Само....ик....Самогон!

В то время, когда происходили эти события, я считал себя очень крутым. Думал, олух, что это от моей природной силы и смекалки, ага. Я даже не мог себе представить, что это не я себя слепил, а дед сделал меня таким с помощью своих волшебных зелий. Хотя уже в 14 лет, когда я был в ссылке у деда, я должен был уже тогда сообразить, что что-то нечисто. Хотя бы от того, что я мог разговаривать с котом и внезапно открывшихся других талантов. Ага, вот так взяли и открылись. Но я, дурень, так думал. Ага, разве может человек слышать шёпот на сотни метров, или видеть копеечную монетку за несколько километров. И потом, с каждым новым приездом к деду, я обзаводился новым талантом. Да, тогда я так и думал, что я не обычный человек, а со сверхспособностями данными мне от природы. Теперь, после смерти Фёдора Корнеевича, когда я нашёл его лабораторные журналы и тетради с записями, и прочитал их, то мне открылась страшная картина. Это не я был таким замечательным, это из меня делали монстра для каких-то целей. В тетрадях у деда об этом была написано как-то мутно, сразу и не поймёшь. Лучше бы он сделал меня умнее, а то дурень дурнем. Я практически ничего не понимал в записях деда: какие-то стохастические системы, тёмная энергия и квазиполя, пространственные переходы и так далее. Что это такое? Нас в институтах такому не учили? А чему там учили?— начал вспоминать я. Как не вспоминал, ничего толкового не вспомнил. Понял только одно: надо взяться досконально изучить наследие деда и постараться, чтобы оно не попало в чужие руки. За свою безопасность я не переживал. Сейчас мой дар уже контролировал пространство на три-четыре километра. Незаметно ко мне не мог никто подобраться, это я мог незаметно проходить хоть через толпу. Поэтому, я не выключая свой природный локатор ни днём, ни ночью, полностью погрузился в изучение дедова наследства.

Каких только рукописных книг у меня не было! Это толстые альбомы по кулинарии (Война и Мир отдыхает!), огромный том по самогоноварению, лабораторные журналы, отдельные тетради по зельям и ядам. Всё было написано аккуратным дедовым почерком, но почерк с течением времени менялся. Особенно стало это заметно по записям, датированным последними годами и месяцами жизни деда. В последние годы почерк стал ухудшаться, буквы уже прыгали, предложения прерывались или повторялись. Ещё остались от деда тетради с некоторыми своими воспоминаниями и поучениями для меня. Записи деда датировались с 1927 года, по крайней мере, более ранних записей, написанных его рукой, я не нашёл. Но были и рукописные тома более раннего времени, написанные ещё в старой имперской орфографии. Так что мне предстояла большая работа по изучению этого большого наследия.

На дворе была уже весна и новое тысячелетие, а я был весь погружён в заботы. Я как то и не замечал, что уже стало теплее, не интересовался событиями в мире и стране. Был полностью погружён в свои заботы: досконально изучал архив, готовил для себя пищу насущную, готовил брагу, гнал самогон. Свободной минуты у меня совершенно не было. Ничего себе, спокойная деревенская пастораль. При этом у меня постоянно был включён дар сканирования местности, который также отвлекал моё внимание. Я уже знал характерные звуки, издаваемые любым существом и механизмом в радиусе три километра. Все новые звуки, естественно, отвлекали меня на их анализ. Не скрою, что я всё досконально знал про всех сорок человек своих односельчан. К ним у меня не было претензий, они могли ехидно комментировать мои поступки, но чтобы сдать меня, то на это они не пойдут, в них я был уверен. Раньше, до моего появления, дед был у них как бы главным советником по состоянию их здоровья, за неимением дипломированного врача или фельдшера. А односельчане у меня были товарищи возрастные, соответственно и болезней у них было куча, хоть на экспорт в Канаду отправляй. Дед им помогал своими зельями и советами, но без фанатизма. Если он говорил, что недуг серьёзный, то надо было ехать в станицу к врачам, благо станица находилась в 14 километрах. Мой дар уже позволял мне прослушивать работу лёгких и тоны сердца, но я был не врач, многого не понимал, поэтому с советами не лез, хоть меня и учили в своё время как оказывать помощь раненому. Но, это разные вещи. Наметил себе, что надо накупить учебников по медицине, думаю, пригодятся.

