Индекс туманника

Вообще-то неправильно отождествлять дачников исключительно с байкерами. Это они своим внешним видом стараются под байкеров косить, а на самом-то деле мотоциклы — скорее часть понтов. Они их для патрулей используют на Федоровке да вот для таких демонстративных выездов в город. Бензин нынче слишком дорог. И, кстати, он всегда присутствует в расчетах за доставляемые с дач продукты, постепенно истощая запасы подконтрольной Степногорску нефтебазы.

Весело болтая между собой, дачники прошли через зал притихшей 'Пирожковой' к прилавку. Там произошла какая-то заминка, видимо, товарищи нагло вклинились в очередь и не всем это понравилось. Но я не обращал на вошедших внимания, в данный момент меня заботили две вещи: пирожки и приезд Боцмана. На моей памяти лидер дачников впервые лично пожаловал в город, вот и возникал вопрос: а не связано ли это с нашей недавней стычкой с патрулем на Федоровке?

А если и связано, то что? Даже если нас вычислили, то выдавать на дачи не будут. По крайней мере, я о таком прецеденте не слышал. Нехорошо, когда люди друг дружку убивают, но в Тумане не до сантиментов, либо ты, либо тебя. Да и Конторе есть что предъявить Боцману, тем более сегодня, так что вряд ли стоит волноваться по поводу официальных санкций. А вот неофициально нашей честной компании придется держать ухо востро — могут и охоту объявить.

Поглощенный размышлениями, я не сразу обратил внимание на возникшего у моего столика человека. А когда обратил, еще несколько мгновений делал вид, что полностью поглощен процессом еды — я никого к себе не приглашал.

— Привет, Кирилл! — тут уж мне пришлось поднять глаза и коротко кивнуть, постаравшись при этом не допустить выражения досады на своем лице.

— Привет, Егор, — вот уж кого мне меньше всего хотелось повстречать, так это Егорку Максимова.

На дачах он теперь обитает. Нарисовался — не сотрешь. В кожаной куртке и черных джинсах, слегка располневший, но вполне узнаваемый, темноволосый, кареглазый, с вечно блуждающей улыбочкой на смазливом личике и со сводящими девушек с ума ямочками на щеках. Я знал его по школе, слишком хорошо знал. В том, большом мире Ксюха предпочла мне именно его, а этот засранец в итоге взял да и изгадил ей всю жизнь: предал и бросил с двумя детьми, заставил пройти все шаги от всепрощающей любви до жгучей ненависти. Но того мира Егорке мало, он еще и здесь решил все повторить. Хорошо, что, проваливаясь в Туманный мир, мы сохраняем память. Чрезвычайно удобно. У Ксении аж зрачки темнеют при одном только упоминании о Максимове, но он все равно время от времени пытается заявиться к ней с признаниями в любви. В общем — никакого желания общаться с ним у меня не было. Но то у меня.

— Поговорим?

Первым порывом было дать резкий отрицательный ответ, в юности я именно так бы и поступил, но сейчас жизненного опыта гораздо больше и есть понимание, что раньше или позже говорить все равно придется. Поэтому я сдержал эмоции и, стараясь выглядеть абсолютно равнодушным, кивнул на соседний стул:

— Падай.

— Да нет, — Егор добродушно хохотнул, — душно тут и ушей лишних много. Пойдем-ка лучше покурим на воздухе.

Потратив минуту на взвешивание всех 'за' и 'против' такого развития событий и придя к выводу, что много времени наше общение занять не может, я оставил недоеденные пирожки в тарелке, вытер руки салфеткой и поднялся из-за стола.

— Пойдем.

Вышли мы вполне мирно-спокойно, потому не вызвали у остальных посетителей особого интереса. Дачники для горожан пока не враги, скорее — сборище опасных типов, засевших на лучших для жизни территориях и нагло извлекающих из этого выгоду. В общем — объекты опасности, зависти и неприязни одновременно. Боцман старается не впускать чужаков на свою территорию, о происходящем там степногорцы знают лишь по передаваемым из уст в уста слухах. В Туман тоже мало кто из городских жителей ходит. Ну, а не сталкиваясь с этой угрозой лицом к лицу, люди и не понимают всей величины опасности. То есть дачников побаиваются, относятся к ним настороженно, но прямой агрессии пока что не ждут.

