Отбор. Выжить, чтобы победить

Наши же дети рождались в инкубаторах, искусственно выводились.

А я получается на отбор не записывалась. То есть, добровольного согласия не давала. Хотя, пока жила эти три недели со Славиком, захотела участвовать. Значит, внутренне согласилась.

А принц... Знал, наверное, что нужно моё согласие. Тогда, выходит, мог и притвориться, чтобы влюбить меня в себя.

Мог...

Но если я одержу победу, то ему со мной жить. Зачем ему это? Почему не любая другая? Зачем он возвращал во мне желание жить? Или чем больше девушек участвует, тем больше шансов в одной из них пробудить нужные свойства?

Я запуталась. Но если это так, то кто мне мешает последовать его примеру и очаровать принца? Только как это сделать?

Блондинка выгрызает себе награды... Может, и мне стоит? Стоит, но не такой наглостью. Наглых не любят, а значит, надо вести себя умнее. И я вспомнила свою победу. Меня ведь принц на руках носил к доку, не наступал мне на израненные ноги, а позаботился о них. Значит, можно считать, что этот раунд за мной.

Но злоупотреблять и обманывать принца точно не стоит. Как он сегодня блондинку проучил...

А значит, буду собой.

В дверь постучали. Хотела встать и открыть, но тут дверь в мою библиотеку-мастерскую распахнулась, заставив вздрогнуть.

— Госпожа Мария... — в комнату вошла Рима с подносом, — я принесла вам обед.

Интересно, а кто такая Рима. Она прислуживает элите, господам, значит, они не считают её принадлежащей своему кругу. Тогда кто она?

— Рима, иди сюда, — позвала я девушку, дождалась, пока она подошла и велела: — Садись, как я, на подоконник, поболтаем...

Девушка смутилась, но послушалась, поставив поднос с едой между нами. Но протянула мне стакан с водой. Я выпила. Поначалу думала, что меня травят, потом — что дают таким образом растворённое в воде лекарство. Но оказалось, что это всего лишь забота о моём здоровье. Воду здесь пьют за двадцать минут до еды или в перерывах между приёмами пищи. Никаких жидких блюд, да и запивать нельзя ни во время еды, ни после.

— Я слушаю, госпожа...

— Рима, а ты знаешь, как выглядят покои других участниц?

— Да, мы с девочками прибирались здесь, пока вы были на испытании.

— Ты видишь эти книги? — я показала на стеллаж.

Она кивнула. Тогда я продолжила: — Такие же есть у остальных участниц?

— Нет. У них только вот такие... — и она показала на полку с книгами по рукоделию. — Эту комнату для вас обставлял принц. Ещё вчера отправили восвояси ту девушку, что здесь жила, а для вас всё переделали.

Радость разлилась в сердце. Он для меня старался! Но откуда он узнал?

— А рукоделие?

— У остальных только шитьё.

Ясно.

Вспомнила, что хотела спросить о происхождении.

— Рима, я тут пролистала книгу по истории. Скажи, а ты откуда? Из нижнего мира?

— Откуда вы узнали, госпожа?

— Как ты сюда попала? — ответила вопросом.

— Так же, как и вы. Десять лет назад, — девушка вдруг спохватилась, выдав: — Ой!

— Что?

— Не совсем так, как вы.

Это она про аварию и невозможность даже стоять?

— И что же, не прошла отбор?

— Мне подарили жизнь после смерти. У меня был выбор: получить здесь дом и работу, или вернуться вниз. Я сделала свой выбор.

— Но ведь ты не можешь здесь выйти замуж, родить детей...

— Я и не хочу. Той жизни не хочу. Лучше остаться здесь одной, чем выйти там замуж за того, кого выберут, растить ребёнка по тем правилам, — речи девушки оказались близки мне по духу.

Значит, если я не пройду отбор, то тоже могу стать служанкой...

Хотя... Нет, не могу. В моём случае либо выжить и победить, либо умереть. Ведь перенести моё сознание не смогут. Но это даже к лучшему. Потому что жить рядом с принцем и знать, что он женился на другой, выше моих сил.

