| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Сорин решил поискать какое нибудь убежище от ветра и передохнуть. И на будущее, двигаться только в светлое время суток. Ноктовизор, конечно, вещь хорошая, но он сильно ограничивал обзор. Да и голова гудела после многочасового использования этого прибора.
Он съехал с дороги и стал искать место для ночлега. Он нашел его в трехстах метрах впереди, в виде вздыбившихся пластов породы. Проехав вдоль гряды около полукилометра, он нашел защищенное от ветра и вездесущего песка углубление, куда, после непродолжительной разведки и загнал платформу.
Только остановившись во мраке пещеры, молодой человек осознал, насколько он устал. Сил не хватило даже на перекус перед сном. Единственное, что он смог сделать, так это ополоснуть лицо и сделать пару глотков воды.
Спал молодой человек недолго, всего часа три, и проснулся с жуткой головной болью. Набрав на дисплее аптечки скафа цифры 67, он почувствовал шелест инъектора и укол в районе шеи. Через десять секунд он почувствовал как боль, словно тисками сжимавшая голову, отступила. Военная медицина была как всегда на высоте.
Придя в себя, Сорин с трудом начал комплекс упражнений. Тело болело, словно его скатили с высокой горы. Но понемногу ритм движений и дыхательной техники ввел его в транс, и часовую тренировку он провел словно на автопилоте. Это был прорыв в его тренировках. Отец ему рассказывал, что на планете, откуда он был родом, подобное случалось с адептами воинских искусств глубокой древности, достигшими определенных высот на пути совершенствования своего духа и тела. Но с ним это произошло впервые. Словно смертельная усталость вчерашнего дня послужила катализатором, позволившим погрузиться чуть глубже за грань, чем это было доступно ему раньше.
Хотелось прыгать и орать от радости, но Сорин, усилием воли удержал себя. Вместо этого он просидел в медитации еще некоторое время, заново проходя путь погружения в транс. Он проделывал это раз за разом, все быстрее и глубже погружая свое сознание за грань, отрешаясь от окружавшей его действительности, от самого себя. Проделав такое погружение десяток раз и зафиксировав в сознании все нюансы пути перехода в транс, Сорин встал с плоского камня на котором сидел и умылся. Перекусив, решил выйти и осмотреться.
Ветер с утра был не такой сильный, но некоторые порывы чуть не сбили его с ног, пока он поднимался на холм, желая оглядеть окресности. Приходилось цепляться всеми конечностями и плотно прижиматься к поверхности чтобы не сорваться с высоты.
Когда он все таки взобрался на гребень, Сорин понял, что он достиг конечной точки своего путешествия. Правда, точка эта была жирной и совершенно бесперспективной. Он увидел город. Вернее, тот участок поверхности планеты, на котором когда-то стоял город. Сейчас же на его месте была гигантская воронка метров в сто глубиной, километров пятидесяти в диаметре, с оплавленной до состояния стекла поверхностью. Словно чья то огромная невидимая рука размахнувшись, вбила город в поверхность планеты. Наверное над ним аварцы взорвали что то мощное,чтоб наверняка.
Сорин, сидя на краю воронки, по древней поминальной традиции отпил из фляги три маленьких глотка воды в честь погибших на этом месте, и вылил оставшуюся во фляге воду в память их. Потом поклонился этому месту, ставшему братской могилой для нескольких миллионов человек.
Совершив этот незамысловатый ритуал, он сполз с края воронки и вошел в расщелину, ставшую для него временным убежищем. Надо было обдумать сложившуюся ситуацию. Сложная задача со всеми неизвестными.Тут нет ничего. Но ТАМ, дома, об этом не знают, и ждут его возвращения с хорошими новостями. Тут все потеряно безвозвратно, но там еще жива надежда. Еще живы те немногие, кто готов рискнуть всем, что имеет ради того, чтобы воплотить свои мечты в реальность. Имеет ли он право подвести этих людей? Стать причиной их гибели? Конечно же нет. Да, он не был командным игроком, когда дело касалось его жизни. Но сейчас вопрос стоит иначе. Он должен сыграть в команде, хотя бы раз в жизни, в последний раз. Не ради себя а ради всех, кто стал его семьей.
