похищение из сераля

— Это что, подражание храму бога Ваала? — спросил Максим с иронией. — Его поди немецкий архитектор строил?

— Его фамилия вроде бы Шульц, — заулыбался Саша. — Но это не храм, а исторический музей Богемии.

— Слава богу, — бегло перекрестился ерник Макс. — Торговля перед музеем предпочтительнее торговли перед храмом или, к примеру, в храме.

— Мне почему-то казалось,— усмехнулся Коловрат, — что Вы, пан Городецкий, атеист....

— Мне тоже, — ответил Макс. — Но иногда так хочется попросить бога приструнить свою забубенную паству....

Зато пражский почтамт Городецкого поразил: за обыкновенным фасадом скрывался огромный высокий светлый зал со стеклянными потолками, стены которого были покрыты настенной росписью (предтечей росписей некоторых станций московского метро) — среди однообразной мозаики из растений, младенцев и голубей встречались фигуры почтальонов, телеграфистов и милых девушек с письмом в руках.... Вдоль обеих длинных стен нижнего этажа разместились сплошные прилавки с почтовыми служащими, а в центре зала стояли скамьи, где многочисленные посетители могли подождать своей очереди. Здесь же наличествовали две высокие тумбы с газовыми фонарями наверху и опоясанные пюпитрами, на которых удобно было заполнять адреса на конвертах, а также бланки заказов или переводов.

Тем не менее после расспросов Максиму пришлось подняться по винтовой лестнице на второй этаж, где в одном из обычных кабинетов его принял служащий, ведающий заказами зарубежной прессы. Специфические журналы на автомобильную и мотоциклетную тематику ему еще не заказывали, но общими усилиями он с Максом нашел в каталогах британский "Автокар", французский "Ль Авто", американский "Цикле энд автомобиле трэйд журнал", испанский "Эль Мотор", итальянский "Темпо", русский "Автомобиль" и австрийскую газету "Альгемайне Автомобиль Цайтунг". Кроме того, Городецкий решил, что ему для общего развития необходимо будет черпать информацию из основных газет мира: британских "Таймс" и "Файнэшнл таймс", американских "Нью-Йорк таймс" и "Уолл-стрит-джорнэл", французских "Ле Монд" и "Фигаро", немецкой "Берлинер Тагеблатт", испанской "Эль Мундо", итальянской "Коррьера делла сера", а также отечественной "Русское слово". Более часа Максим их выписывал на адрес АО "Лаурин унд Клемент" и получил уверения служащего, что уже через 3-4 дня первые из этих изданий станут прибывать в Юнгбунцлау. Ну, а газеты и журнал из Америки придут через неделю-другую. Денежек за эту кипу в расчете на полгода пришлось заплатить порядочно — но игра стоила свеч, не так ли?

Когда он спустился в общий зал, подбирая оправдания для заждавшегося графского сынка, то был приятно удивлен: Саша вовсе не утюжил зал своими мощными ногами, а склонил умильный фейс к личику кокетливой девицы у одной из вышеупомянутых тумб и втирал ей в уши какую-то свою инициативу. Макс остановился шагах в пяти от сладкой парочки, но в пределах правой полусферы Сашкиного ока. Тот вскоре на него среагировал и сказал деве:

— А вот и мой приятель. Теперь, Эвика, мы можем ехать на вашу Житну улицу.

— Добри ден, пан, — повернулась девица к Максу, стрельнула глазом и сделала миникниксен, чуть заливаясь румянцем.

— Красни ден, пани, — вернул Макс приветствие и добавил по наитию, обращаясь уже будто бы к Саше: — Вот кого тебе стоило бы пригласить на танцы в "Белу кужелку".

— Уже пригласил, — сказал Саша мрачновато и показал Максу незаметно от девушки кулак.

— Ну и прекрасно, — озарил Макс свое лицо улыбкой. — Я хоть высплюсь сегодня без помех.

