Эадор. Книга третья. Чужие воспоминания

— Ковен Магов стремился к созданию лучшего мира! Мира науки и просвещения. Ковен добивался создания свободного, открытого и терпимого общества, — начала она, а потом, заметив мой взгляд, осеклась. — А-а-а! Черт с тобой! Понимай, как знаешь!

Я удивленно моргнул, обычно Люция никогда не упускала возможности подорвать мою веру.

— Вы не заболели, Ваше Высочество? — с искренним беспокойством спросил я.

Люция отрицательно замотала головой.

— Нет, просто если все кругом больные, то здоровый человек им чудится ненормальным. Проблема не во мне, а в тебе!

Я старательно закрыл свой разум, чтобы насладиться тайком от принцессы одной-единственной мыслью: "Конечно, мужики всегда и во всём виноваты, как же иначе!". Увы, искусная чародейка Люция что-то почувствовала. Её большие синие глаза превратились в узкие щелочки, из которых заполыхало гневное красное пламя.

— А как же сейчас, когда Ковена Магов больше нет? — спросил я, поспешно сменив тему.

— Похоже, наш Монстролог ставит ученикам весьма жесткие условия, вероятно, их число жестко ограничено. Провалившие испытания отсеиваются. Наш шаманчик испугался, что мы решим записаться к Монстрологу в ученики, вот и решил заранее избавиться от конкурентов. Я сразу заподозрила неладное, как только он сказал, что рад нас видеть. Ученикам, разумеется, запрещено убивать друг друга, — сказала Люция, — по крайней мере, при свидетелях, но на гадости друг дружке они тратят куда больше времени, чем на обучение. Думаю, шаман крепко влип, и решил сварить яду для других учеников.

— Зачем?

— Отчаяние и страх. Не удивлюсь, если лишние ученики, как и гоблины, отправляются прямиком в брюхо гидры. Вот наш приятель и задумал отправить на корм нелюбимых конкурентов.

— А когда шаман увидел нас, то совсем перетрусил, испугавшись новых врагов?

— Конечно. Не удивлюсь, что Монстролог практикует золотое правило отбора лучших: хочешь обучаться — убей другого ученика, освободи место. А встреченный нами шаман явно не числился среди лучших, — Люция рассмеялась, — а здорово ведь я его переиграла!?

— Да уж!

— Тебя всегда что-то не устраивает, — недовольно сказал Люция, — хватит уже ворчать!

Я послушался. Ворчать действительно расхотелось. Ночь под теплым одеялом половинчиков казалась почти волшебной. Приятный ветерок выдался достаточно слабым, чтобы не промерзнуть, и достаточно сильным, чтобы сдувать докучливых комаров. Наверху раскинулось чистое, усыпанное звездами небо. Интересно, а что люди видели ночью до Катаклизма?

Зевнув, я перевернулся на бок, поджал под себя ноги и закутался в одеяло.

Чудная ночь, даже Гадючьи Топи выглядели не так отвратительно. Легкие всплески воды на круглом озере, шелест камыша, покачивающиеся болотные ели, яркий огонек на вершине заросшего холма. ОГОНЕК!!!

— Люция! — ахнул я.

— Что?! — сердито поинтересовалась принцесса, обратив ко мне сонное личико.

— Там, похоже, костер или факел!

Люция посмотрела в указанном мною направлении.

— Может, ещё один шаман проходит испытание? — предположила девушка.

Я кивнул. Число встреченных нами в Гадючьих Топях врагов явно перевесило число друзей, да и подобных "друзей" тещё не пожелаешь! Я припомнил Жупеля и короля гоблинов Квасика, втравивших нас во все известные неприятности. Оба нелюдя не забывали иногда спасать наши жизни, но отнюдь не по доброте душевной.

— Нужно проверить! — сказал я.

Люция кивнула и быстро пересчитала трофейные кристаллы. Очевидно, результат подсчета её не удовлетворил.

— На один огненный шар или несколько волшебных стрел только и хватит! — сказала она.

— А можно мне один? — попросил я.

— Зачем? — поинтересовалась Люция.

— Исцелять.

