Сразу же после полученного повреждения Сакиил прекратил свои попытки регенерировать утраченные части тела. Вместо этого он попытался обхватить своим телом Евангелион. Вадим сразу же понял, что означает такое поведение, и какова настоящая цель таких объятий.
"Хочешь самоуничтожиться — самоуничтожайся" — подумал попаданец про себя: — "Но вот утаскивать вслед за собой меня я тебе не позволю. Фиг тебе, образина ксеножопая, а не уничтожение Евангелиона".
А тем временем средоточие сил Сакиила начало светиться все ярче и ярче. Вадим в ответ заставил свой Евангелион выставить максимально возможное АТ-поле вокруг себя. И только он это сделал, как произошел взрыв огромной мощности. От тела Ангела, превращенного им самим в мощную взрывчатку, не осталось практически ничего. А вот Евангелион, прикрытый своей незримой защитой, уцелел. Тысячетонный механоид сидел посреди многометровой воронки, образовавшейся в самом центре Токио-3.
Вадим хотел вывести Еву-01 ближе к лифту, который вывез ее на поверхность, но не успел. Таймер на виртуальном экране управления Евангелиона отсчитал последние секунды работы батарей, и когда он обнулился, питание вырубилось, заставляя многометровую махину со страшным грохотом рухнуть на обожженную злобой Ангела землю.
В этот момент все специалисты НЕРВ, находящиеся в командном центре, вздохнули с облегчением. Ангел был уничтожен, а повреждения, полученные Евангелионом, не критичные и подлежащие исправлению.
Персоналу НЕРВ по окончании боя оставалось только эвакуировать механоид с поверхности и вытащить его пилота из контактной капсулы. Но это были простые и легко решаемые задачи по сравнению с уничтожением Ангела. Удовлетворенные таким завершением боя, сотрудники организации начали постепенно расходиться из командного центра. Последними из них центр управления покинули Командующий и его заместитель профессор Козо Фуюцки.
— Как ни странно в этот раз не наблюдалось ожидаемого нами "Берсерка", — произнес профессор, обращаясь к своему начальнику, когда-то бывшему его учеником: — Этот момент не особенно согласуется со Свитками Мертвого моря, не так ли, Гендо?
— Ангел был повержен Евангелионом, как и должно быть, — ответил ему Командующий:— А что касается "Берсерка", то последующие Ангелы будут гораздо сильнее этого. И тогда то, что мы ожидаем, обязательно случится. Жди и верь.
— Надеюсь, что мы не ошибаемся, — произнес бывший учитель Командующего и покачал головой.
Но тот хлопнул его по плечу и увлек вслед за собой к выходу из командного центра.
— И все-таки нам следует собрать дополнительное досье на нашего нового пилота, так как отчеты психологов и наших наблюдателей плохо согласуются с явленной нам реальностью, — произнес Козо, желая оставить за собой последнее слово в разговоре.
— И это тоже, учитель, — произнес Гендо Икари и поправил свои очки, которые попытались сползти на нос: — И вообще во всем этом деле очень много темных моментов, которые заслуживают нашего пристального рассмотрения.
Глава 8. Спасая рядового Синдзи.
Сразу же после окончания боя капитан Кацураги и доктор Акаги поспешили покинуть командный центр в Геофронте. И если начальника научного отдела НЕРВ гнало вперед желание узнать что-нибудь новое, то попаданку больше всего интересовала судьба невольного пилота Евы-01, которого она справедливо подозревала в попаданчестве. Подготовка к выходу на поверхность не заняла у двух ведущих специалистов и сопровождающей их группы много времени. Уже через каких-то пятнадцать минут группа уже занимала места в транспортном вертолете, который уже начал раскручивать свои винты.
Винтокрылая машина стремительно взлетела ввысь и очень скоро оказалась на месте последнего боя Ангела и Евангелиона. Как только колеса вертолета коснулись земли исследовательская группа по одному начала выпрыгивать на обожженную взрывом Ангела почву.
Пилот постарался посадить свою машину как можно ближе к лежащему навзничь Евангелиону, и это ему удалось. Поэтому исследователи очень быстро оказались около лежащей в глубине воронки тысячетонной махины.
— И как же нам теперь вытаскивать его из этой ямы? — сказал, почесав рукой затылок, один из экспертов: — У нас же нет техники с подходящей для этого грузоподъемностью.
— Да и если бы она была, — произнес другой специалист: — То как мы смогли бы подогнать ее сюда через эти развалины, образовавшиеся во время взрыва. Чтобы подвести сюда имеющиеся в нашем распоряжении тягачи потребуется выстроить для них дорогу. А сколько уйдет на это времени?
Тут в разговор экспертов вмешалась Рицко Акаги, которая произнесла недовольным голосом: — Зачем вы выдумываете сложные методы, когда можно найти простое решение проблемы? Проверьте состояние разъёма для подключения электричества на корпусе Евы-01 и доложите мне о его состоянии.
Пара экспертов быстро побежала в нужном направлении, и, вскоре один из них доложил начальнику научного отдела: — Разъем цел. Помех для подключения кабеля не имеется.