Определившись со стратегией, он перешел к более конкретным, сиюминутным вопросам. Что делать дальше? Прежде всего, объехать воронку по периметру и прочесать окрестности в поисках необходимых инструментов, материалов, знаний.
Кивнув своим мыслям, Сорин вывел платформу из расщелины и, зафиксировав ориентиры, отправился в путь, вдоль правого края воронки, которая была диаметром более пятидесяти километров. Сорин даже не представлял, чем могли ударить с орбиты, чтобы получить подробный эффект. Стыдно признаться, но он совершенно не разбирался в современном оружии, предпочитая ему оружие далёких предков. Ножи, мечи, пики были ему милее, чем бластеры, игольники, рельсотроны и прочая техника. С горем пополам он смог освоить игольник, и то только потому-что старшина Роко, обучавший поселковую молодежь, своим волевым решением ввел в программу обучения такой предмет. И благодаря этому он мог теперь пристрелить какого-либо аварца, хотя с гораздо большим удовольствием и мастерством он бы его прирезал.
Весь путь сегодня он провел в состоянии транса, заметив, что в этом состоянии его восприятие увеличивается в разы. Он сканировал окрестности в поисках чего-нибудь, какого-либо знака, подсказки.
И этот знак он увидел в виде двух крейсеров, лежавших на поверхности планеты километрах в десяти от края воронки, когда он проехал добрую половину её окружности.
Найдя куда спрятать платформу, он пешком решил проверить свою находку. Десять километров под ураганным ветром это то ещё испытание. Но он, уставший но довольный всё-таки добрался до первого корабля.
Пятисот метровая громада крейсера лежала на боку полузанесенная песком и каменным крошевом. Что было удивительно, корабль был относительно целым и падение с орбиты не раскололо его на части. Скорее всего, он до последнего момента подрабатывал планетарными двигателями. Только несколько весьма впечатляющих пробоин украшали его корпус. Взобравшись по куче щебня до ближайшей пробоины, он проник внутрь корабля.
По толщине композитной брони было видно что это один из кораблей последних поколений, из тех, которые в составе девятого флота приняли бой в системе. Это однозначно был аратанский крейсер. Аварские были больше похожи на кирпич, а этот имел более обтекаемую форму, благодаря которой мог опускаться на планеты, и стартовать с них. Огромные дюзы планетарных двигателей, выступающих из днища корабля свидетельствовали об этом.
Вообще странная ситуация получалась с толщиной брони. Она из поколения в поколение изменялась в более тонкую сторону. То есть, чем больше на кораблях использовалась более современная активная защита тем тоньше остановилась композитная броня. На этом корабле она была толщиной всего в три метра. Зато практически весь корпус был облеплен эмиттерами щитов, через каждые двадцать сантиметров. Из-за этого корабль был похож на великана, покрывшегося гусиной кожей.
Как-то в горах он нашёл один древний космический челнок, времен первых полетов в космос. Так вот, толщина брони у этого челнока достигала почти двух метров. При пятидесятиметровой длине челнока толщина брони в два метра— это было что-то. И самое главное, броня была не композитная, а целиком состояла из однородного сплава, на котором ножи десантников не оставляли даже царапины. Он тогда наковырял кучу железа с этого кораблика, из которых потом наделал ножей, которые, в принципе, пользовались большим спросом в поселении. Один из этих клинков он подарил капитану Сариту, который по достоинству оценил его труд, и теперь носил изготовленный им нож постоянно. Такие же ножи он подарил и полковнику, и майору, и дяде Ари.
