Лавочник поставил Гизмо на пол. Тот согнулся и откашлял кусок набивки. Хоть тела у гремлинов и маленькие, но головы, а соответственно и рты, у них просто огромные. Выхарканный ком набивочной ваты был размером с полбуханки хлеба.
- Такая теснота, даже для меня перебор, — кашлял отплевываясь гремлин.
Парень отметил, что багровый кардиган оттеняет не пойми каким образом появившуюся бледность на чешуе бурого гремлина. Откашлявшись, Гизмо оглядел Реда с отцом. Увидев застывший на их лицах вопрос, он стал тараторить:
- Он просто ввалился. Я ему кричу: 'Куда, земляк?', а он мне: 'Чего орешь, недомерок, люди спят'. Ну я и сказал, какие люди спят с его мамашей. Потом смотрю, а он в белом весь, глаза черные, как уголь, — он показал на свою одежду, а затем выпучил глаза. — Я уже зажмурился — молю предков о местечке рядом с ними. Но слышу — говорит, мол, мне повезло, что он перекусил по дороге. Открываю глаза — вижу только потолок. Понимаю, что лежу, не на диване, а в нем, — гремлин потыкал в софу. — А он уже склонился надо мной, говорит, мол, на потом меня оставит и накрыл сверху половиной подушки. Чувствую, что ткань будто снова срастается — жуть, — он отдышался. — Страшно. Дышать нечем. Но меня спасла магия предков...
- Ты магией владеешь, что ли? — перебил его Лоуренс.
Гизмо важно надулся:
- Любой гремлин может обратиться первородной породой, из которой вышли его предки.
- Вгоргулился... неплохо, — присвистнул Лоуренс.
- Это не так называется, — чуть ли не запищал Гизмо.
- Ты чего дергаться-то начал? — проигнорировал замечание Лоуренс.
- Вас услышал, — просто ответил гремлин.
- Понятно. Понятно, что ничего не понятно, — проговорил лавочник.
Снаружи раздалась серия хлопков. Лоуренс схватил сына выше локтя и наклонился к его уху:
- Я знаю, что это за звуки. Это — порталы, порталы ополчения, — шептал отец в ухо сыну. — Что бы ни спросили — не лги, у них всегда провант в отряде, ложь он сразу заметит.
Лоуренс оттащил ошарашенных Редрика и Гизмо вглубь помещения. Послышалось ржание коней, топот ног, ругань и командные выкрики.
В дверь влетели трое вооруженных людей в милицейской броне. Они остановились на входе. Центральный буравил взглядом Гизмо, пока остальные энергично осматривались.
На двоих были шлемы, напоминающие широкополые шляпы — айзенхуты, на третьем, что стоял по центру — бацинет с козырьком, но без забрала. В остальном они были одеты одинаково: бригантины с гербами империи и королевства и синим щитом ополчения в центре.
На наплечниках виднелись лычки, у центрального — капральские, у двух остальных — рядовые. На руках — краги с налокотниками и кожаные перчатки с шипами на костяшках. На ногах — окованные сапоги с шипованными носами.
'Идеально для выбивания дури из уличной шпаны', — подумал Редрик.
Под броней — стеганые серые поддоспешники и легкая тканевая одежда синевато-серого цвета: просторные брюки и безрукавки. Рядовые сжимали в руках по лучевой аркебузе со штыком, сержант держал ладонь на рукояти палаша с закрытой гардой. На поясах у бойцов висели окованные дубинки, а у капрала еще и пистоль.
Это были относительно молодые люди, крепкие и крупные. Рядовые были похожи, будто близнецы, и имели широкие и ушастые стереотипные лица сельских жителей.
У капрала же было худое скуластое лицо с парой мелких шрамов на левой щеке. Из-под подшлемников у рядовых бойцов выбивались русые волосы, что выдавало в них уроженцев центральных регионов королевства.
Капрал отвел взгляд от гремлина и оглядел людей. Затем спросил:
- В здании есть еще кто-либо? — у него был звучный, высоковатый голос.
