Ведьмин путь

Рассеянно распланировав за умыванием день, я вернулась в комнату. Руна уже ушла, и без её тихого урчания в номере стало сыро, холодно и неуютно. Раздвинув шторы и полюбовавшись на сверкающе-снежное утро солнечной сибирской "осени", я разобрала чемодан, оделась потеплее и приличия ради, грызя крекеры, пошарилась в фотоаппарате. Режимы, вспышка, включение-выключение, видоискатель, а на экране — только меню. Интуитивное и понятное, если не лезть за всякими выдержками и диафрагмами. Работать можно. А делать вид, что работаю, — тем более.

Спрятав кошелёк и папку с документами в чемодан и заговорив их от кражи, я сунула в карманы кофра мелкие деньги, на дно — амулеты и зелья в пробирочных флаконах, убрала под шапку волосы и отправилась за завтраком.

— Привет! — Анжела, сидящая в кресле, подняла глаза от экрана телефона и одобрительно улыбнулась. — Завтракать? На плите омлет с сосисками и кофе.

Тёмные свитер и джинсы, высокие ботинки, чёрная шапка, надвинутая на лоб, и руки в кольцах-браслетах, по ее мнению, были образцом стиля. А я сразу подумала, что надо изучить людей и одеться, как все, дабы не выделяться из толпы.

— Я пока занята, — сообщила она, вынимая из уха розовый наушник, — через полчаса бабулю кормить, врача жду и убираться надо. Давайте после обеда в город?

— Лады. А к ведьме в комнату я и сама схожу, — я многозначительно выложила на стол двести рублей.

Обойдемся без свидетелей. Им вообще повезло, что заговоренное всего лишь назад возвращается, а не цепляется пожизненным проклятьем.

— А бабушка чем болеет? — я достала из подсудомойки тарелку, вилку и свою вчерашнюю кружку.

— Бронхит. Хронический. Как резко холодает, так она с постели не встает.

Я положила на тарелку омлет и искоса посмотрела на Анжелу. Внезапно захотелось отплатить добродушной девушке за хорошее отношение. Да, сдала постояльцам, но ведь хорошая. Искренняя, открытая. Таких нынче мало.

— Я действительно немного ведьма, — сказала осторожно. — Бабка моя и привораживала, и хворь насылала, и порчи снимала. В общем... я набралась от неё знаний. Хочешь, осмотрю твою бабулю и лекарство приготовлю?

Лечить людские болезни зельями нас учили ещё в школе — на всякий случай. А раз и точный диагноз уже известен...

— Вечером, — согласилась Анжела сразу. — Или ночью. Когда она уснет. Бабуля не любит... шарлатанов всяких. Так она вас называет, — добавила извиняюще и с вызовом закончила: — А я верю в магию. Есть же призраки? Значит, должны быть и те, кто может их победить и прогнать.

Логично.

— Вот, ключ от комнаты ведьмы возьмите. Седьмой номер.

Позавтракав и выпив кофе, я убрала посуду в посудомоечную машину, взяла ключ и поднялась наверх. И с минуту стояла у запертой двери, прислушиваясь к ощущениям, но услышала только Руну. Кошка громко и приглашающе урчала из комнаты. Я перебрала браслеты, отметила "молчание" обережных амулетов и решительно толкнула дверь. И она распахнулась без ключей или щелчков замка.

Такая же обстановка, как и в моём номере. Кошка в кресле. На пыльных портьерах — ленты оберегов, паутина на потолке, в щель между штор робко заглядывал солнечный луч, и в его свете плясали мириады пылинок. И вещи повсюду.

Кошка умывалась, лежа в гнезде из платьев, юбок и чулок, на спинке стула обреталось несколько блузок, на полу у заправленной постели — разбросанные носки и тапки, а на покрывале — махровый халат, полотенца и шелковая ночная сорочка. На столе — разбросанные умывальные принадлежности и раскрытая косметичка. На полу у шкафа — потрёпанный чёрный чемодан, покрытый пылью.

Такое ощущение, что ведьма достала все свои вещи, чтобы собраться в дорогу. И уехать из города.

