Апостолы Каина (главы 5-6)

Первая серьёзная дверь открывалась только для вампиров, вторая — только для вампиров Камарильи, за исключением Каитиффов, третья открылись бы лишь перед Носферату и его спутниками, а уж чтобы открыть остальные даже Крысам требовались амулеты, заклинания-пароли и прочее.

Всё это Павел шёпотом рассказывал Михаилу, пока отряд Б-32 шёл, а точнее бежал к первой из дверей. Гуль сразу забеспокоился, пропустят ли его, и Кэнреол успокоил приятеля, объяснив, что спутники допущенных тоже получают допуск. Конечно это правило не касалось простых людей и Охотников, но для гулей, упырей, Каитиффов, оборотней и магов действовало исправно.

Поначалу коридоры были именно коридорами но уже после второй двери (только для Камарильцев и их спутников) начался лабиринт. Даже вампиры начали путаться в поворотах, но всё же сумели добраться до последней двери, открывавшейся только для Носферату.

— Привал, — выдохнул Хэньшер и лёг на пол, не обращая внимания на грязь.

— А что ж мы теперь делать будем? — спросил Михаил, — где твои Носферату?

— Ждать и звать будем, — ответила Лихарвель, — только отдохнём.

Кэнреол не торопился садиться. Что-то было не так. Как будто рядом был ещё кто-то. Павел обвёл взглядом коридор, опустившись на третью ступень Взгляда Ночи. Ничего и никого. Но почему же чувство слежки не пропадает. Павел напряг глаза. И тогда он заметил какие-то неясные тени, еле заметные серые силуэты, прижавшиеся к стенам в нескольких шагах от вампиров. Пять штук. Павел вспомнил всё, что он знал о подземельях и шагнул в сторону теней.

— На выход, народ, — обратился он в пустоту, — я вас засёк.

Тени колыхнулись, потемнели и стали заметны всем. Взгляд Ночи у вампиров как будто отказал — вернулась темнота. Тени почернели, обрели объём, и лопнули, издав еле слышный хлопок. На месте теней осталось пятеро вампиров-Носферату. Истребители вскочили на ноги и обнажили оружие. Лишь Кэнреол не выхватил свой Хлыст.

— Здравствуйте, каиниты, — поприветствовал хозяев подземелий Павел.

— И тебе не хворрать, — ответил один из Носферату, самый молодой из группы.

Этот вампир даже умудрялся говорить почти без фирменного акцента Носферату, он лишь "рыкал". К слову сказать, тень, из которой он появился, была самой заметной.

— Тхиххо, мхэлоччь, — сказал другой Носферату.

Этот говорил по всем правилам, а "его" тень была почти не заметной. Павел даже сомневался, что она была, но решил рискнуть и со своей репликой обратился именно в его сторону. Угадал, и очевидно, произвёл на Носферату впечатление. Мастера маскировки будут уважать того, кто может спрятаться лучше них, или же того, кто может разгадать эту маскировку.

— Тхы ссхильный, Мхалк, — сказал Носферату, — Кхакхая сстхупхень?

— Двенадцатая, — честно ответил Павел.

Носферату удивлённо поднял брови. На его лице это выглядело довольно жутко.

— Шесстнадцхатхая мхинимхум, — сказал он, — и нхе сппхорь схо мнхой. Тхолько рравнхый мхожжет ррассглядхеть нхасс.

— Тебе виднее, — Павел пожал плечами, — но официально у меня двенадцатая. Не об этом речь. Нам нужна помощь. За нами погоня, наверху оставаться опасно, а связаться со своими мы отсюда не можем.

Это было единственным недостатком подземелий — средства связи отказывались работать. Если бы не это, Истребители давно бы позвонили начальству, вызвали подмогу и не стали бы залезать так глубоко, спасаясь от Самеди.

— Рраскхазывхай вссё, — Носферату сел на пол.

