Продолжение 22

— Встать! Руки на стену, ноги расставить! — Поднимаю клиента за воротник домашнего халата и толкаю в нужном направлении, затем, не очень заботясь о чужом здоровье, "охлопываю" его на предмет оружия.

— А... Ка... То... Кт-то вы та... такие?.. — Только сейчас к хозяину возвращается дар речи.

— Отдельный корпус госбезопасности, господин Ступицын. — Вежливо поясняет вошедший Бессонов. — У нас к вам очень важное и очень срочное дело...

— В квартире пусто, но в одной из комнат кто-то ночевал. Я присмотрю за дверями... — Докладывает вошедший следом шофёр подполковника и снова исчезает.

— Да как вы смеете?!.. Что вы себе позволяете?!..

М-да, быстро урод очухался, недоработочка. Ну, ничего, сейчас всё исправим...

— А не съездить ли вам, милейший?

— Э-э.. Что?.. Куда?..

— Да пару раз по морде? — Заряжаю гадёнышу хорошую пощёчину-"лодочку" с левой, после чего он юзом проезжает вдоль стены, собирая по пути со стены несколько псевдо-эротических картин в рамках. Насколько я понимаю — репродукции с плакатов Альфонса Мухи.

— Ещё?..

— Я-а... уду... заловась-ся!.. — Похоже, с дикцией временные трудности. — Я-а ни ф сём евиновен!..

— Видите ли, любезнейший Пётр Пахомович, боюсь, Вы не понимаете всей серьёзности положения, в котором очутились. — Подполковник предельно вежлив. — Если бы дело касалось прошлых преступлений, по которым присяжные Вас, на наш взгляд, абсолютно незаслуженно оправдывали, разговор был бы несколько другой, и Ваши друзья, занимающие довольно высокие должности и собирающиеся по пятницам в этой квартире перекинуться в картишки, смогли бы Вам как-то помочь. Но сейчас Вам инкриминируется непосредственное участие в заговоре против Регента и Наследника и покушение на жизни Их Высочеств. Так что только при искреннем раскаянии и всемерной помощи следствию, возможно, удастся отделаться бессрочной каторгой. Ведь осадное положение никто не отменял и по законам военного времени в противном случае Вам придётся примерить Столыпинский галстук...

— Где сейчас вот такой же пузырёк, но с ядом? — Достаю из кармана и показываю аптекарский флакончик.

— Я понятия не имею, о чём Вы говорите!..

А вот в глазах что-то такое промелькнуло. Знает, сволочь, знает. Значит, будем играть в хорошего и плохого полицейского.

— Сейчас я тобой займусь основательно. Только, чтобы кровищей не запачкаться... — Расстёгиваю сбрую, снимаю китель и вешаю всё на спинку стула. — Алексей Алексеевич, не одолжите браслетики?..

— Руки назад! Быстро!.. — Команда сопровождается тычком в солнечное сплетение, после чего тушка падает на колени, и на задранных вверх запястьях защёлкиваются наручники.

— Где яд?!.. — Вторая "лодочка" прилетает с другой стороны и на нижней губе появляются капельки крови.

— Я-а е-е н-наю-у...

Удар в печень заставляет его снова приземлиться на пол и судорожно пытаться восстановить дыхание... Блин, время уходит!.. А мы тут с этим дерьмом вошкаемся!.. Стоп! Если играть в хороших и плохих копов, почему бы не вспомнить столь любимые Голливудом допросы в ванной?..

— Ты искупаться хотел? Пойдём-ка, помогу тебе совершить омовение...

— Пётр Пахомович, пока не поздно, расскажите всё! -Бессоновпытается мне подыграть. — Не нужно злить господина подполковника! Убьёт же!..

— Убью, с...ка, если молчать будешь!!! — Ору в самое ухо Ступицыну. — Пошёл!..

Наручники работают "штурвалом" и мы без помех двигаемся по коридору. Это что?.. Кровать в кружавчиках и рюшечках — спальня... Дальше... Секретер, письменный стол, пара кресел. Кабинет? Наверное... Это?.. Ага, интимная комната. Судя по уже вполне откровенным картинам на стенах и чуть ли не трёхместному "сексодрому" под балдахином...

