Сон 10

И плавный переход к следующему столу с материалами уже о вещевом обеспечении войны. Здесь бумаг относительно немного: Экономическое Ведомство, что вполне традиционно, отчитывается в общем и целом, не размениваясь на мелочи, вернее, утаивая их под предлогом незначительности. Оружейники Тёмных веков тоже клали к ногам очередного короля груды стрел, клинков и прочего, не отягощая властителя рассказами о секретах выплавки и ковки. Пока... терпимо, не будем засорять несущественными мелочами отфильтрованный поток информации. По оружию... терпимо. Для удержания и стабилизации ситуации... хватает. Форсировать производство новинок... синхронизировать с обучением... да, интересный нюанс, одобрим. Небоевое обеспечение... Обмундировать особые подразделения устаревшей не камуфлированной формой... да, вполне разумно. И опять же запасов должно хватить на переходный этап. А в будущем... Но будущее — он снова усмехнулся — в другом кабинете.

Нет, Енот был доволен, но не разрешал себе радоваться. Заранее отпразднованное не сбудется, пока костёр не прогорит, не трогай углей: и обожжёшься, и замараешься. Всё же умели древние формулировать. Но опять же: послевоенные мероприятия надо обдумывать и готовить во время войны, иначе они слишком быстро станут предвоенными.

В этом кабинете столов больше — по одному на каждое ведомство и центральный для синтеза, сборки, так сказать, деталей и узлов в единый механизм. И начнём с самого сложного — с Ведомства Учёта Несамостоятельного Контингента. Чем оно будет заниматься после... указа, текст которого уже готов и лежит в особом сейфе. Там только дату проставить, ну, и чуть-чуть подправить внешне, не меняя сущности. А просто закрыть и разогнать ставшее ненужным ведомство нельзя: слишком многие лишатся привычного и пополнят ряды не просто недовольных, а обиженных. Значит... перепрофилирование. На что? Или во что? Так, и что предлагают? Ну, это элементарная первичка, а что потом? Что-что?! А это откуда? Что в основе? Он быстро пролистнул скреплённые обычной канцелярской скрепкой исписанные от руки листы. Надо же! Обычная, можно сказать, беллетристика, почти художественная литература, о несуществующей и никогда не существовавшей стране, то ли "замануха", то ли "страшилка", но идея хороша и весьма перспективна. Проработать, детализировать и конкретизировать... вполне возможно и весьма перспективно.

Он отложил листки отдельной стопкой на центральный стол и просмотрел остальные материалы. Что ж, впечатлились, вдохновились, вполне учуяли и приняли направление. Одобрим и пускай дальше работают. Захватив отложенные листы с планом переформатирования Ведомства Учёта Несамостоятельного Контингента, он прошёл в основной рабочий кабинет. Перед раздачей заданий проработай сам, чтобы потом сравнить и выбрать не лучший, а оптимальный по эффективности вариант.

* * *

2 декада осени

Ургайя

Центральный пункт сбора и формирования особых подразделений

Обычный бардак большого временно-стационарного пункта распределения мобилизованных усложнялся наличием сразу двух систем подчинения. Оба ведомства — Учёта Несамостоятельного Контингента и Военное — не имели практики ни соперничества, ни сотрудничества. Всё для всех впервые, всё с нуля. Два коменданта, две канцелярии, две системы пищевого и вещевого снабжения, потому что до подписания ведомости о передаче раб... нет, опекаем... да просто лохмачи обеспечиваются вами, а уж мы... И всё надо быстро и ещё быстрее... ага, гоним полным карьером, а куда... И каждый день, а то не по одному разу прибытия, убытия, передачи... А к тому же считается это тылом и потому никаких "боевых" доплат и выплат не положено. Что начальство — поголовные сволочи и рады хоть сотку медную, да урвать с подчинённых — в этом сходились все. Начальство ругали изобретательно, эмоционально и единодушно, предусмотрительно не называя ни имён, ни званий, ни должностей.

