Продолжение 19

По дороге машину расстреляли кинжальным огнём из двух льюисов. В живых никого не осталось. Конвой был сокращённого состава, всего шесть человек, но они грохнули одного и ранили при попытке уйти второго стрелка...

— Эсеры?.. Анархисты?.. Кто?..

— Ни за что не догадаешься... — Келлер горько кривится. — Один из офицеров штаба 32-й пехотной дивизии. Прибыл в Москву согласно распоряжения управления генерал-квартирмейстера Ставки. Второй с его слов — оттуда же.

— Вот так сразу взял и заговорил?

— У твоего Михалыча долго никто молчать не будет. А тут у него ещё двое раненых...

— Кто?!..

— Не знаю. В телеграмме фамилии не указаны... Короче говоря, вызвал их некий подполковник Барановский, ранее также служивший в штабе той дивизии.

— Что за крендель?

— О нём ещё в Москве предупреждал Воронцов. Его сестра — жена Керенского, а сам он у адвоката на коротком поводке. На вот, посмотри. — Фёдор Артурыч протягивает мне фото. Неприметная такая сволочь с усиками и бородкой по последней моде. Аксельбант генштабиста, парочка орденов... Ага, а вот это — уже штрих! Георгиевское оружие! Непрост дядя, совсем непрост... И, самое главное, встречались мы с ним и очень-очень недавно!..

— Однако!.. Я его уже видел. Не далее, как вчера в Царском Селе. На пару с Кирюхой. Но был он уже полковником.

— Что ж ты его?!.. Хотя — да. Знаю, что скажешь. Но теперь, если где увидишь, не проходи мимо, притащи его сюда. Слишком много вопросов к нему накопилось.

— Добро. Только где я его увидеть-то смогу?

— Там, куда ты пойдёшь ночью со своими головорезами. На связь вышел Потапов с интересной информацией. По его сведениям сегодня состоится встреча оставшихся на свободе военных руководителей переворота. То есть, как у нас говорили, — исполнителей высокого уровня. Возможно, будет кто-то даже от штаба округа и ГУГШ. Задача — тихо повязать всю эту компанию и доставить сам знаешь куда... Или ликвидировать при невозможности взять "в плен".

— Ясно. Где, как и когда?

— Скоро приедет Потапов, у него и спросишь. А пока что ознакомлю с обстановкой. Вчера ближе к вечеру всякие "мирные" демонстрации закончились. В основном из-за хлорацетона, твоих гранатомётчиков и броневиков. Простой люд сидит теперь дома, боясь высунуть нос на улицу, а вся эта "революционная" сволота очень быстро поняла, что любой баррикаде достаточно одного-двух выстрелов из горной трёхдюймовки, булыжники не летают так далеко, как химгранаты, а броневикам охотничьи ружья и браунинги — не опасней комариного укуса.

И они решили поменять тактику. Или им дали такую команду. Мы вытеснили их в военный городок и на Выборгскую сторону. Полной изоляции не получается, сам понимаешь, рядом Невский, другие улицы, казармы вперемежку с особняками и борделями. Те, кто сопротивляется, блокированы, патронов у них нет, еды нет, воды — тоже. — Фёдор Артурович ловит мой удивлённый взгляд и поясняет. — Я приказал отключить там водопровод... Скоро начнут сдаваться. Авиаторы раскидали листовки, где сказано, что солдаты, добровольно сдавшиеся до завтрашнего утра, после проверки будут оставлены на службе, продолжающие оказывать сопротивление будут уничтожены при штурме, или, если останутся в живых, подлежат преданию суду военного трибунала. Листовки, кстати, одновременно являются пропуском за кордон.

— Где-то я уже про такое слышал.

— Да, но в отличие от немцев в сорок первом, я сдержу своё слово... Бессонов со своими коллегами с ног валятся, спят по часу-полтора в сутки.

— Много желающих сдаться?

