Движения немного дёрганные, но отлично держит выбранное направление, то всплывая к самому льду, то ныряя на глубину. Лихо вильнув хвостом, поменяла направление, нарезая круги вокруг полыньи. Рваные движения, видимо, послужили сигналом хищникам, что она отличная добыча, и крупная "щука" метнулась, перехватывая её острыми зубами поперёк тела. Пара мгновений, и она уже в желудке. Хмм, тоже интересный опыт. Проследим, на какой стадии переваривания она больше не сможет исполнять команды и потеряет ментальную связь.
Подопытные скоро закончились, скелетик отправился за своими товарками в море, а Заскагрум выловил следующих. Пришла пора улучшить ритуал — слишком много магических утечек, рисунок стоит доработать. Жалко у меня "свободен" только один приспешник — ни одной снежной бури, как назло, не было. Ну что же, будем решать проблемы по мере их поступления. Несколько новых знаков и подправленные линии уменьшили пустую трату магических сил, ускоряя заодно "созревание" нежити, и лич, как заведённый принялся проводить их один за другим. Через десяток поднятия немёртвых, ритуал снова дорабатывался и корректировался, приобретая новые детали и разрастаясь в диаметре — чем больше по размерам была магическая фигура, тем меньше на неё влияли посторонние факторы. Вскоре, от плоского начертания я перешёл к выстраиванию в ключевых точках ледяных кристаллов, помогающих лучше фокусировать магическое воздействие.
Так, что-то мы разошлись — надо бы подчистить полевую лабораторию. Кто знает, не отправят ли разведчика обратно к моим чертогам, не хотелось бы заинтересовать натрезимов своими исследованиями. Лёд разглаживается от следов, вся ледяная оснастка летит в полынью, и поднятая вода застывает, скрывая последние следы. Лёд довольно толстый, а потому можно сделать нужные полости в его толще. Если что — можно будет покинуть место, не заморачиваясь с уборкой.
Глава 7.
Несколько месяцев спустя.
Шесть разведчиков добрались до берегов, созерцая похожую картину — занесённые снегом голые скалы. Натрезимы пока не чешутся, может ждут, пока их враги от старости вымрут? Подлёдные лаборатории вовсю работают, но всё равно не справляются с проверкой всех возникающих вариантов улучшения некромагического ритуала. Плюнув на широту охвата нового направления магического искусства, разбил задачу на три части.
Первое направление касалось изменения самого ритуала, кристаллические фокусировщики магических энергий всё разрастались, и я понял, что их становится недостаточно. Поразмыслив, велел делать многослойные ритуалы, когда вспомогательные рисунки перехватывают утечки с основного, не давая им попусту рассеяться. Кроме того, уменьшалось влияние сторонних магических флуктуаций на поднятие нежити. Число слоёв уже дошло до четырёх, и толщина тоже стала внушительной. Подумалось, что этим самым разрабатываем алтарь мёртвых — специальный камень, позволяющий поднимать нежить даже не слишком искусным некромантам.
Второе было связано с повторным подъёмом нежити. Эксперименты шли как на искусственно уничтожаемой, так и на той, что теряла функционал от рассеивания наложенных чар. Самоподдерживающуюся пока сделать не удалось, самая выдающаяся особь просуществовала неделю, и до сих пор фонила остатками некроэнергии. Нежить "второго поколения" была куда хуже, как в плане управляемости, так и по своим возможностям. Впрочем, одно проистекало из другого — самостоятельно действовать немёртвые почти не умели — возможности и без того примитивного мозга сильно урезались поднятием.
Меньше всего жили съеденные рыбы — пусть часть хищников дохла от такой кормёжки, но до момента гибели желудочный сок необратимо повреждал материал, ускоряя рассеивание чар на несколько порядков. Пропитав рыбу-зомби морской солью, добился того, что плотоядные обитатели воды перестали её глотать. Но многочисленные укусы всё равно повреждали образцы, сокращая их нежизнь.
Третье направление исследовало возможности некропластики — изменения мёртвой плоти. Чары очищения костяка навели на мысль, как использовать возможности некромантии для восстановления повреждений нежити. В дальнейшем планировалось изменять остатки, придавая им новые свойства, а пока "склеивал" простейшие некрохимеры. В следствие недостатка опыта получались они так себе, но любая дорога начинается с первых шагов.
Все направления были важны, но, к сожалению, я не мог свести воедино всех миньонов, чтобы проводить их совместно. Периодически старые ритуальные рисунки заменялись новыми, разработанными первой группой исследователей, но всё равно этого было мало. Плюс к этому я упёрся в качество используемых материалов, но с этим ничего нельзя было поделать.
* * *
Когда количество "ждунов" увеличилось на ещё одного приспешника, решил проявить инициативу. Бауралот связался с тюремщиками, презентовав нашу общую разработку по созданию магической защиты.
— Эти гнилые куски мяса всё-таки на что-то годны, — произнёс Калирак. — Разъясни ему ошибки, только не переусердствуй. Его промороженные мозги слишком примитивны.
— Нам нельзя вмешиваться в становление армии немёртвых, — отозвался Гатарок.