Ванная обнаруживается напротив. Умывальник, расписанный мелкими цветочками, возле окна справа, этажерка с полотенцами в углу, возле другой стены чугунная ванна, совмещенная с прадедушкой дровяного титана. На три четверти наполненная водой... То, что надо!..

— Последний раз спрашиваю по-хорошему — где яд?!

— Я-а не з-знаю о чём вы говорите...

Разворачиваю тушку к ванне, толчок, он приземляется на колени, животом наваливаясь на бортик. Правая рука тянет наручники вверх, левой вдавливаю затылок в воду. Ступицын пытается сопротивляться, но в его положении это вряд ли возможно — ноги елозят по скользкому кафелю, ища опору, которой нет. Бульканье пузырей, рывки становятся слабее...

— А-а-ф-п-р... А-х-р... А-п-ф-ф.. — Вынырнув, гадёныш пытается судорожно глотнуть воздуха.

— Где яд?! Говори, с...ка!..

-Не зна-а-п-ф-брль... — Голова уходит под воду, ноги начинают свой судорожный танец, тело дёргается, пытаясь подняться...

— Х-х-р-ф-ф-... А-а-ф-ф-п-ф... — Снова достаю "утопленника", чтобы задать тот же вопрос.

— Где яд?!

— Не-е...

Повторяю процедуру, на этот раз задерживаю под водой подольше, пока все ёрзанья не становятся вялыми, и выдёргиваю голову из воды. Хватаю его в охапку и сильно сдавливаю грудную клетку. Изо рта вылетает струйка воды, клиент дёргается, слышится всё то же "А-а-п-ф-р". Отпускаю руки, тело безвольным мешком оседает на пол, бессмысленные глаза смотрят куда-то мимо меня.

— Денис Анатольевич, осторожней. Не переусердствуйте. — Появившийся в дверях Бессонов пытается меня притормозить.

— Всё в порядке, Алексей Алексеевич, сейчас придёт в себя. — Заряжаю Ступицыну несильную пощёчину, взгляд приобретает осмысленное выражение, в расширенных зрачках читается животный страх смерти. Что, свет в конце тоннеля увидел? Он тебе, гнида, как маяк мигать будет! Долго и печально!..

— Где яд? — Поднимаю тушку с пола и устанавливаю в положение "животом на бортик".

— Не-е!.. Не-е на-а-д-а!.. Я с-с-кажу-у-!.. — Приземление на кафель вместо воды Ступицын, наверное, считает райским блаженством. И пока есть возможность, пытается отдышаться. Ну-ну, дыши пока. Мы далеко уходить отсюда не будем, мало ли что...

Полминуты релаксации проходят быстро, клиент уже малость отдышался и считает за счастье сидеть на мокром кафеле и опираться спиной о стену.

— Быстро и по существу! Где яд? И если мне твои ответы не понравятся!.. — Киваю головой в сторону ванны. — Там воды ещё достаточно!..

— Порошо-шок уже передали... Се-сегодня утром... Незадолго до ва... Вашего появления... — Ступицын пытается справиться с прыгающей челюстью.

— Кому? Быстро!..

— Приез-зжал офиц-цер с ба-барышней... Им...

Твою мать!!! Так разминуться! Голову даю, это — те, с кем на перекрёстке чуть не столкнулись!.. В несколько минут разбежка!..

— Куда они поехали?!

— Не-е знаю... Че-честное слово! — Мордочка клиента от испуга становится белой, как фаянс биде, возле которого он "отдыхает".

— Алексей Алексеевич, я — сейчас!..

В кабинете был телефон, я видел!.. Хватаю трубку, вызываю коммутатор:

— Аничков дворец! Срочно!..

Секунды, кажется, ползут со скоростью улиток, наконец, в трубке слышится голос.

— Сотника Митяева — к аппарату! Очень срочно! Дело государственной важности! — Ору в микрофон, перебивая мантру "Резиденция Её Импера...". — Скажите — полковник Гуров!

Опять бесконечно-тягостное молчание, прерываемое только шорохами на линии и моей беззвучной матерщиной...

— Слушаю...

— Михалыч, это я...

— Тринадцать.

— Шесть. Всех, кто придёт, или приедет... И тех, кто за последние пять минут появился — в отдельную комнату и глаз не спускать! Под мою ответственность! Уехала посылка...