— Пока идут мелкими группами и поодиночке. У Отдельного корпуса и без этого работы по горло. Забастовщики, саботажники, посольства, легионеры... Да-да, не ослышались, господин капитан, между прочим и Вашими стараниями в том числе. Студента с ковбойским винчестером помните? Приехал оказывать братскую помощь в деле победы революции. Причём, за хорошее вознаграждение. В обмен на возможность депортации сдал всех, как стеклотару. И остальных боевиков, и хозяев. Американец он. От постоянной нищеты завербовался на "неплохую работёнку". Бизнес, ничего личного... Кстати, перед отправкой с ними беседовал некий господин в пенсне и с шикарной кучерявой шевелюрой. По описанию очень похож на Троцкого.

— Это всё хорошо, а где этот пиндос научился по-русски болтать?

— С семьёй наших эмигрантов там познакомился, к их дочке испытывал очень нежные чувства, вот и выучил. Он, кстати, не американец, а ирландец. Во всяком случае считает себя таковым.

— Хрен редьки не больше.

— Согласен... А так — волнения идут на спад. Склады с оружием и патронами им не достались, раздобыли что могли, по мелочи. Сестрорецкий завод ничего им не прислал, в отличие от "прошлого раза" весь ревком был моментально арестован. То, что пытались и пытаются доставить в Питер малыми партиями, перехватывается казаками, устроившими на дорогах настоящую охоту за всем, что движется, — 1-й Донской пытается реабилитироваться.

Часть заводов уже работают, остальные ждут, пока выполнят их требования. Только экономические. Тем паче, что до директоров и всяких управляющих доведено, что в связи с военным положением в городе невыполнение требований рабочих будет приравнено к акту саботажа и вредительства. Невзирая на желания акционеров. И что адвокаты на заседания трибуналов не допускаются. Ускоренное судопроизводство как-никак. И никакие агитаторы больше по цехам не шастают, народ с толку не сбивают и на митинги не гонят.

Очаги вооружённого сопротивления постепенно ликвидируются. Кстати, волынцы, бывшие зачинщиками бунта, уже сдались. В том числе и старший унтер-офицер Кирпичников. После неудачной попытки взять Финский вокзал на пару с большевиками, которых, кстати, вёл товарищ Калинин.

— Насколько я помню, зачинщиками были павловцы. Калинина знаю, а кто такой этот Кирпичников?

— Насчёт павловцев — вопрос спорный. А Тимофея Кирпичникова называли первым солдатом революции. Теперь этот солдат сидит у нас и рассказывает такое! Впрочем, сами послушаете потом...

Так вот, и подполковник Бессонов, и генерал Потапов получили сведения, что заговорщики готовят ещё один, но уже последний удар. Пошли ва-банк, другой возможности нет, сил уже не хватает. Есть информация, что собираются вывести из блокады своих сторонников неизвестно каким пока способом, переправиться через Неву и внезапным штурмом взять Арсенал и Патронный завод, а там по-новой поднимать рабочих. И, скорее всего, броневики у них тоже есть. Мы в Михайловском манеже недосчитались десятка машин.

— Так в чём проблема? Заранее выставить пулемёты и при переправе искупать. И в воде, и в крови.

— Нет, Денис Анатольевич, именно, что опять кровь прольётся, опять волнения могут начаться. Да и наши заклятые иностранные "друзья" раздуют шум на всю Европу, как палач Келлер с подручными над голодными людьми издевается, газами их душит и из пулемётов расстреливает. Английское и французское посольства хоть и блокированы "ради сохранения дипломатической неприкосновенности", но всё же...

Проще последних главарей обезвредить и через них по всей цепочке пройтись. Вот поэтому Вы со своими "призраками" мне и нужны.

— Получается, обходимся малой кровью?

— В буквальном смысле. Докторишки из Военного госпиталя зафиксировали около десяти тысяч обращений за помощью. В основном — получившие травмы в давке, когда манифестации разгоняли. Вывихи там разные, переломы, ушибы. Огнестрельных ранений набралось под сотню. Я подключил криминалистов, пули в основном от револьверов и дробовиков. Хотя есть и винтовочные.

— А почему — докторишки? Зная Ваш пиетет перед эскулапами...

