Любовные истории

Дальше пошел разговор двух старых знакомых, а Игорь не узнавал свою жену — куда делись ее невозмутимость и выдержка! Она заливалась смехом на шутки Вовы — довольно плоские и грубые по мнению Игоря, — так, как никогда с ним, охала и ахала рассказу собеседника. Они как бы забыли о нем, увлеченные своей беседой, лишь в конце этот Вова спросил: — А как мужа твоего зовут, Маруся? — после ее ответа выдал свою "шутку": — Почему Игорь, а не Вова? Вот у меня жена Маруся, тебе тоже надо было найти Вову!

После такого перла у Игоря, и без того раздраженного любезничанием жены со своим старым другом, возникло желание врезать в хохочущую рожу шутника — с трудом унял его. А жена его вновь залилась смехом, глядя восторженным взглядом на Вову. Завершил же тот встречу легким шелчком по носу Маши, та отдернулась, а потом снова засмеялась. Такой жест хама выглядел уж совсем фривольным, а жена была совсем не против! Уже дома Маша мурлыкала под нос какую-то песенку и светилась от радости, а Игорь страдал — он видел повторение той же истории, что и в первом браке. Не сомневался — старый друг далеко не безразличен его жене, даже больше — та влюблена в него, чего в помине нет у нее по отношению к самому Игорю.

Спросил у жены, стараясь говорить спокойно:

— Маша, что тебя связывает с этим Вовой?

Жена ответила с каким-то недоумением:

— Ничего, да и прошло десять лет, как мы разъехались. В школе мы дружили два года, мне было тогда шестнадцать, а Вове семнадцать.

— Вы что, были любовниками?

— Нет, конечно, просто гуляли вместе, еще целовались. Иногда ругались, потом мирились. Повторю — это было давно, сейчас между нами ничего нет.

Игорь не выдержал, последние слова жены взорвали его разум. Уже не сдерживаясь, высказал ей все, о чем думал и переживал в той злосчастной встрече, наговорил еще многого, стараясь причинить ту боль, какую испытывал сам. Так между ними произошел первый в их семейной жизни скандал, Маша собрала свои вещи и ушла, высказав напоследок:

— С меня хватит! Это не я плохая, это ты меня недостоин!

Несколько последующих дней Игорь думал об их отношениях и как им дальше жить. Иногда приходили сомнения в принятом им решении — разорвать брак. Понимал, что Маша не осознает затаившееся в самой глубине ее души чувство, возможно, искренне считает, что оно осталось в прошлом. Но ведь он сам видел, как она невольно тянулась к этому Вове, может быть, против ее разума. Конечно, можно продолжать жить с нею как прежде, но как же будет больно знать, что она любит другого. Он уже настрадался с первой женой и не хотел вновь испытать такое.

Через три дня после ухода Маши позвонил ей, она не ответила, сбросила его вызов. Тогда послал сообщение: — Нам надо расстаться. Я обращусь в ЗАГС с заявлением о разводе, прошу дать согласие.

Спустя несколько минут пришел ответ: — Поступай как хочешь. Я не буду возражать.

Еще через час позвонил Семен, его друг, спросил:

— Игорь, ты что, хочешь развестись с Машей? Мне сейчас звонила Катя, сказала об этом.

Ответил другу, когда-то познакомившему их:

— Да, Семен, так надо.

Тот помолчал немного, наверное, раздумывая над услышанным, потом коротко бросил:

— Игорь, не спеши. Я вечером приеду к тебе, тогда и поговорим.

Семен приехал не один, со своей женой. Катя с ходу, едва войдя в прихожую, заявила обвиняющим тоном:

— Игорь, что же ты творишь! Маша плачет, она же любит тебя!

Игорь поднял руки вперед ладонями, как бы защищаясь от возмущенной женщины:

— Катя, Семен, пойдем на кухню, там я вам все объясню.