— А кто давал тебе команду вмешиваться? Покажи, как делать не надо, чтобы никто из знающих при встрече не смог заметить сходства с демонической магией. Теперь ты понимаешь, почему меня назначили главным?
И Калирак разразился пространной речью в стиле "я начальник — ты дурак". Не отказывая себе в удовольствии, в общих словах расписывал построение магической защиты, произнося при этом пустые речи с таким апломбом, будто изрекал вселенские истины. Пропесочив подчинённого, подключился к Бауралоту, следя за исполнением своего приказа. Я тоже не упустил этой возможности, мотая на ус крохи явленной мудрости.
Основной концепт построения магического щита остался неизменным, но он теперь не опирался на внешние "якоря". Микрокристаллики, создаваемые личами были по свойствам гораздо лучше, чем разнородное ледяное крошево вперемешку со снегом. Созданные из маны, они на порядок лучше поддерживали целостность магической преграды. Форма сферы, как ни странно, была на втором месте по эффективности. "Якоря" и особенности плетения, отпущенного на самотёк давали вид гигантских полых кристаллов. Каждый раз ледяной щит получался новой формы, но от этого не становился менее прочным.
Правда, была у него и одна особенность — создатель должен был оставаться неподвижным — нижний край ледяного щита вплетался в поверхность. С одной стороны это уменьшало мобильность, с другой — развязывало руки, не требуя внимания на поддержку. Можно было создавать один слой за другим, обновляя защиту. Теперь мои приспешники тренировались в их создании, не отлынивали и прочие разведчики, не успевшие добраться до своих целей. Наскипидаренные Гатароком они периодически останавливались, окутывались защитой, после чего, развеяв, шли дальше.
Хмм, раз уж нам было продемонстрировано создание льда, почему бы не "изобрести" ледяной снаряд? Всё нужное для этого уже готово, осталось объединить и использовать. Бауралоту, как главному новатору и карты в руки. Жизнь показала, что тюремщики не против проявления инициативы, и я подключаюсь к его разуму, помогая воплотить очередную задумку. Поиграв с размерами и формой, остановился на вытянутом ромбе. Формировался он немного быстрей остальных (правда, это зависело ещё и от размера) после чего телекинетическим импульсом отправлялся в направлении цели. Отработав вчерне ледяную атаку, лич известил об этом "начальство".
— Бери пример с этого создания, — напыщено произнёс главный натрезим. — Может, его сделать моим заместителем, вместо тебя?
— Ты сравниваешь демонов с каким-то магическим мусором? — отозвался второй.
— А что поделать? Он для наших планов сделал больше, чем другие нерадивые подчинённые. Тебя поставили мне помогать, а где помощь? Мне нужно повторить приказ, чтобы ты донёс до его гнилой черепушки, как избежать дальнейших ошибок?
* * *
Некоторое время спустя.
Дела шли отлично, "ледяные ходоки" всё также неспешно брели к границам моего попадания, а в подлёдных некролабораториях случился прорыв. Нет, это была не сбежавшая нежить, накопившая критическую массу, не открывшиеся гейзеры, и не поток из переполненных хранилищ с отработанным материалом. Синтез нескольких направлений дал неожиданный результат. Я изобрёл Чуму.
Работа с некропластикой, исследование потоков некроэнергии и переосмысленные слова демонов натолкнули на один эксперимент, результат которого я сейчас наблюдал. Измельчённая взвесь костяной пыли, прошедшая обработку на алтаре смерти обрела свойства запускать процесс некрофикации живого существа. Делал я её из расчёта создания летучего яда — мой магический арсенал до сих пор скуден, и средство массового поражения было очень кстати.
Для лучшего управления мельчайшие крупицы формировались по единому образцу и получались этакие многомерные "снежинки". Я перепробовал множество форм, и остановился на ней по нескольким причинам. Во-первых, они хорошо хранили магический заряд, во-вторых, лучше держались в воздухе, и в-третьих — я обнаружил свойство, которого не планировал. Помимо магического воздействия они могли управляться моими ментальными усилиями. Это был триумф! Пусть у меня огромная магическая мощь, но ментальные возможности были куда больше!
Подсвеченное ядовито-зелёным цветом облачко окутало квёлую рыбу, внедряясь внутрь. Развеяв Глаз Килрога, чтобы не отвлекаться, сосредотачиваюсь на магических потоках, пронизывающих весь мир. Из множества экспериментов я знал, что чем тщательней рассчитан ритуал зомбификации под конкретную особь, тем лучше он протекает. Сейчас же я проводил обряд поднятия нежити, беря за основу строение самой рыбы. Утратившие заряд частички подпитывались неизбежными утечками жизненных и магических сил, перенаправляя их обратно. Слой за слоем живое существо преображалось, крупинки начали расти, намертво врастая в плоть и служа магическими накопителями. Получившаяся нежить ощущалась по ментальной связи куда лучше прочих, а мыслительные процессы в ней так и не прервались.
