Вот он штука на самом деле редкая и лишь благодаря ему вчерашний невежа мог выйти на поле боя воскрешать убитых, собирать их из кусков мяса и разлитой вокруг крови.

В большей мере только благодаря ему мы с Шлёпой смогли открыть портал на Улуш.

Он же позволял моим щитам выходить далеко за границы моего ментального тела.

— Расслабься, представь, что ты в воде лежишь на спине, волнения нет, всё спокойно. Тёплый свет солнца освещает твоё лицо и грудь. Рядом друзья, вы переплетаетесь руками в локтях, и создаёте круг, с правой руки, и ты чувствуешь, как к вашей связи подключаются всё новые и новые человече, ты чувствуешь как зацепились ... и круг замкнулся на тебе. Ты его часть, он часть тебя. Ты видишь то, что видит Круг, Круг видит то, что видишь ты. Ваш слух связан, вы чувствуете то, что чувствуют связанные с вами.

А теперь сядьте. — распорядился тихим голосом ведущий.

Это оказалось не такой простой задачей, как было раньше.

Шестнадцать пар рук и ног не хотели повиноваться и тормозили или спешили, слух врал, зрение множилось.

Странные эмоции прокатывались по кольцу связи.

До селе незнакомые способности требовали их попробовать, но доступа к ним не было, как и к моим никто не мог подключится, пока я их сам не активирую.

— Теперь привыкайте. — все посторонние вышли из помещения, а мы начали знакомится заново.

Нужно потом попробовать так же объединится с друзьями. Да и детям не думаю, что не будет интересно взглянуть на мир моими глазами.

— Предлагаю поиграть в мяч. — сказал я для всех довольно громко, но это оказалось излишне громко, нужно учитывать.

— Согласны. — покивали остальные связанные.

Разбившись на четыре команды мы начали воевать за мяч играя гуськом, ограничив поле площадью две на три с половиной сажени, подвесив кольца над головой из моих щитов.

В первые части мы дико путались в ногах, для чего центр тяжести прижат был к земле, при таком падении фактически нельзя себе навредить.

Но чем дольше мы играли, тем легче становилось выделять себя из общего, но при этом не терять контакт и видеть и слышать где мяч.

Для развития второго, а именно видения мы внутри команд поделились по двое, кому глаза завязывают и кто смотрит, меняясь каждые двенадцать частей.

Через два часа мы уже могли уверенно стоять и ходить.

Я уже давно привык к лишению себя частично возможностей, но вот опыта к прибавлению имел до скудного мало, так что тоже сперва терялся.

— Что же, вы отлично справились с первым контактом, а теперь три, два, раз, резкий выдох, сброс. Начинаем. Три. Два. Один. Выдох.

Мы выдохнули с прогоном энергии через себя и связь распалась на шестнадцать индивидов.

Голова закружилась, меня повело.

Уф, вот это нокаут. Присел я на мягкий пол.

— На сегодня всё. Можете вызывать сопровождающих, чтобы вас довезли домой. Старайтесь не попадать в капсулы до завтрашнего вечера, пока каналы в мозгу не наметят устойчивые связи. Всего доброго.

Марьяна прилетела через восемь частей, но мне уже было нормально. Реструктуризованный мозг вполне уверенно переварил новый опыт и теперь его усваивал.

— Знаешь Солныш, я тут новую штуку выучил, скоро попробуем. — чмокнул я её в кончик носа.

— Да? Какую-то развратную технику? — прищурилась она.

— О... ещё какую, но насколько она развратная зависит только от тебя.

— От меня?

— Ага.

— Заинтриговал. Выкладывай.

— Неа. Я ещё не умею. Только учусь.

— Злыдня! А мне теперь мучайся от неудовлетворённого любопытства!

— Я тебя по другому удовлетворю, хочешь?

— М-м-м... считай откупился! Но всё одно, злыдня!

— Кто же спорит, Солныш. Уж точно не я.