— Тогда начинайте тянуть сюда кабель от ближайшей запасной подстанции, — отдала им команду доктор Акаги и, повернувшись к своей коллеге по работе, произнесла: — Каковы бездельники! Вместо того чтобы найти реальный способ эвакуации Евангелиона, они начали оправдывать свое недомыслие невозможностью выполнения задания.
Мисато в ответ только кивнула головой и продолжила наблюдать за работой прочих экспертов, которые продолжали обследовать лежащий на обожженной земле Евангелион. А двое экспертов, которые попали под горячую руку доктора Акаги, вместе с группой подсобных рабочих начали тянуть бронированный кабель, предназначенный для подключения к Евангелиону электричества. Так как расстояние до этой подстанции было около трехсот метров, то этой работе не грозило быстрое завершение. Но любая работа, сколь долго она не тянется, имеет свой конец. И, наконец, в батареи Евангелиона начало поступать электричество.
А тем временем Вадим, запертый в герметичной капсуле Евы-01, отчаянно скучал. В самом деле, нет ничего веселого в том, что приходится сидеть взаперти в темном помещении без малейшей возможности сделать хоть что-нибудь. Такое времяпрепровождение не может вызвать иных чувств, кроме скуки. И чем дольше приходится сидеть, тем скука становится сильнее, постепенно пробирая человека до глубины души.
Но пилот Евангелиона, в отличие от обычного человека хорошо знал, что это заточение временное и что скоро оно закончится. "И чего эти сотрудники НЕРВ медлят с подключением электричества?" — задавал он сам себе мысленный вопрос: — "Ведь разъем для подключения питания должен быть не поврежденным. Ангел обрубил непосредственно кабель, а не повредил контактную систему в целом. Ничего не понимаю".
И тут к его глубокой радости в контактной капсуле появился свет, показывая, что электричество снова поступает в разряженные батареи тысячетонной махины. "Наконец-то" — подумал пилот поневоле про себя и включил связь с командным центром.
— Синдзи, как ты нас слышишь? — услышал он обращенный к нему вопрос со стороны начальника оперативного отдела.
— Слышу хорошо, — ответил подросток: — Как скоро вы меня отсюда вытащите? А то мне уже надоело сидеть в этом футуристическом гробу, который залит жидкостью.
— Сейчас батареи подзарядятся, и Евангелион сможет двигаться, — ответил голос капитана Кацураги на законные требования своего временного подчиненного.
— Хорошо, я подожду. Только не долго, — ответил Вадим, и на этом их разговор временно оборвался.
Время шло, и заряд батарей увеличивался. Наконец наступил такой момент, когда он превысил стартовый порог для запуска Евангелиона.
— Синдзи, — прозвучал голос в ушах пилота: — Запускай процесс синхронизации, и, когда она будет достигнута, выдвигайся к ближайшему выходу лифта. Он расположен в ста метрах севернее твоего Евангелиона.
— В какую сторону мне следует идти, чтобы добраться до него? — поинтересовался у своего будущего начальника Вадим: — Дайте мне ориентировку по ручным часам.
— На двенадцать часов. Сто метров, — произнесла начальник оперативного отдела, наводя пилота на цель.
— Все понял, — ответил подросток, и на этом связь пилота с командным центром оборвалась.
Запуск процесса синхронизации в этот раз совсем не отличался от предыдущей попытки. Единственное, что отличалось — это уровень синхронизации. В этот раз он был гораздо выше. Сейчас он достигал 96%, что вызвало удивление у начальника научного отдела. "И как только он ухитряется достичь такого высокого уровня?" — думала она про себя: — "Ничего, скоро мы вытащим его из контактной капсулы и проведем полное обследование. Никуда он от нас не денется. Все его тайны станут явными".
Взяв под полный контроль Евангелион, пилот-самозванец повел его в сторону, указанную из командного центра. После непродолжительной ходьбы механоид занял свое место на платформе грузового лифта, который начал с нарастающим ускорением двигаться вниз. Но, несмотря на немалую скорость, движение к конечной точке маршрута заняло немало времени.
И вот, наконец, тысячетонная махина очутилась в том же самом зале, из которого она начала свой путь наверх. После того как Ева-01 встала на свое место, сработали многочисленные предохранительные механизмы, которые жестко зафиксировали механоид в положении наиболее удобном для осмотра и ремонта.
А тем временем в контактной капсуле герой-попаданец начал готовиться к болезненной процедуре извлечения ЛСЛ из своих легких. В его памяти крутились кадры из аниме, в которых наглядно изображалось это действо. Но кино — это кино, а вот теперь ему предстояло пережить это наяву.
И вот оно началось. Уровень ЛСЛ в контактной капсуле начал понижаться и, когда он упал до половины, последовал мощный электрический разряд, который вызвал резкое сокращение легких пилота. ЛСЛ мощной струей вырвалась из его рта, покидая легкие. "Вот же суки!" — подумал про себя попаданец и потерял сознание.
Очнулся он, лежа на каталке, которая везла его в госпиталь. Рядом с ним шла доктор Акаги, которая яростно сверлила его своим взглядом. Тут пилот пошевелился и тем самым привлек к себе ее внимание.