Разговор вышел трудным, Катя так и не приняла высказанные Игорем доводы и с горячностью старалась убедить, что он не прав — Маша любит его и ничего у нее со школьным другом нет. Семен тоже считал поступок друга поспешным, предлагал не торопиться с разводом. Игорь понимал их стремление сохранить семью — они не восприняли всерьез его страдания и переживания, сочли их надуманными, порожденными напрасной ревностью. Но для себя уже решил твердо, без какого-либо сомнения — с Машей жить больше не сможет. А с разводом не будет тянуть — зачем мучить себя дальше, когда ему все ясно, надо скорее вырвать из сердца боль.

Прощаясь, попросил Семена с Катей: — Передайте, пожалуйста, Маше, что я завтра подам заявление в ЗАГС. Пусть тоже зайдет и напишет согласие, иначе мне придется через суд.

Развод Маша дала, а потом уехала в родной город к родителям, больше с ней Игорь не общался. Иногда узнавал о ней новости от Семена — она так и не вышла замуж, замкнулась в себе, почти все свободное от работы время сидела дома. С Вовой ее не замечали, как-то раз тот приезжал к ней — она отказалась видеться с ним. Игорь тоже не женился, хотя женщины у него были. Но никому из них не предлагал выйти замуж — после двух несчастных браков разуверился в женской преданности.

Быть вместе и в горе и в радости

Артем и Настя прожили в браке больше десяти лет. Растили двух сыновей-близнецов, пять лет назад купили по льготной ипотеке для молодых семей трехкомнатную квартиру в новом доме — до того мотались по съемным. Женились сразу после окончания Артемом института — Настя к тому времени два года работала медсестрой в одной из городских больниц. Они и познакомились именно здесь — Артем попал сюда с переломом ноги после неудачного спуска на лыжах по горному склону, — а через год сыграли свадьбу.

Молодые не стали жить с родителями Насти, как те предлагали, да и места в их большой квартире всем хватило бы. Того не захотела юная жена — мудро решила не зависеть ни от кого, даже от матери, быть сама себе хозяйкой. Да еще неизвестно — как сложатся отношения мужа с тестем и тещей, так что лучше им побыть отдельно. Первый год дался нелегко, случались размолвки и ссоры, пока не привыкли друг к другу. Следующий доставил гораздо больше хлопот — родились близнецы. Молодым родителям пришлось испытать много трудностей и волнений с малышами — оба выбивались из сил, зачастую не высыпались, но все же выдержали самый тяжелый для их семьи год.

Помогла им выстоять взаимная помощь и забота, каждый из них переживал за другого и принимал на себя трудную ношу. Конечно, тяжелее приходилось Насте, не знала ни минуты покоя — Артем понимал это и жалел ее. Вечерами после работы и в выходные дни не расслаблялся, а помогал жене во всем — стирал и гладил детские вещи, нянчил малышей, убирал по дому, иногда готовил пищу, если Настя не успевала. Когда же оставалось свободное время, то ходили вместе с детьми гулять по городу, бывали в гостях у родителей Насти. У Артема отца давно уже не было, а мать жила в деревне в соседней области, так что виделся с ней редко, только в отпуск, да пару раз она сама приезжала к нему — на свадьбу и после рождения близняшек.

Время шло, дети подросли, в три года их отдали в садик, а Настя вышла на работу. Вскоре подошла очередь на ипотеку, внесли первый взнос из материнского капитала и наконец-то зажили в своей собственной квартире, еще пахнущей свежей краской. Радовались все, Настя даже расплакалась от счастья. Только пришлось Артему искать подработку, чтобы выплачивать каждый месяц немалые суммы — больше половины его зарплаты. Настиной же хватало лишь на еду и самые необходимые расходы. Приходил зачастую поздно, когда дети уже спали. Наскоро ужинал и тут же ложился спать — не оставалось сил на что-то еще. Лишь в выходные дни уделял внимание своей семье — дети с утра тормошили отца и он отдавал им свою любовь и заботу.

