С другой стороны от Германии все-таки исходит нешуточная опасность. Германцы и австрийцы на пару покупают более трети русского экспорта. И они же потенциально могут перекрыть проливы — Датские и Черноморские, через который идет почти ВСЯ остальная внешняя торговля России. Сил у них на это хватит при случае. То есть вопрос Проливов Датских и Черноморских — это для России вопрос геополитический. Для контроля черноморских Проливов Германии нужно всего лишь контролировать стамбульские власти. Сейчас этого нет, но такое может случиться. Конечно, у России есть еще порты Архангельск, Мурманск и Владивосток с Порт-Артуром, но это речь ни о чем. Пропускная способность этих портов, как и путей, которые к ним ведут, очень мала. Да и об экономически выгодном экспорте/импорте через эти 4 порта при закрытых основных направлениях речь уже не идет. Об этой опасности России никогда нельзя забывать. А также предпринимать определенные усилия, чтобы подобных рычагов давления на Россию у Берлина не возникало. Именно для этого Россия работает сейчас с Болгарией.

Второй вариант возможного оборонительного союза — это задружиться с немцами... Тут, правда, ждет еще большая неизвестность и как минимум в двух вариантах. А они, эти немцы, сами то захотят с Россией в союз вступать против британцев или нет? Сближение Германии и России уже имело место быть после русско-японской войны, вот только закончилось все Боснийский кризисом... А с ним исчезли все доверие и согласие между двумя странами. Как узнать, что там у немцев в мозгах?

Пока германцы только скалят зубы на Британию, но воевать с ней сами совершенно не желают несмотря на все свои агрессивные высказывания. В этом случае с немцами России совсем не по пути. И, главное, с Берлином категорически нельзя дружить против Парижа. Стоит только проворонить и за месяц-полтора после похода немцев на Париж в Европе сменится гегемон. И тогда России по-любому рано или поздно придется воевать против этого нового европейского гегемона не только в собственных интересах, но и в интересах гегемона старого — английского, делая это к тому же за собственный счет. Вариант получается еще хуже первого.

Лучшим вариантом для России наверно было бы потянуть время и занимать позицию в зависимости от ситуации, и чем дольше, тем лучше. А пока заниматься экономикой. Немцам же, как и французам, желательно как можно дольше пудрить мозги. Вот только еще бы изобрести способ, чтоб обезопаситься от кризисов, подобных Боснийскому. А то раз на раз не приходится. В следующий раз может и не повезти. Причем фатально. Но это по мнению самого князя Агренева. А Император пока ничего не решил.

Кроме русско-французского и русско-германского взаимодействия на переговорах с Вильгельмом обязательно будет поднят вопрос Балкан. Тут ведь как? Еще не известно, сложится или нет новый союз наездника и осла между Берлином и младотурецким Стамбулом, а пока суть да дело Петербург уже урвал себе неплохого союзника в тех местах — Болгарию. Теоретически, конечно, эта страна — лимитроф. Но ежели крепко держать ее в ежовых руковицах, то это не страшно. С помощью Болгарии, а также Сербии в случае европейской войны Россия может преградить транзит между Берлином и Стамбулом. А ведь еще года полтора назад казалось, что это невозможно в принципе. Это в то время, когда немцы так упираются в свой железнодорожный проект Стамбул-Багдад. Сейчас Россия продолжает окучивать Болгарию, да так, что никаких серьезных дел болгарское правительство ни с немцами, ни с австрийцами пока иметь не желает. Все германские расклады на Балканах на сегодняшний день оказались битыми. Слишком очевидной оказалась поддержка Берлином Вены против всех балканских стран. Быстро такое не забудется, и немцы быстро не отмажутся от этого несмотря на активную прогерманскую пропаганду. Не поможет и то, что немцы таки ухитрились докопаться до того, кто устроил болгарам подляну с "оскорбленным чувством гордости осман" по отношению к их убиенному монарху Фердинанду. В Софии русские сейчас в несомненном фаворе, и наши позиции там весьма прочны.

Правда, возникшая дружба между Россией и Болгарией сильно обеспокоила еще и британцев. Ведь ежели учитывать старую русскую идею-фикс насчет Проливов; Болгарию, как плацдарм для вероятного рывка к Стамбулу, и нежную любовь всех балканских стран к османам, то опасения джентльменов становятся понятными. Но предъявить Петербургу Лондон ничего не сможет, а опасения к делу не пришьешь. В конце концов все мировые державы играли на Балканах собственные игры краплеными картами. И что кому досталось на сегодняшний день, тот то и имеет. А вообше британцы сейчас развили активную дипломатию и в Европе и в российской столице. Но в Санкт-Петербурге пока их успехи были весьма незначительны.

