И это не первый случай применения послезнания в науке. Наши ученые, посвященные в проект, уже рассчитывают, что на десять-двадцать лет ее развитие ускорят — и всего лишь за счет таких открытий, про которые в наше время всегда могли сказать: "странно, что раньше не открыли". Теперь в этой временной линии как раз и откроют. Такими темпами, в здешнем 1991 году вполне может быть наука и техника, как у нас в 2012? Так я еще и до полета советской экспедиции на Марс доживу! Или до открытия межвременных проходов — все ж любопытно узнать, что в той истории творится.
-Мой Адмирал, вы опять думаете о делах? — улыбается Анюта — можно забыть о них, хотя бы сегодня? Хочется и потанцевать!
И оркестр заиграл "Севастопольский вальс", про золотые деньки. Надеюсь, в следующие несколько минут нам войны никто не объявит — а то, что где-то далеко на краю земли, обойдется без нас. Хорошо все же жить в сильной стране, которую все в мире уважают. Или боятся!
И не скажу я никому, даже Анюте, что снова являлась мне во сне некая личность, как одиннадцать лет назад. Заявив с гнусной ухмылкой:
-Вы, люди, обвиняете меня в ужасных кознях — устраиваемых с целью получить власть над миром. Неужели вы не понимаете, что если бы я эту абсолютную власть получил — то это было бы так же скучно, как играть в шахматы самому с собой? Гораздо интереснее (и с научной точки зрения тоже) смотреть, как вы, со свободой воли, вовсе не послушные фигурки — и сами устраиваете на земле такой ад, что у меня бы фантазии не хватило. Дерзайте дальше — а буду лишь смотреть!
Сгинь, рогатый, нету тебя! Ты не больше, чем игра моего воображения. Слышал я, что в сне (как и в гипнозе) из подсознания лезет то, чего ты больше всего боишься. Ну так я здесь боюсь по-настоящему и всерьез лишь двух вещей!
По-минимуму — вот проснусь я в своей каюте на борту "Воронежа" в том 2012 году, и окажется что все наши приключения, это сон — и наша Победа на год раньше, и Анюта, и наши дети. С вариантом — "служба хронополиции века двадцать пятого приносит извинения, что вынуждена пресечь". Или то же самое — от высокомудрых пришельцев.
А по-максимуму — что все здесь закончится Третьей Мировой. На что, кстати, эта личность из моего сна делала недвусмысленные намеки, "от вашего вмешательства в историю, в масштабах всей планеты, число смертей увеличилось — а то ли будет дальше?".
Ну хоть и правда, к попу на исповедь идти — раз психолога под рукой нет!
Кубрин М.С. "История войн и конфликтов двадцатого века" (альт-ист).
В начале февраля 1954 года численность американских войск в Южном Вьетнаме достигла девяноста тысяч человек, а у берегов находилось уже сорок два боевых корабля. США, не тратя времени даром, готовились к войне. Уже 7 февраля Конгресс предоставил президенту Эйзенхауэру право принимать "все необходимые меры для защиты независимости союзного государства Республика Вьетнам", то есть, режима Нго Динь Зьема. Американские солдаты высадились в Сайгоне еще за три месяца до того, но это была морская пехота (которую Президент США может бросить в бой своим единоличным указом). После санкции Конгресса к ним на законном основании присоединились части Армии США, первой из которых уже 14 февраля в Сайгон прибыла 25я пехотная дивизия.
2 марта американское правительство официально предъявило временному правительству генерала Нгуен Ван Хина и представителям Вьетконга ультиматум, требуя немедленно передать всю власть на территории Южного Вьетнаме правительству Зьема. Вьетнамцы решительно отказались, ссылаясь на Парижскую декларацию, а 3 марта СССР и ДРВ прислали США ноты протеста. Но всем было очевидно, что дипломатия уже не решала ничего.