— Неужели нельзя было придумать другой способ удаления ЛСЛ из легких? — тихим голосом прохрипел мученик, лежащий на каталке: — Уж больно это мучительное мероприятие.
— Увы, — притворно сокрушаясь, произнесла начальник научного отдела: — Альтернативой ему были бы реанимационные мероприятия, а они, к сожалению, еще более болезненные.
— Тут вы нашли отмазку, — прохрипел пилот Евангелиона: — А вот почему повреждения полученные Евангелионом спроецировались на меня? Я чувствую сильную боль в голове и в области груди. Именно в тех местах, в которые Сакиил поразил мой Евангелион. Как такое могло быть?
— Мы точно не знаем почему это произошло, — с некоторой грустью в голосе признала свое неведение доктор Акаги: — Согласно нашим предположениям и всем расчетам такого не должно было быть. А раз это явление существует, то у него должна быть причина. И я надеюсь, что в процессе твоего обследования, она раскроется перед нами.
— Великолепно, — сыронизировал будущий мученик от науки: — Сначала вы отправили меня в бой на технике, всех возможностей которой вы сами не знали, а потом выяснилось, что вы не знаете и побочных эффектов от ее пилотирования. На мой взгляд, со стороны научного отдела это совсем непрофессиональная работа.
— Зря ты так говоришь, Синдзи, — укоризненным голосом произнесла Рицко Акаги совершенно не понимающая шуток над своими людьми и их разработками: — Именно сейчас мы направляемся в то самое место, где ты увидишь профессионализм моих сотрудников. И тогда ты не сможешь сказать, что он отсутствует. Потому что демонстрировать они его будут на самом тебе.
"Уж лучше бы я промолчал" — подумал попаданец про себя: — "Дернул же черт меня за язык. Ну да ладно, пилот Евангелиона — это слишком ценная особь для того чтобы пускать его в распыл под влиянием дурного настроения. Я же не Рей. Запасных тел для меня нет".
Успокоив себя этими мыслями, Вадим расслабился и доверился крепким рукам санитаров, которые катили его каталку в глубины госпиталя НЕРВ.
Добравшись до своего места назначения, пилот Евангелиона сразу же угодил на такое продолжительное обследование, что проклял все на свете: и мир в который он попал, и всех людей, которые его окружали и даже самого себя. Обследование длилось более десяти часов и закончилось поздней ночью. Но это не принесло покоя душе несчастного попаданца, так как на смену упертым врачам-вивисекторам пришли ночные кошмары, от которых было нельзя отделаться простыми словами.
Глава 9. Рандеву попаданцев.
Очнувшись от очередного кошмара, Вадим с удивлением увидел, что у его кровати сидит начальник оперативного отдела. "Что она здесь делает?" — сразу же задал себе вопрос попаданец: — "Ведь согласно канону мы с ней должны были встретиться позже. Или жизнь — это совсем не канон, и она допускает и не такие изменения? Черт ее знает. Но все же мне следует проявлять осторожность".
Придя к этой разумной мысли, он потянулся и произнес притворно слабым голосом: — Мисато, а что ты тут делаешь?
Такой, казалось бы, бесхитростный вопрос разрушил все логические построения капитана Кацураги, которая хотела сразу же выбить из возможного коллеги по несчастью всю правду. Поэтому она произнесла совсем не те слова, которые собиралась.
— Жду твоего пробуждения, Синдзи, — сказала она спокойным голосом: — Насколько мне известно, твое состояние, по словам врачей, вполне удовлетворительно. Так что тебя уже сегодня выпишут из госпиталя.
— Как быстро, — удивленным голосом произнес Вадим: — Неужели все мои ожоги и прочие травмы уже исцелились?
— Конечно, нет, — поспешила развеять его радость начальник оперативного отдела: — Ожоги на твоем теле остались и их надо будет долечивать. Но сделать это можно в домашних условиях, а не в стенах госпиталя.
— Значит, я скоро покину эти стены и отправлюсь... — начал говорить пилот Евы-01: — А куда я направлюсь дальше. В Токио-3 я чужой. У меня нет ни жилья, ни родни, у которой я могу жить какое-либо время. Надеюсь, что такая серьезная организация, как НЕРВ, сможет помочь мне с жилищным вопросом.
— А как же твой отец? — с деланным удивлением произнесла попаданка: — Разве ты не будешь жить вместе с ним?
— Ни в коем случае, — резко ответил Вадим: — Этот убийца матери мне не отец. Я лучше буду жить в одиночку в самой захудалой трущобе Токио-3, чем делить роскошные апартаменты с этим ... недочеловеком. Да и он сам не захочет жить со мной. Готов поспорить на что угодно, что местом моего проживания будет выбран какой-нибудь район на окраине Токио-3, подальше от его центра.
— Нельзя быть пристрастным к своему единственному родственнику, — укоряющим голосом произнесла Мисато и покачала головой.
— Я не считаю его своим родственником, — резко ответил попаданец: — Лучше считайте меня сиротой. Так будет правильнее и лучше для всех.
