Демченко Антон Витальевич " Небесный артефактор

— Обычная, как ты выразилась, "селёдка", то есть средний каботажник, обладает малой автономностью, требует большого экипажа и окупается только на постоянных челночных рейсах, либо на каперстве. А я не собираюсь десять лет работать на одной и той же линии, таская в трюме всякий дешёвый хлам, — откликнулся я.

— И на какой же груз ты рассчитываешь? — спросил опекун.

— Мелкий, срочный, дорогой.

— Уверен, что кто-то доверит неизвестному перевозчику нечто действительно ценное?

— Жителю Китежа со знаком пилота и собственным дирижаблем? — переспросил я. — Пять-шесть выполненных в сжатые сроки заказов, и думаю, вопрос с клиентурой можно будет считать решённым.

— Ну-ну... — дядька Мирон неопределённо покачал головой. — Ладно. Дело твоё. В конце концов, я ещё не слышал, чтобы владельцы дирижаблей не смогли заработать хоть копейку на своих корытах.

— Ха! — я довольно кивнул. — Ну, раз мы разобрались с моими гипотетическими преступлениями, я пожалуй пойду в свою комнату. Хочу хорошо выспаться перед экзаменом.

А утром, перед тем как сбежать на тренировку, я всё-таки немного отомстил Хельге, оставив записку с советом попробовать расспросить её возлюбленного о причинах, по которым на "Фениксе" обосновался личный шлюп Ветрова, в каждом рейсе обязательно уходящий в свободный полёт незадолго до очередного визита патрульных или таможенников...

Гюрятинич не идиот, объяснит будущей супруге, что почём, заодно и прочистит мозги от излишней щепетильности. Всё мне меньше хлопот.

Да, контрабанда. Но уж это ремесло всяко достойнее пиратства. И нет, я не врал. Я действительно не собираюсь делать перевозки незаконных грузов основной статьёй дохода. Но если мой дирижабль привезёт в Русскую конфедерацию пару тонн высококачественных и высокоточных приборов германского образца, да по вменяемым ценам, кому от этого будет хуже?

Точно не мне и не конфедерации. А уж покупатели ещё и спасибо скажут. Так что, да... контрабанда входит в круг моих интересов, как впрочем и честный найм.

И кое-какие шаги в отношении будущего дела, я уже предпринял. В частности, вступил в переписку с Клаусом, с предосторожностями, разумеется. Помня шустрого сыночка торговца Шульца в Меллинге, думаю, через пару-тройку лет у нас с ним найдётся пара тем для обстоятельной и плодотворной беседы, хех...

— Не отвлекайся, — удар трости по лопатке моментально избавил меня от "лишних" мыслей. Мастер Цао как всегда видит нас насквозь.

Встряхнувшись, я вернул своё внимание к противнику. Мишка недовольно нахмурился. Ну, извини, приятель, я не нарочно.

Учитель Горского, ставя меня в спарринг со своим учеником, настаивал на запрете использования рунных цепей, а я, задумавшись, нарушил это условие. Учитывая, что Михаил в этот момент как раз пытался провести некий приём, мою слишком скорую реакцию он воспринял не очень хорошо.

— Извини, Миш. Задумался... — повинился я. Горский хмыкнул и вновь встал в стойку. Ладно. Поехали.

На этот раз, я был внимателен и не выходил за рамки обозначенные катайцем, и четвёртую схватку Михаил всё же выиграл, умудрившись влепить мне в лоб такую плюху, что я еле удержался на ногах.

— Это было... быстро, — очухавшись, проговорил я.

Михаил просиял, но Цао Фенг тут же спустил его с небес на землю.

— Для черепахи. Урок окончен. Кирилл... — катаец замялся, явно подбирая слова, и проговорил, — все лишние дела до тренировки, после тренировки, но не во время тренировки. Понятно?

— Лишние мысли?

— Именно, — катаец прищёлкнул пальцами и кивнул в сторону забора отделяющего сад Горских от нашего двора. — Иди. До экзамена два часа.