— Потому, что крик до небес подняли, когда к ним с обысками пришли. А после найденных тайников с оружием язычки-то и прикусили. Теперь всех пострадавших моим приказом туда везут, чтобы видели гадёныши в белых халатах, чем революции заканчиваются. А команды выздоравливающих, которые больше всех воду мутили, теперь трудотерапией занимаются, улицы очищают от остатков баррикад, конских яблок и лузганных семечек. И пары дней не прошло, а горы шелухи стали чуть ли не символом революции! Дорвались Шариковы до свободы!..

— Да, а как там с Временщиками получилось?

— Нормально всё получилось, Денис Анатольевич. Бессонов — гений! Туда они проехали, замаскировавшись под революционные массы. Взяли Милюкова, Некрасова, Коновалова, Ефремова, Керенского... Вот Вы бы, господин капитан, как вывозили бы их оттуда?

— Кляп в рот, мешок на голову, руки связать и цепочкой в грузовик под видом врагов народа. А там — газу! И не дай Бог кто-нибудь встанет на пути!..

— Вот-вот!.. Мне бы шашку, да коня, да на линию огня!.. — Фёдор Артурович иронично цитирует "Сказку про Федота-стрельца". — Подполковник придумал вариант получше... Перед Таврическим — толпы солдат, рабочих, прочих бездельников и лоботрясов. И все пришли защищать Революцию от "тёмных и враждебных сил". И тут подъезжает бочка— водовозка, на кОзлах мужичок такой бойкий сидит и кричит во всеуслышание:

— Кто за Свободу и Справедливость, подходи по одному!

Снимает с шеи гирлянду кружек на верёвке, развязывает, расставляет их на сидении и черпаком из бочки разливает спирт. А пока первые желающие "хлопают по рюмашке", объявляет, что со складов везут всем, кто поддерживает революцию, выпить и закусить. И что остальная колонна остановилась в четырёх кварталах отсюда, у телеги колесо сломалось. А потому все желающие могут пойти навстречу и получить максимум удовольствия. И тут же все жаждущие халявного угощения ломятся в указанном направлении. Площадь пустеет за пару минут, машины спокойно уезжают.

— И что? У нас это называется — ложный след. А сломанные ветки, примятая трава, "неосторожные" следы, или бочка со спиртом — суть детали... Значит, обстановка в городе почти нормализовалась? Не прошло и двух суток...

— Не совсем так. По вечерам на улицах неспокойно. Всё-таки, из двух тюрем уголовники сбежали. Не хватило сил на всё. Все, кто был, были брошены на цейхгаузы и арсеналы. А эта мразь сбилась в небольшие банды и отрывается на простых горожанах. Грабежи, насилия... Юнкера, конечно, патрулируют улицы и им дан приказ пойманных на месте расстреливать без суда, но...

— Господа будущие офицера не желают марать белы рученьки?

— Нет, у Кутепова особо не забалуешь... — Келлер разъясняет моё недоумение. — Полковник Лейб-гвардии Преображенского полка Кутепов согласился взять на себя организацию патрулирования. И справляется с этим на отлично. Дело в другом Мальчишки, коими юнкера иногда являются излишне доверчивыми и боятся пролить невинную кровь. По мере высвобождения пытаюсь подключать казаков, но всё равно людей не хватает...

Дверь снова открывается и Прохор провозглашает:

— Его превосходительство генерал-майор Потапов!..

Значит, сейчас узнаем детали и подробности и пойдём готовиться...

*

Погода сегодня играет за нас. Как там в песне? "Снег кружится, летает, летает...". Почти ноль по градуснику, снегопад и порывистый ветер — что ещё надо диверсанту для полного счастья? Хотя мы сегодня работаем в режиме СОБРа. Выехали на адрес, сидим и ждём, когда все мышки залезут в мышеловку. А пока ждём, внимательно слушаем двух смежников из ведомства Бессонова, которые подробно рассказывают нам всё, что удалось нарыть на эту "дачку" и её обитателей. Дачка — домик наподобие того, где я когда-то мило беседовал с господами из контрразведки. Только размером побольше, забором повыше и несколькими постройками типа каретного сарая. И сарай этот по словам наблюдателей не пустует. Во всяком случае днём там тарахтели двигатели, а ближе к вечеру на телеге подвезли кучу канистр, скорее всего с бензином.