Глава восьмая. Дымовая завеса

Спать он в близком соседстве от Божены не собирался. За ужином вел себя аккуратно, почти не глядя в сторону девушки (она же взглядывала часто), но сумел сунуть ей в руку записку со словами "Обязательно приду. Приоткрой окно". Божена тотчас отлучилась, а вернувшись, кинула на него сияющий взгляд. Теперь следовало организовать "дымовую завесу". Поэтому, когда Ян Коловрат, узнав, что Саша пойдет сегодня на танцы один, пригласил Максима в курительную и соблазнил кальяном, он с готовностью это приглашение принял.

В Москве ему, некурящему, уже приходилось участвовать в этом коллективном удовольствии, ибо попал в стаю бизнесменов — живи по ее законам. Большого вреда, как и кайфа, Макс от кальяна не ощущал (старался не задерживать дым в легких), но имитировать удовольствие наловчился. Вот и сейчас он откинулся вольготно на податливое кресло, повесил на шею персональный мундштук и стал следить за выверенными действиями Яна по раскуриванию кальяна. Наконец граф глубоко затянулся и выпустил один клуб ароматного дыма, другой, потом повторил затяжку, снял свой мундштук и передал трубку гостю. Максим его в точности скопировал и вернул трубку. Дым меж тем остался частично в его легких и стал понемногу дурманить мозг.

После нескольких циклов курения граф заговорил:

— Александр сказал мне сегодня, что Вы, Максим, знаете про план эрцгерцога о создании Австро-Венгерско-Славянской федерации в границах нашей империи. Что Вы можете сказать по этому поводу?

"Ого, — встрепенулся Городецкий. — Ну и тема для кальянной расслабухи! Однако вопрос задан, надо что-то отвечать радушному хозяину"

— Ну, я впервые услышал об этом плане только сегодня, так что значимых мыслей у меня пока немного. Могу только сказать, что Австрия наверняка будет продолжать навязывать свою волю этой федерации и прежде всего через язык. Меж тем многие народы федерации имели когда-то свою государственность, обладают специфической экономикой и хорошо развитым языком и потому в федерации под патронажем немцев на самом деле не нуждаются. И еще: религиозные конфессии этих народов тоже очень различны (католики, протестанты, православные и даже мусульмане), значит их священники будут всегда пропагандировать развал такой федерации.

— Наша Чехия изрядно настрадалась от немцев, особенно в Тридцатилетнюю войну и после нее. Но теперь мы настроены решительно и вместо федерации будем настаивать на конфедерации или полной независимости от имперцев.

— Вы — это кто? — пыхнув дымом, с ленцой спросил Макс. — В Праге образовалась партия националистов?

— Я и мои единомышленники входим пока в Партию католического народа Чехии, образованную в прошлом году. Но ее лидеры ведут соглашательскую политику с монархистской Христианско-социальной партией Австро-Венгрии и потому мы подумываем о создании собственной Национально-католической партии, которая возьмет курс на создание Чешского королевства.

— Разве у вас есть кандидат на престол из исконных чехов?

— Действительно, последним чешским королем был Иржи из Подебрад, правивший в 15 веке. Его потомки по мужской линии выродились в 17 веке. Однако женская линия рода прослежена до середины 19 века, после чего специалисты по генеалогии ее потеряли. Я надеюсь, что более тщательное исследование позволит обнаружить современных потомков династии Подебрадов. А то, что они будут по женской линии, в наше время никого не смутит: пример Британии перед глазами. К тому же во многих странах принимали явных бастардов в качестве королей, а в России и князей и царей....

— А вариант республиканского правления вы не рассматриваете?

— Его лелеют партии левого толка: либералы и социал-демократы, которых в Чехии, к сожалению, немало. Католикам же республиканский строй претит.

— А если из Подебрадов в живых обнаружится опять-таки женщина?

— Мы провозгласим ее королевой под именем Либуша 2-я!

— Красиво, что там говорить. Бог вам в помощь в этом щепетильном поиске. Но пан Коловрат, позвольте мне прекратить курение кальяна. С непривычки стало как то нехорошо!

— Конечно, конечно, пан Городецкий! Хоть мне и жаль прерывать такой увлекательный разговор....