Настя не жаловалась на занятость мужа, понимала, что он старается ради них. Но со временем стала замечать, что Артем отдаляется от нее — лишний раз не обнимет, реже стал говорить ей ласковые слова, дарить цветы, да и в глазах его не видела блеск той любви, с которой он прежде смотрел на нее. В себе тоже чувствовала перемены, относилась к мужу уже не столь трепетно, а отношения между ними все больше переходили в привычку. Даже секс стал однообразным, редко когда у нее доходило до оргазма — чаще муж, получив свое, отворачивался и засыпал. Так и продолжали жить год за годом, когда в их семью пришла беда.

Мальчикам исполнилось уже восемь, они учились во втором классе. Как-то осенью после продленки не стали дожидаться задержавшуюся мать, сами пошли домой. Такое уже случалось прежде, да и от школы было недалеко — перейти через дорогу, а там рукой подать. Когда подошли к пешеходному переходу, один из них — Костя, — замешкался, отвлекся на что-то, а потом побежал догонять Алешу, своего брата. В этот момент выехал на переход кто-то на большом джипе и не успел остановиться перед внезапно выскочившим из-за стоящей машины мальчиком. От удара его отбросило на несколько метров, так и остался лежать на асфальте без всякого движения. Водитель вызвал скорую помощь, вскоре пострадавшего мальчика, а заодно и его брата, впавшего в истерику, увезли в больницу.

Трудно выразить то состояние, в котором оказались родители близнецов, узнавшие о несчастье. Первой прибежала Настя — ей сообщили с приемного покоя о доставленных детях, ее сыновьях. Она кричала и плакала, прижимала к себе одного, обнимала другого, пока коллеги не привели ее в чувство. Алешу увезли в неврологическое отделение снимать пережитый шок, а Костю в хирургическое на операцию. Мать разрывалась между ними, не находила себе места, пребывала на грани истерики. Кто-то догадался вызвать Артема, тот приехал в тот же час, как-то постарался успокоить жену и, собрав всю волю, ждал результата операции.

С Алешей обошлось легче — через две недели лечения его отпустили домой, прописали пройти реабилитационный курс в детском санатории. У Кости обстояло намного хуже — после многочасовой операции перевели в реанимацию, только ведущий врач-хирург не стал обнадеживать родителей — шансов полностью вернуть здоровье немного, благо еще, что удалось спасти жизнь. Множественные переломы, ушибы внутренних органов требовали много времени на излечение, но самые худшие последствия следовало ожидать из-за черепно-мозговой травмы — от потери памяти и речи вплоть до полного паралича.

С того несчастного дня началась мучительная пора для Насти и Артема, переживания за детей не давали им покоя ни днем, ни ночью. Особенно сильно страдала Настя — часто плакала, раз за разом с ней случались приступы депрессии, а потом надломилась и стала пить — сначала дома, а затем и на работе. Начальство долго терпело запои несчастной матери, но когда стали поступать жалобы от больных и их родственников на нетрезвую медсестру, вынуждено было ее уволить. После Настя совсем потеряла контроль над собой, пила без просыха, дошло даже до белой горячки.

Артем же держался, занимался больными детьми — возил по клиникам и санаториям, сам учился справляться с их неврозами и приступами. Буквально с ложечки кормил Костю, а потом делал с ним первые шаги, учил говорить и писать. Пришлось уволиться с работы — сыновей без присмотра оставлять нельзя было, а на жену не мог положиться, она сама нуждалась в лечение. Много денег потребовалось на восстановление здоровья близнецов, в этом помогло обращение в суд на виновного водителя — взысканной с него суммы хватило. В течении двух лет сыновья во многом поправились, научились справляться со своими трудностями, да и помогали в том друг другу.

