Армия Чародея

— Так вот почему...

— Да... С Перенелль мы вновь сошлись, но я боюсь, что она так и не простила мне все содеянное.

Фламель замолчал, дав время Поттеру переварить всю полученную информацию. По крайней мере, так думал сам Гарри.

— Но вы так и не ответили на мой вопрос, — осмелел Гарри. — Каково это, жить шестьсот лет?

* * *

Близился вечер, а Гарри, мокрый и измотанный, по-прежнему пребывал на тренировочной площадке на пару с даже не вспотевшим Кляйном. Глава наемников — широкоплечий, накачанный мужчина с короткой стрижкой и не спадающей дружелюбной улыбкой — уже разменял четвертый десяток, но держался бодрячком.

Гарри придирчиво выбирал себе оружие для следующей схватки, и не мог не остановиться перед огромным тяжелым двуручным мечом, чье лезвие было чуть ли не выше самого Поттера.

— Вряд ли у тебя когда-нибудь появится желание владеть нечто подобным. Возьми что поменьше, — усмехнулся Клайн, видя, как Гарри примеряется к двуручнику. — Подрастешь, подумаем, а сейчас...

— Когда я подрасту, меч мне не понадобится, — уверенно заявил Гарри, отводя взгляд от меча.

— Ты уверен?

— Да. У меня есть оружие и пострашнее меча, — Поттер достал из кармана палочку и демонстративно поднял её. — Удобное, универсальное, гибкое в плане техники, и куда более смертоносное, чем этот кусок железа.

— Глупец! — в сердцах воскликнул Кляйн. — Опасно не оружие, а его обладатель! Меч против палочки — победитель палочка? Бред! Я могу с уверенностью сказать, что не найдется такого аврора, что выстоит против меня в поединке "меч против палочки"!

Гарри недоверчиво хмыкнул, и в следующее мгновение, Кляйн, буквально только что стоящий на другом конце площадки, оказался около Поттера, приставив к его горлу острие меча.

— А потеряй ты палочку? Сломай ты её? Что дальше? — мужчина говорил сухо, ровно, совершено безэмоционально. Будто не ребенку к горлу меч приставил, а встал около столба постоять. Гарри сглотнул, чувствуя, как холодная сталь клинка касается его кожи.

— Настоящий маг некоторое время продержится и без палочки, — уверенно заявил Поттер.

Кляйн медленно убрал клинок и, развернувшись, отправился к противоположному краю площадки.

— Думаю, стоит начать с того, что настоящий маг не даст лишить себя палочки, юнец. — Кляйн развернулся и посмотрел на застывшего Поттера. — Выбери, наконец, клинок, и давай продолжим...

* * *

— Ты отработал те заклинания, что я дал тебе на прошлом занятии? — Дамблдор с неизменной улыбкой стоял посередине комнаты. Здесь, практически каждый день, Альбус и Гарри проводили свои уроки. Один ученик и один учитель.

— Да, — искренне ответил Поттер. Уроки с Альбусом он любил и делал все, что тот требовал.

— Продемонстрируй, по порядку.

— Экспеллиармус! — громко произнес Гарри, делая характерное движение палочкой. Указка вылетела из руки Дамблдора, и Поттер в красивом прыжке её поймал.

— Молодец, — заслуженно похвалил Гарри Дамблдор. — Дальше.

— Вингардиум Левиоса!

Указка взмыла в воздух, повинуясь каждому движению палочки.

— Инсендио!

Только начавшую падать указку мгновенно поглотил огонь, медленно пожирая сухое дерево.

— Агуаменти!

Поток воды, вырвавшийся из палочки, сбил огонь, отшвыривая обугленный кусок деревяшки в сторону.

— Эванеско! — в последний раз выкрикнул Гарри, заставляя исчезнуть то, что раньше было обычной указкой.

— Молодец, молодец, — Альбус три раза хлопнул в ладоши, показывая, что в самом деле доволен результатами ученика. Настроение Гарри мигом поднялось. — Думаю, в качестве награды я дам тебе сегодня нестандартный материал. Как ты считаешь?