Практически весь путь до "мобилизационного центра" их маленькая колонна преодолела без особых задержек и совсем без потерь. Ну, почти без задержек. Хотя пришлось несколько раз полежать в кюветах и канавах, пережидая проплывавшие в вышине самолёты, то ли свои, то ли чужие... а без разницы и на всякий случай. Да пару раз видели издали, а один раз их припахали разгребать то, что осталось от небольшого транспорта, попавшего под авиаудар. Ну и... многое поняли. К удивлению Гаора, Четырку и сам авианалёт, и что он с людьми и машинами делает, оказались в новинку. Этому в их училище не учили, и таких практикумов не было. Побледнели, а то и позеленели многие, но удержались все. И лейтенант оказался толковым: работать не мешал и вытребовал у командира подоспевшей тыловой службы расписку-обоснование задержки.

В график они всё-таки уложились, доев остатки пайков на последнем привале. Их сдали капитану с зелёными петлицами, проверив по списку номера и прозвища, и они вошли в ворота.

— Старший колонны? Прозвище?

— Рыжий, господин капитан, — ответил Гаор, привычно вытянувшись в уставной стойке.

— Так... вижу, — капитан с зелёными петлицами перебрал свои листки. — Образование... — и быстро переглянулся с подошедшим уже армейским капитаном.

— Общевойсковое Училище, солдатское отделение, полный курс, — ответил Гаор.

Армейский глянул на как бы невзначай указанную строчку приёмной ведомости и кивнул.

— Год выпуска? — спросил армеец.

— Пятьсот пятьдесят девятый, господин капитан.

Последовали уже привычные вопросы о том, где воевал, в каком звании демобилизовался. А вот о причине обращения не спросили. То ли узнали из его регистрационной карты, то ли им — Гаор мысленно усмехнулся, привычно сохраняя уставную неподвижность лица и стойки — это неинтересно.

Оба коменданта удовлетворённо кивнули. Главная проблема таких скопищ — это нехватка командного состава. И прежде всего низшего, то есть сержантов, на которых, как давно понято и принято, держится армия. А среди лохмачей таких быть не может, только из обращённых, а это почти сплошь уголовники, поселковые лохмачи их не любят и давят. Не умениями, конечно, а массой. Вот вчера на пустом месте устроили давку и затоптали одного такого. Так что с этим... Рыжим определённо повезло. Они снова переглянулись и кивнули друг другу, приняв решение, что такой ценный кадр надо будет задержать здесь подольше, чтобы навёл порядок и подучил... а помощников он себе сам найдёт.

Выслушав приказ о принятии дежурства по лагерю, Гаор мысленно выругался большим фронтовым загибом — ему только такого геморроя для полноты счастья не хватало — и, гаркнув уставную форму повиновения, что опять вызвало у обоих капитанов удовлетворённые кивки, приступил к выполнению.

Прежний дежурный — с воровским клеймом: точкой, видневшейся из-под короткой редкой чёрной чёлки, передал ему нарукавную повязку без восторга, потому как смещение с должности означало и утрату кое-каких негласных поблажек, и скорую отправку в часть, но и с некоторым облегчением: потому как управляться с этим скопищем дикарей, что болбочут по-своему, а тебя то ли не понимают, то ли вовсе не слушают, а ты их не тронь, а за всё отвечай — тоже... то ещё удовольствие, и кратко ввёл в курс насчёт кухонных дневальств и прочих обязанностей дежурного. Ничего, как говаривал Туал, "концептуально нового" Гаор не услышал и потому приступил к делу по почти привычному, вернее, когда-то усвоенному в училище, распорядку. Дамхарских много, многие его знают в лицо и по делу, ещё многие слышали о нём, так что... Хреново и муторно, но не самое сложное и страшное. Палатки, кухни, отхожие места... а щели-то хоть сделаны? Налетят если, куда прыгать будем? В овраг? Так сколько до него добежать успеют? Так, мужики, лопаты где?