Следующим важным обстоятельством на Балканах является то, что французы на пару с русскими еще и Сербию оторвали от Австро-Венгрии. Вернее австрийцы сами испортили отношения с Белградом и теперь выйти из этого состояния не могут. А французы этим воспользовались, начав накачивать Сербию деньгами и оружием. За время таможенной "Свиной войны" между Веной и Белградом французы вкачали в страну около 30 млн франков. Но вообще стремно иметь отношения с этими балканцам. В той же Сербии после аннексии Веной Боснии и Герцеговины активно звучали голоса за войну с Австро-Венгрией по причинам, которые показывали все отчаяние сербов. Говорилось следующим образом. Если мы победим австрийцев, то отнимем боснийских сербов у Австро-Венгрии и их территорию. А если нас победят, то Сербию включат в таможенную границу Австро-Венгрии. Это тоже лучше. Терять нам нечего.

Опять же за прошедший год греки отметились не слабо на пару с англичанами, которые стояли за известными греческими событиями. В общем предстоящий разговор между двумя монархами явно будет долгим и трудным. Ну как тут не попробовать накапать на мозги Вильгельму и заставить его засомневаться в выбранном Германией пути? Так что князь Агренев подкинул государю идейку, описал, чего и как хочет добиться, и Михаил согласился. Выгорит — не выгорит... Почему бы не попробовать? Кайзеру князь Агренев ранее был представлен, и собственно на этом все знакомство официально и заканчивалось. Однако наверняка Кайзер знал про Агренева намного больше. Все-таки князь — как-никак первый мультимиллионер в России. Монархи позвали Александра утром на третий день после приезда германского кайзера в Гатчину. Когда положенные по этикету расшаркивания закончились, Михаил сказал небольшую речь, тем самым включая князя беседу, и понеслось...

— Да, Ваше Величество, мы прекрасно знаем, что Германия — великая держава, но на наш взгляд в последнее время она ведёт себя в Европе безрассудно.

Вильгельм вскинул левую бровь, что, видимо, должно демонстрировать его удивление и произнес:

— Вот как? Интересно. И почему же?

Да собственно так и было задумано, чтобы немец задал вопрос.

— Все очень просто, — как ни в чем не бывало продолжил князь, — для Германии то возможно ничего не изменилось, но это не совсем так. Сейчас мир воспринимает Германию как вторую европейскую державу по значимости. А ко второй державе, которая заодно претендует на то, чтоб стать первой на Континенте, приковано внимание всех прочих соседей. И особенно на ней сосредоточено внимание первой державы. Стать второй, а то и третьей, после того как она была гегемоном, Британия не пожелает никогда, а потому предпримет любые усилия для того, чтоб этого не случилось. И самый лучший для британцев вариант — это, как они и привыкли, столкнуть Германию с Россией, ослабить обоих, воюя чужими руками. А что делает Германия в это время?

Кайзер с некоторой иронией спросил:

— И что же?

— Германия, насколько нам известно, рассчитывает провернуть хитрый трюк, рассчитывая стать первой, не вступая с Британией в открытый конфликт.

— Вот как? Хмм! Интересно...

— Конечно интересно. Нас бы это не слишком волновало, если б сей план не затрагивал нас напрямую. Но так уж получилось, что германский Генеральный Штаб посчитал и нас. План Шлиффена в обработке фон Мольтке-младшего предполагает, если говорить образно, что обедать германцы будут в Париже, а ужинать в Санкт-Петербурге. Нас, русских, этот вариант совершенно не устраивает. Не любим мы непрошеных гостей.

Взгляд Вильгельма, направленный на князя, посмурнел. И было с чего. Какой-то русский князь вот так просто рассуждает о главном и совершенно секретном плане германской армии.

— Да и сама идея, заложенная в план, на наш взгляд безумна. — князь продолжил свой монолог.

— Она предполагает, что Германия поставит свою судьбу в зависимости от скорости движения своих войск в Бельгии и Франции. То есть судьба Германии зависит от того, успеет ли германская армия разгромить французскую армию до того момента, как Россия вмешается в конфликт. Это первое. И второе. В Германии почему-то считают, что если вы при этом не будете объявлять войну Британии, то и Британия с вами воевать не будет. Просто вызывающее заблуждение. Я бы даже сказал глупое. Чтобы европейский гегемон бесстрастно смотрел на то, как его соперник превращает гегемона во второго? Как я уже сказал, судьба государства ставится в зависимость от нескольких дней. Повезет — не повезет.

Взгляд Вильгельма стал ироничным. Но он продолжал молчать и слушать.

"Ага, сейчас я тебе еще иронии добавлю. Похоже, я где-то был не прав. Ну, да это ничего."

— Нет, конечно, у ваших генералов все рассчитано. Причем все до последнего солдата, пары портянок и даже менталитета французского руководства. Великолепная штабная работа. Вот только общая идея не выдерживает критики. Ведь случиться может всякое: французские генералы вдруг загонят в мышеловку на корпус-два меньше, а на пути правого крыла германской армии их станет больше, чем рассчитывал германский Генштаб; бельгийцы решат, что толпы германцев в мышиной форме на их территории — это чересчур и проявят беспримерное мужество; парижские таксисты неожиданно проявят истинный патриотизм; пара мостов вдруг взлетит на воздух в самый неподходящий момент; русские вдруг начнут раньше, чем думают в Берлине... Да мало ли что еще! Есть даже такой закон подлости. Если неприятность может случиться, то она обязательно случится в самый неподходящий момент. Вы только не думайте, Ваше Величество, что мы так переживаем за Германию или там за Францию. Вообще-то нам и до вас и до лягушатников особого дела нет. Просто если вы решитесь на авантюру, то она обязательно затронет нас. А нас это совершенно не устраивает.

