Правильные слова (глава 1)

В зале было несколько островков для ожидания, с мягкой мебелью в кремовой обивке, ограждение для регулирования очередей и двое купцов.

Редрик повидал тысячи представителей этой профессии и, по их виду, мог сделать вывод, что удача обходила торгашей стороной. Да и устало выглядящий клерк, с кислой рожей выслушивающий их причитания о займах, был еще одним тому подтверждением.

Лоуренс с сыном обошли ограждение и направились к окошкам в массивной решетке. Самих окошек в стене оказалось четыре. Они были расположены на разной высоте и, судя по надписям, предназначались для представителей разных рас. Самое низкое — гремлины, гоблины, полурослики. То, что повыше — гномы, эльфы. Дальше — люди, орки. И самое высокое — тролли, гиганты, огры.

Это не значило, что представители других рас не будут обслуживаться в неподходящих окошках, но указанному контингенту будет удобней, из-за роста и возможности занимать места в привилегированной очереди. Но для зверолюдов — места не было.

Работало только второе. В нем стоял прилизанный эльф, с изумрудными глазами и волосами. На нем был расшитый золотыми нитями костюм с жилетом цвета его волос. Редрик предположил, что это мужчина, исходя из одежды. Так-то у эльфов с этим сложно. Все мелкие и хрупкие. Бабы — плоские, а мужики — смазливые, как бабы.

— Давай к делу, Златолист, а то я тебя знаю. Мать тебя должна была назвать “златоустом” и рожать быстрее.

— Маккройд и… Маккройд, — медленно, словно мед, полился голос эльфа. Он показал пальцем на отца, затем на сына. — Одно лицо, хотя вы все на одно лицо. Но ваше лицо, я не люблю особенно, — Редрика, несколько смутило такое приветствие.

— Ой брось, я — ваш любимый вкладчик. Ни дукале не снимал, уже лет двадцать. Все несу, как енот в нору.

— Краткий миг, что нужен травинке, чтоб распрямиться после прохода охотника. Мгновение, что размышляет кузнечик пред прыжком…

— Так, стоять. Вернись в мир денег и дел, из мира грез и легких снов.

— Да-да, жаль. Суета. Чего вам, человек?

— Дай сначала сводку по накоплениям.

— Сейчас.

Эльф поправил бланки на стойке, свой костюм, волосы и, тяжело вздохнув, неторопливо удалился вглубь здания.

— Это на пол часа. Кто поставил этого эльфилу за стойку? — повторил Лоуренс вздох эльфа.

— Это накопления с того дела, о котором ты постоянно говоришь?

— Да, но теперь дело приняло иной оборот, и я все также рад этой предосторожности.

— М-да.

— Редрик, — серьезно посмотрел на сына отец. — Идут неспокойные времена, я бы не отдал тебя рекрутерам.

— И как бы это у тебя вышло? — опешил Ред.

— Просто — я копил на взятку.

— А, что так можно было?

— В мое время нет, гребли всех, даже преступников и умалишенных. Особенно умалишенных преступников. Да и призыв был с четырнадцати, а не с пятнадцати лет.

— Жестко.

— Жестко было дворянам, дети которых не могли попасть в Шарагу или Кадетню. Благородных в легионах тупо топили в сортирах, а то и хуже. Мы, простые парни, могли найти общий язык друг с другом, подлизать офицерью, но не они. Их никто не учил терпеть хоть какие-то лишения. Кое как справлялись дети обедневших помещиков и нуворишей, но и тех и других — мало. Практически все остальные, те что “цацы-пецы”, так или иначе довыделывались, и их принимали. В основном — ствол в зад, мелкий огонь и прожарка. Затем продавали трупы в мародерские отделения — гоблинам. Те их с удовольствием меняли на сухие пайки и жрали.

— Ладно, вот это — жестко, — Редрик вспотел, несмотря на то, что совет Кэссиди сработал. В застегнутом пыльнике — было действительно прохладней.

— Это да. Так было с тех пор, как реформировали армию. Лет двести назад. Но благодаря путчу, точнее — ослабевшей армии, которой требовалась реорганизация. Дворянские семьи смогли надавить на курфюрстов, а те — на правительство кайзера.