В училище мы с Михаилом добирались на "емельке". Шик? Да нет, просто, трамваи-пароходы, единственный общественный транспорт Новгорода сегодня отчего-то забастовали, тем самым порадовав извозчиков и "емелек". Более того, кое-кто из наших соседей не постеснялся вывести на неожиданные заработки собственные экипажи... в результате, нам пришлось объезжать центр города, поскольку по словам нашего водителя, там гарантированно образовалось несколько самых настоящих "пробок". А я-то думал, что это "изобретение" куда более поздних времён. М-да уж...

Но, благодаря предусмотрительности "емельки", мы прибыли в училище вовремя. Точнее, даже несколько раньше назначенного времени. Впрочем, судя по количеству суетящихся во дворе училища чёрных бушлатов, сияющих надраенными медными лычками обозначающими курс обучения, не одни мы оказались так предусмотрительны.

— Странно, почти не вижу своих однокашников-заочников, — протянул я, оглядывая толпу курсантов.

— А ты их хоть раз встречал? — с усмешкой осведомился Михаил, отточенным жестом выровняв только что нахлобученную на голову фуражку.

— Да нет, — пожал я плечами. — Просто не вижу людей в цивильном.

— Пф. Это говорит только о том, что в отличие от некоторых, твои однокашники озаботились покупкой мундира, — объяснил Горский.

— Это обязательно? — удивился я.

— Нет, конечно, — ответил мой спутник. — Но обычно заочники стараются во всём походить на курсантов, и преподаватели не имеют ничего против.

— М-да, буду выглядеть белой вороной, — констатировал я и добавил, покосившись на приятеля. — Мог бы и предупредить.

— Да ладно, ерунда это всё. К тому же, если уж на то пошло, тебе бы следовало явиться в форме матроса, а не слушателя, — заметил Мишка.

Прикинув, как бы я выглядел в робе на экзамене, я фыркнул. Ну да, "Феникс" ведь не военный "кит", парадная форма для нижних чинов на нём не предусмотрена. Нет уж. Лучше в цивильном. Пусть это и будет ненавистная мне тройка. Под пиджаком, по крайней мере, не видно ни ножа, ни пистолета, а без них, после недавних приключений я чувствую себя несколько неуютно... даже несмотря на некоторые способности данные мне рунными цепями.

— Смотри-ка... а эти что здесь делают? — голос Михаила отвлёк меня от размышлений.

По подъездной дорожке ведущей к центральному входу в училище не шли, вышагивали четверо. Блестя надраенной медью пряжек и пуговиц на белых, чтоб их, шинелях, с двойными "галками" на рукавах, под нечитаемыми с разделявшего нас расстояния эмблем, в белых же фуражках с золочёными разлапистыми "крабами"... а уж физиономии. М-да. Можно подумать, что эти ребятки в сто лет нечищеный свинарник зашли. Вон, только что платки к носам не прижимают. Р-ровеснички...

— И что это за попугаи-альбиносы? — поинтересовался я у Михаила, следившего за идущими по дорожке курсантами, с какой-то смесью недовольства и разочарования во взгляде.

— Китежцы, — коротко ответил он.

— Хм?

— А... ты не знаешь? Это, курсанты Китежградских Воздушных классов. Будущие офицеры военного флота. Снобы и задаваки, — пояснил Михаил, увидев моё непонимание и, вздохнув, договорил невпопад. — Я хотел в эти классы поступить. Отец отговорил.

— А что так? — в ответ Горский поморщился.

— Да... там с некоторых пор только китежцы и учатся. Остальных если и принимают, то норовят тут же выпихнуть. Отец сказал, что даже его влияния не хватит, чтобы я мог там выучиться.

— Однако. Каста?

— Похоже на то, — пожал плечами Михаил, отворачиваясь от "китежцев", за движением которых сейчас, кажется, наблюдали все присутствующие во дворе курсанты и слушатели. Горский встряхнулся и ткнул меня локтем в бок. — Ладно. Нечего на них таращиться. Пойдём в здание. Нужно ещё наших экзаменаторов найти.