Наш дом на Живе нам вырыли в скале, точнее вжали и сплавили под огромным давлением и температурой.

Зато у него было три террасы, две с озерцами и одна с садом.

До дома наших сыновей было рукой подать, два шага через круг перехода, или десять минут на катере.

Но они заранее предупреждали если собирались к нам, а мы их, если к ним.

Так то они себе дом на дне океана построили, на глубине одиннадцать вёрст.

Темно, тихо и девушки которым за четыреста лет в гости не шастают чаю или того паче кофе попить.

На местной луне Зоя они по традиции нашей семьи установили дачный домик, потому на катере до них десять минут.

Ни мы к ним, ни они к нам сегодня не пойдут...

У родителей образовались дела поважнее.

Второй, пятый, десятый сеансы объединения были уже не столь сногсшибательны, зато сложность взаимодействия и помех возрастала всё сильнее и сильнее.

И вот день, для которого проводился этот ритуал настал.

Мы вылетели с Живы на коврике, вообще могли и без него, но он как плавни для Геда просто настраивали на то, что под тобой что-то есть.

В первый раз выхожу за пределы атмосферы без ничто, только в повседневной, пусть и живой одежде, которая может мне дать лишь пару минут медленно задохнуться.

Мы зацепились за другие круги ожидающие нас на орбите Зои, подождали ещё нескольких, до полного Круга. Теперь нас шестнадцать по шестнадцать.

В следующий момент мир мигнул и мы зависли над мертвой дземлёй.

Меня установили как эффектор и началось многосильное воздействие на мир под нами.

Мне не было видно или понятно, в целом то я знал, что происходит, чувствовал отголоски эмоций, но через меня проходил такой поток энергии, что всё, любые мысли вышибало.

В какой-то момент небо мигнуло и сменилось узнаваемым ликом Живы, меня доставили прямо до дома, где я не смог сделать ни шагу, просто кисель, а не Целитель, и это при том, что я был переполнен распирающей меня жаждой деятельности.

Когда я уснул? В коридоре или когда меня уже заносили к кровати?

Но точно ещё не долетев до подушки.

Два дня я приходил в себя, на третий мы повторили заход.

На дземле ничего не изменилось, пейзаж был тот же. Но теперь это уже был не совсем мёртвый эллипс, маленькие одноклеточные братишки и сестрёнки начали свою многомиллионолетнюю работу по трансформированию атмосферы.

Все заняли свои порядки и через меня вновь полились реки энергии, в то же время другие круги сбрасывали на землю замороженные глыбы льда из смесей разных газов.

Бактериям нужно что-то есть.

Занятие насквозь понятное и привычное.

Общались люди мысленно, кто пакетами образов, кто через менталистов, я вот никак не общался, стараясь не уплыть вслед за энергией.

Она распирала, омывала, дёргала...

И при этом звала поиграть.

Но было нельзя, хоть Излучатель и моя способность, но вот опыта с другими, которыми сейчас через меня воздействовали на мир, у меня никакого.

А ведь точно, у меня есть другой опыт!

И я сперва осторожно, потом по чуть-чуть добавляя начал наращивать целительский поток, но не просто рассеянно не адресно, я прекрасно запомнил каких целей нужно добиться и пьянящая сила не затуманила на сей раз настолько мне ментальные тела.

Воздействуя и меняя, объединяя и задавая новые установки я Творил!

Творил новую органическую жизнь.

И отдавал Земле в ноосферу эти знания и частично умения.

Теперь даже исчезни мы, ей понадобится всего пара миллионов лет, чтобы населить себя новыми совершенно разными видами.

Вот так! Именно так мы и должны действовать!

Но эта мысль пропала когда поток энергии начал угасать и частично из меня выдуло и дневные воспоминания за сегодня, а ещё у меня откатилась ступень мастерства Целителя.

Что было до жути страшно, так как я не помнил из-за чего.