— И что же, ты годна лишь прислуживать? И все девушки соглашаются на такое?

— Не всем предлагают.

Вот как!

Но тут вспомнила разговор принца с доком, когда я только очнулась после аварии.

— Рима, а скажи, а остальные девушки куда деваются? Ну, те, что не стали служанками.

— Насколько я знаю, после позапрошлого отбора тем, кто прошёл хоть одно испытание, но не погиб, предложили стать наложницами.

— Наложницами? Это кто такие?

— Это женщины, которые спят с Владыкой, но не являются его жёнами. При этом купаются в роскоши, ухаживают за жёнами и участницами, если рем требуется.

Это те, которые с меня кожу пытались содрать? Но зацепилась я за другое:

— Спят? Зачем?

Рима опустила глаза.

— Рима?

— Вы не поймёте, госпожа.

— А ты попробуй объяснить.

Девушка вздохнула.

— Я не могу. Я не знаю, ведь не прошла отбор и на такое предложение не соглашалась. Да мне и не предлагали.

— Но разве десять лет назад отбор проводился для Владыки?

— Нет, для принца.

— Вячеслава?

— Нет. Его старшего брата.

— А он здесь живёт?

— Нет. Когда дети создают свою семью, то покидают отчий остров, во всяком случае, дети Владыки, про других не знаю. С Владыкой остаётся лишь младший сын, то есть, наследник.

Я пыталась это осознать и не могла.

— Госпожа, ваш обед остынет, — напомнила Рима.

Я кивнула, и девушка ловко соскочила с подоконника и поднесла поднос прямо ко мне. Убрав в сторону вязание и вытянув ноги, получила на колени поднос.

— Рима, а ты пообедала?

— Да, госпожа.

Я достала из упаковки влажную салфетку и принялась протирать руки. Поскольку была все эти три недели неходячей, то именно так очищала руки перед едой.

Потом взялась за салат из овощей. Не доев его, отставила и придвинула кашу. Суховата, но я уже привыкла. Ела молча, заедала вновь салатом. Да, всего два блюда, иногда и одно было. Белковое, с овощами. И два раза в день фрукты, а на ужин овощной салат. Никакого сахара! Ничего молочного, отсутствие пищи животного происхождения! Фрукты, овощи, крупы, орехи, вода. Я прямо вегетарианцем стала. У нас к таким людям с подозрением относились, обычно ели то, что и все, в том числе мясо. А здесь довольно легко перешла на такую пищу. Даже удивительно. Правда, три месяца моего нахождения здесь чем-то же меня кормили.

Доев, Рима забрала поднос.

— Госпожа, вы не забывайте пить в перерывах...

А пили здесь только воду.

— Хорошо.

— Воду я оставила в спальне и гостиной. Здесь тоже поставить?

— Да, поставь... — я оглядела комнату, увидела на стеллаже пустую полку. — Вон, на полку.

Девушка выскочила из комнаты и принесла из гостиной кувшин и стаканы.

Мы не договорили, но у девушки наверняка другие дела имеются, поэтому продолжать разговор не стала.

* * *

Нас созвали в тронный зал на следующий день, представили нам миловидную светловолосую женщину с уложенными косами вокруг головы, которая сразу взяла на себя роль ведущей.

— Это Луша Говорун! — представил женщину Владыка. — Надеюсь, вы найдёте с ней общий язык! Временно она будет направлять вас на отборе. За сим позвольте откланяться, государственные дела не ждут, — и Владыка поднялся со своего места. Мы все сделали реверанс, и отец Славика покинул тронный зал через боковую дверь.

— Присаживайтесь, девушки, — сказала Луша Говорун. — Давайте познакомимся немного. Меня можете называть "госпожа Говорун" или "госпожа Луша". Все ваши имена я знаю, поэтому представляться не нужно.

Мы осмотрелись, увидели лавки по периметру зала. Ура, можно сесть!

— Итак, дорогие девушки, сегодня у каждой из вас будет своё испытание. Вас будут испытывать на прочность! Не физическую, а психическую. Вас будут доводить всеми доступными способами. Только от вас зависит, пройдёте ли вы испытание.