— Добро! Сам когда будешь?

— Выезжаю...

* * *

— Денис Анатольевич, берите мой автомобиль с шофёром. — Бессонов сразу принимает "командирское" решение, когда я сообщаю ему об отъезде. — С минуты на минуту здесь будет дежурная группа, я подъеду на их авто. Только заскочу за одной дамой, думаю, она будет очень нам полезна в сложившихся обстоятельствах...

Клаксон, конечно, не Бог весть какая хорошая замена сирене и проблесковым маячкам, но благодаря ему, всё-таки, двигаемся достаточно быстро. По Петроградской стороне проехали вообще без проблем, дальше почти, как в калейдоскопе проскочил Биржевой мост, стрелка Васильевского острова, Дворцовый мост, а вот на Невском пришлось умерить прыть из-за оживленного движения. Ладно, уже Казанский собор виден, скоро будем на месте...

Главное — не дать добраться отраве до Семьи. По идее — независимо от того, поймаем, или нет, для них — срочная эвакуация в любом случае. Натощак, без завтрака, без чая, без стакана воды. Пить и есть будем в поезде, скромненько, но безопасно. Продукты и воду загрузили ещё в батальоне, так что тут — без вопросов. Но очень хотелось бы ниточку найти и клубочек этот змеиный распутать. Или, по примеру Македонского разрубить нахрен. А всем замешанным устроить ответку по полной!.. Всё, приехали...

Прогуливающийся возле ворот Змей дожидается, пока я пройду внутрь "периметра", ведёт через парадный вход и сразу поворачивает направо к двери, охраняемой двумя казаками с "бетами" в руках. Тут же, как чёртик из табакерки, появляется Митяев:

— Господин полковник, все, прибывшие за последние полчаса, собраны здесь. Семь человек, все — дворцовая прислуга. Два истопника, пекарный подмастерье, хлебник, гардеробский помощник, гладильщица и эта, как её... не по-нашенски зовётся... ка-мер-юнг-фер, во...

— Обыскивали?

— Нет. Всех сюда и под охрану... — Михалыч понижает голос. — Денис, тута люди не один год Её Величеству служат, проверенные все. И кое-кто в дворянах ходит. Точно кто из них?

— Не знаю, Гриш. Бережёного Бог бережёт. Тем более, в таком деле. Если что, — сам по посинения извиняться буду... Регент в курсе?

— Да, доложился ему. Своим повелением твой приказ одобрил. Сказал, сразу, как появишься, — к нему. Так што пошли-кась...

Поднимаемся наверх в знакомый уже рабочий кабинет императора. Казаки-часовые расступаются, пропуская нас внутрь.

— Здравия... желаю, Ваше Императорское величество. — Поворачиваюсь к вдовствующей императрице и замечаю прикорнувшего на софе Алексея, поэтому тут же перехожу с командного на шёпот. — Здравия желаю, Ваше Императорское высочество...

ВэКаэМ просто кивает в ответ.

— Ваши императорские высочества... — Великие княжны напряжённо улыбаются, давая понять, что им сейчас не до политесов.

— Что можете сообщить, господин полковник? — Великий князь испытующе смотрит на меня.

— Курьер в бегах, подрядчика взяли. Он во всём сознался, но яд уже передали по цепочке. И, скорее всего, он — во дворце. Поэтому считаю необходимым срочную эвакуацию и категорически не пользоваться услугами... — Оторопело замолкаю на полуфразе. Потому, как Мария Фёдоровна подходит ближе, и на столе вижу тарелки с бутербродами и кувшин с чем-то полупрозрачно-красным.

— Успокойтесь, Денис Анатольевич. — Регент еле заметно улыбается. — Продукты и посуда из нашего поезда. Сотник специально людей посылал... Что собираетесь делать сейчас?

— Пока не прибыл подполковник Бессонов, обыскать задержанных.

— Знаете что искать?

— Аптекарь передал аналогичный флакончик.

— Хорошо, действуйте... Что-нибудь ещё?

— Так точно. Также из Минска передали драгоценности, которыми расплачивались за яд. — Вовремя вспоминаю просьбу Алексея Алексеевича и лезу в карман за футлярчиком. — Возможно, они могут быть Вам знакомы.