Остальные члены его команды последовали примеру командира. Истребители тоже присели. Павел рассказывал один. После того, как Носферату определили настоящую ступень мастерства Кэнреола, авторитет Павла резко подскочил — никто не пытался влезть в разговор, чтобы например, уточнить детали — такой сильный вампир всё равно заметит и поймёт больше. Павел ничего не утаивал, кроме своего "предсказания" насчёт могилы в горах и вещего сна в самолёте. Причина была простая — Павел сам ничего не понимал в этом, а выставлять себя дураком не хотелось.

Когда Кэнреол выдохся, Носферату удовлетворённо крякнул и сказал:

— Отличчнхая исстхоррия. Сспхассибхо, Мхалк. Мхы вхам вхеррим и мхы вхам пхомхожжем. Мхеня ссховхут Нхаршшхаларр. А ихх, — Носферату кивнул на своих сородичей, — тхы врряд ли увидхишшь кхогдха-нхибхуть, а пхотхомху ихх имхенха тхебе нхе нхужжнхы.

— А меня зовут Кэнреол, — ответил Павел, — спасибо за помощь, Наршалар. Позволь я уж представлю своих друзей. Я так понял, что ты сам поведёшь нас, значит тебе их имена пригодятся.

— Мы сами представимся, — сказала Лихарвель.

Это Истребители и сделали. Наршалар отдал несколько команд своим вампирам, и те отправились дальше патрулировать тоннели подземелий. Сам Наршалар открыл дверь на более глубокие уровни катакомбы и повёл Истребителей дальше.

— У мхеня для вхасс тхожже есть исстхоррия, тхоччнее нховоссть. Оччхень интхерресснхая, — сказал Наршалар, когда дверь захлопнулась позади вампиров.

— И что за новость?

— Нхачхалассь вхойнха.

Глава 6.

— Давайте ещё раз, с самого начала, — уставшим голосом сказал милиционер.

— Ну сколько можно? — заныл мужчина, — вы же сами всё прекрасно видели, вы же рядом стояли вот там вот...

— Расскажите всё ещё раз.

Мужчина вздохнул, развёл руками и заговорил:

— Значит, стоял я вот там, вокруг народу было до фи... в смысле много было народу, вот. А у самой дороги стояли они. Шесть молодых парней, две девушки, и мужчина один, лысый, в возрасте уже, лет сорок ему, наверно было, да. Он ещё, когда светофор на красный переключился, попытался на дорогу вылезти, а два парня его удержали. Он их кстати, сам ещё за плечи держал...

— Мужчина? — уточнил милиционер.

— Да, он держал этих парней, а они его остановили, когда он на дорогу попёр... в смысле пошёл, вот. Ну, мужик вернулся назад, стал ждать со всеми вместе... а когда зелёный загорелся, что-то сказал негромко, я не слышал, парней, значит, отпустил сумку с плеча сбросил, рукой взмахнул... а там уж такое началось!

— А после столкновения? Что там произошло-то?

— А какое-то мельтешение произошло. Раз! На месте этой компании какая-то муть серая. Два! И никого нет, а все тачки вдруг как взорвутся! А муть эта серая на той стороне дороги появилась и тут же пропала. Ну вы же сами всё видели...

В том-то и дело, что милиционер и его напарник всё видели, когда шли по проспекту. Они тут часто ходили, обычный патруль. И вот они переходили через дорогу. Взгляд одного из них случайно задержался на мужике, стоявшего рядом, который чуть не бросился под колёса. Был тот мужик без шапки, несмотря на двадцатиградусный мороз, потому и привлёк внимание прохожих. И его спутников милиционер тоже заметил. Все были в чёрном и держались вместе, кучкой. А потом, когда уже переключился светофор, мужик взмахнул рукой и исчез вместе с компанией. А на дороге началось светопреставление, в результате которого не только погибло много людей, но и было полностью блокировано движение на двух проспектах. Милиционер мог поклясться, что тот мужик и являлся его причиной. Потом ему и его напарнику пришлось опрашивать свидетелей. В это время приехали пожарные и стали заливать горящую груду металла пеной. Внезапно один из них громко крикнул:

— Эй! Тут живой кто-то!

— Слава Богу! — милиционер оставил свидетеля напарнику и побежал к машине.

Газель. К счастью не маршрутка. Кабина была вдавлена вглубь, как будто в неё врезалось что-то твёрдое. Из глубины вмятины и раздавались какие-то звуки.