Только очень глубокая медитация позволила мне успокоится и понять, что это было частично моим решением, частично последствием неумения остановится вовремя.

Очень ценный и пугающий урок.

Три дня я приходил в себя.

Но благо не свалил от страха или точнее с испугу.

Новый прогон через меня энергии вернул меня на достигнутый уровень и осознав это я даже вернул себе Высокомерное Зрение, ох что в нём я увидел...

Такой радуги, сияния и переливов мерцающей над Землёй я не видел даже в Даждь-Дождь, и не только я, все кто был связан с нашим Кругом это увидели.

И узрели Благодарность направленную в нас.

Высокомерное Зрение позволяло останавливаться вовремя не нанося никому из нас вреда и выводить из транса особо глубоко ушедших в себя.

— Благодарим, Ярило Степанович. Твои силы и твоё участие много ценно для нас.

— Стоит ваша признательность для меня много. Благодарю и я вас сердечно, — поклонился я в пол. — За саму возможность. Без неё ещё много Лет бы прошло до моего излечения и исцеления после давних событий.

Не надрываться значило, что мы можем делать вылеты каждый день устраивая обычные три выходных дня в неделю, а это естественно ускоряло процесс.

— Отец, позволь мне тоже войти в Круг? — взгляд Одина был решителен.

— Так кто мешает? Или ты за карман хочешь держаться, чтобы я тебя к организатору отвёл? Так чай не мальчик, четвёртый десяток, по всем нормам ты уже отрок.

Даже пушок на лице имеешь. — указал я на его шикарную бороду белого цвета.

— То есть ты не против? — уточнил он.

— С чего бы? Это с двенадцати лет полностью твоя жизнь, и ты за неё в ответе.

— Отлично! — и с чего он так обрадовался?

Как бы он там не мечтал, но войти в Круг уже готовый, собранный по способностям ему не дали. Вариативность перемещений, или многомерность бытия не та сфера к которой в данном процессе видели место.

Но тем не менее сын прилагал огромные усилия для того чтобы войти в Круг и обозначить то виденье своей пользы, что видел он сам.

И в конце концов мир подо мной разразился тысячами, миллионами, миллиардами вариантов.

Калейдоскоп действий и действенности.

В какой момент я потерял сознания от перегрузки, я не знаю, просто выключили свет. Тьма.

Марьяна потом Одина мокрым полотенцем била пока из сил не выбилась, настолько она напугалась, что может меня потерять и чтобы выбить чувство вины из сына "получением достойного наказания".

Три дня комы.

На четвёртые сутки я смог прийти в себя.

В памяти зила дыра с Гранд Коньон, при этом по описи никаких воспоминаний не потеряно, важных во всяком случае, о которых стоит переживать и которые вносятся в перечень и малозначимые контрольные.

— Сын, ты всегда так видишь Мир?

— Нет, пап, только... когда нас собралось так много и энергия хлынула через меня и я не смог удержаться, и в общем... так получилось.

— Нет, жёстко конечно, я помню ещё тысячи вариантов того, что мы делали, энергия будто начала ветвится и закручиваться, создавая эхо, а потом бац и я тут. Так что в следующий раз ограничься пожалуйста тысячами вариантов, на них моей вычислительной мощности ещё хватает.

— Точно? Ты уверен? Ты ведь умер почти! — начала причитать жена.

— И? Смертью больше, смертью меньше, жаль конечно расставаться, только ведь зажили, но Салныш, ты просто не представляешь того, что мы делали...

Это важно, это на самом деле очень важно.

Куда важнее жизни одного молодого Целителя девяноста двух лет. — посмотрел я на неё, пойми меня.

— Изверги! — хлопнула она какой-то тряпкой по ноге, резко развернулась и очень быстро вышла из медблока нашего дома на Живе.

— А ты будешь так же отпускать без контроля силы, точно меня угробишь, сын, а я хоть и хорохорюсь, но знаешь, мне тут нравится, не хочу менять этот Мир на незнакомый.