Вернувшись в Сашины аппартаменты, Макс сунул голову под кран с холодной водой и долго фыркал, выгоняя никотинную дурь. Наконец часть бодрости к нему вернулась, и он стал вязать купленный сегодня на барахолке железный крюк к добытой там же веревке длиной за десять метров. Потом обмотал крюк носовым платком (чтоб не звякал), выглянул на улицу, убедился, что уже достаточно темно и спустился со своего второго этажа по сложенной вдвое веревке на тротуар. Затем развязал концы веревки и перетянул ее через созданную ранее приоконную петельку к своим ногам. После чего прошел в переулок к диагональному крылу дворца и стал разыскивать взглядом окно Божены на третьем этаже.

О, вон полуоткрытая створка окна, слабо освещенная прикроватной лампочкой! Максим достал из кармана заранее приготовленный гравий и стал бросать его по одному в заветное стекло. В цель попало четвертое зернышко. Почти сразу створка распахнулась и в окне появился бюст Божены. Макс без слов стал раскручивать крюк, а потом махнул Божене рукой — отойди, мол! Она исчезла из видимости, и он стал метать уже крюк. В проем окна попал на третий раз. Божена вновь появилась в окне, а Макс сложил ладони в рупор и произнес громким шопотом:

— Закрепи крюк за подоконник! Поняла?

Божена быстро закивала головой, покопошилась у окна и сказала тоже через "рупор":

— Готово!

Максим подергал веревку, повисел на ней для верности и потом, приставив ноги к стене, "зашагал" по ней как заправский альпинист. Ввалившись в девичью спальню, он был вознагражден градом поцелуев и водопадом восхищенных слов, после чего веревка с улицы была поднята, окно закрыто, свет потушен, одежды сброшены, и два охваченных любострастием тела нырнули в ворох перин, одеял и подушек....

В пять утра он по заказу проснулся. Солнце, конечно, еще не встало, но небосвод озарялся все более. Божена безмятежно спала рядом с умильным выражением лица. "Что ж, я этой ночью очень старался, чтобы увидеть сейчас эту трогательную мину", — с улыбкой подумал женолюб, потянулся всласть и тихо выскользнул из-под одеяла. Через пять минут он вышел в пустынный коридор и пошел в сторону Сашиных аппартаментов со всей возможной бесшумностью. По пути ему так никто и не встретился и дверь Сашка тоже, слава аллаху, не запер. "Два законных часа можно еще добрать!" — с удовольствием констатировал Макс и юркнул под свое одеяло.

При прощании Ян Коловрат крепко пожал руку Максиму и сказал, что всегда будет рад приветствовать его в своем доме — "тем более, что им следует о многом еще поговорить". Божена церемонно поклонилась и тоже просила "нас не забывать". Сашка заверил с хохотком, что они с Максимом будут теперь часто появляться в Праге — "ну и по дороге в Вену или Париж будем заскакивать". После чего завел кривой ручкой мотор и сделал широкий мах рукой: пожалуйте, мол, пан пассажир на свое место.

В дороге он стал взахлеб рассказывать о пани Эвике: какой она оказалась милочкой, и такой пылкой, что позволила ему почти все... Наконец его тяга к откровенности была удовлетворена и он вспомнил, что и у Макса явно были какие-то ночные приключения.

— Так ты был-таки у Божены? Я приехал в три ночи, но тебя в постели не увидел!

— Кроме Божены в доме графа Яна полно других девушек. Или ты персонал совсем не замечаешь?

— Фи! Это ниже графского достоинства! — хохотнул Саша. — Хотя иной горничной очень хочется вдуть! Или ты прижал в уголке гувернантку? Но как же Боженка: ведь вчера у тебя точно были с ней фигли-мигли....

— Ты же читал книгу "Три мушкетера"? Помнишь, там д,Артаньян, выходя от миледи, завернул к ее камеристке? И получил от нее куда больше, чем от расфуфыренной дамы...

— Ну ты и хват, пан Городецкий! Кому расскажешь, не поверят!

— В жизни бывает куда больше того, о чем пишут в книгах, Саша....