— Так просто его не вытащить, — сказал милиционер.

Раздался скрежет металла и кабина вдруг начала выравниваться. Выживший человек выправлял вмятину изнутри.

— Что такое? — милиционер попытался заглянуть внутрь разрушенного автомобиля, — вы живы?

— Vai a cagare! — раздалось в ответ.

— Простите, не понял...

— Vaffanculo, stronzo!

— Кажется, он явно не рад вас слышать, — предположил пожарник.

— Догадываюсь, — мрачно ответил милиционер, — иностранец, что ли? Вот не повезло, блин... А что за язык хоть?

— Да кто его знает...

— Это итальянский, porci cani! — раздалось из автомобиля.

Из груды металла показалось нечто, напоминающее руку. Остатки пальцев вцепились в один из выступов. Потом появился и обладатель руки, вывалившись из дыры и оставшийся лежать на асфальте спиной вниз. Увидев его милиционер подумал, что не так уж повезло итальянцу. И только второй мыслью было: "он что, действительно живой?!" У пострадавшего было страшно обожжено всё лицо, местами даже до костей. Каким образом мужчине удалось спасти глаза было совершенно непонятно, однако они были на месте и с дикой яростью смотрели на затянутое тучами небо. Волосы у итальянца отсутствовали, как и кожа, из которой им полагалось расти. Следы глубоких ран, изогнутая под неестественным углом рука, торчащие из правой голени обломки костей. И ожоги, ожоги по всему телу — вторая и третья степени. Одежда сгорела напрочь.

— Cagne! — выдохнул итальянец, — Bastardi!

Глаза его закрылись, раздавленная грудная клетка перестала подниматься.

— Бобик сдох, — грустно сказал милиционер.

— Может, откачаем ещё? — неуверенно спросил пожарник, — где там "скорая?"

"Скорая" присутствовала, но никуда не торопилась — возить трупы дело неспешное, тем более, что их ещё нужно было извлечь и собрать по частям (многих разорвало на куски при взрыве). Врач и санитары стояли около своей машины и курили, лениво следя за тем, как пожарные справляются с последними горящими автомобилями.

— Эй!!! — заорал милиционер, — Доктора сюда!

Сигареты полетели в снег, санитары подхватили носилки и помчались к на зов. Врач спешил следом. На лице его было написано безмерное удивление — никто не смог бы выжить в такой катастрофе.

— Он же уже концы отдал! — недовольно сказал санитар, опустив носилки на асфальт.

— Только что жив был, — ответил милиционер, — может его ещё спасти можно. Иностранец, — добавил он понизив голос, — скандал будет.

— Он что говорил? — вытаращил глаза санитар.

— Угу.

— Да быть этого не может! — вмешался врач, — с такими повреждениями не то что не говорят — вообще не живут!

— Bastardi... — тихо проговорил итальянец, открыв глаза.

— Невероятно! — воскликнул доктор и наклонился, — вы меня слышите? Я врач, сейчас мы вам поможем...

— Врач... — выдохнул итальянец, — доктор, который час?

— Э-э-э... полтретьего... 14:28, если быть точным...

— Доктор... помогите... — голос пострадавшего упал до шёпота.

— Что? Не слышу? — врач наклонился к самому лицу иностранца.

— Пить... — прошептал итальянец.

Доктор не успел ответить. Искалеченный человек друг крепко обхватил целой (относительно целой) рукой плечи врача и вцепился ему зубами в шею. Остальные люди не успели даже понять, что случилось. Врач издал полный боли крик, который быстро перешёл в хрипение. Раздался странный звук, похожий на тот, который получится, если из наполненной водой ванны быстро спустить воду — гулкое бульканье с шипением и присвистом. Через несколько секунд тело врача обмякло, итальянец отбросил его в сторону одной рукой. Дальше началось совсем непонятное.