Михаил Александрович берёт брошь и поворачивается к окну, чтобы получше рассмотреть. Вдовствующая императрица подходит к сыну и, близоруко щурясь, разглядывает её...

— ... Когда-то у меня была очень похожая... Давно, лет десять-двенадцать назад... Нет, я уверена, что это — она...

— Ваше Императорское величество, что потом с ней случилось? — Приходится задать не очень приличный вопрос.

— Потерялась на одном из приёмов...

— Да, Денис Анатольевич, такие случаи на балах отнюдь не редкость. — Объясняет Михаил Александрович, видя моё удивлённое выражение лица. — Когда-то сам имел неосторожность обронить алмазную застёжку, принадлежавшую ещё императору Павлу и относившуюся к сокровищам короны. Тогда учинили тщательные поиски и, в конце концов, нашли пропажу. Но обычные драгоценности никто не ищет...

Ну да, действительно, что тут такого! Десяток брюликов-рубинчиков-изумрудиков туда, десяток сюда! У богатых свои причуды!..

— Сколько же она была в чужих руках... И какую зловещую роль должна была сыграть... Я отдам её принцу Ольденбургскому на госпитальные нужды!..

Похоже, Мария Фёдоровна в сторону мистики свернула... А ведь чужих там не бывает, на балах-то. Ещё одно косвенное доказательство, откуда ноги растут у этой истории... Ладно, у нас другие проблемы! И очень срочные!..

— Разрешите идти?

— Действуйте, Денис Анатольевич.

— Господин полковник, надеюсь, Вы помните нашу последнюю беседу? — Останавливает меня вдовствующая императрица.

— Так точно, Ваше Императорское величество. Каждому воздастся по делам его. — Цитирую кого-то из апостолов. Я, конечно, не Иисус, но тоже кое-что могу...

* * *

Вместе с Митяевым направляемся в импровизированный "фильтр-отстойник". Казаки, повинуясь его знаку, расступаются и пропускают нас внутрь. Я так понимаю, что это что-то вроде гардеробной для гостей. Вешалки, зеркала в рамах из морёного дуба на стенах, трюмо у дальней стены, пара кушеток. На которых сидят возможные кандидаты в злодеи. При нашем появлении все встают, глядя на нас испуганно-недоумевающими глазами... Два простовато одетых бородатых мужика, скорее всего, истопники... Следующая парочка, молодой парень и дядька лет сорока, теребящие в руках белые фартуки... Пекарь и его подмастерье?.. Возможно... Круглолицая и упитанная молодка, испуганно глядящая на нас... Стоп!!! А это кто там сидеть остался и за её очень габаритными формами судорожно пытается спрятаться?!.. Белокурые волосы, довольно милое личико, испуганные серо-голубые глаза... Дамочка из пролётки! Сложился пазл, не верю я в случайные совпадения!..

— Михалыч, есть пустая комната рядом?

— Да, напротив такая же.

Подхожу ближе к переставшей дёргаться и уже накинувшей на себя маску оскорблённой невинности мадам.

— Сударыня, Вам придётся пройти с нами.

— В чём дело?! Объяснитесь, господин подполковник! Почему меня держат взаперти и под охраной, как какую-то преступницу?! Я буду вынуждена жаловаться Её Императорскому величеству о вашем возмутительном поведении!..

— Пройдёмте с нами, я Вам всё объясню.

И не только объясню, расскажу в подробностях из-за чего ты здесь! И ты мне расскажешь всё-всё, до последней мелочи!..

— Уберите руки! Не трогайте меня!— Блондинка негодующе вскакивает и пытается сделать шаг назад, когда вежливо беру её под локоток. — Отпустите, я сама пойду! Но вы об этом ещё пожалеете!..

Соседняя гардеробная, как две капли воды похожа на ту, где мы только что были. Михалыч остаётся у дверей, а я подвожу дамочку к кушетке и пытаюсь наладить общение в рамках приличия.

— Представьтесь, сударыня и назовите причину, по которой Вы прибыли во дворец.

— По правилам этикета, господин подполковник, вы должны представиться первым! Неужели вы этого не знаете? — Интонация так и сочится издёвкой.