Гарри был всецело за. Это должно было быть чем-то действительно незабываемым!

— Смотри внимательно.

Альбус медленно поднял руки к глазам, на мгновение зажмурился, и в тот же миг над ладонью, на расстоянии не более дюйма, повис небольшой голубоватый шарик. Потрескивая, он, по желанию Альбуса, то поднимался выше, то опускался, то перелетал в другую руку, то возвращался. Восхищению Гарри не было границ.

— Что это? — Поттер не мог отвести взгляда от шарика, состоящего явно из чистой магии.

— Обычня шаровая молния, — как бы между прочим сообщил Дамблдор. — Но даже для того, чтобы обучится такому, некоторым приходится посвящать долгие годы изучению беспалочковой магии. А такое, — молния мягко соскочила с пальцев старца, и резко набрав скорость, врезалась в манекен, который тут же охватило пламя, — Требует настоящего таланта.

— Беспалочковая магия... — потрясенно прошептал Гарри, в который уже раз восхищаясь легкостью, с которой Альбус её применяет. И втайне надеялся, что сможет делать так же.

— Да. Я научу сегодня тебя основам, которые в будущем позволят овладеть этим заклинанием. Но на неделю мы прервем наши занятия. Справишься?

— Да, — уверенно ответил Гарри. Он не будет спать, но справится, чего бы ему это не стоило. — Только почему неделю?

Альбус чуть наклонил голову, сверкнув при этом очками-половинками:

— Я еду загорать в Египет.

В голове у Гарри мгновенно возник образ растянувшегося на пляже Альбуса. Он усмехнулся.

— Но прежде чем мы приступим, — голос профессора стал серьезным, — ты должен запомнить одну вещь: большая сила — это тяжелая ноша. Нельзя, обладая ей, потакать своим эгоистичным желаниям. Наш мир до сих пор с содроганием вспоминает двух прошлых Темных Лордов, что пошли на поводке своих "Великих целей".

— Вы о Риддле и Гриндевальде? — Поттер вспомнил недавние уроки истории.

— Да. Геллерт желал всеобщего блага, Том абсолютной власти. Два разных Великих человека, две разные Великие цели, но способы достижения одинаковы: террор, пытки, убийства, гонения и репрессии. Такие многообещающие личности... Мне их жаль, Гарри.

— Жаль? Их?

— Несомненно. Тяжело быть Темным Лордом. Против них играет сама Судьба. Взять хотя бы пророчество про тебя и Тома.

— Значит...

— Да. Любой Темный Лорд изначально проиграл. У них нет будущего. А оно должно быть. Помни Гарри, тебе суждено стать Великим, поэтому молю, верно расставь свои приоритеты в жизни. Не повторяй ошибок истории.

* * *

Британия, Уилтшир, 2 Августа 1989 г.

Особняк Малфоев, и без того вычурно помпезный, сегодня утопал в роскоши по случаю приема гостей. Великолепные павлины, гордо распушив свои хвосты, свободно бродили по саду, повсюду были фонтаны не то с водой, не то с жидким золотом и сновали туда-сюда официанты в строгих костюмах.

Гринрассы прибыли в этот рай для избранных уже более часа назад и после формальных приветствий тут же разошлись по группам с различными интересами: Доминик с головой увяз в политических баталиях с лордами Малфоем, Ноттом и Паркинсоном, Сильвия присоединилась к стайке жен высокопоставленных членов общества, а сестры, как и ожидалось, развлекались в компании других детей. Специально для них была выделена целая беседка на краю озера.