Много времени требовалось и на прокорм себя и своего хозяйства, один Анчар съедал кучу продуктов. Жрал в три горла, а силы свои тратил исключительно на разврат.

Но дед готовить умел хорошо и мне привил любовь к процессу приготовления пищи. Включал творческий процесс и с удовольствием готовил еду. Анчар всегда "помогал". Ещё он был главный дегустатор моих новых изобретений в питании. Но полагаться на его вкус было опрометчиво, так как это животное ело всё подряд, что только не приготовлю, кроме, конечно, перчёного и острого. Готовил каши. Например, гречневую с грибами, обжаренными в луке. С белым хлебушком пальчики оближешь, вот как получалось. Ага, как говорят, пережили кукурузу — переживём и гречку. Обязательно делал различные салаты. Здесь экспериментировал. Кидал в миску грибы солёные, солёные же огурчики, отварную картошку и кусочки жареной курицы. С чёрным хлебом шло на ура. Оказывается и так можно делать салаты. А как вам пирог с мясом. Это когда кусочки мяса посолить и выложить на тесто, а сверху хорошо посыпать луком, ага. Туда же надо слой капусты плюс картошечку кружочками. Всё будет готово за сорок минут. Даже кот ест. Однажды я зашёл в городе в пресловутый Макдональдс. Ага, перекусить. Перекусил их, прости господи, гамбургером. Ну, что сказать: зарёкся. После этого перекуса сказал сам себе, что даже за бесплатно это есть не буду, вместе с их картошкой фри, которая как остыла, превратилась в несусветную дрянь. Пил там и Кока-Колу. Вот это вещь, доложу я вам. Пить, конечно, это нельзя, а вот ржавые железки отмачивать, то очень хорошо получается. Карболка с сахаром. Пусть это дело негры едят и пьют. А мы лучше хлебный квас попьём, да с изюмом и вишнёвым листочком. Также делал пирог с беконом, куда кидал яйца, лук, горох и помидоры, если были. В этом пироге хорошо смотрелся сыр. Кот одобрил. Супы, борщи — всё это тоже было, но чаще готовил солянку с копчёностями. Грешен, люблю туда бросить побольше маслин. Наши люди маслины не едят, а для меня это прекрасная еда. И это пока весна, а когда придёт лето и осень, то, чувствую, мой Анчар лопнет от переедания.

Ну, вот подкрепились. Пора и на производство. Оказалось, что самогоноварение, как и всё химическое производство, требует пристального внимания оператора и большой подготовительной работы. Надо добыть сырьё, поставить брагу, потом за ней следить. Надо озаботиться ёмкостями и помещениями. Целое химическое предприятие у себя на дому. А выхлоп хорошего продукта незначительный. У меня с 10 литров браги получалось два с половиной литра самогона. Добиваться большего выхода дед категорически запретил, так продукт получался качественнее. Постоянно надо было следить за брагой, для которой тоже надо было найти приличное место. Брага была готовой, когда ареометр показывал чуть меньше 1,002, а спиртометр около 11-12%. При этом гидрозатворы уже "молчали". Брага созревала в зависимости от её состава. Например, яблочная брага зрела от одной до трёх недель. Я в яблочную брагу кидал только яблоки без семечек. Это из-за синильной кислоты, которой очень много в яблочных семечках. Можно наковырять штук 250 семечек, потолочь их и свести счёты с жизнью. Концентрации яда хватит, чтобы убить человека. Всё в этой жизни яд и всё польза, но в должной пропорции. Об этих свойствах веществ в дедовых книгах подробно говорится. С ядами надо быть аккуратным, очень уж много их вокруг. Чего стоит одна наша бледная поганка, или спорынья. На Кавказе ядов тоже завались. Олеандр, например.