Я обошла комнату, изучая детали. Шкаф пустовал, ящики комода — тоже, как и прикроватная тумбочка. Присев, я провела рукой над ковром, но мои амулеты смолчали. Ни тайников, никаких защитных заклятий... Неужели она полагалась только на собственную силу... и кошку? Я внимательно посмотрела на Руну, но та старательно вылизывала светлое брюшко.

— Не поможешь? — спросила я на всякий случай. — Не подскажешь?

Кошка проигнорировала мои вопросы, занявшись мытьем задней лапки. Встав, я внимательно изучила ведьмины вещи. Так, по возрасту, в длинные платья и строгие юбки с блузками, одеваются те из нас, кому за семьдесят. И кто не "в полях" работает, а сидит в офисе. Или в архиве. Но вещи — больно дорогие и качественные для простого архивариуса или гадалки. Одна из "рук" Верховной или из Совета Круга?..

Присев на корточки у кресла, я перебрала подолы платьев. Одежда лёгкая — тонкий трикотаж, а Анжела сказала, что ведьма зимой приехала. Явно не сибирская. И одежды довольно много — шесть платьев, семь юбок... Пропала через неделю, а приехала, кажется, на подольше. Отчего внезапно засобиралась, что нашла?..

И я снова подумала, работает ли здесь интернет. У меня есть удаленный доступ в архив, а там хранится информация не только по нашему округу, но и по соседним. И зацепки для определения личности есть. Вот только почему ведьмы не хватились? Если бы хватились — если бы она была из той пропавшей восьмерки ведьм, о которой говорила Верховная, — её вещи давно бы вывезли, да и кошку забрали. Загадка.

И, побродив по комнате, я обнаружила вторую. Ни техники, ни амулетов. Ни сотового, ни компьютера, ни дамской сумочки. Но с ними, допустим, ведьма ушла и пропала. А почему нет запасных амулетов и зелий? Мы все на допинге и при сопутствующей поддержке. Своя сила — хорошо, а запасная — ещё лучше. И я не знала ни одной ведьмы, которая бы не пользовалась амулетами и не возила с собой килограммы защитной бижутерии и литры восстанавливающе-лечебных зелий. Но в косметичке — только собственно косметика. Странно.

Решив засим закончить с первичным осмотром, я сделала несколько снимков и ушла, притворив дверь. Если бы не кошка, я бы не поверила, что здесь жила ведьма. Кажется, обычная мистификация — "туристический объект" для антуража и развлечения постояльцев. А вещи для проверки я брать не стала. И так понятно — Руна. Ждёт возвращения хозяйки и бережёт каждую тряпку.

Зайдя к себе и прихватив куртку с шарфом, я задумалась. Интересно, может ли кошка ощущать смерть владелицы? Три года — солидный срок для "пропажи", пора понять, если ведьма мертва. Но животное не уходит и... И таких питомцев не бросают. Ведьма пропала — может, именно так, как намекала Верховная. Потерялась в пространственно-временных слоях реальности? И Руна ощущает слабую связь, упрямо ждёт... И (или) всё же что-то сторожит. Иначе ведьма забрала бы кошку с собой. Да, таких питомцев не бросают. Надо проверить номер повторно — и позже, когда меня никто не будет ждать. И в архив заглянуть, разумеется.

Когда я спустилась вниз, Анжела уже оделась и прогуливалась по коридору.

— На пару часов, — сообщила она, пряча сотовый в карман пуховика и повязывая шарф, — пока бабуля спит. Мне ещё ужин готовить.

Я кивнула, сразу отдала деньги, и мы пошли на экскурсию.

Погода радовала морозным, но ясным и безветренным солнечным днём, и на светлые улицы после мрачно-туманной ночи высыпал, кажется, весь город. Дворники убирали снег; собачники выгуливали своих подопечных; молодёжь то парочками, то группками шастала без дела; взрослые и занятые передвигались короткими перебежками от магазина к магазину; старушки сплетничали на лавочках.