— Обойдешься! — отрезала принцесса, — будешь прикрывать, пока я колдую. Или мне прикажешь лезть врукопашную?

Поспешно поднявшись, мы, стараясь не шуметь, двинулись на огонек. По закону подлости, если изо всех сил пытаешься делать что-то тихо, выходит с точностью до наоборот. Думаю, я и Люция наступили на каждую сухую ветку, на которую только можно было наступить, и это шагая по мокрому и сырому болоту. Во все попавшиеся на пути грязные лужи мы тоже заглянули. Думаю, дело бы пошло лучше, вызови Люция волшебный светящийся огонек, но тогда пришлось бы забыть, о надежде подкрасться незамеченными.

Взобравшись на холм, мы увидели одинокого человека, одетого в красную рясу жреца. В руке он держал яркий факел. За спиной незнакомца возвышались белые колонны храма, укрытые высокими пушистыми елями. Пройди мы перед сном ещё немного, вполне могли увидеть нашу цель. Ну, или пройти мимо, свернув не в ту сторону.

— Доброй ночи! — улыбнулся мужчина. — Наконец-то! Принцесса Люция и послушник Англир, верно? Меня зовут Джереми. Светлый Владыка предупредил меня о вашем приходе!

Глава II "Храм Света"

В горячей воде есть что-то Божественное. Не стану спорить с Отцами Церкви, провозгласившими, что высшей стихией является Огонь, ниспосланный на землю Светлым Владыкой. Пламя — образец чистоты, силы и духовности. Вода же — стихия податливая, есть в ней что-то коварное, обманчивое, а посему нечистое. Не возражаю, пламя очищает всё, но когда требуется очистить лишь собственное тело, а уж затем погрязшую в грехах душу, лучше всё-таки воспользоваться водой. Огонь — дар Светлого Владыки — надлежит использовать аккуратно. По легенде, пламя костра не вредит лишь истинно святым. К сожалению, за всю историю церковных записей ни одного подлинно святого так и не нашлось. Утверждалось, что святой Великомученик Феофан Миролюбский непременно выдержал бы испытание огнем. Увы, королевские палачи не стали рисковать.

Всё хорошо в равновесии! Подогретая вода гораздо лучше годится для борьбы с грязью. Гостеприимные монахи, по зову настоятеля Джереми, не поленились подняться среди ночи, чтобы вскипятить нам с Люцией воды. Принцессе настоятель выделил отдельные комнаты, пожертвовав свои личные апартаменты, с отдельной ванной. Мне пришлось довольствоваться общей баней, построенной монахами, но я не подумал жаловаться. Не в пример многим монастырям, "общее" в Храме Света не означало худшее. Досюда не распространился нелепый предрассудок о вреде чистоты. Дескать, вместе с водой смывается Господня Благодать. Ярые последователи суеверия утверждают, что если не мыться три года три месяца три недели и три дня — настолько переполнишься святой силой, что ни одна тварь не тронет.

Монахи, зная, что строят не для кого-нибудь, а для себя, постарались на славу. Баня получилась просторной. В большом, жарком, обитом липовой доской зале разместилось почти три дюжины деревянных чанов. Вдоволь наплескавшись, я поблагодарил братьев за новую робу послушника и сандалии, а затем отправился в столовую.

Благодарение Светлому Владыке — пост закончился два дня назад. Изголодавшиеся за долгое время молитв и медитаций священнослужители оказались не дураки поесть. Трое решивших отказаться от мирской суеты светлых братьев до принятия послушания занимались охотой, и хоть клятва светлого брата запрещала носить лук и стрелы, равно как и любое другое оружие, капканы к ним, по решению Духовного Собора, не относились. Между прочим, зажаренный в масле василиск оказался неплох. На вкус почти как курица. Вина в Храме, к сожалению, не водилось, зато пиво, сваренное из болотного хмеля, приятно горчило во рту.

Великомученик Феофан настоятельно рекомендовал верующим всхрапнуть после сытного обеда пару часиков, чтобы "жирок завязался". При всём уважении к святому, его советом я не воспользовался. Ещё недавно, путешествуя по болотам, сражаясь с гоблинами и василисками, а под конец приняв участие в кровавой битве за освобождение Гадючьих Топей, я мечтал лишь об одном — лечь и спать целую вечность. Однако "вечность" прошла буквально за одну ночь. Как ни странно, мне хватило ночи и половины утра, чтобы хорошо отдохнуть.