Пройдя через пробоину, он оказался в трюме. Ничем иным это помещение быть не могло, судя по множеству закрепленных на палубе контейнеров. Сорин хотел внимательно осмотреть контейнера, но сделать это не представлялось возможным, так как палуба лежащего на боку крейсера находилась в вертикальном положении, и нужен был трос для того чтобы спуститься.
Пришлось оставить эту затею и возвращаться к расщелине, в которой он спрятал грузовую платформу. Идти по ветру оказалось легче, и через час с небольшим он уже был на месте.
Передохнув и перекусив, он вывел платформу из расщелины и отправился в обратный путь. Добираться на платформе было намного легче, чем пешком, и поэтому, через полчаса он уже припарковал её между дюзами крейсера и вновь, через пробоину, проник на корабль.
Зацепить трос на балке погрузчика, намёртво закреплённой в борт крейсера не составило особого труда, и вскоре молодой человек уже висел между рядами контейнеров. На крейсере не было энергии и искин, скорее всего, мертв. Он не мог скачать номенклатуру грузов из искина трюма, поэтому решил поступить иначе — он просто переписывал маркировку каждого контейнера на лист пластобумаги. Дома разберутся, какие грузы находятся в трюме крейсера.
Параллельно он пытался зарисовать непонятные ему механизмы и приспособления, расположенные в нишах на бортах крейсера. Кто его знает, что из механизмов крейсера может пригодиться инженерной службе поселения. Он, к сожалению, не имел технических знаний, и поэтому, на вид, не мог определить какой из механизмов чем являлся. По крайней мере, ни одного знакомого ему по складам дяди Ари дроида или комплекса он не увидел.
Потратив много времени и нервов на это дело, Сорин почувствовал страшную усталость. Надо было перекусить и немного отдохнуть, прежде чем продолжить осмотр корабля. Кто его знает, чем еще может порадовать его находка. На первый взгляд, даже то, что находилось в трюме крейсера должно было сделать его путешествие не бессмысленным. Но он решил, что пока находится на корабле, имеет смысл по максимуму проверить его. Когда ещё выдастся случай побродить по настоящему крейсеру.
После непродолжительного сна, когда за бортом уже начало темнеть, он, намертво закрепив платформу в дюзе планетарного двигателя, отправился проверять верхние палубы крейсера.
Груда искореженного металла не позволила ему проникнуть на жилую палубу корабля. Поэтому пришлось довольствоваться осмотром второго трюма и летной палубы крейсера.
Второй трюм порадовал наличием в нём трёх больших контейнеров и нескольких механизмов, большей частью расплющенных сорвавшимся с креплений контейнером у борта в нижней части корабля. Аккуратно переписав маркировки контейнеров, он перебрался на лётную палубу, расположенную выше грузовой.
На летной палубе его встретил абсолютный разгром. Не было ни одного не разбитого механизма. Ни одного летательного аппарата. Десятки пробоин, в каждую из которых спокойно мог бы пролезть человек. Похоже этот крейсер героически сражался до последнего. Потерял всё своё истребительное крыло. Получил кучу повреждений, не позволивших ему остаться на орбите. В строю.
Сорин решил посмотреть на второй крейсер через одну из пробоин. Для этого он, раскачавшись на тросе, зацепился за одну из труб, торчащих из потолка ангара. Он немного не рассчитал траекторию и не успел погасить в полной мере скорость движения и поэтому пролетел чуть дальше, до другого края пробоины. Это его и спасло. Буквально в нескольких сантиметрах от его лица, обдав его жаром, пролетел сгусток раскалённой материи.
Сорин пригнул голову и перебирая руками и ногами по поверхности ангара спрятался за спасительной бронёй. Сердце бешено колотилось, руки и ноги тряслись от невероятного напряжения. Разные мысли лезли в голову, мешая сосредоточиться.
Отринув в сторону все свои страхи, он решил выяснить, кто в этом безлюдном месте мог устроить на него охоту.