Там, на мраморной круглой скамье, расположился наследник хозяев данного приема — Драко Малфой. Мальчишка внешне был как две капли похож на своего отца и всячески старался это подчеркнуть, копируя жесты и манеру разговора Люциуса. Первый раз познакомившись с этим папенькиным сынком с прилизанными волосами и неизменно презрительным выражением лица, Дафна долго смеялась. Тогда попытки копировать были скорее похожи на жалкую пародию и не вызывали ничего, кроме улыбок. Сейчас же Малфой вполне сносно растягивал слова в истинно Малфоевской манере. Как раз напротив него сидел Нотт, который был оппонентом Драко в споре про квиддич. Поведение Теодора в корне отличалось от всех здесь присутствующих. Нотт рано потерял мать и воспитывался исключительно отцом. Подобные обстоятельства сделали из него не безвольного сынка богатых родителей, а воспитанного и адекватного молодого человека. Пэнси Паркинсон, чуть полноватая, темноволосая девочка, со скучающим видом сидела по правую руку от Малфоя — по слухам, ей предстояло стать следующей миссис Малфой. Грегори Гойл и Винсент Крэбб, в свои юные годы уже выделяющиеся приличными габаритами, сидели на травке у самого берега импровизированного озера, найдя друг в друге приятных и равных сомолчальников.

Дафна и Астория, усевшись как раз напротив Нотта, выглядели мрачно, и тому была причина. Девочки умудрились поссориться еще дома. Причиной размолвки стало пышное ярко-красное платье, которое купили Дафне. И если Астория, увидев этот наряд, "включила" капризную девчонку, то старшая сестра была готова на луну выть от одной мысли идти в этом на прием. Что скрывать, все, что было хоть каким-то образом связанно с красным цветом, неимоверно её раздражало. Причина, разумеется, была в подаренном Поттером колье, которое уже год не покидало шею Дафны. Каждый раз, глядя в зеркало и замечая этот странный дар её "жениха", она буквально краснела от злости и унижения. Ошейник. По-другому называть этот амулет Дафна не могла.

Реакция Астории была кардинально противоположной. С первого взгляда влюбившись в это произведение ювелирного искусства, младшая сестра с завистью наблюдала, как Дафна, краснея от смущения, любуется прекрасным, ярко сияющим, кроваво-красным камнем. А стоило ей узнать, от кого был получен этот подарок, Астория так страстно возжелала его, что неделями доставала сестру с просьбой дать его поносить. Знала бы она, с какой радостью Дафна избавилась бы от этого подарочка.

И вот даже на прием к Малфоям пришлось идти в наряде, мягко говоря, вызывающего цвета. В поместье же, куда ни глянь, гости щеголяли в нарядах зеленых, серебристых и черных оттенков.

— Красивое ожерелье, — отметил Нотт, с улыбкой смотря на Дафну.

— Спасибо, Теодор, — Дафна зарделась, но улыбнулась в ответ.

Астория, наблюдавшая за обменом фразами, ехидно улыбнулась и, приблизившись к сестре, еле слышно прошептала ей на ухо:

— Тебе что, нравится Тео?

Дафна мигом сравнялась цветом лица со своим платьем и судорожно хватала ртом воздух, словно рыба на берегу. Астория легонько ткнула сестру локтем в бок и усмехнулась.

— Да что ты в этом понимаешь? Мы просто дружим, — не хуже гадюки прошипела сестре Дафна.

— Угу, угу, — уже во весь голос рассмеялась Астория. — Оно и видно.

На лицах остальных детей отразилось недоумение. Смех Астории, кажется, прервал чьи то рассуждения, и остальные никак не могли понять— что смешного в них нашла девочка.

— Я сказала что-то забавное? — на глазах Панси отчетливо были видны слезы. В своем возрасте она легко обижалась и плакала по любому поводу.

— Нет, нет, — Астория замотала головой, — ничего. Просто Дафна мне рассказала, как каждый день чистит камень амулета перед сном и засыпает с мыслями о скорой встрече со своим женихом. Это, кстати, его подарок.

— Ах ты!.. — Дафна разъярилась не на шутку, — Ничего такого я не говорила!

— Молчу, молчу, — Астория, смеясь, выставила руки в смирительном жесте, и, вспорхнув со скамейки, мигом оказалась рядом с Теодором. — Но ты только представь, Дафна никогда не снимает его, даже в ванной!

— А где он? — Пэнси внезапно проявила интерес, игнорируя пышущую гневом старшую сестру Гринграсс. — И почему он не с нами?

Астория развела руками.

— Его нет в Англии... — ответила она с легкой грустью. — А я так хотела с ним познакомиться...