Помолившись вместе с братьями, я направился посмотреть на то, о чем только слышал, но никогда не надеялся, да и, откровенно говоря, не желал увидеть — край осколка.

Здесь, на восточной окраине Гадючьих Топей, заканчивался физический мир и начиналось Великое Ничто Астрал. Представшая перед моими глазами картина завораживала. Я прекрасно знал, что после Катаклизма, когда единый мир разлетелся на части, каждый осколок обрел начало и конец. Огромные куски некогда единой тверди плавали в черном океане. Полная тотальная абсолютная темнота.

Не понимаю, как монахи могли спокойно жить здесь, на самом краю нашего мира? Буквально в трех сотнях локтей от Храма Света земля просто заканчивалась. От неё как будто отрезали кусок огромным ножом. Вихляя, болотные ручейки убегали за край мира и, собираясь в водопады, улетали в пропасть. Интересно, почему за тысячелетия вся влага не вылилась с плоской поверхности земли? Какие силы удерживают упорядоченные миры от окончательного уничтожения? Светлый Владыка или Древние Боги? Доподлинно неизвестно. Лишь Светлый Владыка знает всё, он единственный, кто сумел остановить Хаос. Интересно, как ему удалось победить? Ну, или отсрочить наше будущее поражение. Каким образом Творец сохраняет и поддерживает жизнь на разлетевшихся осколках? И какую судьбу Бог Орел уготовил для нашего мира — Эрмса?

Что за договор заключил Император Аргдахад с Хаосом? Почему именно Люция после стольких лет обязана его исполнять? Почему адские твари отдали девушке свой нож, и что за сила заключена в жутком оружии? Кто такой Белез? И что за странного лысого варвара я видел в Астрале? Наконец, не помешало бы узнать, куда делся странный болотный маг, соединивший наши с Люцией жизни в одну, и почему он избрал именно такой способ?

Светлый Владыка — великое светило, центр упорядоченного, несомненно, знает ответы на все вопросы. Каков Его план по спасению нашего осколка? А, самое главное, почему Он — Всесильный Творец, не может сам покарать зло?

Последним вопросом и до меня интересовались философы, теософы, поэты, мыслители и все прочие бездельники. Святой Великомученик Феофан Миролюбский писал по этому поводу в своём тридцать восьмом томе: "Светлый Владыка достаточно сделал для спасения людей. Он даровал нам тело, дабы мы могли действовать. Он даровал нам голову, дабы мы могли думать и осознавать, что делаем. Он даровал нам сердце, дабы мы могли чувствовать. Наконец, он даровал нам душу, дабы мы могли стремиться к совершенству и чувствовать зло. Тело, разум, сердце и душа — что ещё нужно, дабы послужить делу Света? Разве этого мало, чтобы покарать грешников? Зачем постоянно просить помощи у Светлого Владыки, если он уже дал нам всё необходимое! А ежели мы боимся, защемляя сердце; предаемся соблазну чревоугодия, разрушая тело; сомневаемся в Творце, опустошая разум; восхищаемся тьмой, иссушая душу; то к чему винить Господа, коли мы сами отвергаем дары Его в обмен на низменные соблазны?".

Святой Феофан, конечно, прав. Мы не животные, а разумные существа. Люди способны подняться выше инстинктов, заложенных Хаосом. Любому греху, любому проступку можно, если очень постараться, найти оправдание. Изменяешь жене? Плоть требует! Ударил соседа — так он сам напросился, потому что не смог стать сильным и научиться давать сдачи. Изучаешь некромантию — разум требует знаний, а душа — мщения стоеросовым дуболомам, полюбившим ставить синяки умным людям. Каждый сам выбирает, как пользоваться своими талантами: впасть ли в животное состояние, потакая своим инстинктам, или постараться подняться выше? Получается, современный человек и не Человек вовсе. Он нечто среднее между животным и тем, что должно получиться. Бескорыстие, сочувствие, жалость, любовь — их нельзя просто подарить, каждый должен сам воспитать в себе подобные чувства. Тогда правы священники, утверждающие, что вся наша жизнь — место испытания, подготовка к дальнейшему развитию, и смерть отнюдь не так страшна, как мы думаем. Главное, достойно прожить жизнь. Родившись неважно где и неважно кем, важно оставаться Человеком. Выживать — удел животного. Жить — право и обязанность Человека.