Я тоже ничего страшного не ожидал: город — не Туман и не дачи, здесь какая-никакая, но территория закона, и идти на открытый конфликт Максимов остережется. Ну а поговорить — отчего ж не поговорить?

Егорка вальяжно шел впереди, на ходу раскуривая сигарету, я же лихорадочно размышлял над выбором линии поведения, чтобы и проблему раз и навсегда решить, и конфликта избежать. Но все вышло по-другому.

Мы свернули за угол и прошли шагов десять, когда Егор резко развернулся и ударил меня кулаком в скулу. Я удержался на ногах, но на мгновение оказался дезориентирован в пространстве, отчего пропустил и второй удар — по носу и на этот раз оказался на земле.

С первого раза подняться не получилось, потому что стоило мне перевернуться и встать на четвереньки, как мой соперник наградил меня еще и пинком в живот. Пришлось пару раз перекатиться в попытке разорвать дистанцию, после чего мне удалось-таки принять вертикальное положение.

Несколько секунд мир плыл перед моими глазами, а из носу горячая струйка крови стекала прямо на губы. Я отступил еще на шаг и выставил вперед левую руку — мне нужно было выиграть хоть немного времени, чтобы оправиться от пропущенных ударов.

Впрочем, Егорка посчитал, что дело сделано и осталось только уточнить, насколько хорошо я усвоил урок.

— Ты все понял? — этот гад показушно подышал на печатку на среднем пальце правой руки и протер ее о куртку, а я ощупал пальцами скулу. Кожа в месте удара была свезена выступившим в роли кастета перстнем.

— Я понял, что у тебя с головой проблемы, — спокойно ответил я, размазывая кровь по лицу.

— Ксения моя! Хоть в том мире, хоть в этом! Хоть на Земле, хоть на Луне! Заруби это себе на носу!

— Все еще хуже, чем я предполагал, — нагло заявил я, внимательно наблюдая за движениями Максимова, — тебе в психушке полгодика полежать бы.

Быстро шагнув вперед, Егор снова ударил меня в голову. Вернее — попытался ударить, поскольку на этот раз я увернулся и сам резко вмазал противнику под дых. Это заставило его согнуться и подставиться под удар в челюсть коленом. Вышло плохо, так как Егорка успел выставить локти и избежал тяжких последствий, однако инициатива перешла в мои руки.

Я тут же выбросил еще два удара руками, от первого противник сумел увернуться, зато второй прилетел ему точнехонько в правое ухо. Но и это особых дивидендов мне не принесло, потому что Максимов уже оправился от неожиданности и пустил в ход свои длинные руки.

Несколько раз мне удалось увернуться, потом Егор наскоком сократил дистанцию и наша драка перешла в фазу борьбы. Я освободился от захвата шеи, ухватил соперника сзади за пояс и попытался бросить через бедро. Однако Егорка в нынешнем виде весил килограммов так примерно на двадцать больше меня, поэтому сил на бросок банально не хватило. Вместо этого несколько мгновений мы провели в попытках свалить друг друга наземь. Наверное, со стороны это выглядело смешно, да только вот мне было не до смеха. Это герои боевиков без труда разбираются с любым противником, а в жизни попробуйте-ка одолеть человека, превосходящего вас ростом и весом, да еще и физически развитого.

В конце концов, упали мы оба, и дачник уже было вылез наверх, но тут мне представилась возможность ударить его головой в лицо, и я с удовольствием это сделал. Не то чтобы убойно получилось, но хватка Максимова на секунду ослабла, я вывернулся, потом оттолкнул противника ногами и поднялся с земли. Он тоже довольно шустро вскочил на ноги, готовый к новому раунду противостояния.