— Ну, идём, — кивнул я.

Вопреки опасениям, встретиться на экзамене с наставником Горского мне не довелось, хотя экзамен у слушателей-заочников проходил одновременно с курсантами и, по логике, куратор Мишкиного курса должен был бы присутствовать. Но нет. И это хорошо. Не хотелось бы завалить экзамен из-за этого старого сморчка.

Спустя три часа мы с Михаилом церемонно поздравили друг друга с удачным началом сессии и, пожелав дожидающимся своей очереди сокурсникам удачи, направились в сторону гардероба, обсуждая по дороге, какое из известных нам кафе достойно принять два самых выдающихся ума современного мира.

Спор не утихал, даже пока мы получали у старика-гардеробщика наши вещи, наверное именно поэтому, мы и не заметили, что уже не одни.

— Чижи, в сторону! — от толчка в спину я уклонился и попытавшийся меня ударить, хам провалился вперёд, тут же схлопотав леща по загривку. Рефлекс, однако...

Мишка пригнулся, пропуская над собой удар взбеленившегося приятеля напавшего на меня идиота и, чуть сместившись в сторону, влепил своему противнику коленом в живот. Но я заметил это, уже перепрыгивая через тело первого нападавшего и влетая плечом в затянутую в белоснежный китель тушу придурка, решившего в этот момент напасть на моего приятеля сзади.

Ну и завертелось...

Глава 6

Скандалы, интриги... попали

Сделать закладку на этом месте книги

Какая-то странная тенденция. Придурок в гимназии, теперь идиоты в училище... Не нравится мне это, честное слово. А уж тот факт, что в отличие от столкновения в гимназии, сегодня нас поймали и вовсе удручает.

— Стыдно, молодые люди, — взирающий на нашу потрёпанную компанию директор училища сделал ещё одну ходку от стола до окна, развернулся и, дёрнув усом, решил завершить разнос длящийся уже почти четверть часа. Устал, наверное. — Сядьте, не маячьте перед глазами.

Переглянувшись с Мишкой, мы подчинились приказу и уселись на стулья у стены, чуть в стороне от недобро зыркающих в нашу сторону китежцев. Хех. Ничего-ничего, пусть скажут спасибо, что я не стал обращаться к рунам, а Михаил был предельно аккуратен со своими ударами, иначе бы десятком синяков "беленькие" не отделались бы.

Впрочем, нам тоже перепало, хоть и не так внушительно. Но четверо против двоих, да учитывая, что мы с Горским старательно сдерживались... в общем, своё мы тоже отхватили, хотя в отличие от противников, к концу побоища падать не торопились, так что вопрос о победителях в нашей потасовке даже не стоял. А вот удрать не успели. Гардеробщик настучал о драке рядом с его владениями, так что, радость победы была омрачена появлением одного из преподавателей... оказавшимся наставником Михаила.

Горский, увидев своего учителя, тихо простонал, а я приготовился ко второму раунду брюзжания и ворчания, граничащего с оскорблениями, как это было в первую нашу встречу. Но преподаватель меня удивил. Обозрев кряхтящих, пытающихся подняться на ноги китежцев и наш потрёпанный, но уверенно стоящий на своих двоих дуэт, старик только недовольно покачал головой и... молча отконвоировал всю нашу тёплую компанию сначала во владения фельдшера, а потом и в кабинет директора.

— Как думаешь, отчислят? — поинтересовался у меня Мишка тихим шёпотом.

— Без понятия, — честно признался я, поглядывая в сторону скучковавшихся в стороне китежцев. — Но вот то, что грядёт вторая часть марлезонского балета, это я могу сказать точно.

— О! — проследив за моим взглядом, Горский понимающе кивнул. С каждой минутой, китежцы всё больше и больше нервничали, так что сейчас это даже стало бросаться в глаза. Это при том, что разнос нашего директора они перенесли так, словно он их совершенно не касался. А вот сейчас, всё их спокойствие испарялось, словно влага в пустыне.