Простые и очень правильные мысли, когда сидишь в теплом доме, рассуждая о вечном, но какими они кажутся эфемерными, лживыми, когда сталкиваешься с реальными проблемами, а вокруг начинают умирать друзья. Легко убедить себя в бренности и бесполезности жизни, когда чувствуешь себя в безопасности. А что делать, когда меч врага уже приставлен к горлу? Что, если каждая следующая мысль — лишь о том, как сделать ещё пару вдохов? Что правильно, а что неправильно? Как всё сложно, и как иногда хочется, чтобы спустился с небес Огненный Бог-Орел и объявил: "ХВАТИТ"!

Но Творец не приходит.

Остается лишь верить, что откуда-то сверху за нашими попытками не скатиться в животное состояние кто-то следит... и судит. Иначе все напрасно, нет смысла жить, только существовать, потакая своим желаниям. Но раз есть внутри нас высокие чувства, раз что-то призывает нас творить, помогать другим, создавать новое, значит, всё это необходимо. Если природа не разумна, в ней никогда не возникло бы что-то возвышенное, то есть с практической точки зрения бесполезное. Получается, во всех переплетениях кроется скрытый смысл настоящей жизни. Значит, всё не напрасно!

Созерцание Великого Ничто настроило меня на философский лад, но стоило отвернуться и снова посмотреть на болото, как я мигом спустился с небес на землю. Мне предстояло найти Люцию и настоятеля Джереми. Шагая по выложенной послушниками каменной дорожке, я постарался припомнить все детали нашего первого разговора. Общение с гоблинами приучило меня искать подвох и интриги. И хоть честность жреца не вызывала сомнений, но от обилия новых впечатлений я мог пропустить нечто важное.

По пути в Храм Джереми успел вкратце рассказать нам историю своей общины. Двадцать лет назад Его Святейшество посетило Божественное Вдохновение, проще говоря, видение. Светлый Владыка, по словам Джереми, велел ему отправиться в паломничество к самому краю осколка. Почему Божественное Вдохновение посетило именно его, настоятель не уточнил, хотя Люция не смогла удержаться от издевательского смеха, когда Джереми сказал нам, откуда он родом.

Дурманящий лес стал единственным, но зато бесценным, завоеванием Великого Королевства в кровопролитной войне с эльфами. Спор вспыхнул несколько сотен лет назад, когда король потребовал от ВЭФАСЛИКА (Верховного Властителя эльфов, фей, а также стихов, любви и красоты) Элсимисса Второго вассальной присяги и дани. По официальной версии, до сих пор отстаиваемой королевскими летописцами, присягу король потребовал, чтобы прекратить бесконечные конфликты между нелюдями на рубежах королевства. Дань же выплачивалась в качестве возмещения того, что эльфы упорно не желали принимать религию Светлого Владыки. Факт существования Бога-Орла нелюди не оспаривали, но вводимый жрецами культ поклонения считали недостойным "представителя разумной расы".

Война стоила людям огромных потерь и смерти самого короля. Стрела влетела аккурат в отверстие для глаз мифрильного шлема. Однако, выиграв множество сражений, эльфы проиграли войну. По условиям мира, остроухие обещали в обмен на политическую и религиозную свободу покинуть и освободить для проживания Дурманящий лес — одно из немногих на осколке мест, где росли диониты — редкие священные деревья. Получаемое из их плодов вещество — дионий — по цене и волшебным свойствам уступал лишь знаменитому черному лотосу. Крови за него, соответственно, тоже пролилось немало. Война с эльфами — один из редких случаев в мировой истории, когда священники и маги объединились под одним знаменем. Позже обе стороны активно отнекивались от заключенных соглашений, ссылаясь на Божественный Рок и временное помутнение рассудка.