Но выгнать самогон это ещё только часть дела. Возни ещё много. Дозревать ему надо. А это бочки или другие ёмкости. А куда их ставить? У деда было два подпольных помещения. Первое помещение, это в летней кухне, где он прятал детали от аппарата. Второе, огромная "Тайная комната" под домом. Я уже знал, как проникнуть в это подпольное помещение. Честно говоря, оно меня поразило и привело в недоумение. Помещение длиной около 22 метров и шириной около шести метров. Причём перекрытие имеет арочную форму. Материал стен, полов и перекрытия один и тот же, но я решительно не понимал, что это такое. Вроде похоже на бетон, но очень необычный и гораздо прочнее. Вход в это помещение шёл из комнаты, где жил дед, по винтовой лестнице сделанной их толстенных досок. В подвал дед провёл кабель для электрического освещения. Как была сделана вентиляция, было непонятно, но дышалось неплохо. В этом подпольном помещении дед и хранил свою продукцию, здесь же она и дозревала в деревянных бочках. Большие бочки протащить через лестницу было нельзя, разве что собирать их внутри. Но больших бочек не было. Были трёх, пяти, десяти и двадцатилитровые бочки. И ещё места оставалось много. Бочки были в основном с обручами из чёрной стали, немногие из оцинкованной стали. Краны практически на всех были сделаны из дерева, только на некоторых из латуни. Обручи из чёрной стали не красились, дабы краска не попала в напиток. Вот ещё одна головная боль: надо было постоянно следить, чтобы бочки не протекали. Периодически обновлять их. Понятно, что в бочках дозревал самый ценный продукт. Менее ценный продукт хранился в двадцати и десятилитровых бутылях и разнокалиберных банках. Были здесь и знаменитые четверти. А надо было ещё всё это добро разливать по бутылкам, находить им место, вести учёт. Так что я совершенно не скучал.

Раз в две недели, ночью, ко мне приезжала машина из станицы. Мои контрагенты поставляли мне новые бочки, сырьё, ящики с пустой бутылкой, всего по мелочам. Взамен они получали фирменный продукт. Пока претензий к количеству продукта не поступало, но намёки уже делались, что маловато изготавливаю. Такие намёки я пропускал мимо ушей. У нас фирма, а значит, упор на качество. Когда ночью происходил обмен, то односельчане делали вид, что в упор не замечают этот противоправный бизнес. Зато днём они могли всегда прийти ко мне в усадьбу и кое-что получить, совершенно бесплатно: кому несколько кило сахарку, кому лечебные зелья, кому самогон. Односельчане были уже в возрасте, поэтому ездить за 14 километров в станицу за всякой мелочью им было уже не с руки, а я у них был как три в одном: и универмаг, и аптека, и жилетка, в которую можно поплакаться. Спросите, почему мой продукт так ценился в узких кругах, что контрагенты готовы были кормить целый хутор? Всё дело, как оказалось, в волшебных присадках, которые дед добавлял в самогон, ну и в волшебной ложке из серебра. Наш фирменный напиток буквально был сильнодействующим лекарством, это если его принимать по несколько капель, и просто отменным самогоном, если хлебать его стаканами. Так что, некоторые знающие люди это давно прочувствовали и старались, чтобы ни капли столь ценного напитка не ушло на сторону. Конечно, про состав присадок они не знали, все считали, что это фамильный секрет деда. А секрет был действительно жуткий. Я узнал значение таинственных присадок, когда посетил тайную подвальную комнату и прочитал журналы деда об этом деле. Так вот, в подвале был целый большой стеллаж, заставленный стеклянными ёмкостями не великого объёма, в которых находилось какое-то вещество. Что это такое было непонятно. Откуда взялось тоже. Я считал, что это дед изготовлял эти вещества, помещал их в ёмкости и клеил этикетку с номером присадки. Но не в одном журнале я не нашёл рецепт этих веществ. Так что появление этих веществ у деда было загадкой. В его книге только писалось, что надо добавлять присадку в самогон: причём удивляло количество вещества. Дед писал, что надо добавлять на три литра самогона присадки Љ47 на кончике ножа; присадку Љ14 — всего по два кристалла; присадку Љ 27 — по одной горошине и так далее. Комбинировать присадки не рекомендовалось. Я стал внимательно вчитываться в рецептурный справочник. Дед писал, что наличие присадок в самогоне несло чисто оздоровительную функцию. В зависимости от присадки можно было лечить огромный перечень установленных врачами болезней. Вот тут меня проняло, я понял, какую огромную власть я получил в свои руки. И огромную ответственность. Получается, теперь я мог решать, кому вылечится и жить, а кому страдать. Вот и открылся вопрос, почему мои контрагенты готовы были привозить припасы машинами, взамен нескольких бутылок самогона.