Теперь большую проблему для Артема составила жена — она практически потеряла вменяемость. Лечение в диспансере не давало надежного результата, после недолгого улучшения состояния вновь уходила в запой. На Настю уже не действовали ни убеждения мужа, ни просьбы и слезы детей, все больше спивалась и теряла человеческий облик. Артем не выдержал и подал заявление о расторжении брака и лишении жены родительского права. Та даже в суд явилась в нетрезвом виде, судья после недолгого разбирательства вынес решение принять иск. Правда, теперь уже бывшей жене хватило ума требовать свою долю в их квартире, но после отказалась взамен положенных с нее алиментов на детей.

После суда Настя ушла в родительский дом и долго не появлялась в жизни Артема и их сыновей. Прошло пять лет и однажды она заявилась на пороге — Артем даже не признал ее сразу. Заметно похорошела, нисколько не напоминала ту опустившуюся женщину, какой была до развода. Да и с виду не сказать, что ей под сорок — выглядела намного меньше, элегантная, в дорогом костюме. Не стала рассказывать о том, как жила эти годы — да Артем и не расспрашивал, — разве что проговорилась о полученном наследстве и лечении в частной клинике. Попросила его видеться с детьми, он не стал возражать, только сказал:

— Дети выросли, если захотят с тобой встречаться, то пожалуйста. Заставлять же их не буду, так что сама налаживай с ними отношения.

Не сразу сыновья приняли мать, из их памяти не ушли те переживания, что перенесли, когда та пила. Постепенно стали привыкать к новому образу матери, она еще задаривала дорогими вещами — от смартфонов до стильной одежды. Все чаще гостили в ее доме, а однажды, вернувшись от нее, сказали отцу:

— Папа, давай маму возьмем к себе. Она согласна, если ты не будешь против.

Артем оторопел от этих слов, не ожидал, что Настя хочет вернуться — она даже намеком не давала знать о том. У каждого из них сложилась своя жизнь, сам Артем уже два года встречался с женщиной намного моложе себя, у которой была своя дочь. До брака их отношения еще не дошли, но были довольно близкими, Лена — так звали его подругу, — уже приходила в гости к нему с малышкой-дочерью, дети даже подружились. Так что сыновья знали о пассии отца и должны были сказать о ней матери. Конечно, если они будут против Лены, то Артему вместе с ней жить не получится, но отказаться от нее ради бывшей жены не был готов.

Признавал, что особой любви к Лене не испытывал, но с ней ему было спокойно и уютно, да и к девочке — Тане, — привязался, относился к ней как родной. Бросать их не имел никакого желания, только и с сыновьями не хотел ссориться, задумался над такой ситуацией и непростым выбором. К самой Насте у Артема остались лишь отголоски прежних чувств, во всяком случае, не испытывал к ней неприязни. Не будь Лены, он, может быть, согласился бы с просьбой детей, но сейчас этого не хотел. Не стал сразу расстраивать сыновей, ответил неопределенно:

— Давайте не будем спешить, поживем — увидим.

Но скоро пришлось все же решать — Настя стала приходить к ним, ссылаясь на просьбу детей, однажды даже встретилась с Леной. Между собой они почти не общались и как-то получилось, что Лена стала чувствовать себя лишней — в том немало были повинны Алеша и Костя, поочередно обращавшиеся к родителям по любому поводу. Когда и в следующий раз случилось подобное, Лена поставила вопрос ребром — кого он выбирает, — его же ответ: — Мне надо уладить с детьми, нужно время, — ее не устроил, ушла, сказав напоследок: — Я тебя не держу и ждать не буду, так что решай на этой неделе.

Настя же не теряла времени даром — приходила каждый вечер, даже оставалась на ночь в гостиной комнате. Готовила ужин и завтрак, ухаживала за детьми и бывшим мужем — у Артема даже складывалось впечатление прежней их жизни, разве что не делили постель. А однажды ночью случилось и это, Настя пришла к нему, а он принял, не хватило духа прогнать ее. Впрочем, не возражал, когда она осталась в их спальне — сумела своей страстью зажечь в нем то влечение, что испытывал когда-то в юности. Так незаметно для себя сделал выбор, а семья их воссоединилась на радость детям, да и взрослым тоже.