В доме уже четверо, но, как я понимаю, ждут ещё кого-то. И охрана там тоже присутствует. Сколько человек — неизвестно, но не меньше десятка-полутора, и все, как я понимаю, со стволами. На крыльце стоит пародия на часового. Что характерно, — в форме. Но дымит, не стесняясь и не хоронясь, как будто так и положено. Совсем охренели от ветра перемен?..

Так, а вот ещё действующие лица появились!.. К воротам подкатывает закрытое авто, коротко бибикает, с той стороны выдерживается небольшая пауза, потом створки распахиваются и машина заезжает во двор... Насколько я понял, внутри ещё двое, или трое, не считая водилы. Ну, теперь-то, наверное, всё, можно начинать веселье...

Забор мы "прошли" со стороны гаража. Просто и незатейливо, как всегда. Сцепленные в замок руки, плечо, прыжок... Две пятёрки идут со мной, одна осталась контролировать периметр снаружи. Осторожно выглядываю из-за угла, затем подзываю одного из командиров:

— Фомич, пошли кого-нибудь посмотреть, кто там обитает. — Показываю рукой на флигель. Если в окнах горит свет и валит дым из трубы, значит, — кто-то там живёт. И не факт, что хороший...

Через пять минут разведчики возвращаются и рассказывают интересные новости:

— Внутри человек двенадцать. Кто в карты играет, кто водку пьёт, кто по диванам валяется. Одеты в нашу форму, но не наши это, Командир.

— С чего так решили?

— Морды не наши, пьют не по-нашенски, глотками мелкими, да и игра эта... У нас так не играют.

Приходится самому сбегать глянуть. Ну да, не наша картинка. В окошко тайком много не увидишь, но впечатление такое, что в салун на Диком Западе попал. Играют точно в покер! И ставки делают!.. Но самое интересное — одеты солдатами, а оружие — кто на что выпендрился. Винтовок только пять, у остальных — пара браунинговских "трэнш ганов", а дальше — сплошной короткоствол. Хороший, не спорю, но где в Российской армии вы видели ефрейтора с Браунингом М1903? Или рядовых с 96-ми маузерами? Ну, а этот вообще спалился! Интересно, он с собой его привёз? Бред наяву — российский унтер с кольтом-"Миротворцем" на поясе!.. Ага, а вот этого я сразу не заметил! Сладкая парочка с мадсеном!.. Возвращаемся к основной группе, быстренько раздаю указания:

— Фомич, бери своих и блокируй флигель. Себя не обнаруживать. Услышишь шум в доме — вали их наглухо. Будьте внимательны, там есть ручник...

Группа уходит, а мы продолжаем заниматься делами. В гараже тоже горит свет и слышно какое-то звякание. Значит, там тоже нехорошие люди нехорошими делами занимаются. А раз так, то надо их навестить...

Дверь, врезанная в створку ворот, не закрыта. Заходим и видим интересный "натюрморт". В гараже стоят два броневика. Один — пулемётный, неизвестной мне конструкции. Второй — Ланчестер с 37-миллиметровым "окурком", который, тем не менее, может немало дел наворотить. Ага, и максим торчит с обратной стороны. И возле него, сидя на корточках, копаются два "автослесаря". Один из них, увидев нас, замирает на полуслове, заворожено глядя в чёрный зрачок ствола "беты", нацеленной ему в лоб. Второй настолько увлечён сборкой какой-то железяки, что не замечает столбняка у своего коллеги и продолжает увлечённо заклинать запчасть разными "факами", "шитами" и "блуди бастардами", очевидно, надеясь, что это поможет в ремонте...

— Good evening, gentlemen. Who are you? (Добрый вечер, джентльмены. Кто вы?).