Оглядевшись, я решила, что на фоне Анжелы выгляжу вполне обычно. На девчонку косились то неодобрительно, то со скрытой завистью, а на меня — просто с любопытством. Приехала, что-то фотографирует... Видимо, права Анжела, не такая уж тут глушь, и народ привык к туристам.

А моя проводница, жуя жвачку и важно "лопая" розовые пузыри, вещала, исправно отрабатывая триста рублей и фото на аватарку. Это в семнадцатом веке построено, это — в девятнадцатом, а эта улица — при прокладке Транссиба. Я так же исправно щёлкала затвором, изучая город в видоискатель.

— А вам не нужны... ну эти, свет, выдержка?

— Главное — зоркий глаз и чувство композиции, — со "знанием" дела пояснила я. — Если этого нет, то никакие диафрагмы не помогут.

Анжела кивнула, посмотрела, как я "прощелкала" улицу из кирпичных и обшарпанно-панельных двухэтажек, и заметила:

— Так вы же за день всё отснимите. Город-то у нас... маленький. И что потом делать будете?

— Вечером отсмотрю материал, и то, что понравится, приду снимать отдельно — с архитектурными элементами и в композиции с людьми, — отозвалась я невозмутимо. — Со светом, вспышками, штативом и прочими приблудами.

Город понравился необычностью улиц. Они тянулись не прямыми лучами от площадей или набережной, образуя квадраты дворов, как в больших городах, а кривыми зигзагами, переплетаясь и часто обрываясь тупиками. И зайдешь в такой тенистый дворик, пройдешь вдоль домов, обернешься — и, кажется, нет выхода, прячется кованая калитка за огромными тополями и кустами так, что не рассмотреть. И узенькие проулки между домами таятся, скрываясь за старыми рябинами.

А ещё здесь много дворов-"колодцев", в которые можно попасть только через дом, пройдя его насквозь по коридору. И выйти — так же. На дверях "приколодезных" домов не было домофонов, иначе, как пояснила Анжела, на другую улицу не попасть, кругом — тупики, и обходить — полдня. И насчет "полдня" она не шутила. Не улицы, а клубок ниток, с которым поиграл шаловливый котёнок.

— Площадей вообще нет? — спросила я, когда мы, обойдя правый берег, вышли к набережной.

— Нет. А всё главное — здесь, вдоль реки. И администрация, и библиотека, и загс, и театр, и кино. На той стороне здания покрасивее. Пойдёмте.

— А где транспорт? — я так привыкла к шуму машин большого города, что сразу обратила внимание на необычную тишину.

— Электрички. Велики летом. Маршрутки в соседние города — если надо, но они только от вокзала ходят по расписанию, — Анжела пожала плечами. — А машин штук пять всего, но их от завистников по гаражам прячут. Народ пешком ходит. Ну, тут же рядом всё.

Да, провинция-провинция...

Здания "покрасивее" — это три-четыре этажа, выступающий вход с колоннами, широкие балконы с декоративными вазонами и треугольные крыши с медальонами дат постройки. Когда мы переходили по кованому мостику через реку, я, не удержавшись, глянула вниз. Узкая речка-одно-название скрывалась под свежим снегом, и ни один из амулетов не пискнул, указывая на аномалию. Надо бы сюда ночью сходить... или избавиться от проводницы.

— Знаешь, а давай дальше я сама, — предложила я Анжеле. — Тебе ещё ужин варить, а я люблю гулять медленно, рассматривая детали и подбирая материал.

— А не заблудитесь? — она явно обрадовалась.

Я улыбнулась и качнула головой. Пространственная ведьма не может заблудиться, даже если она уже не "пространственная", да и не совсем ведьма. И к тому же имеет подробную карту города.

— До тумана вернитесь, — предупредила девчонка и быстро сбежала, лишь взвился за плечами длинный красный шарф.

Ближайшим зданием оказался театр, а в его торце по зовущему запаху нашелся скоромный кафетерий-пекарня. Крошечное помещение со стойками для продажи и быстро-перекусить. Миловидная продавщица в фирменном фартуке порекомендовала брусничный сбитень "по местному рецепту" и имбирное печенье "пять минут назад" испечённое. Купив и то и другое, я вышла на улицу.

