— Я надеюсь и желаю всем сердцем, чтобы войны не было. Но Беларусь должна готовиться к худшему.
Могучие державы, делая ставку на военный перевес после обмена ударами, всеми силами старались в первую очередь спасти свои вооружённые силы. Беларуси военное преимущество заведомо не светило. Поэтому основные усилия были направлены на спасение мирного населения.
Было решено в срочном порядке переоборудовать под бомбоубежища все имеющиеся подземные сооружения. В отличии от Москвы, в Минске под потенциальные убежища переоборудовались не только станции метро, но и предстанционные тамбура, подземные переходы, подземные магазины, подземные цеха и склады, подвалы многоквартирных домов и зданий организаций и даже коллектора и системы канализации. Под землёй строились дополнительные бункера и ходы, замыкающие подземные сооружения в один комплекс. Запасались продукты, медикаменты, генераторы. В срочном порядке, при ускоренном вливании денежных средств, был осуществлен проект строительства геотермальной электростанции в центре Минска, преобразовывавшей энергию внутренних слоев земли в электрическую. Была переработана стратегия обороны страны. Фактически Валерий Иванюк совершил преступление, своими секретными декретами и указами нарушая принятый Парламентом бюджет государства.
В столице функции по строительству, вводу в эксплуатацию, координированию и управлению сооружениями гражданской обороны осуществляло созданная организация с невинным малозначащим названием Минское управление оборонных сооружений. Сокращённо — МУОС.
Но война началась, как всегда, неожиданно. Никто не думал, что это произойдёт так скоро. Ракеты и самолёты с бомбами, как горсти конфетти на Новый год, со всех сторон полетели на Беларусь. Белорусские ПВО и авиация не могли этому противостоять и даже не могли защитить всю страну. Поэтому единственной целью была защита Минска. Вся военная авиация была поднята в воздух по команде "Икс-Ноль". Лётчики знали, что эта команда означает их последний полёт: даже, если они выполнят боевую задачу, возвращаться им будет уже некуда. Они погибли все в течении первых часов войны, совершив один великий подвиг, о котором никто не напишет книг. Паря над пылающим адом, они вели неравный бой с напиравшей с трёх сторон авиацией противника, сбивали ракеты, направляющиеся в сторону Минска.
Не легче пришлось белорусской ПВО, силы которой сконцентрировались в кольце вокруг Минска. Современная вражеская авиация и космические силы отслеживали ракетные установки и наносили по ним удар в первую очередь. Уже к исходу первого дня войны централизованное управления ракетчиками было уничтожено. И всё же, каким-то чудом, отдельные части и батареи продолжали воевать.
Авиация и ПВО смягчили удар, но и то, что упало в пределах белорусской столицы, было катастрофичным. В Минске только ядерных боеголовок взорвалось не менее десяти. Адские грибы, выросшие над городом, испепелили своим излучением всё, что могло гореть и плавиться. Взрывные волны, нахлёстываясь одна на одну, нещадно утюжили город. На ещё рушащийся и пылающий город падали десятки зарядов, начинённых смертоносными бактериями, вирусами и мутагенами. Вырываясь из оболочек, эти рукотворные демоны нашли обильную пажить среди ослабленных умирающих людей и животных.
Вся Беларусь была иссечена кратерами ядерных взрывов. На западе республики, где кроме ракет НАТО, падали сбитые российские ракеты, почва километровыми пятнами превратилась в один сплошной кусок угля. Нигде радиация в результате войны не была такой сильной, как в Беларуси после удара. В этих условиях и без того страшные образцы биологического и бактериологического оружия, сброшенные на Беларусь, стали молниеносно эволюционировать. Весь мир явился полигоном одного громадного неконтролируемого биологического эксперимента. А Беларусь — центром этого полигона.
2.2.
Их окрестили Отрядом Особого Назначения. Сокращённо — ООН. Историки Метро говаривали: до Удара существовала международная организация, которая имела такую аббревиатуру. И якобы эта организация, пыталась предотвратить войну... на словах. А на самом деле этим самым ООНовцам было на всё наплевать. Короче, никто уже толком не помнил, что это было на самом деле. Зато кто-то вспомнил английскую аббревиатуру данной организации — "UN", которая показалась достаточно краткой и звучной, чтобы окрестить ею миссионеров, намеревавшихся осуществить самую опасную в истории Московского Метро вылазку. Так их и назвали — уновцами.
В последний день подготовки, в учебный лагерь уновцев пришли двое высших военных Содружества. Их построили и кратко объяснили, что сейчас их отведут в такое место, о котором знают немногие. Правила передвижения просты: им завяжут глаза и поведут. Разговоры категорически запрещены. Любая попытка развязать глаза, прикоснуться к своему оружию, отделиться от группы, произнести что-либо вслух и совершить другие действия, которые могут быть расценены, как неповиновение, воспринимаются, как угроза безопасности Содружества. Нарушитель без предупреждения расстреливается. Наличие автоматов у каждого из военных, а также та решительность, с которой они это говорили, не оставляла сомнений в том, что они, при случаи, не задумываясь.