Утром 6 марта 1954 года американские войска одновременно высадились в портах Дананг, Камрань и нескольких других пунктах на побережье Южного Вьетнама. Одновременно начала наступление на север сайгонская группировка американской армии. Первыми на пути интервентов встали солдаты Вьетнамской Армии генерала Хина (около ста тысяч бойцов, а также Корпус Гражданской Обороны, еще шестьдесят тысяч человек) — уступая своим противникам в вооружении, подготовке и опыте они, тем не менее, оказали отчаянное сопротивление в схватках на "пограничной линии" (разделявшей территории, контролируемые Зьемом и Хином) и в ожесточенных боях на улицах приморских городов. Так, второй по величине город Южного Вьетнама Дананг, высадившаяся там 9-я бригада морской пехоты США смогла полностью захватить лишь через два дня, хотя по плану на это отводились одни сутки. И две недели понадобились американцам, чтобы занять всю территорию, прежде контролируемую "временным правительством", заставив Хина с остатками своей армии отойти в зону, контролируемую Вьетконгом. В Вашингтоне торжествовали — но война еще только начиналась. Три четверти страны контролировал Вьетконг, и теперь армии США предстояло встретиться с совсем другим противником и другими стратегией и тактикой войны...
Дананг находился на побережье Тонкинского залива в 113 километрах южнее бывшей Демилитаризованной Зоны между Южным Вьетнамом и Демократической Республикой Вьетнам. После начала войны граница со стороны Южного Вьетнама фактически перестала охраняться, и американцы стремились первым делом установить контроль над ней, чтобы воспрепятствовать прямому снабжению партизан Вьетконга со стороны их союзников из ДРВ. Однако американское наступление от Дананга к ДМЗ встретило неожиданные трудности. Многочисленные засады задерживали продвижение войск, а на линии снабжения постоянно осуществлялись нападения. Вскоре расположившиеся на северной границе страны морские пехотинцы США оказались в весьма неудобном положении — они не встречали крупных отрядов врага, которого смогли бы разбить в открытом сражении, а из регулярных мелких стычек вьетнамские партизаны или выходили победителями, неизменно нанося урон живой силе противника, или, если обстановка складывалась не в их пользу, стремительно отступали, исчезая в лесах. А главное — контроль над границей почти ничем не помогал, ДРВ просто стал снабжать Вьетконг через соседний Лаос.
Американцы реагировали просто — применением еще большей силы. В течение следующих шести месяцев численность американской группировки во Вьетнаме достигла ста девяноста тысяч бойцов — 1я и 25я пехотные, 101я воздушно-десантная, 1я аэромобильная дивизии, 173-я отдельная воздушно-десантная бригада, части 1й и 3й дивизий морской пехоты, ряд частей и подразделений специальных войск. Кроме того, в военных действиях приняло участие 33 тысячи летчиков и моряков 7-го флота США, 237 тысяч человек входило в органы службы тыла, 48 тысяч летчиков и солдат располагалось в Таиланде и на базах США в других районах Юго-Восточной Азии. Численность войск Азиатского Оборонительного Союза (Филиппины, Австралия, Новая Зеландия), начавших прибывать на фронт с лета 1954 года, составляла 69 тысяч человек, еще 40 тысяч мог выставить Таиланд. По мнению госсекретаря и военного министра США всего этого было более чем достаточно, чтобы без особого труда справиться с "несколькими тысячами крестьян в черных пижамах", как они презрительно называли Вьетконг.
Армия США готовилась к традиционным боям, когда противник сидит в окопах напротив. Но партизаны Вьетконга не строили укрепленных рубежей — а внезапно наносили удар и скрывались в джунглях. Часто они даже не носили военной формы, маскируясь под гражданское население — и руководствовались принципами, во-первых, политический эффект важнее военного, во-вторых, атаковать в удобное время, в заранее выбранном (и подготовленном) месте, при благоприятных условиях. В результате армия США оказалась втянутой в войну на истощение, реально контролируя лишь ту территорию, "которая была у нас под сапогами", как выразился командир 25й дивизии генерал Паттерсон.