Испытание довольно долгое и личное, да и вас много. Поэтому вы отправляетесь в личные покои и ждёте, когда за вами придут. На этом всё! Расходимся! Испытание началось!

— И ведущая, развернувшись на каблуках, покинула зал через ту же боковую дверь.

Я встала с лавки. Передо мной поднялись и другие девушки. Некоторые начали толкаться и пытаться обогнать других. Я же старалась сохранять спокойствие, обдумывая слова ведущей. А ведь она ни словом не обмолвилась, как нужно пройти это испытание. Кто будет считаться победителем. А значит, это может быть испытание с подковыркой.

Для себя решила, что буду собой.

И Луша Говорун сказала, что испытание уже началось! А значит, за нами уже наблюдают.

Тут мне на подол платья кто-то наступил. И я, ощутив лёгкое давление на подол остановилась и обернулась.

На меня победно взирала блондинка.

— Прости, — молвила она, но во взгляде ни намёка на сожаление.

— Прошу, иди вперёд, — я отступила на шаг назад, но за ногами почувствовала препятствие в виде лавки, и непременно упала бы или некрасиво плюхнулась, но сумела погасить рывок и медленно сесть.

Блондинка прошлась по моему подолу и поспешила на выход, а я решила переждать, пока все, кто позади меня, пройдут к выходу.

Лишь потом медленно встала и пошла к дверям. Уже в нашем крыле мимо проходил слуга с подносом, и налетел на меня, облив какой-то красной жидкостью платье. Томатный сок?

— Прошу прощения, — сказал он искренне.

Я кивнула, прощая.

А вот звон разбитого стакана услышали не успевшие войти в покои девушки. И все взирали на меня. Кто-то с искренним сочувствием, а кто-то, например, блондинка, с торжеством.

— Ты в порядке? — ко мне подошла Аврора. — Чего уставились? — это уже другим. — Или забыли, что сказали — быстро по своим покоям!

Девушки поспешили скрыться за своими дверями, а я присела и принялась вместе со слугой собирать осколки. Не знала, что слугами работают мужчины. Интересно, а их откуда берут?

— Не надо, госпожа, я сам! — попытался возразить он. Но я уже собрала основные осколки и сложила на стоящий на полу поднос.

— Хорошо. Дальше можете собрать сами, — и я с Авророй пошла в сторону покоев. Уже у самих дверей мы разделились.

— Благодарю за поддержку, Аврора, — сказала подруге.

— Маш, всё хорошо, так и надо поступать, когда друзья попадают в беду!

Я кивнула.

— Тебе помочь с платьем? — предложила она.

— Нет, спасибо, я сама.

Следовало переодеться и чем быстрее, тем лучше!

Но с платьем пришлось повозиться, даже чтобы его просто снять. И это занятие так утомило, что хотелось просто лечь. Но я всё же заставила себя переодеться в чистое платье и даже сменила обувь, а грязное оставила в купальне.

Что же с ним делать? Мне нужен кипяток или соль. Кипятка тут не сыщешь! Я кинулась в гостиную, где на журнальном столике и по совместительству обеденном, стояла солонка. И занялась выведением пятен. Но соли, увы, не хватило. Большое пятно я вывела, но мелкие брызги остались.

Плохо!

Какие есть ещё доступные средства? Но на ум больше ничего не приходило. Я застирала эти места, но всё бесполезно! Намылила ещё раз густо пятна и ушла в гостиную.

В дверь постучали.

В комнату вошла Рима.

— Пойдёмте, госпожа!

Я втянула девушку в покои и потащила в купальню.

— Рима, помоги, прошу! — показала ей на платье.

— Хорошо, госпожа, я выведу пятно после, а пока вас надо отвести на испытание.

Я кивнула и отправилась следом.

Глава 4. Испытание на эмоции.