— Развлекаетесь? — вдруг прозвучал совсем рядом чей-то скучающий голос.

Мы с Егором синхронно повернули головы в сторону угла здания и обнаружили там высокого худощавого мужчину лет сорока, с усами, в форме защитного цвета, спокойно лузгавшего семечки. Лично я с ним знаком не был, но в Степногорске командир спецназа был слишком известной личностью, чтобы оставаться неузнанным.

— Боремся со скукой! — просипел я, тяжело дыша и отплевываясь попавшей в рот пылью.

— Городской спецназ! — криво усмехнулся Егорка, утирая разбитый нос.

— Слышишь, дачник, исчезни-ка отсюда, да побыстрее! — капитан Першин не спеша приблизился.

— Не ходите на Федоровку, городские, — Максимов достал из кармана платок и принялся неторопливо утирать лицо, — опасно для жизни!

В какую-то секунду расслабленно-вальяжный Игорь Першин преобразился до неузнаваемости. Семечки полетели наземь, лицо заострилось, глаза превратились в щелки, в мгновенно вытянутой руке, словно по мановению волшебной палочки, появился пистолет.

— Имеешь сказать что-то конкретное? — я тут же вспомнил о погибшем недавно на Федоровке бойце спецназа.

— Нет, — Егор попятился назад, тоже сообразив, что ляпнул лишнее, — я просто предупредил.

— Исчезни! — повторил Першин, и на этот раз Максимов счел за благо поторопиться.

— Ты Кирилл Елисеев? — спецназовец снова превратился в добродушного дядечку.

— Ну, — не стал отпираться я, обеспокоенно ощупывая нос. Вроде бы не сломан.

— Баранки гну! — Першин весело подмигнул мне и протянул руку. — Першин. Игорь.

— Я знаю, — ответил я, пожимая руку капитана.

— Чего не поделили-то?

— Женский вопрос, — насколько позволяло разбитое лицо, я постарался скорчить кислую физиономию, — моя нынешняя — его бывшая из большого мира.

— А-а, — обрадованно протянул Першин, — вечная история. Теория второго шанса в чистом виде.

— Для нее — да. А я там, — кивок головы в сторону неба считался общепринятым указанием на большой мир, — был вполне счастлив со своей семьей.

Эта тема для меня больная. Даже по прошествии полутора лет с момента попадания сюда душа в лоскуты рвется при одном лишь воспоминании о семье. Я почти год не решался прийти к Ксении, изменой это считал. Но когда все же решился, получил такой горячий прием, что уйти уже не смог. Вот только вместе с Ксюхой я заполучил и ее проблемы с Максимовым.

— Мне легче, мы с женой оба местные, так что вместе и там и здесь.

— И там и здесь? — тупо переспросил я, цепляясь к словам.

— Ага, — как-то легко и уверенно ответил Игорь, — при этом объяснений у меня не больше, чем у других. Но зато имеется неоспоримый факт: жена появилась здесь на год раньше меня, а там она весь этот год тоже была на месте. Так что я склонен считать, что все мы здесь все-таки копии.

— Ты уже не зря пришел, — откровенно заявил я, — не представляешь, какое облегчение для меня твои слова!

— Пользуйся, мне не жалко, — улыбнулся Першин, — и это все за просто так было. А вообще у меня к тебе разговор имеется. Ты в 'Пирожковую' приходил или просто мимо шел?

— Да вообще-то Егорка прервал мой завтрак. Но продолжать как-то уже не хочется.

Я зашел в тамбур 'Пирожковой', где в ряд были вывешены рукомойники. Два из них уже оказались пусты, у остальных стояли небольшие очереди. Потратил минут пять на ожидание и быстрое умывание, потом еще заглянул в зал — наудачу, но чуда не произошло. Мой столик уже был занят, а недоеденные пирожки благополучно исчезли. Ну и ладно.

— Прогуляемся? — Першин терпеливо дожидался меня у входа.

Я молча кивнул, и мы не спеша направились по остаткам старого асфальта в направлении Конторы, расположенной в помещении бывшей школы номер пятьдесят семь.