За первый год войны наиболее крупную операцию с целью разгрома местных сил Вьетконга американцы начали 27 июня к северо-западу от Сайгона. В ней были задействованы 173-я воздушно-десантная бригада Соединенных Штатов, 1-я аэромобильная дивизия, части 1-й дивизии морской пехоты и батальон Королевского Австралийского полка. 14-15 августа была одержана и первая крупная победа — во всяком случае, так объявили США, сведения от которых вызывают большие сомнения. Как и все последующие подобные "победы" никакого удачного перелома в боевых действиях она не принесла...
Осло, 1 марта 1955 года.
Дамы и господа, сейчас мы увидим одно из самых красивых зрелищ в нашей столице — развод гвардейского караула перед королевским дворцом. Вы видите, солдаты королевского гвардейского полка выстраиваются для торжественной церемонии. А вот и выходит он, почетный полковник Улаф, талисман полка и, не побоюсь этого слова, национальный герой нашей страны. Императорский пингвин из далекой Антарктиды, два года назад он отважно клюнул посла США... вы знаете, в какое место. В ответ на наглый американский ультиматум якобы случайно сбросить на нашу столицу атомную бомбу — будто мы не европейская страна, а какая-нибудь Куба, "американский задний двор". Тогда Улаф пребывал еще в чине майора нашей королевской армии — и именно его после того храброго поступка сам Президент США требовал выдать для публичного съедения — подобно троглодиту, верящему, что съев своего врага, можно перенять его силу (прим.авт. — см. Зеркало грядущего). Когда об этом стало известно, у дворца собралось множество людей из всех слоёв общества и всевозможных убеждений, чтоб защитить майора Улафа — и наш стортинг собрался на специальное заседание, и отверг требование американцев, так как наши законы запрещают выдавать норвежских военнослужащих на съедение в другие страны. Главным же результатом того скандала было, что над нами больше не летают самолеты с атомными бомбами, которые могут "случайно" упасть на наши головы. Так что майор Улаф вполне заслужено получил полковничий чин, и орден Святого Олафа — высшую награду нашего королевства.
Ну вот, дамы и господа, церемония началась, приготовьте ваши камеры...
Вашингтон, Белый Дом. Этот же день.
-Они действительно передают такое по своему радио? Там что, уже коммунисты везде сидят?
Президент США Дуайт Эйзенхайэр был сильно не в духе.
-Мои люди ручаются за точность перевода — ответил его собеседник, похожий на лощеного джентльмена викторианских времен — впрочем, ваш секретариат легко может это проверить. Церемония происходит ежедневно, и ее освещают несколько местных радиостанций. Я выбрал для вас пример наиболее "левой" из них — но содержание передач других отличается лишь слегка смягченными выражениями.
Этот джентльмен не занимал никаких официальных постов — крупный бизнес не любит публичности. Соединенные Штаты, это демократическая страна — из чего следует, что, вопреки "левым" карикатурам, даже Рокфеллер не посмел бы ногой открывать дверь Белого Дома (хотя на заре американского капитализма, так в конце девятнадцатого века, случалось всякое). Но с тех пор установились правила — и Рокфеллер, указывающий Президенту был бы воспринят всеми прочими Игроками, именно как игрок, приказывающий арбитру... нет, если ты круче всех остальных игроков вместе взятых, тогда конечно... но такого обычно не бывало. Однако и Президент не должен был забывать, что его пост "арбитра" не более, чем результат консенсуса игроков — которые при недовольстве легко могут напрочь сломать чью угодно политическую карьеру. Собеседник Президента не был Рокфеллером, но в данный момент говорил от лица нескольких самых влиятельных торгово-промышленных "клубов" (или кланов, как кому нравится называть), тех, кто подлинно правит Соединенными Штатами.
-Надеюсь, вы не хотите сказать, что я должен оправдываться перед норвежцами? — спросил Президент — что это вовсе не я, а наш посол Хант пообещал "съесть пингвина публично". Довольно с нас того скандала — с парижским продолжением. Мы ничего не забудем, и все счета предъявим к оплате. Но — не сегодня!