Глава девятая. На тракте Прага-Вена

Несколько дней Максим продолжал обживаться на заводе, в семействе Клемента и в Малом Болеславе. Он сшил себе на заказ несколько костюмов: светло-серую пиджачную пару с канотье (на лето), визитку цвета маренго, смокинг и фрак (естественно, черные), к которым прикупил лаковые туфли. Некоторые детали Макс навязал портному сам (накладные плечи и прорезные карманы на пиджаке, прямые карманы на брюках и пояс с петлями на них для кожаного ремня, сплошь атласные отвороты смокинга) — в результате он смотрелся эффектнее местных бюргеров и отдельных пижонов. Завел себе и трость, но редко брал с собой — только, если ситуация подсказывала.

Через неделю в адрес АО "Лаурин унд Клемент" стали приходить автомобильные журналы и газеты, и Городецкий погряз в переводах. Тексты, впрочем, сложностью не отличались и потому в течение дня он составлял (бойко стуча на Ундервуде — спасибо, компьютерной клавиатуре) до двух десятков статей на немецком языке, потом сортировал их по темам и представлял на просмотр Вацлаву Лаурину. Некоторые статьи содержали технические подробности об устройстве тех или иных узлов автомобилей, многие сопровождались фотографиями, которые Макс вырезал и прикалывал к статьям. В итоге у него стал накапливаться ряд тематических подшивок, к которым инженеры завода все чаще обращались. Некоторые разработки стали внедряться (так или через приобретение патентов) в новые модели автомобилей — в частности, карданный вал, воздушное вентиляторное охлаждение, бесклапанный (золотниковый) двигатель, передний привод на колеса.... Тут и Макс добавил свои пять копеек, предложив ремни безопасности для гоночных моделей, а потом и электрический стартер на аккумуляторной батарее. Ремни тотчас одобрил Саша, а по поводу стартера Вацлав поколебался, но дал добро конструкторам: попробуйте, может получится что-то стоящее.

Так пролетел май, а в июне Саша стал готовиться к традиционной мотогонке в Ридерберге и позвал Макса с собой:

— Разгуляешься там с недельку, — говорил он, — в Вене побываешь, а по дороге мы и в Прагу заедем. Мне же с тобой веселее будет....

— Я-то с удовольствием, но вдруг Лаурин заупрямится, — засомневался Городецкий.

— Перебьется наш техдиректор, — категорически высказался Коловрат. — Он и так поимел с тебя новшеств и идей до черта. На его месте я бы уже выдал тебе хорошую премию....

— На мотогонках заключаются пари?

— В общем, да. Есть там жучки, называемые бухмахерами, которые принимают ставки, — вяловато сказал Саша.

— Тогда я поставлю крупную сумму на твою победу и таким образом ты добудешь мне эту премию!

— А если я проиграю?

— Добавь к моим деньгам еще столько же и обязательно выиграешь. Гарантирую! Но жучка покажешь мне ты....

— Мне очень лестно, что ты так веришь в мои силы, хотя я действительно уже побеждал на этом треке.

— Теперь у тебя будет сильнейший стимул — деньги!

— Для меня сильнейшим стимулом является пока любовь, — сказал вдруг Саша и покраснел.

— Эврика! — воскликнул Максим. — Заедем в Прагу, ты уговоришь поехать в Ридерберг Эвику и после твоей победы, посвященной ей, она обязательно тебе отдастся. Я же подарю тебе ради такого случая лучший кондом из кишок ягненка, который ты ей в нужный момент покажешь. И не спорь со старшим товарищем, так все и будет!

Эвика, конечно, уперлась: разве можно приличной девушке отправиться за тридевять земель с двумя ядреными молодцами на какие-то мотоциклетные гонки? Напрасно Саша вставал перед ней на колени, зря Макс соблазнял ее возможностью увидеть вблизи "весь цвет венского двора" — девушка трепетала как осиновый лист, жалко улыбалась, но преодолеть стереотип поведения не могла. К тому же как ей объяснить свою суточную отлучку родной матери (отец успел почить в бозе)? Вот если после гонки они заедут в Прагу снова, она с удовольствием отпразднует с ними радость победы или смягчит горечь поражения.... Пришлось Саше такой перспективой и довольствоваться.