— Так, дамы, — Теодор вскочил со своего места, прерывая явно неприятный для Дафны разговор, — предлагаю пойти в бальный зал и немного потанцевать.

Предложение было принято практически единогласно. Лишь Малфой с недовольным лицом немного поупрямился, но, смирившись, отправился за остальными.

* * *

Сквозь мозаику тонкого, изысканного витражного стекла пробивался широкий луч лунного света, освещая одиноко сидящую за фортепиано женскую фигуру — идеально прямая осанка, закрытые глаза и тонкие пальцы, плавно и нежно перебирающие клавиши музыкального инструмента. В такие ночи Перенелль Фламель как никогда остро вспоминала своего давнего знакомого сквиба, обладающего божественным талантом в музыке. Людвиг ван Бетховен. И сейчас великолепнейшая мелодия, написанная им специально для Перенелль, мирно, спокойно текла из-под пальцев женщины. Мелодия обволакивала, успокаивала и в тоже время будоражила и пробуждала далекие воспоминания. Волшебная, удивительная по своей красоте мелодия.

Чуть поодаль, растянувшись на мягкой софе, Гарри Поттер наслаждался лившимися из инструмента великолепнейшими звучаниями. Перенелль, заменившая мальчику мать, всегда знала, как угодить своему воспитаннику. Фоукс, феникс Дамблдора, часто прилетал на эти импровизированные концерты и, подобно античной статуе, замирал на спинке софы, полностью уходя в волшебный мир музыки. И этот раз не был исключением: он уселся прямиком на грудь мальчику, приятно согревая и ободряя.

Взгляд мальчика был устремлен в потолок, где, как и в Хогвартсе, отражалось удивительное ночное звездное небо. Пустой взгляд блуждал по созвездиям, не видя их. Чудная музыка поднимала на поверхность воспоминания, казалось, давно погребенные временем. Это были детские воспоминания, бывшие когда-то по-младенчески мутными, а теперь четкие и яркие благодаря занятиям окклюменцией. Тихая, спокойная трель — Гарри видит себя, играющего с отцом в саду возле небольшого домика. Еще один нежный аккорд — мама купает карапуза в детской ванночке. Грустная, но ласкающая слух мелодия заставляла вспоминать все мелкие бытовые радости юного Поттера. Она лилась и лилась, не останавливаясь, полностью захватив разум мальчика.

Внезапно резкий аккорд — Волдеморт! Нежность и спокойствие сменились суетой и хаосом. Музыка разгонялась, ускоряя темп и увеличивая напряжение. Бам! Отец замертво падает у порога, выиграв для своей семьи считанные мгновения. Бам! Дверь в детскую с треском вылетает, пропуская в комнату страх и отчаянье. Бам! Бам! Бам! Мама с открытыми, но пустыми глазами падает около кроватки сына.

Музыка внезапно кончается, прерывая поток воспоминаний. Что было дальше, Гарри прекрасно знал. Он увидел это в прошлый раз. Ему потребовалось вспоминать эти моменты не один раз, чтобы, наконец, спокойно реагировать на кошмары своего прошлого. Ему надо было определиться с будущим, и Перенелль как никто другой помогала ему в этом. За эти приятные музыкальные паузы Гарри пытался понять, осознать свое отношение к Пророчеству.

Его Поттеру поведали уже в шестилетнем возрасте, и с тех пор мальчик никак не мог для себя ничего решить. Чего он желает? Мести? В какой-то степени да. К чему стремится? Тут уже сложнее. Каково его самое заветное желание? Какова цель его жизни? Альбус никак не помогал Гарри с ответами на эти вопросы. С этим он должен справиться сам. Нельзя позволять другим направлять твою судьбу.

Впрочем, музыка помогала не только в этом. Окклюменция — способность преграждать путь к своему сознанию — требовала регулярных тренировок. Опекун настоятельно рекомендовал делать специальные упражнения перед сном и два раза в неделю они уделяли несколько часов именно этой науке.

Вновь послышалась волшебная мелодия, но та этот раз другая. Переливы звуков успокаивали встревоженного недавними видениями мальчика, прогоняя тревогу и заботы напрочь.