— Надавить на кайзера?

— Да звучит нереально, но последствия были куда реальнее. Кайзер согласился, но был введен имущественный откуп. Ты либо даешь сына, а армия его снабжает, либо снабжаешь чужого сына, а твой остается.

— Оружие, броня, тренировки, койка, лошадь…

— Да-да, именно. Кормежка, все по полной. Даже услуги лагерных девок были предписаны. Мелкие помещики задохнулись сразу. Ведь давали лишь пару дней, для сбора нужной суммы. Если они не справлялись, то за ребенком приходила призывная команда. Либо, пригоняли полк, с агрономами и прочими землемерами, и те отстегивали землю под нужды государства. Справлялось только крупное дворянство и прочие магнаты.

— Дворян обдирают, работяг гноят. Кто останется?

— Мы.

— И кто же мы?

— Те, кто живет или под железным сапогом, или на острие меча, всеми любимого сверкающего отполированным задом кайзера Ауринка. Вот такое у нас государство, сынок.

Редрик опустил взгляд, мысли не лезли в голову. Но, когда он снова посмотрел на отца, в глаза ему ударил зеленый свет.

— Что такое, неужели тебя так напугали наши реалии?

— Нет, я переживаю, что не все слушатели оценили твою тираду, — он жестом, попросил отца развернуться. За их разговором, зависнув в воздухе, наблюдал герольд.

— А-а-а, — расслабленно выдохнул лавочник. — Не волнуйся, это — самые преданные слушатели. Да и будто бы я не прав? — шлем помотался, из стороны в сторону, мол нет, все верно.

— Он, что нас слышит?

— Да кто его знает. Может слушает прямо сейчас, может смотрящие ему доносят потом. Вот выучишься и разберешься в природе этих волшебных конструктов. А пока — не бери в голову. Кайзеру плевать на слова, он реагирует на действия, — герольд качнулся в подтверждении.

На одной из граней шлема, Ред увидел полустертую, нарисованную тушью, стрекозу. Сердце кольнуло. Именно в те дни, ему солгали не словом, но действием. Парень оперся на стойку. В зеленом свечении застыли интерес и насмешка, но как в нем можно было это увидеть… Ред не знал.

— Да ты издеваешься… — проворчал Редрик себе под нос, сдавливая рукой стойку.

— Порча имущества выйдет вам дорого, господин Маккройд, — эльф вернулся на свое место.

— Давай, зеленоглазая, не тормози, — нагнулся к окошку Лоуренс. Шлем приземлился на стойку для огров, глядя на Ред сверху-вниз.

— Какой счет интересует, накопительный или кредитный?

— Накопительный, я же сразу сказал, — забарабанил пальцами по стойке лавочник.

— Сейчас, — эльф снова пропал.

— Да ладно!

— Шучу. Люблю я ваши торопыжьи реакции.

— Ой, мля.

— Давайте тут без грубостей, уважаемый. У вас на счету — шестьдесят шесть тысяч девятьсот двадцать восемь имперских дукатов.

— Маловато будет.

— Маловато? — Редрик, не мог опомнился от услышанной суммы.

— В прошлом году пересматривались процентные ставки, — развел руками эльф.

— Эти обдирают, — ткнул он пальцем в герольда. — Вы теперь — тоже. Заберу накопления и вложу в бандитский банк к Северу.

— Ваши упреки меня не трогают, господин Маккройд.

— Маловато? — повторил вопрос Редрик. — Это же шестьдесят шесть тонн гречки, — сказал парень первое, что пришло ему в голову.

— Считаешь, будто сельская бабка, перед выборами салтыса.

— Нам бы такие цены на гречку, да лет четыреста назад, — грустно вздохнул эльф.

— Ну, кто же вам виноват. Столетия не вылезали из коитуса — и пожалуйста. В Эладейне вашем не осталось дупла, чтобы оттуда не торчало тощей эльфийской задницы. Я даже не берусь сказать, кого больше мигрировало к нам. Ваших или выселенных лесных зверушек.