По требованию Высших они опустили водолазки ниже носа. Дальше по их же требованию все схватили друг-друга за ремни: сзади идущие — впереди идущих. Уновцы шли "паровозиком", как в какой-то глупой детской игре. Оружие было зачехлено. Никто не произнёс не звука.
Идти было не удобно. Игорёк, вернее уже Радист, спотыкался, хлюпал ногами по воде, поворачивал налево и направо, подымался и спускался, снова поворачивал, карабкался по каким-то расшатанным лестницам. Порой казалось, что они ходят по кругу. Может быть, так оно и было. Возможно, военные Содружества умышленно их запутывают: никто лишний не должен был знать всех секретов этого государства. Несколько раз кто-то из сопровождающих, открывал и закрывал какие-то замки, засовы, затворы, люки. Так длилось часа три или четыре.
Они вошли в необычно тёплое помещение. Высшие Военные разрешили открыть глаза. Когда Радист поднял свою водолазку, он ахнул. Они стояли внутри ангара размером с четверть средней станции метро. В одну сторону пол ангара подымался, как будто туда уходил какой-то мост. В центре стоял вертолёт. Но это был не такой вертолёт, какие он видел на картинках в детских книгах и в справочниках. Машина была похожа на толстую серебристую лепешку в форме овала с обрубленной задней частью. Длиной метров пятнадцать, шириной — около пяти. Нос вертолёта имел обтекаемую форму. Спереди и сзади по два нароста, заканчивающиеся мощными четырёхлопостными пропеллерами. Вертолет стоял на четырёх шасси. Сбоку зиял люк, из которого спускался пожилой мужчина в кожаной куртке. Один из Высших Военных поздоровался с незнакомцем и представил его:
— Алексей Родионов. Единственный лётчик Содружества. Имел боевой опыт в Чечне. Можете ему доверять.
— Спасибо за рекомендации Сергей Петрович, но на таких машинах мне летать не приходилось.
Лётчик со всеми поздоровался за руку, сразу вводя в курс дела:
— Это — вертолёт сверхновой модели, засекречен. Было изготовлено всего несколько экземпляров незадолго до Удара. За свой характерный внешний вид был прозван "камбалой" — была рыба такая... хотя это неважно. Снабжен ядерным двигателем. Реактор рассчитан на 20 лет бесперебойной работы. Время полёта ограничено только износом основных частей. Скорость не большая — километров 250 в час, но зато вертолет очень устойчив к погодным условиям, прост в управлении, имеет повышенную степень надёжности. Больше трёх тон разного вооружения: ракеты, две самонаводящиеся пушки с боеприпасами. Всё управляется компьютером, по желанию — в ручную. Этот экземпляр разработан для правительственных нужд. Всё в отличном состоянии, благодаря герметичности данного ангара. Управление достаточно простое. Я здесь уже две недели, пытаюсь то-сё понять, изучить. Думаю, справлюсь...
Высший военный прервал его:
— Господин Родионов. Вы не имеете право не справиться. Всё, хватит лирики. Давайте, погружайтесь, через два часа закат. Вам пора.
"Камбала" плавно тронулась и покатилась по наклону вверх. Уклон имел длину метров пятьдесят. Получается, ангар был спрятан на глубине пятнадцати метров под землёй. Впереди находились гермоворота, которые автоматически открылись при приближении вертолёта. Вертолёт выкатились на бетонную площадку какого-то предприятия. Егоров стал колдовать над клавишами, вертолет загудел. "Камбала" имел внутри комфортную обстановку, кондиционер и был изолирован от проникновения радиации. Дёрнувшись, "Камбала" плавно поплыла вверх. Все прилипли к иллюминаторам. Они подымались над МОСКВОЙ.
Город был неоднороден. Кое-где виднелись язвы кратеров от ядерных взрывов и вокруг них огромные безобразные "пятна" разрушений. Но в большей части городские строения сохранились. Зелень стала захватывать город: ломала асфальт, скрывала руины, пробивалась на крышах многоэтажек. Пройдёт лет пятьдесят и на месте города будет сплошной лес.
А сейчас масштабы города просто ошеломляли. Невозможно представить, что в каждой такой коробочке-доме жили сотни людей. Не вкладывалось в голову, что человек когда-то был в силах воздвигнуть такое.
Они пролетели над кольцом МКАДа и устремились на запад, догонять закат. Внизу расстилались безбрежные равнины лесов. Мутирующие деревья захватывали пространство. Они ломали строения, прогрызали асфальтобетон дорог. Игорёк, мир которого был ограничен станциями и туннелями, был ошеломлен масштабами маленького уголка огромной планеты. Лес под ними был враждебен. Чувствовалось, что он уже принадлежит другим существам. И не факт, что человек сможет когда-нибудь покорить его снова.
Радист посмотрел на Запад. Небо там было багрово-красным. Вертолёт летел прямо в пожар заката, пылавшим над уходящим за горизонт лесом. Небо смотрелось как угроза, как ужасный предвестник того, что их ждёт. Впереди их ждал неведомый кошмар. Сердце сжималось от страха и тоски...