Взгляд Вильгельма опять стал недобрым.

— А кроме того, если Германия на пару с Австро-Венгрией и Италией, вдруг захочет стать главной в Европе, да и во всем остальном мире за чей-то счет, а значит и за наш, то получит Россию в качестве самого яростного и непримиримого врага. А такие войны русские привыкли заканчивать в столицах побежденных врагов. В Париже там или в Берлине. Не суть важно. Опыт имеется. Это не Корея какая-нибудь и не Япония. В таких случаях русские на принцип идут.

— Князь, вы сегодня воинственны как никогда, — с ухмылкой заявил Вильгельм II. — Германия хочет мира. И я именно за этим приехал в Россию.

— Знаете, Ваше Величество, я вообще человек мирный, хоть и оружейный магнат. Если вы желаете мира за счет России, то вы приехали не по адресу. Насколько мне известно, германские ястребы уже не прочь заполучить русскую часть Польши, значительную часть Прибалтики и Украину. Так вот за эти территории Россия будет биться на смерть. Не в одной войне, а пока не вернет назад, если случится их потерять. Россия при Императоре Петре I и последующих царях прорубала окна в Европу в Прибалтике и в Черном море не для того, чтобы опять оказаться отрезанной от торговых путей. И не для того, чтобы Германия "села" на русский экспорт. Ну и наконец, и Англию вы не сбросите с пьедестала, не вступая с ней в войну. Если кто-то думает иначе, то это иллюзия и утопия.

Александр взглянул на своего Императора и продолжил.

— Вы говорите, что приехали в Россию ради мира. А меж тем все это уже было несколько лет назад. И продолжалось до острой фазы Боснийского кризиса.

Вильгельм не выдержал и закатил речь на минут двадцать о том, как он хочет мира и что нужно для этого сделать. Ну ничего, подумаешь всего-то какие-то 20 минут. Можно потерпеть и передохнуть. Когда Вильгельм сделал небольшую паузу, князь решил перехватить инициативу.

— А ведь все когда-то началось, Ваше Величество, с того, что вы сами не захотели пролонгировать договор перестраховки. А потом недопонимание между странами только росло. Вы предлагаете мир? Ну так мы только "за". То есть нам нужно вернуться примерно к тем же условиям, что и были тогда. Я так понимаю... А если нет, то о чем тогда разговор?

Потом опять пришлось выслушивать монолог главного немца. Теперь кайцер обращался в первую очередь не к князю, видимо, сочтя того излишне борзым и вообще лишним на переговорах. Ну, так и ладно. Потерпим. Когда Вильгельм в очередной раз иссяк, Агренев решил еще подкинуть дровишек.

— Государь, — обратился он к Михаилу, — раз уж Германия считает, что ее обделили колониями и жаждет новых земель, может продать ему чисто польские земли?

Вот это с Михаилом они не оговаривали. Ну разве что, что Мишкин уже привык к тому, что князь может что-нибудь эдакое отчебучить. Как только Агренев произнес первое слово, Вильгельм опять повернулся к нему и не видел, как от такого предложения у Мишкина дернулся глаз. А когда кайцер перевел взгляд на своего кузена в ожидании ответа, Михаил уже совладал с собой и, потирая щеку, задумчиво ответил:

— Знаешь, Александэр, не вижу смысла это обсуждать. У моего доброго кузена не хватит денег, чтоб купить русскую Польшу. Когда я запрашивал у него возможность перекупить часть русских долгов в Париже, у него не нашлось и половины от этой суммы для того, чтобы всерьез говорить о дружбе между нашими империями. Польша — это ведь не какие-то там зачуханные Балканы. Это европейская житница, это развитые промышленные районы Европы. Самими немцами, кстати, развитые.

Вот это было знатное унижение кайзера. Главного немца только что иносказательно в лицо обозвали босяком и голодранцем! Видимо, достал уже Кайзер Михаила своими хотелками. Причем, судя по всему, так оно и было. Германия могла выделить миллиард рублей, но не золотом и серебром, а продукцией собственной промышленности. Вот только миллиард рублей продукцией германской промышленности совершенно не заинтересовал бы французских держателей русского внешнего долга. Им подавай французские франки или русское золото. России кстати в таких объемах германские товары одномоментно тоже были совершенно не нужны. А Михаил тем временем продолжил:

— Я вообще давно предлагаю кузену настоящий мир и дружбу. В конце концов только вместе Германия и Россия могут стать Великими. Но, к сожалению, кузен считает, что Германия может стать Великой и в одиночку. Ну или в союзе с Веной. По мне так это губительное заблуждение. И ладно бы. Мне то за Германию переживать смысла нет. Однако результат сего заблуждения может быть очень печальным для обоих наших Империй. Кстати вот у меня есть вопрос. Александэр, ты говоришь, что Британия гарантировано будет воевать против немцев? — переспросил Михаил — Так?