С каждой прочитанной книгой или лабораторным журналом я понимал весь ужас своего положения. Теперь стало понятно, почему дед делал из меня монстра, обычный человек не смог бы защитить это достояние. Видимо мои контрагенты знали о некоторых моих способностях, экзамен на свирепость я сдал, доказал, что смогу охранять тайну. Поэтому они восприняли меня как достойного приемника и продолжателя дела деда. Ещё я понял, что теперь такие понятия как деньги, капитал, финансовые накопления, всё это перестало играть какое-либо значение. Деньги это просто инструмент. С горечью вспомнил, как я раньше добывал средства к существованию, как приходится другим людям корячиться за эти бумажки. Теперь деньги казались мне пылью, по сравнению с той баснословной властью, что я сейчас обладал. Но всё это было только возможным при соблюдении запредельной секретности. Надо постоянно быть в режиме паранойи. Вот только плохо, что у меня в мозгах слишком много опилок. Но даже своим куцым разумом я понимал, что почивать на лаврах мне долго не придётся. Это раньше дедам моим было хорошо: забился в медвежий угол и не отсвечивай. Сейчас любого человека легко просветить насквозь. Так что ко мне скоро могут быть вопросы, как со стороны государства, так и со стороны криминала. Правда, я эти две стороны здорово не разделял. Выводы: придётся всегда быть готовым к уходу в глухое подполье. Вот только наследство надо обязательно сохранить.

Я в который раз читал странное неразборчивое последнее письмо деда ко мне. Теперь многие строчки мне становились понятнее, но многое было странным. Вот, например, зачем дед, который ничего просто так не делал, пишет, что если я буду ходить, то надо обязательно брать с собой несколько фляжек с самогоном, причём желательно чтобы фляжки были из серебра, на худой конец из нержавейки. Вопрос: что значит, буду ходить? Я что, не умею ходить. Но раз дед велел я рассовал по карманам три фляжки с самогоном. Ничего не произошло. И что, всегда так ходить? Странно. Ещё дед писал, что присадки, находящиеся в стальном шкафу в самогон категорически нельзя добавлять. Я специально посмотрел в стальной шкаф: там, в различных ёмкостях были различные минералы и вещества, в самом разном виде. Порошки, комочки, камни, труха какая-то, сено, что-то похожее на пластилин. На некоторых ёмкостях не было даже номера. В отдельном журнале учёта я прочитал, что образец Љ130 добыт в пространстве Љ8; порошок красного цвета в пространстве Љ4 и так далее. Что за пространства? Только с некоторыми веществами под номерами было сказано, что делать. Например, вещество Љ77 следовало добавлять в смесь воды и песка в количестве одна чайная ложка на куб этой смеси. И что? На кой чёрт? Так, что мне ещё систематизировать и систематизировать дедово огромное наследство. Один Конфуций знает, сколько ещё тайн я обнаружу в этой усадьбе.