- Нет, только мы четверо, — энергично замотал головой Лоуренс, затем бросил взгляд на дверь в лавку. — Еще мертвец в помещении магазина.
Капрал проследил за взглядом Лоуренса и недовольно сощурился.
- Ясно, вы — гражданские, отойдите, — указал он рукой на стену с окном, у которого сидела Валенсия. — Бруно, оставайся тут. Рори, за мной.
Капрал и рядовой Рори быстро перешли из гостиницы в лавку. Пару минут там провозившись, капрал приказал Рори охранять помещение магазина, а сам вышел, держа в руке белую книжку и тихо ругаясь.
Проводив взглядом капрала, рядовой Бруно посмотрел на работников кампуса. Не заметив ничего опасного, он, пожав плечами, позвал Рори:
- Братуха, ты чуешь?
- Чую, твои потные портянки я их аж сюда чую, — отозвался Рори, высовывая голову из двери.
- Та ты не шуткуй, трупак же в доме, нас же мама вчила, что так не гоже.
'И правда — братья', — подумал Ред.
- Та, то я от нервов. Только вернулись с дома, вроде увал еще, а тут бац — трупы, порталы, странники-говяники.
Услышав последнее словосочетание Бруно побледнел.
- Тише будь, репоголовый, он же может быть где угодно, — зашикал он на брата.
- Та байки то все, я его всего раза два видел. И оба раза сидел он как нормальный людь в шинке, даже культурно пил.
- Так я ж с тобой был в тех патрулях.
- Ну дык тем более, чего кипишуешь, братка?
- Ладно. А что за мертвяк? — спросил Бруно, сделав полшага вперед.
- Не знаю, Гоббс только матюгался, но дядька здоровый, как бугай, и какой-то знакомый, — сказал Рори почесав над бровью.
- В смысле? — переспросил Бруно.
- Та не знаю, увидел и сразу что-то начало гудеть в башке. Но кто — непонятно, — братья притихли и задумались.
- Это был купец, из вольных — Симон... Луковица, — решившись сказал Ред. Лоуренс пошевелил рукой, будто хотел одернуть его, но похоже передумал.
- Это кто? — переспросил Рори. Но тут Бруно с лязгом, чуть было не сбив с головы шлем, врезал себе ладонью по лбу.
- Так это ж, помнишь нам год по шесть было, нам маршрутного сменяли. Так на него-то и сменяли, года два через село наше ездил.
- А-а-а... — протянул Рори. — Помню, — он посмотрел на Редрика. — Дядька батьке нашему капли цветные привез. Так батька Бруно их прокапав и наконец смог нас выразнять.
Ред взглянул в лица обоим братьям. И правда — у Рори глаза были зеленые, а у Бруно — фиолетовые, словно сливы.
- Ничего себе, так решение. А шапки вам разные батька ваш дать не мог, ну или что-то вроде того? — к разговору присоединился Лоуренс.
- Та было дело, все равно путал, — ответил Бруно.
- А тут выложил деньгу серьезную, дык и запомнил навсегда, — вместе загоготали бойцы. Ред расслабился. Больно уж добродушными показались ему братья.
С улицы донеслись приближающиеся звуки быстрых шагов. Братья притихли. В помещение поочередно вошли восемь человек. Двое рядовых стали по обе стороны от входа. Капрал Гоббс, зайдя, сразу махнул Бруно, вместе они пошли к двери в лавку. За ним вошли еще двое, сержант в морионе с алебардой и высокий мужчина в полном доспехе черного рейтара с плюмажем из пары больших изумрудных перьев — сержант-кавалер.
Первый стал на караул около Реда с остальными. Кавалер же, бросив на них быстрый взгляд из вертикальных прорезей шлема, убрал руку с рукояти меча — чего-то среднего между палашом и длинной рапирой. Он расслабленно облокотился о стену у входа в лавку.
Последними зашли трое офицеров, встав посреди комнаты. В отличие от формы простых солдат, одежда офицеров сильно разнилась.
