Предел человечности

Прижался запекшимися, лопнувшими губами к ее губам.

Это было хорошо.

От потери крови голова стала легкой-легкой. Он сделал шаг, чувствуя, как пружинит под ногами дерево настила.

— Держись, сестренка. Я скоро вернусь.

— Стефан?

— Да? — он повернул голову.

— Не увлекайся там.

* * *

На мосту лежало огромное бревно, брошенное таранной командой некров.

«Бесчувственный, как бревно», вспомнил он слова Веселки, усмехнулся.

Бревно? Пусть будет бревно.

Стефан поднял меч и пошел — легким шагом, плавно переходя на бег. Убивать надо весело. Весело и, сука, задорно. Без гнева и ненависти.

Только тогда это будет настоящее искусство.

* * *

…Стефан слышал, как дышит эльф по другую сторону бревна.

— Слышишь, ты. Лилия!

Сначала Стефан думал, что тот, с другой стороны, не ответит.

— Чего тебе, человек? — донеслось тихое, едва слышное. Словно колебание воздуха.

— Ты помираешь, никак? — спросил Стефан. Нащупал рукоять меча — она была скользкой от крови. Черт. Стефан беззвучно выругался, ухватился крепче. От потери крови начинала кружиться голова. Блин, и брюхо подвело, оказывается…

Вдох, выдох.

— Я говорю, ты помер там, что ли?

Молчание.

— Только после тебя, человек.

Живой, значит. Стефан собрался. Давай, солдат, давай. Некогда помирать…

— Лилия? — сказал Стефан. Перед глазами мелькали черные пятна. — Слышь, лилия. Слышишь меня?

— Что?

— Иди в …!

Они вскочили одновременно: Стефан, держа клинок на замахе, эльф — со стрелой на тетиве. В краткое мгновение, растянувшееся на половину дня, они смотрели друг на друга.

У эльфа была раскроена щека, кусок уха свисал на тонкой полоске кожи. Мертвый глаз смотрел в сторону.

В следующее мгновение пехотный фламберг ударил эльфа в грудь, с хрустом прошел насквозь и выскочил из спины на две ладони. Эльф даже не вскрикнул. Молча повалился назад, продолжая держать в левой руке лук.

Тетива все еще продолжала вибрировать…

Пустая.

Стефан подошел и ухватился за рукоять меча. С усилием выдернул. И упал.

Вырвавшийся из него поток крови он уже не заметил. Только вдруг стало горячо и мокро…

Тяжелая стрела с серыми перьями. Рассчитанная на пробивание доспехов.

А Стефан забулькал и упал. Небо над ним было невозможно высоким.

Последние слова, подумал он. «Я.. я должен сказать последние слова...»

Губы шевельнулись. Но этих слов уже никто не услышал.

* * *

Идзи вышел вперед, поднимая руки. Имперцы переглянулись. При виде его отрастающей бороды солдаты заметно занервничали.

Кнехт сглотнул.

— Я… я тебя знаю?

— Меня зовут Идзи Бласкег. Говорят, я ем на завтрак младенцев и пью кровь девственниц.

Идзи причмокнул. Солдаты попятились.

— И знаете что? — гном ослепительно улыбнулся. — Это правда.

Он опустил руки и пошел к ним своим мягким, слегка шаркающим шагом. На носу трогательно блестели круглые очки.

— Не надо меня бояться, — ласково и тихо сказал Идзи Бласкег, прозванный Синебородым. — Я ничего вам не сделаю. Поверьте мне.

Он раскрыл объятия.

— Что же вы?

Солдаты замерли, словно Идзи был огромной змеей. Чудовищным василиском, чей взгляд превращает человека в камень.

— Это он… — пробормотал один из них. — Точно он.

— Не подходи! — закричал другой кнехт и вскинул арбалет.

Тунк! Стрела вонзилась гному в плечо.

Идзи моргнул. И продолжал идти, улыбаясь. Кровь текла из раны, капала на настил моста.

Солдат выронил оружие, лицо побелело. Гном с легкостью поднял его на вытянутых руках, словно ребенка, поднес к краю моста и отпустил.