На проспекте Строителей была та же картина, что и нашем микрорайоне: все тот же растрескавшийся, сто лет не ремонтированный асфальт, серые обшарпанные фасады многоквартирных домов, редкий кустарник и всюду нестройные ряды разномастных теплиц. Впрочем, кое-какие отличия все же имелись — квартир, пялящихся на улицу пустыми глазницами отсутствующих окон, здесь практически не было. Потому что ближе к центру территории, оставшейся от Степногорска, жило больше народу.

— Мне Мухин посоветовал к тебе обратиться, — после долгого молчания произнес Першин, — сказал, что тебе можно доверять.

— Александр Иванович — мой бывший учитель, — я пожал плечами, — сто лет меня знает. А как ты меня нашел?

— Иваныч стал звонить твоим корешам, выяснил, что ты сегодня дома, дал адрес. Но дома тебя уже не было. Куда может пойти туманник утром выходного дня? Вот я и двинул по точкам общепита.

— Логично.

— Кирилл, какой у тебя ИТ? — в свою очередь поинтересовался капитан.

— Отвечать нужно? — усмехнулся я.

Наивно было предполагать, что командир городского спецназа не узнал такую информацию заранее.

— Так ведь я про реальный спрашиваю, — с ехидцей в голосе парировал Игорь.

— Этого я и сам не знаю, — бесстрастно ответил я.

Узнать, что кто-то уже усомнился в величине моего индекса туманника, было неприятно. Хотя и ожидаемо. Как бы я ни путал следы, сколько бы ни распускал слухи о ночевках в так называемых оазисах — небольших свободных от Тумана пространствах за пределами пригодной для жизни зоны, но шила в мешке не утаишь — достаточно всего лишь внимательно изучить статистику моих уходов и возвращений.

— Даже не предполагаешь? — продолжал допытываться Першин.

— Скажем так, двенадцать точно. Дальше не проверял. Но на двенадцати опасных симптомов еще не наблюдалось, — я максимально убедительно выдал ему часть правды. И не соврал, и всего не сказал.

— Хорошо, — Першин удовлетворенно кивнул головой, — это нас устроит.

— В чем, собственно, дело? — знакомство с командиром спецназа — дело полезное, но хотелось бы уже как-то прояснить ситуацию.

— Есть информация, требующая срочной проверки, — тут капитан заговорил медленно, видно было, что тщательно подбирает слова, — но нам строжайше запретили в ближайшее время совать нос на Федоровку.

— Игорь, давай уже конкретнее! 'Пойди туда — не знаю куда, принеси то — не знаю что' — это не для меня! Чем больше сведений, тем лучше я подготовлюсь. А 'втемную', извини, работать не буду.

— Вот, — Першин достал из своей планшетки и протянул мне карту города, услужливо ткнув пальцем в обведенное карандашом место в Тумане севернее Федоровки, — по этому адресу на улице Анжерской должен быть магазин бытовой техники с отделом средств связи. Нам до зарезу нужны носимые радиостанции. Идти туда напрямик через запретный район и тем самым нарушать приказ мне сейчас не с руки, а обходить его вокруг, через промзону у вокзала, слишком рискованно. У меня туманников с соответствующими индексами раз два и обчелся, да и дел у них выше крыши, все на месяц вперед расписано. Есть парочка подходящих по ИТ людей в Управе, но обращаться к ним я не могу. Себе все загребут. Да и вообще доверия к ним немного.

— И здесь терки между ветвями власти? — усмехнулся я.

— Куда ж без этого? — Першин досадливо сплюнул в сторону. — Хуже всего, что к дачникам информация уходит.

— Далеко, — сказал я задумчиво, протягивая карту обратно, — и идти придется без прикрытия мимо 'обезьяньего города'.

Целая колония этих шумных приматов заселила пустующие помещения бывшей тюрьмы, расположенной между улицей Асфальтной и железной дорогой. Никто не знает точно, сколько там обитает бандерлогов, но ходить там днем не рекомендуется никому.