Набережную с обеих сторон реки украшал невысокий гранитный парапет, и, стряхнув с него снег, я сняла перчатки и задумчиво взялась за печенье. Амулеты по-прежнему молчали. Я носила много чего полезного, настроенного на определение магии, но... Вероятно, поток призраков — стихийный и спящий.

Я перегнулась через парапет, найдя спуск к реке. Бывает, спящие ощущаются лишь при пробуждении. Просыпаясь, потоки выплескивают малое количество энергии, а она быстро растворяется в пространстве. И гадость при этом поток сделать успевает, насытив пару-тройку местных привидений энергией до зримости, и пропасть бесследно, ибо сила впитывается всё теми же призраками до последней капли.

Доев печенье и греясь сбитнем, я дошла до гранитной лестницы и спустилась вниз. Народу вокруг не было, и я спокойно покопалась в снегу, зарыв у кромки реки поисковое кольцо. Идентичный его "напарник" остался на большом пальце моей левой руки, и, если поток есть, то при следующем стихийном всплеске я его обнаружу. А если нет, то надо искать расшалившегося мага. Или доморощенного гения. Почему я поверила словам Анжелы? Натура. Лучше поверить и ошибиться, отделавшись смущением, чем не поверить, ошибиться... и лишиться силы.

Я вернулась в гостиницу вечером, когда нагулялась и нашла магазинчики со всем необходимым, а небо раскрасили красно-оранжевые полосы. С середины моста закат смотрелся замечательно: багряное солнце "тонуло" в русле спящей реки, свежий снег искрил рыжим, от домов и парапетов по набережным расползались сизые тени. И не я одна остановилась полюбоваться закатом: козырное место, середину моста, где он горбом поднимался над рекой и берегами, занимал художник. Верно, тот самый, из первого номера.

Высокий старик с проницательными глазами, одетый в тёмный лыжный костюм, то на солнце щурился, то на меня косил, а перед ним стоял мольберт с карандашным наброском — витые перила моста на переднем плане, парапеты, штрихи домов с набережной, полукруг солнца.

Проскользнуть мимо я не успела — и мост узкий, и...

— Добрый вечер, — общительно улыбнулся художник. — Вы — Злата, фотограф? Как вам город?

— Облезлый, — честно ответила я, — и заброшенный. Не хватает хозяйской руки и инициативной активности жителей. Здравствуйте. И извините... я замёрзла.

Художник посторонился, пропуская меня, глянул искоса, смешливо и иронично.

Мне стало неудобно. Наверно, надобно остановиться и пообщаться... Но сначала надо привыкнуть просто общаться. И для этого мне пока хватает говорливой Анжелы. Москва не сразу строилась...

Проходя по коридору, я заглянула к Анжеле, снова пообещала осмотреть её бабушку и стребовала пароль от вай-фая. Пора навестить "любимые" архивы, да. Наскоро перекусив, я вернулась в свой номер, переоделась и разобрала пакеты. Кипятильник, сувенирная кружка всё с тем же мостом, чай, кофе, молоко, пряники... В общей кухне я ещё утром обнаружила и чайник, и холодильник, но не бегать же каждые полчаса туда-сюда. Раз с графином сходил за кипяченой водой — и грейся под одеялом дальше, пользуя кипятильник.

Вай-фай "поймался" не сразу. Минут пятнадцать я бродила по комнате с ноутбуком в руках, как шаман с бубном в поисках заветного духа, и "нашла" лишь в одном месте — у двери. И, поднатужившись, перетащила туда тяжелое кресло. Дверь открывается — и ладно.

Вооружившись чаем и закутавшись в плед, я полезла уточнять личность ведьмы. Возраст — от семидесяти, сфера силы — природа, помощник-проводник — кошка, ведьма — или пропавшая, или погибшая. А детали внешности Анжела не вспомнила. Обычный ведьмин отвод глаз — смотришь, видишь человека, а потом не можешь вспомнить, какой у него рост или цвет волос.