И началось, и понеслось, и закрутилось...

...

Трое суток адаптации и одиночества пролетели быстро и — Ласт усмехнулся, вытирая руки ветошью — достаточно плодотворно. Он привык, приучил себя к новому прозвищу, детально ознакомился с машиной, отоспался и даже немного отъелся, хотя паёк мог быть, конечно, пощедрее, и — главное — продумал, кому и что он будет рассказывать о своём прошлом. Нет, не врать — упаси Огонь от такой глупости! — нет у него знаний для полноценного и убедительного вранья, а о чём умолчать и, главное, как рассказывать. Ну и, разумеется, поменьше болтать самому, а только отвечать на вопросы. Встретить кого-либо из знавших или хотя бы видевших его раньше он не опасался. Потому что таких нет и быть не может. Из Королевской Долины для рабов выход только через замковый морг, а из пресс-камеры так же, только морг конторский, но данное отличие несущественно. А для свободных... Ну, кто его в лицо разглядывал, так те тоже либо в Королевской Долине, либо в Доме-На-Холме, а оттуда на фронт не попадают.

Несколько суток он помотался уже за рулём, возил хозяина по Аргату, ближним и дальним пригородам. Заезжали в какие-то полуконторы-полузаводики, но с рабскими казармами, куда его отправляли на ночлег. Сошло благополучно, вопросы были простые и не требующие вранья или умолчаний: да, хозяйский, да, водила, и всё. Только однажды пришлось применить кое-какие навыки и приёмы, усвоенные ещё в детстве, но уже в подвале и в тайне от хозяев. Это когда ему намекнули на другие способы использования домашнего раба, и он точным ударом в зубы сразу заткнул говорящего. Их растащили, обругали, местный Старший дал обоим раза по шее, и на этом инцидент исчерпался. Пригодились и те услышанные в камере от Лохмача слова: "Мир дому и всем в доме". Оказалось, это приветствием и, кстати, вполне приемлемым по смыслу. А заодно ещё немного слов набрал, понял и стал применять. И по хозяйскому — редкий случай, чтоб тебе не во вред — приказу, и с прицелом на будущее: мимикрия под окружающую среду — основа и залог выживания. А на вчерашнем ночлеге прямо в посёлке узнал и почему его называют галчонком. Что ж, если не зацикливаться на кое-каких деталях, то правильно и необидно. Матери он не помнит, отца помнить не хочет, практически да, безродный по-ургорски и галчонок по-нашенски. И обещание: "Ничего, и вспомнишь, и род-семья отыщутся", — ничем не хуже, а, возможно, и перспективнее хозяйского проекта возрождении Акхарайнов. Тем более, что там он остаётся рабом в подвале, а здесь будет своим и на равных.

Разумеется, своими размышлениями и, тем более, выводами он с хозяином не делился. Благо, тот и не спрашивал ни о чём, ограничиваясь краткими приказами о маршруте, что тоже на пользу: восстановил и даже улучшил владение картой. А то он хорошо Аргат знал, а из пригородов только Королевскую Долину. Даже под авианалёт попали и полежали рядышком в одном кювете. Спасибо Огню, этим и обошлось. Не захотели согайны, улепётывающие от истребителей, завязываться с одинокой машиной. А может, у них и боекомплект уже кончился, и им бы только удрать...Встав, хозяин длинно замысловато и круто на двух языках — ургорском и согайнском — выругался вслед самолётам.

— Всё понял? — наконец переключился он на своего раба.

— Да, хозяин, — ответил Ласт, осматривая машину и проверяя мотор.

— Тогда поехали.

На этот раз ему указали конечный пункт, предоставив возможность самому проложить маршрут. Не так уж далеко, если по прямой, но шоссейки забиты армейскими колоннами, да и налёт опять же в любую долю возможен. Так что... объездами, обиняками, где по грунтовке, а где и по целине. Хозяин молчал, сосредоточенно глядя перед собой.