Человек слева был среднего роста, плотный и молодой. Одет он был в трехчетвертной латный доспех с выгравированными гербами. Слева, на пластине, защищающей подмышку, был приклепан щиток лейтенантского шеврона. Голову лейтенанта закрывал бургиньот с длинным задранным козырьком и сложенным забралом-бувигером. На поясе висела пара украшенных пистолей и сабля.
С легким загаром, открытое и честное, его лицо сразу вызывало доверие. Карие глаза лейтенанта светились, словно у человека, которому после долгого застоя подвернулось что-то интересное.
Человек справа носил серо-синюю мантию, с покроем на манер длинного тренча с высоким воротом-стойкой. На мантии виднелись как капитанские погоны, так и непонятные Редрику крупные вышитые символы. На голове человека была шляпа того же цвета, что и мантия. Широкие поля этой шляпы были слегка загнуты по бокам, но не так сильно, чтобы перестать скрывать лицо хозяина. В тени, что скрывала черты человека, различались только голубые глаза. Сам незнакомец был долговяз и, этого не могла скрыть даже мантия, очень худ.
По центру стоял полковник, об этом говорили погоны на армейской шинели. Он вовсе не надел никаких доспехов. Под шинелью были видны брюки, заправленные в высокие сапоги. На поясе справа — кобура с на удивление небольшим пистолем. Заходя в здание, полковник снял свой украшенный резьбой барбют с прикрепленной фуражкой и отдал его лейтенанту.
Ред опешил. Эльф, но не маленький и щуплый, как те, кого он видел раньше. Перед ним стоял, если так можно выразиться, 'старый' эльф. Лоуренс в свое время приложил много усилий к ликвидации безграмотности сына по всем возможным вопросам, включая расовый. Так что Ред был уверен, что перед ним стоит не полуэльф или другой метис.
Эльфы обычно ростом не превышают метра шестидесяти, но они, как известно немногим, никогда не перестают расти. Этот эльф был на полголовы выше отца Редрика, в котором были все метр девяносто. Даже вопреки надетой шинели было видно, что полковник хорошо сложен, но в то же время строен. Он держал свои руки за спиной, но Ред успел заметить их внушающую длину.
Парень, взглянув в лицо эльфа, невольно проникся уважением. Никто точно не знал, с какого возраста эльфы начинают седеть, но точно не с первой тысячи лет, да и процесс этот нереально долог, так что никем четко не зафиксирован, даже самими эльфами.
Полковник носил зачесанную назад гриву длинных волос — полностью седых волос. Седыми были и брови. Даже его, как и у всех эльфов, красивое и молодое лицо с тонкими чертами было будто лишено пигмента.
Радужки его глаз алели, словно кровь. Они будто светились по контрасту с белыми ресницами. Но уважение вызывало другое.
Шрамы, серебряные и розовые отметины покрывали каждый сантиметр белой кожи. Сотни маленьких. Множество крупных: через левую ноздрю, пара поперек рта с бесцветными губами, крестовидный шрам на подбородке, длинный от виска ко лбу.
Были еще пара огромных: похожий на следы когтей на правой стороне лица и идущий от переносицы вверх и вправо, оставляющий залысину. Оба острых длинных уха были свернуты, как у борца, а левое еще и частично откушено. Но несмотря на все это, образ полковника не вызывал мыслей об увечности либо уродстве.
'Долгая жизнь всегда оставляет следы', — подумал Ред.
Человек в бургиньоте отдал эльфу книжку Странника и шагнул вперед.
- Приветствую. Я — лейтенант Лонгтон, из центрального управления. Я являюсь заместителем полковника по делам с общественностью, — представился он.
Редрика несколько удивило, что лейтенант занимает столь высокое место. Лоуренс, а затем и все обитатели кампуса следом, представились, как того требует протокол.
- Надо же, ай да Странник. Теперь у меня полная коллекция. Не зря мы сюда вылетели, лейтенант, — неожиданно сказал эльф, медленно листая книжку.