Меня привели в отдельный кабинет, где кроме стола и двух стульев ничего не было. Свет давала одинокая лампочка под плоским потолком. За мной бесшумно затворилась дверь, отрезая меня от окружающего мира. Как здесь неуютно. Будто домой попала. Там мне действительно не нравилась та жизнь, что меня окружает, те люди, что были моей семьёй. И сейчас я в полной мере ощутила, что тоскую по дому. Пусть и такому несовершенному.

Прямоугольная коробка. Низкий потолок. Здесь даже дышать было сложнее.

Где я? Зачем я здесь?

Я осмотрелась по сторонам. Окно имелось во всю стену, но света не давало. Две двери. Та, через которую вошла и со стороны окна.

Наличие стульев намекает на приглашение сесть, но никого ведь нет. Можно ли?

Сердце застучало быстрее.

Тут дверь отворилась и в кабинет вошёл человек в чёрной форме. Прямо как полицейский нижнего мира. Скорее всего, это полицейский этого мира. Что-то случилось? Зачем меня пригласили сюда?

— Здравствуйте, присаживайтесь, — разрешил он. — Госпожа Мария Смирнова?

— Здравствуйте, — с трудом совладала с голосом. — Да. Чем могу быть полезна? — я всё же отодвинула стул и присела, стараясь не показать, что уже еле держусь на ногах.

Полицейский дождался, пока я сяду, потом сел сам. А значит, он ниже по статусу, чем я.

— Понимаете, даже не знаю, как вам сказать... Дело в том, что Владыка потерял печать.

— И? Хотите, чтобы я помогла искать?

— Мы уже обыскали тронный зал и просмотрели видеозаписи с камер. К сожалению, камер в нём нет. Владыка входит в зал печатью, а выходит — без.

Это что — обвинение в воровстве?

— На что вы намекаете? — я старалась сохранять спокойствие, хотя голос дрогнул.

— Мы вам настоятельно рекомендуем найти пропажу. Для этого вам дан час, чтобы вернуть её в тронный зал, на трон Владыки.

Я сглотнула.

— А если это не я взяла?

— Это ваши трудности.

Можно было обвинить других девушек в похищении, но... Это голословные даже не подозрения, а попытка спихнуть вину на другого.

— Я могу идти? — слёзы были на подходе.

— Можете.

— Куда?

— Куда хотите.

— Я ограничена в возможностях?

— Никак нет.

Что же делать? Можно поплакать, ведь обида гложет в беспочвенности обвинений, но показывать свои чувства тому, кто всего лишь обвиняет — не стоит.

Я вышла из той же двери, через которую вошла. Сердце тарахтело.

Спокойствие! Меня не должна вывести из себя такая ситуация.

Повернулась. Полицейский всё ещё сидел за столом и смотрел на меня.

— А если не найду? — спросила служащего.

— Покидаете отбор.

Ноги подкосились. Как найти эту печать, если я даже не знаю, что искать?

— Как печать выглядит? — сообразила задать этот вопрос.

— Это золотой перстень с прозрачным кристаллом-короной.

— Спасибо.

После этого я отправилась в тронный зал.

Он был пуст. Я осмотрела каждый закуток, все лавки, особо оглядела тронную зону, окна, за занавесками, под ковровыми дорожками, но так ничего и не нашла. Подозревать можно было кого угодно, но уже само сомнение казалось гадким. Судят ведь по себе. Разве я могла взять чужую вещь? Если бы нашла, то посмотрела вещицу и отдала кому-то из элиты.

Но могла ли я ручаться за других девушек?

Мы все выросли в Нижнем мире, где всё чужое, что находим, сдавали в бюро находок. А значит, если бы кто нашёл, то сдал бы. Но... Разве тут такое есть бюро? И как его искать?

Отведённое мне время неумолимо утекало. Похоже, не судьба победить в этом отборе.

Я вышла из зала и пошла к нашим покоям, по дороге глотая слёзы. Обидно было до глубины души. Похоже, я проиграла так и не поборовшись!

Но поднявшись, решила, что рано сдалась. Надо хотя бы спросить девочек, не находили ли они перстень. Тем более, если это не позволяется, и я вылечу, всё равно ведь хуже уже не будет.