— Извини отец, я... — "больше не буду?" улыбнулся я. — Приложу все усилия.

— Отлично, но и потренируемся в малом Кругу, а то знаешь ли, я хотел собрать всех наших с друзьями и повторить этот опыт для них.

— Фуф... а почему мы до этого так не сделали? — с видом "это же очевидно" посмотрел он на меня.

— Кто же знал, что ты настолько уникален? — и тут сонливость навалилась. — Всё Один, я вырубаюсь, передай маме, обнимашки и бусю в носик.

Хотел ещё что-то сказать, но уже уснул.

В себя я приходил неделю.

Затем ещё неделю мы нагоняли план, а по выходным малым Кругом тренировались с Одином.

— Попытка номер два. — сказал я перед вылетом.

И вот мы вновь над оживающей Землёй у которой пока не было имени.

Сперва мы закончили плановый процессы и лишь после этого сын включился в поток.

Энергии снова начали накладываться в эхо и скручиваться запаздывающей спиралью, но в каждую струну мы старались вписать планы, то что собирались делать, но по тем или иным причинам не могли.

Благодаря способности сына мы сейчас закладывали не одно, а тысячи отражений с разными точками бифуркации.

Для нашего оборота вселенной это может и ничего, но через два три, в параллельных отражениях жизнь будет идти совсем иначе или нет.

Может я об этом ещё узнаю в следующих воплощениях, а может нет, Клан узнает скорее всего, если не будет выпилен под корень, а может сохранится в таком случае в отражении.

Для нас сперва струны были одинаковыми, но для Одина каждая уникальна, и он показывал нам разницу.

На следующей неделе количество планов расширилось, вычислителей прибавилось, даже пара пожилых Егоровых прилетели узнать о очередном открытии.

Работу утвердили.

В отражения отправились "Дачные Домики" с добровольцами исчезающие из нашей ветки реальности фактически с концами.

— Пап, ты опять? — улыбнулся мне Родослав.

— Что опять? — не понял я его.

— Пришёл и уже готовое и простое стало сложным и монструозным. — поддержал его Даждьмудр.

— Это не я, но моя наследственность. — гордо расправил я грудь.

— Может мы инкубаторные? — "шёпотом" спросил у братьев Огнемысл.

— Но-но! Попрошу без оскорблений! Давно в кругу со мной не стояли? Сейчас достану посох, покажу как на мать наговаривать.

— Чух-чух-чух! — выставил руки Сварог. — Не надо так резко, котёл закипит, а твою деревяшку я на щепки порежу.

— Всё, сам напросился! В круг несчастный! Я тебя породил, я тебя и побью.

— Мальчики когда наиграетесь руки мыть и за стол, я пирогов напекла! — крикнула нам ма. На такое событие даже Атлас, Имир, Калипса и Европа с жёнами мужьями хотели прилететь, но потом нашли случайно какую-то аномалию и передумали. Им и там есть чем военных занять.

Сын владел энергетическим посохом если и хуже меня, то не намного, сошлись равные и гоняли мы друг друга по тингу около часа. Ни один из нас не желал признавать поражения.

— Всё, баста! А то сейчас папка вам покажет, что такое настоящий бой. — крикнул отец.

— Только для тебя дед! — отозвался Огнемысл и отошёл на несколько шагов назад.

— Хороши внуки. — хлопнул он меня по плечу. — Как он тебя гонял? А!

— Все в меня. И ничего он меня не гонял, это тактическое перемещение.

Высушив кожу и стряхнув верхний слой эпидермиса я скинул пропитанную потом одежду в автоматическую чистку, моя живая одежда наползла на меня сразу же.

Не то чтобы в ней нельзя было потренироваться, но оружие боевое, а заживают энергетические раны на ней куда хуже чем обычные порезы, так что снять лучший выход, если не хочешь, чтобы были пострадавшие.