Обломки костей на сломанной ноге втянулись в плоть, раздался хруст, и рана стала затягиваться. Вывернутое плечо со щелчком встало на место, странные бугры выпирающие из кожи в районе ключицы пропали. Все раны на теле и лице затягивались с невероятной быстротой, обугленное мясо оживало и покрывалось новым слоем кожи. Через минуту, вместо окровавленного калеки перед оторопевшими людьми предстал вполне здоровый мужчина. Он был лишь очень худым и бледным, а его взгляд — безумным. Он щёлкнул пальцами, и к нему полетели частички пепла, который был на асфальте и в исковерканной машине. Пепел окутал неизвестного на манер одежды. Ещё один щелчок — и одежда мужчины — чёрные штаны, рубашка, плащ, тяжёлые сапоги и перчатки. Наряд был лёгким, не по погоде, но владельца это нисколько не беспокоило — так же легко он переносил холод, когда был ещё полностью обнажённым.

— Что за хрень? — недоумённо спросил милиционер, вглядываясь в лицо стоящего перед ним человека.

Это был тот самый лысый мужик, который махал руками перед аварией! Взгляд лысого остановился на милиционере.

— Я не "хрень"! Я — Ларкиан! — процедил Самеди, переходя в боевую трансформу.

Вампир стремительно шагнул к стражу правопорядка и нанёс молниеносный удар в грудь. Человек не успел среагировать, но остался на ногах и даже не пошатнулся. Он удивлённо опустил взгляд и обомлел. Рука неизвестного ушла в грудную клетку по локоть, пробив туловище насквозь. Боли, как ни странно человек не почувствовал. Вампир приблизил морду к лицу милиционера и прошипел:

— Столица России?

Из пасти Самеди пахнуло таким сильным запахом разложения и гнили, что мента вырвало бы, если б его пищевод не был разорван ударом Ларкиана. Изо рта человека лишь выплеснулась кровь.

— Столица России? — повторил вопрос Самеди.

— Москва, — шепнул милиционер и тут на него обрушилась дикая боль.

Самеди, не вынимая руку из тела человека, вонзил клыки в горло своей второй за прошедшие несколько минут жертве.

Оба санитара успели убежать, но Ларкиану больше не нужно было крови. Он расходовал все силы, чтобы выжить во взорвавшейся машине. Вся энергия ушла на то, чтобы не разлететься на куски. Выползать из железного гроба пришлось на своих природных силах. К счастью, идиот-врач нагнулся достаточно низко, чтобы Ларкиан смог выпить его. Ларкиан обвёл взглядом место, чуть не ставшее его могилой. Большинство людей не сумели разглядеть, что произошло и продолжали удивлённо пялиться на Самеди. Сотрудники правоохранительных органов (откуда-то появилось ещё несколько их машин) оказались глазастее и уже направили на Ларкиана оружие.

— Cagne, — выругался Ларкиан и прибавил ещё несколько итальянских выражений, которые даже без перевода было неприлично повторять.

Понять Ларкиана можно было — он и подумать не мог, что столица России переменилась, а Истребители с превеликим удовольствием не стали его разубеждать! На фоне этого даже неожиданная атака меркла, ведь теперь шансы Ларкиана выжить резко упали. Против Кровавого Совета России ему в одиночку не выстоять. Как тут не выругаться! Это Самеди и сделал.

Собственно, его проклятия относились, в первую очередь, к отряду Истребителей Б-32, а потом уже к людям. Но это не помешало Ларкиану выместить всю ярость на последних. Истребители наверняка были уже вне досягаемости, благо Ларкиан достаточно долго проторчал в искорёженной машине, так почему бы не оторваться всласть на людишках?

Через десять минут Ларкиан, повысивший свой личный счётчик убийств среди людей на несколько десятков, подходил г главному зданию МГУ. Он был сыт, но чувствовал себя неважно. Проведя рукой по лбу, Самеди обнаружил, что его кожа снова начинает разлагаться, как до использования сыворотки. Уровень лекарства в организме сильно упал за время энергетической бури, которую устроил проклятый Тремер. Это буйство энергии не выдержали даже зачарованные капсулы с сывороткой, и теперь Ларкиан постепенно возвращался к привычному способу существования. К счастью, зимой темнеет рано, солнце уже клонится к горизонту, скоро Ларкиану полегчает. А пока надо найти укромное место в этом замке и хоть часок полежать в торпоре.