- Прошу прощенья?
- Я ее давно искал — это последняя новелла из серии 'Танец, что кружил опавшую листву', — многозначительно смотря на лейтенанта пояснил полковник.
Человек в манти, поднявшись на носки, заглянул в книгу через плечо эльфа. Рейтар тихо заржал и достал курительную трубку из поясной сумы.
- Этим бессмертным определенно нечего делать, — тихо пробурчал Лонгтон, отводя иронический взгляд от полковника.
- Вы что-то сказали?
- Я спросил, уверены ли вы, что книга принадлежит Страннику.
Эльф с секунду поколебавшись, приложил покусанный край книги к огрызку своего уха, затем вопросительно глянул на человека в мантии. Тот кивнул.
- Уверен, — он опустил книжку, затем пристально оглядел гражданских. Пару раз переведя глаза с Лоуренса на Редрика и обратно, он скривился и закатил глаза. — Ладно, оставим формальности, я — Энвин Хир.
- Полковник, начальник управы, — быстро уточнил Лонгтон.
- Это — Анна де Мур, — указал он большим пальцем на человека в мантии.
'Женщина значит', — поднял брови Редрик.
- Штатный провант, капитан, — снова уточнил лейтенант. Полковник раздраженно на него посмотрел, затем продолжил:
- Как только я закончу с осмотром места происшествия — займусь вашими показаниями.
- С моими показаниями могут быть проблемы, полковник Хир, — произнесла Валенсия.
- Дамочка, оставьте свои гномские заморочки, я хоть и эльф, но моя работа в ваших интересах.
'Гномские?' — опешил Ред.
- Нет-нет, не в этом дело, — Валенсия, отвернув платок, показала часть шеи. Ред из своего положения ничего не смог разглядеть.
- Мои извинения, девочка, будь добра, — провант подошла к Валенсии.
- Вы позволите? — она наклонилась и всмотрелась в шею маленькой женщины. — Очень крупная, — пробурчала она себе под нос.
Капитан выпрямилась и закатала правый рукав. Ред увидел довольно изящную ладонь с тонкими пальцами. Она быстро дотронулась до нескольких узоров на своей мантии, а затем сложила пальцы в непонятный знак.
Затем пристально всмотрелась в кончик своего указательного пальца. Тот через пару секунд засветился фиолетовым. Провант дотронулась им до шеи Валенсии. Обеих женщин затрясло, Анну в особенности. Непонятно, удержала ли бы она равновесие, если бы лейтенант не подскочил, чтобы помочь.
- Мне так жаль, как такое могло произойти... — залепетала Анна немного сорвавшимся голосом.
- Нет-нет, милая. Все в порядке, это дела прошлого, это не твоя боль — не твоя жизнь, — сказала уже пришедшая в себя Валенсия.
Маленькая женщина взяла руку девушки в свою и погладила. Сержант передал лейтенанту стул, тот усадил на него капитана. Провант с полминуты тяжело дышала. Но затем резко встала и начала поправлять одежду.
- Прошу прощения, это... это было непрофессионально.
- Ничего страшного, девочка, — сказал полковник Хир. — Ты поняла, что потребуется для этого случая?
- Да, нужное оборудование у меня с собой.
- Хорошо. Сержант Эшберн, проводите гражданских к залу совещаний.
Рейтар, так и не успевший набить трубку, оторвался от стены и слабо ударил себя кулаком в грудь в официальном жесте.
- Да, и какой у вас табак? — спросил эльф, глядя на трубку рейтара.
- Кост Лифлет, сэр.
- М-да, слабенько, ну ладно. Вот набейте между делом и мне трубочку.
Порывшись в карманах, полковник передал сержанту свою трубку с кисетом. В последнем, судя по его виду, табака оставалось совсем мало. Сержант вгляделся в эмблему на кисете и покачал головой.
- Дип Фьюм? — удивился рейтар. Старый эльф кивнул. — Его даже гномы больше не производят. От него же умирают, товарищ полковник.