Собственно, как и предполагалось, не прошло и получаса, как дверь в кабинет директора отворилась и на пороге появился подтянутый мужчина средних лет в форме офицера Военно-Воздушного Флота. В отличие от курсантов-китежцев, гость был не в парадном белоснежном мундире, а в повседневном чёрном кителе со знаками различия капитана второго ранга.

Бросив короткий взгляд на "своих" курсантов, офицер еле заметно дёрнул губой и, потеряв к китежцам всякий интерес, поздоровался с нашим директором. Тот ответил тем же, и между флотскими, бывшим и настоящим, завязалась вполне тёплая беседа... под принесённый секретарём чай. Про нас, кажется, они забыли совершенно. Впрочем, ненадолго.

— Значит, это и есть те чижи, что устроили потасовку? Горский и Завидич, да? — осведомился офицер, отставив в сторону чашку с чаем, отвлекая нас с Михаилом от медитации на исходящую совершенно сумасшедшим ароматом горячую выпечку на подносе. Нормально позавтракать утром я не успел, да и было это давным-давно. А кушать-то хочется! Время уже далеко за полдень, скоро темнеть начнёт!

— Да нет, Сергей Александрович, — покачал головой директор. — Это те самые "чижи", которых ваши подопечные попытались избить в стенах нашего заведения.

— Кхм, — офицер оставил поправку без ответа. Задумчиво посмотрел на своих курсантов, потом снова на нас с Михаилом и вдруг усмехнулся. — А отчислять не хочется, да...

— Сор из избы... — поморщился директор. — Но что делать?

— Так, господа курсанты... и слушатели. Встать! — неожиданно рявкнул капитан и нас от этого голоса аж подкинуло. Всех шестерых. — Смирно! Вольно...

Взгляд офицера остановился на нас, точнее на мне, и кавторанг поморщился. Ну да, понимаю. "Смирно-вольно" в исполнении одетого в штатское выглядит не ахти...

— Сергей Александрович? — директор отвлёк своего гостя от этого своеобразного "смотра".

— На выход, господа курсанты. Подождёте за дверью, — бросил нам кавторанг и повернулся к директору. Хотел бы я услышать, о чём они собираются говорить, но Мишка утянул меня за дверь, следом за промчавшимися лосями китежцами.

— Ох, не нравится мне это, — протянул Михаил, поглядывая то на невозмутимого, занятого какими-то своими делами секретаря, то на закрытые двери кабинета.

— В чём проблема, Миш? — я покосился на нервничающего приятеля.

— В странностях, — коротко ответил он, но заметив моё недоумение, пояснил. — О чём они там могут договариваться? Зачем вообще было нас выгонять?

— Обсуждают, кто кого наказывать будет, — неожиданно ответил один из китежцев, аккуратно касаясь наливающегося багровым цветом синяка под глазом.

— Кхм... поясни? — учитывая особенности нашего недавнего знакомства с китежцами, Михаил не стал расшаркиваться. Да и у неожиданного собеседника, кажется, не было никакого желания разводить церемонии.

— Да всё просто, — поморщился китежец, отмахнувшись от предостерегающего жеста одного своего рыжего однокашника. — Университетское руководство договорилось с нашими адмиралами об учебном обмене. Нас четверых отправили сюда... аккурат перед сессией, "чтобы проверить уровень подготовки и получить больше материала для сравнения эффективности методов обучения". Ну а тут...

— А тут мы, — ухмыльнулся я, непроизвольно потерев бок, по которому мне прилетело во время драки как раз от нашего собеседника.

— Именно, — кивнул он. — Вот теперь наш куратор и разбирается с вашим директором, кто должен выбирать наказание для нас.

— Ну да, — понимающе протянул Михаил. — С одной стороны, вы, пусть и курсанты, но военные и неподотчётны гражданским институтам, с другой же, сейчас вы находитесь на обучении в штурманском училище Ладожского университета и обязаны подчиняться его уставу. М-да уж... с нами будет проще. Отчислят, и все радости.

Хм, а Горский, кажется, впадает в депрессию. С этим нужно что-то делать.