десять дней на апелляцию, но, скорей всего, никакой апелляции уже не будет — поздно. Компания развалилась, юристы разбежались, банкротство неотвратимо. Так что по истечении десяти дней после суда перечислят всю сумму в безусловном порядке. Я уже все банковские реквизиты отослал, куда надо, — похвастал Басильев. — Потом сразу можно будет заказывать двигатели. Нам, возможно, теперь будет достаточно двух, а не трех. Глядишь, и выкрутимся. Я теперь хоть сто лет готов лететь, лишь бы никаким гадам не отдавать этот ванадий за бесценок. Потом прилечу, и разорю их всех до стоптанных тапочек.

— А я вот тут тоже помозговал, покрутил ситуацию, — включился в разговор Петлов, — и пришел к выводу, что с другого конца заходить надо. В смысле, покупка движков — дело десятое. Не они погоду делают, а информационное обеспечение. Не забывайте, что мы живем в постинформационную эпоху.

— В какую, в какую? — встрепенулся Басильев. — А ну-ка, разъясни, что это такое?

— Мог бы разъяснить, сейчас бы в университете лекции читал, а не болтался в дальнем космосе, — парировал Ванька. — Но суть не в этом. Суть в том, что люди подчиняются информации. Стоило тебе сказать "опилки", и фирма с тысячелетней историей, огромными деньгами, толпами юристов рассыпалась, как карточный домик.

— Это потому, что все СМИ об этом трубили, — возразил Басильев.

— Правильно. Средства информации разнесли, люди поверили, колосс рухнул. А ведь жрал народ эти батончики тысячу лет и не давился. А тут даже проверять никто не захотел, что там внутри на самом деле. — Петлов назидательно поднял палец. — А теперь смотри: корпорация "Космет" разрабатывает на Луне металлические руды. Ты в этом сомневаешься?

— Нисколько, об этом только и долдонят в экономических и космических новостях.

— А ты эту руду видел? — хитро прищурился Петлов. — Может, там и нет ничего. Никто ж на Луну не летал, не проверял. А акции "Космета" вдвое подорожали. Все строится на предположениях, допущениях, и, главное, на вере. Верят люди в лунный рудник, в его суперрентабельность. Спасибо за это средствам коммуникации и информации.

— Переходи уже к главному, чего вокруг да около бродишь? — не вытерпел Еванов.

— Перехожу. — Петлов выдержал паузу. — Нам надо начинать с информационного обеспечения, а не с движков. Сами посудите: стоит засветиться в голографе, как тут же обрушивается шквал почты. И появляется спрос на акции, которых и в продаже-то нет. Значит, необходимо постоянное информационное воздействие. Наш ванадий лучше лунных руд, поскольку его можно увидеть. Короче, сперва необходимо сделать свой сайт в Сети, да помощнее.

— И что, народ туда так и ломанется? — скептически усмехнулся Басильев.

— А вот увидишь, еще как ломанется, — твердо ответил Петлов. — Толпой владеют три страсти — страх, любовь и деньги. У нас этого добра навалом, значит, интерес обеспечен.

— Ну, страх и деньги — это понятно, — упорствовал Басильев, — летим неведомо куда верхом на миллиардах. А любовь откуда взялась?

— Неважно, откуда, — Петлов был явно в ударе, — на сайте, главное, чтобы была. В общем, сайт "Короли ванадия" с девизом "Вчера — мусорщики, сегодня — миллиардеры!" Ну, и там мы размещаем наши героические биографии, историю полетов на старой "Белке"; как, шутя и балагуря, выцепили двенадцать миллионов тонн ванадия. Естественно, тут же фотографии астероида, его объемная проекция, что такое ванадий, и почему это материал будущего. Ролик с фильмом о судилище "Как мусорщик съел "Баунти" — всю корпорацию за один укус". Геркин альбом песен туда же перебросим, можно их слегка на компьютере подшаманить, обэстрадить немного, а то народ разный на сайт приходит. Можно даже несколько вариантов дать — гитарный, попсовый, рок, техно. Пусть каждый скачивает по своему вкусу. Не бесплатно, конечно, я, думаю, долларов десять земных в самый раз будет. Ты, как, Герыч, на это смотришь?

— А что, идея разумная, — оживился Еванов, — глядишь, какая-нибудь фирма и диск выпустит. И деньжата лишними не будут.

— Я так прикидываю, — слегка осадил его Петлов, — деньжата пойдут на содержание и развитие сайта. Кстати, ты придумал рифму к слову "астероид"?

— Нет, — вздохнул Герка, — оставил твою.

— Ну, так спой, светик, не стыдись, — подбодрил его Петлов.

— Валяй, а то ничего нового от тебя давно не слышали, — поддержал капитан.

— Я, в общем, не против, — Еванов слетал к противоположной стене за гитарой, — просто там текст такой... Короче, вот...

Герка ударил по струнам и запел:

Мы летим на астероиде,

Словно три сперматозоида,

Но некого здесь оплодотворить.

Нет женщин ни единой,

Лишь холод лошадиный.

И нечего об этом говорить!

— Стоп, стоп, стоп! — перебил его Басильев. — Что еще за холод лошадиный?

— Ну, есть же холод собачий, почему бы не быть лошадиному? — У Герки, похоже, ответ был готов заранее. — И вообще лошадь крупней собаки, соответственно, и холод сильней.

— Логично. Принято, — согласился капитан. — Валяй дальше.

— А дальше припевчик. — Еванов взял несколько аккордов и грянул припев:

Ах, где вы, девки-девочки,

Тихони, дуры, стервочки?