По сути моё создание мало чем отличалось от живого существа. Планктон в желудке опять переваривался, плавники шевелились, и лишь отсутствие воды не давало ей двигаться так, как она привыкла. Водная среда, увы, была препятствием для моего оружия — слишком быстро исчерпывался в них заряд, но зато на воздухе от неё нет защиты! Повинуясь команде, рыба открыла рот, и выпростала еду — мне нужен её желудок для другой цели. Новая порция Чумы устремилась внутрь, и подхваченная телекинезом рыба соскользнула в полынью.
Теперь отсутствие рядом приспешника мне не мешало — серебряной каплей она отплывала всё дальше, выйдя вскоре из зоны ментального воздействия моего миньона. Но связь со мной работала — пора приступать к следующему эксперименту. Плавные стремительные движения сменились дёрганными, привлекая хищника. Тот не заставил себя ждать, слопав её одним глотком, а я начал его зомбификацию. В этот раз она происходила медленней, но всё равно прошла так, как надо. В следующий раз надо увеличить дозу, для более быстрого результата.
Отдаю приказ завершить все исследования, направив силы на создание Чумы и зомбификацию рыб — хищники дольше живут в море, а потому мне не придётся всё время отгонять от них агрессивную фауну. Ну а если нарвутся на что-то покрупнее, мне же лучше — новые, более сильные слуги не повредят.
Некоторое время спустя.
Лаборатории превратились в фабрики, а потому у меня появилось больше возможностей уделить внимание другим делам. Пришло время поподробней исследовать спрятанный за троном меч. Фростморн. Ледяная Скорбь. Часть меня — в буквальном смысле этого слова. Полутораручный клинок в готическом стиле. Эфес украшен маленькими черепами (на вид человеческими), гарда с рогатым черепом — при взгляде на него понимаешь, что он не принадлежал травоядному. Сразу видно, что к созданию приложили руку демоны. У основания лезвия несколько шипов-мечеломов, переходящих в обоюдоострое лезвие. Несколько рун покрывали лезвие, мерцая светло-синим светом.
Во время слияния я не хотел его касаться даже мысленно, опасаясь быть втянутым внутрь него, ведь одно из его свойств — служить ловушкой душ. Вместилище располагалось в лезвии. Не самая удачная конструкция, ведь так её легче повредить. Впрочем, это весьма могучий артефакт, и сломать его будет непросто. И весьма вероятно, что в ином случае нельзя было реализовать весь его потенциал. Попавшая внутрь душа не просто должна хранится в нём, а предоставит владельцу доступ к памяти и навыкам жертвы. Сейчас он для меня бесполезен, но в будущем послужит моему освобождению. Убить своих тюремщиков я им не смогу, ведь его ковали для поглощения душ смертных, хотя его сила достаточна, чтобы отправить натрезима обратно в Круговерть Пустоты на долгий срок.
Хотя, я не совсем прав, назвав клинок бесполезным. Можно ведь постараться исследовать его магическое наполнение, чтобы освоить работу с душами. С нашим сродством, думаю, такое возможно. Ведь как-то Плеть научилась работать с этой сложной субстанцией. Или им подсказали демоны? Всё может быть, но ещё орочьи чернокнижники научились проявлять осколки душ. Гул'Дан — мой самый способный ученик — делал это лучше всех.
Отогнав неприятное воспоминание о предателе, настраиваюсь на Фростморн. Клинок был великолепен. Как не слышишь своего сердца, пока не сосредоточишься, так и я доселе не чувствовал всю скрытую в нём мощь. Отделённая от меня частица, и вместе с тем имеющая со мной неразрывную связь. Внутренняя структура завораживала своей убийственной красотой, фокус внимания скользил вдоль магических линий, задерживаясь на пересечениях. Обращаюсь к силе мира, чтобы взглянуть на клинок ещё и с этой стороны. Чтож, пришло время познать себя полностью.
Глава 8.
Побережье Нортренда.
Старый Ник вывел свой шлюп в море. Жизнь изрядно потрепала моряка, морской ветер и солнце выдубили кожу. Двадцать лет назад шторм выкинул его изрядно побитым на берег, и с тех пор он хромал, а волосы поседели, как будто пропитавшись насквозь морской солью.
Выйдя из полосы прибоя, человек поднял косой парус, наполняя его лёгким бризом. Ветер норовил загнать судно обратно, сдувая пену с верхушек волн, но опытный моряк, меняя галс, уверенно вёл его в открытое море. На душе у него было неспокойно, но он не мог понять, почему. Пройдя множество бурь, избежав зубов акул, хищных китов и гигантских тюленей, он привык доверять своему чутью.
Старые кости не ныли в предчувствие бури, солнце не застилало ни одного облачка, да и ветер не должен меняться. Сощурив по-старчески зоркие глаза, вгляделся в линию горизонта. Что же готовит ему море сегодня? За долгую жизнь оно не раз по-королевски щедро одаривало его, но и забрало немало. Перед взором моряка промелькнули лица товарищей, что нашли приют в непокорных волнах. Пришло время и ему найти покой на дне своенравной стихии? Пусть так. Море давно стало для него всем, и он твёрдо знал, что рано или поздно останется в нём навсегда. Даже если смерть застанет его на суше, тело предадут воде.