— Что-нибудь еще? — после слов лавочника, эльф смотрел на него невероятно холодно.

— Не злись, Златолист. Я, как всегда глупо пошутил. Люди вечно несут бред, ведь у нас нет времени, чтобы думать над словами.

— Я зол на себя. Нужно было уговорить семью уехать со мной. Нужно было заставить их. Этот выбор бы дался им легче, чем выбирать между бабушкой или внучкой, когда пришел Пожирающий Хлад, — эльф тяжело оперся на стойку, склонив голову на руки.

— Полно, старик, — Лоуренс просунул руку между прутьев, и сжал плечо эльфа. — Время было страшное, но это дело прошлой эпохи.

— Для вас. А я все помню, я там был. Я трахал, а потом жрал, того кого трахал. Знаешь, что это такое, человек? — он дрожал всем телом. Реду показалось, что эльфа может вырвать. Его самого мутило от таких откровений.

— Нет, не знаю и надеюсь никто из эльфов больше такого не узнает.

— Больше нет, бесплодие так и остается. Ничего не помогает. Скоро чистокровных эльфов не останется.

— Я не знаю, что тебе сказать, Златолист.

— Скажи, есть ли у тебя запрос к банку. И хватит о былом, — эльф отдышался и пришел в норму.

— Выпиши мне чековую книжку, трехдневную. И выдай на руки четыре дукалиса, мелкой монетой. Будь добр.

Из банка отец с сыном выходили в смешанных чувствах. А вот герольд игриво кружил вокруг них, иногда замирая, будто стрекоза. Гремлин с конем курили и доедали блок бордюрного камня, вывернутый из тротуара. Шлем, как ни в чем не бывало, подлетел к Смоки, умостившись у того на крупе. Конь раздраженно глянул на неожиданного попутчика, но смирился с его присутствием.

— Ну чего так долго, погнали? — нетерпеливо запрыгал Гизмо.

— Ну пошли, — выдохнул Лоуренс.

Поворот налево, спуск. Уже не четверо, но пятеро попутчиков вошли в парк. Он находился на утесе и, если идти по его окраине, были видны порт и море. Оно было будто грязным от количества судов и лодчонок, что его захламляли. Из-за теней, что отбрасывал город, вода казалась черной. Черное Море — так прозвали в народе эту часть моря Спокойствия.

Дворники, видимо, уже отработали тут. Ни пыли на дорожках, ни резидентов на скамейках. Лишь умирающая природа. Черная земля, черные деревья, черная чешуйчатая глыба. Дракон.

Они подошли к огороженной территории у которой дежурило множество солдат. Они были вооружены намного основательнее ополченцев — гвардия. Черно-серебряные цвета на броне и упрощенные копии шлема кайзера выдавали в бойцах элитные войска. Их было около тридцати — треть ветеранской роты. Грозные и внушительные.

Правда, они скорее отваживали своим видом зевак, чем кого-то охраняли. Ведь зачем ему охрана. Вокруг небольшого домика свернулся огромный крылатый ящер. Его чешуя имела ониксовый отлив, как и когти, и рога.

Когти. Редрик глянул на лапу чудовища. След на тракте был больше. У него возникло странное чувство, он посмотрел на свою ногу. Ботинок, такой же черный, как и дракон. И им он растоптал след существа, что было больше, и возможно могущественнее, чем эта груда темной мощи перед ним.

Кем было то существо, чудовище, следы которого стер человек. Редрик медленно вел взглядом от шипастого хвоста к вытянутой голове. Могучие сложенные крылья. Кожистый острый гребень. Мышцы, что двигались под чешуей, будто камни во время обвала. Длинная, но сильная шея. Голова, размером с платяной шкаф, увенчанная тремя рогами, что защищали ее, будто каркас. Пасть, в которой Редрик бы поместился целиком.

— Здесь не на что смотреть, Каднификар отдыхает, — подошел лейтенант.

Ноздри, что дергаются, будто уловили знакомый запах. Светящийся лиловый глаз, что сонно смотрит на невежественного человека, чей назойливый взгляд прервал покой последнего из рода драконов.

— Ты пришел? — донесся гул урагана из гигантских легких.