-Дело не в третьеразрядной европейской стране — ответил джентльмен — взгляните на карту. Норвегия, Франция, теперь еще и Британия не хотят принимать у себя наши самолеты с Бомбами в мирное время. Что у нас остается передовыми авиабазами в Европе, откуда можно долететь до Москвы и вернуться — Дания, Голландия, Бельгия? Это "подавляющим военным преимуществом перед советским блоком" никак не назовешь! К тому же и в Дании по примеру соседей все больше склоняются, последовать их примеру. Молчу уже о том, сколько дней, или даже часов продержатся эти плацдармы против русского вторжения. И что мы намерены предпринять, чтобы исправить ситуацию в нашу пользу?
-"Война без войны" — произнес Эйзенхауэр — война пока еще без выстрелов, война пропаганды и идей, рынка и рекламы. И подготовка нашей военной машины когда наступит благоприятный момент. Таков был План — принятый с общего согласия. Я что-то упустил?
-Мы упустили — сказал джентльмен — весьма важный фактор был тогда нами не то, чтобы недооценен, но... Война торговли и рекламы, в которой мы сильны, это прекрасно. Однако азбука бизнеса, что честные правила, равные права — только для равных, никто и никогда не будет честно торговать с лузерами. И дело даже не в морали — если кого-то пожалеем и не сожрем мы, это сделает (и тем усилится) наш конкурент. Сейчас же мы имеем, что какая-то чернож.. обезьяна, эфиопский негус, отказывается от нашего посредничества при урегулировании спора с итальянцами в Сомали, зато охотно размещает у себя советскую военную базу, "желая быть под защитой сильнейшей военной державы мира". Нам уже в Африке на дверь указывают, докатились! Вьетнамская кампания как раз и была задумана, как быстрая победа, первый вклад в восстановление нашего военного престижа. Айк, да вы же сами сказали Де Голлю два года назад — "отойдите в сторону и посмотрите на наш мастер-класс, как быстро мы наведем там порядок" — вам предъявить подборку из французской прессы, в каких выражениях сегодня они вспоминают это обещание? Вьетнам оказался неожиданно крепким орешком — и наши военные неудачи уже всерьез мешают нашей торговле, дипломатии и пропаганде. Так же, любая война, даже холодная, требует денег, больше денег — которые желательно откуда-то получить. В итоге, План должен быть скорректирован. И вариант уже есть.
-Я всегда знал, что у вас под рукой существует свой Генштаб, не хуже прусского — усмехнулся Президент — со всеми полагающимися службами, включая разведку и контрразведку.
-Всего лишь, некоторое число генералов, профессоров, прочих экспертов, не отказывающих нам в консультации — ответил джентльмен — ну а это их предложение близко к одному из вариантов, разрабатываемых Комитетом Начальников Штабов и доложенным вам еще полгода назад, наши эксперты признали его наиболее перспективным. Итак, взглянем на карту. Советский Союз очень хорошо прикрыт с западного направления — можно спорить о качестве и лояльности их вассалов, но как минимум, немцев я бы не решился недооценивать. То есть, в случае войны, нашим бомбардировщикам, взлетев с баз в Дании, Бельгии, Голландии (которые будут очень скоро сметены русско-германским стальным катком), придется прорываться через зоны исключительно мощного ПВО, над враждебной территорией — уровень потерь, по опыту китайской кампании пятидесятого года, оценивается в 80-85 процентов. Что в том конфликте весьма пагубно влияло на моральный дух экипажей — "мы не камикадзе". В то же время у самой советской границы есть страна, расположенная очень удачно, как бы в русском "подбрюшье". Что еще более важно — страна, дружественная нам и враждебно настроенная к Советам. Представьте, как повлияло бы на военно-стратегическую обстановку и баланс сил между нами и красными — если бы американские войска и авиабазы появились бы вот здесь!