Дикий крик разорвал воздух. Плеск! И тишина.

Гном стоял, сгорбившись, опустив руки, а солдаты медленно отступали. Пятились. Словно его спина, спина гнома-коротышки, излучала чудовищную опасность…

Слышно было, как течет внизу река и стонут вокруг раненые.

Строй солдат подался назад. Медленно, но верно они начали отступать. Офицер проорал команду, но его не слушали…

— Куда же вы? — Идзи медленно повернулся. Очки его сбились набок, на стеклах были капли крови.

Идзи растянул губы в улыбке:

— Мы же только начали вечеринку…

* * *

— Веселка!

Венемир дохромал, опираясь на сломанный меч, опустился перед ней на колени. Вокруг девушки растеклось огромное красное пятно.

— Веселка! Веселка, слышишь меня? Все будет хорошо.

— Вена… я…

— Веселка, молчи! Кровью изойдешь.

Чертова шнуровка. Он надрезал кинжалом, взялся руками и, скрипнув зубами, разорвал колет. В раненой руке отозвалось вспышкой боли. В глазах потемнело. Он испугался, что потеряет сознание… но нет.

Рана была чудовищной. Никаких шансов.

— Вена... — прошептала девушка.

— Да? — он наклонился.

— Если бы... у меня были большие... большие груди. Ты бы в меня влюбился?

— Веселка, я...

— Ответь. Пожа... — она сглотнула, — пожалуйста, Вена.

Эх, девочка, подумал он. Всем нужен ответ на вопрос «почему не я».

Даже мне он нужен.

— Конечно, — сказал Венемир искренне. — Я бы обязательно влюбился в тебя, Веселка. Я бы — влюбился.

Она улыбнулась.

— Врун… несчастный, — вдохнула и замолчала.

Он погладил ее по спутанным, мышиного цвета волосам. Стер кровь со щеки. Аккуратно закрыл ей веки.

— Как бы я хотел влюбиться в тебя, девочка, — сказал Вена негромко. — Но не могу. Тут нельзя выбирать.

Вена остановил взгляд. Грудь была маленькая, но аккуратная. И очень красивая.

Он закончил бинтовать рану и аккуратно подоткнул кончик повязки.

Веселке уже все равно. Но так было правильно, что ли…

Венемир выпрямился.

…и гораздо, гораздо красивее.

* * *

Обломок меча уперся эльфу под кадык. Из-под лезвия выступила кровь.

— Убьешь безоружного? А как же твоя человечность, солдат? — эльф уже не насмешничал, просто ждал ответа.

— Кончилась моя человечность, — сказал Венемир. — Вот здесь кончилась.

Капитан мог бы мотнуть головой в сторону моста. В сторону почерневшего от крови деревянного настила. Туда, где лежали трупы… Некры. Эльфы. Ольбрих. Тролль по имени Норт с серой стрелой в глазнице. Стефан с озадаченным лицом, словно что-то хотел сказать перед смертью… Утыканный стрелами, затоптанный в кровавую кашу Идзи. Похоже, его имперцы боялись больше остальных. Веселка… Венемир судорожно вздохнул.

Мог бы кивнуть, но не стал.

— Самый край, — сказал он и понял, что так и есть. Все цветы и лютики остались за этим деревянным, потемневшим от крови настилом.

Эльф засмеялся. Тихим лязгающим смехом.

— Эльф и человек встретились за пределом человечности. Смешно, человек. Смешно. — Он посерьезнел. Сапфировый глаз, единственный уцелевший, смотрел на капитана. — Делай свое дело, обезьянка. Ты мне надоел.

Венемир резко дернул рукой, придержал выгнувшееся тело. В запястье ударила тугая горячая струя.

Венемир с трудом выпрямился. Рукав был насквозь мокрым, как и лицо, впрочем. Кровь капала у капитана с бровей, мешалась с потом и грязью.

Уже на мосту Венемир повернулся. Первые капли сорвались с неба и упали на лежащие тела. Громыхнуло. Не обманул чертов эльф, подумал Венемир. Действительно, гроза...

Эльф лежал с открытыми глазами.

Кажется, он хотел сказать: «спасибо».