Игорь осмотрелся и понял, что все, как и он, уже смотрят не вниз, а вперёд. О чём думают эти люди. Вот Рахманов, вечный оптимист, верящий в справедливость, законы и возможность всё решить мирным путем. Он явно надеется наладить международные контакты, а в ближайшие годы вообще покорить поверхность. Он боится за провал своих надежд, но, закусывая губы, старается держаться смело. Вот погружённый в себя Ментал. Он чувствует приближающуюся опасность как никто остро. На лице нет страха, а только осознание неминуемых испытаний... Дехтер, как всегда, с маской на лице. Но и так понятно о чем он думает — он солдат, а солдат должен быть всегда готов умереть. Хотя Дехтер тоже боится — боится за своих людей, которых он должен вернуть живыми домой. У Радиста не было зла на командира, не смотря на то, что тот его чуть не убил. Он был зол только на свою никчемность, на свой страх, на боязнь подвести весь отряд. Вот Бульбаш — он вообще летит домой. Наверное, Бульбаш тоже боится... Все боятся этой небывалой вылазки. Но каждый согласился в ней участвовать добровольно... "А чего мне бояться?" — думал Радист - "Мне-то вроде бы и терять было нечего, а нет же, жалкая душонка всё-равно боится... Хочет домой.. В сытую тёплую безопасность..."
Мысли Радиста и других уновцев прервал Дехтер. Тоном, не допускающим возражений, он произнёс:
— Так. Через три часа мы будем на месте. Я не знаю, что нас там ждёт, но надо быть готовым к худшему. Всем спать, никого с открытыми глазами я не вижу..
2.3.
Оно почувствовало это. Это приближалось и летело по воздуху. Летело быстро — так организмы не летают. Оно заинтересовалось.
Оно смутно помнило, как появилось. В секретных лабораториях одной из великих держав десятилетиями создавался программируемый вирус. Военные хотели получить такой вирус, который при заражении человека, сделает доминирующими в его поведении определённые цели, заложенные создателями вируса. В идеале предполагалось создать вирус, который, например, привьёт безудержную любовь к стране создателей вируса. Тогда её армии будет достаточно пройтись победным маршем по Евразии, Африке и Америке. Народы, бросая оружие, бросятся к ним навстречу, умоляя взять под свою опеку.
Военачальники, основываясь на своих скудных познаниях в генной инженерии, были уверены, что такой вирус возможен. Ведь заложен же в генах человека его темперамент, определённые психические особенности. Учёные военного ведомства к этим рассуждениям относились скептически, но вслух об этом не говорили. Уж очень хорошо финансировалась эта программа. Да и кто посмеет сомневаться в выполнимости приказов вождей народа. Учёные, получив в своё распоряжении все средства, старались во всю. Была создана технология модификации вирусов. В конечном итоге был создан вирус "Дракон-23", в генный код которого заложена возможность перепрограммировать (в произвольном порядке) ДНК организмов, в которых вирус поселится. Для того, чтобы вирус стал развиваться, в программный код были забиты доминанты размножения и самосохранения.
Но эффект получился не совсем тот, который ожидали. Вирус не перепрофилировал психику организмов, а просто их захватывал. Инстинкты размножения и самосохранения у вируса действительно стали доминирующими, и при вселении в организм он научился перепрограммировать не только данный организм, но и себя. Вирус научился самосовершенствоваться! Полученный эффект не очень расстроил ученых. Своим воинствующим спонсорам они устроили демонстрацию в одной из лабораторий.
Мышку под толстым стеклянным колпаком заразили вирусом. Сперва ничего не происходило, но потом мышка брыкнулась и упала. Спустя две минуты мышка превратилась в студенистую массу, которая, подобно амёбе, стала передвигаться под колпаком. Под колпак запустили ещё десяток мышек и студень отлавливал и цинично поглощал их, всё увеличиваясь в размерах. Один из высокопоставленных военных подошел к колпаку, чтобы разглядеть всё получше. В этот момент от массы отпочковался фрагмент и на высокой скорости полетел, буквально выстрелив, в сторону военного. Если бы не колпак, он бы попал военному в лицо. Военный отпрянул, а сгусток расплюснулся на внутренней поверхности стекла колпака. В зале раздался одобрительный смех и аплодисменты. Военные остались довольны и уже через неделю сотни боеголовок с вирусами пополнили арсеналы непобедимой армии. Спустя год ракеты с боеголовками стартовали...
Одна из боеголовок упала в белорусском городе Борисов. Мириады спор вырвались из неё на свободу. До вселения в организм жертвы, вирус был не жизнеспособен и основная масса спор, не найдя жертву, погибла. Несколько сотен животных, людей и насекомых были поражены вирусом. Бедняги умерли, превратившись в студенистую массу. Но не найдя подпитки, вселившиеся в организмы вирусы, также погибли. Кроме одного...