Разумеется, и Ласт не заводил разговора. И потому, что рабу не положено говорить без приказа или вопроса, и потому, что всё и так ясно. Центральный мобилизационный сборный и так далее. И вещмешок с трёхсуточным армейским пайком, что все эти дни так и лежал в одном из рундуков, теперь на полу у ног. Сам достал, сам положил, услышав конечный пункт, и хозяин промолчал, молчанием одобрив его догадливость. Что ж, раз обойдётся без отстойника, так это даже и к лучшему. Затеряться в толпе легче, чем в камере. И найти, если не союзника, то хотя бы не противника тоже. В одиночку выжить очень трудно, а то и невозможно, обязательно нужен кто-то, к кому не опасно повернуться спиной. И кто так же доверяет тебе, и с кем можно встать спина к спине для круговой обороны.

Майор Рунгайр Акхар, несмотря на боль в спине — разбередил старую травму этим прыжком из кабины в кювет, сидел подчёркнуто прямо, глядя сквозь слегка запылённое по краям — середину наскоро протёрли — лобовое стекло на дорогу. Смотрел и не видел. Потому что вынужденно полностью доверился сидящему рядом родичу и снова прогонял в уме стадии и фазы своего плана. Пока шло без отклонений, поправки практически не понадобились. Это, конечно, хорошо, но и плохо. Потому что полное совпадение плана с реальностью — показатель недостаточности знаний о реальности, и расхождение окажется неожиданным и потому не дающим вариантов исправлений. Но, как говорили древние, отрезанное не пришьёшь. И боишься — не делай, делаешь — не бойся, а шагнул — так иди. И Огонь нам в защиту.

Приближение к Центральному Мобилизационному ознаменовалось несколькими командами... мм... да, конечно, лохмачей, одетых ещё не в армейскую форму, но уже под командованием сержантов, а в одном месте даже старшего лейтенанта, и довольно споро латавших раздолбанную траками дорогу.

Рунгайр Акхар покосился на невозмутимое лицо сидевшего рядом... родича и всё-таки решил пояснить. Расставить, так сказать, штрихи и апострофы.

— Я не хочу, чтобы ты стал личным водителем у какого-нибудь генерала. Может... всплыть... ненужное. А здесь пойдёшь в общем списке. Понял?

— Да, хозяин, — искренне ответил Ласт. Не будет он спорить с очевидным.

А вон и забор из стандартных щитов, и встроенный в него длинный сборный домик у ворот, а ещё дальше две "коробочки", одна в армейском камуфляже, а вторая серая с зелёной диагональной полосой по борту. Приехали.

Оба коменданта сидели за общим столом, но не рядом, а каждый у своего торца, разбирая, сортируя и перекидывая друг другу бесконечные бумаги. Шум мотора заставил их одновременно повернуться к наружному окну и выругаться.

Серая форма и погоны майора — это очень серьёзно. Но тихушник был один, а раб с вещмешком за его спиной сразу объяснял ситуацию.

Сдача предписания, получение расписки, отметки и подписи в ведомостях, — всё вместе не заняло и пяти долей, и Рунгайр Акхар покинул канцелярию Центрального Мобилизационного Пункта Особых Частей с явным, даже чуть-чуть демонстративным выражением удовлетворения от исполненного долга перед Отечеством.

Ласт остался стоять перед разглядывающими его капитанами в ожидании следующего приказа. Ну, и у кого он теперь в подчинении? Уже у армии, или ещё у Рабского Ведомства?

— Грамотный, шофёр, и без номера, — задумчиво сказал капитан с зелёными петлицами.

— Да ещё Королевская Долина, — хмыкнул армеец, разглядывая регистрационную карточку. — И всё?

— Да, господин капитан, — твёрдо ответил Ласт.

— Не хочешь, значит, в денщики, — ухмыльнулся армеец. — Чего так? Там и паёк побольше, и работа, хе-хе, полегче.