Для этого он, найдя трещину, позволявшую следить за тем, что происходит снаружи, высунул в пробоину лист пластобумаги, насаженный на десантный нож. Тут же на крейсере, стоявшем метрах в пятистах от него, зажглась маленькая звёздочка выстрела, и лист пластобумаги испарился в его руке.
Значит стреляет искин крейсера. Вряд ли за столько времени кто-то остался бы в живых на его борту.
Сорин решил покинуть обнаруженный крейсер, и не столько потому, что боялся за свою жизнь, сколько из страха, что выстрелы ещё живого корабля могут повредить грузы, находящиеся в контейнерах. Вдруг в них находится что-то крайне нужное для родного поселения. Главное сейчас не геройствовать, а доставить информацию. А там приедут на место специально обученные люди, которые и разберутся что к чему.
Сорин, очень аккуратно и не торопясь, стараясь не засвечиваться в открытых зевах пробоин выбрался из корабля и, прыгнув на платформу, отправился в обратный путь.
Но что то не позволило ему совершить задуманное. Проехав что то около километра, он вернулся обратно и, жестко запарковав грузовую платформу, вновь занырнул в лежащий на боку крейсер.
Аккуратно пробравшись к одной из небольших пробоин, находившейся на уровне поверхности Сорин, стараясь не высовываться, внимательно осмотрел лежавший на грунте крейсер. Нижнюю полусферу корабля вмяло в корпус, из чего молодой человек сделал вывод, что корабль, скорее всего сажали в ручном режиме. Не мог искин, если бы корабль сажал он, не переключить тягу на реверс перед посадкой. Однозначно, управлял крейсером кто то не очень умелый. А искин скорее всего позже управление перехватил, когда крейсер был уже на поверхности.
В первую очередь молодому человеку надо было узнать, какое именно вооружение еще осталось в строю на разбитом крейсере. И только после этого можно было бы попытаться проникнуть на корабль. Зачем ему было нужно попасть на корабль, Сорин не мог объяснить даже сам себе. Он просто чувствовал, что должен проникнуть на него. Интуиция просто требовала этого.
Молодой человек взял одну из тонких труб, оторванных ударом от корпуса корабля и высунул ее в пробоину, расположенную метрах в трех от его наблюдательного пункта. Сразу же дернулась ближайшая к этому месту турболазерная спарка ближней обороны но, видимо из-за неисправности, она не смогла довернуть стволы излучателей до требуемого угла. Дернувшись несколько раз, спарка замерла, но в то же время зашевелилась носовая спарка. Но и она, не смотря на полную работоспособность приводного механизма не захватывала этот район.
Сорин собрался с духом и, перебравшись к той пробоине, куда высовывал кусок трубы, открыто выглянул в нее. У него от напряжения тряслись руки, мгновенно пересохло во рту и тело охватил непонятный озноб, но он стоял в пробоине и внимательно следил за крейсером напротив. Если из него полезут дроиды, то остается только бежать сломя голову, и дай боги, успеть добежать до платформы. Но никто из крейсера не появился и только лазерные спарки дергались в башенках на проржавевшей корабельной броне.
Сорин в изнеможении опустился на кучу мусора и песка возле борта корабля и, продолжая наблюдать за крейсером напротив, вытер трясущейся ладонью пот, струившийся по лицу. За какую то минуту он умудрился вымотаться так, словно перелопатил вручную целую гору песка.
Сорин достал из рюкзака обруч и мечи.Единственное что осталось на память об отце — мечи, обруч и голофото матери на стене его бункера. Он всегда забирал с собой эти три вещи, когда отправлялся за периметр поселения. Обруч одевал на голову, он удерживал длинные волосы для того, чтобы они не закрывали обзор. Ну, мечи, хоть и вечно тупые, но даже и такие, одним своим видом, что называется — внушали. А фотографию матери прятал во внутреннем кармане комбеза. У сердца.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
