Итрим. Книга - 4: "Морок Забвения"

— Твою мать! Самодовольный ублюдок! Какого хрена?! — драконид орал, выругиваясь на чистом американском, но переводчик исправно переводил все слова по умолчанию на язык кластера места пребывания.

— Чего разорался-то? — ухмыльнулся его коллега, откровенно любуясь представившейся картиной.

— У вас что все тут такие кретины? — драконид уже обратился к временному собрату по несчастью.

— У вас будто бы лучше. Тебя что не устроило? Культурно послали, дорог указали, и система, определив слова, как команду к действию, реализовала, отправив по кротчайшему пути.

— И где это тогда мы оказались, если тут даже телепортироваться нельзя?

— А ты что? Не знаешь такого места?

— Нет.

— Мда, а еще два института за плечами.

Драконид вопросительно взглянул на купца, тот лишь ехидно улыбнулся, мол, что знаем, то знаем.

— Так где мы?

— Да и так понятно, в заднице! — указательный палец показал вниз на глинистую почву под ногами, торчащую небольшим голым островком посреди тихого черного болота.

— И что теперь? Твою мать! Долбанный русский Иван, да чтоб тебя!!!

— Ты ори громче, и вскоре точно узнаешь, что дальше.

— Не указывай мне! Я — гражданин Соединенных Штатов Америки! Мне никто не указ.

— Хи-хи! — раздалось эхо девичьего смеха: — Хи-хи!

— Ну все, писец подкрался незаметно, — улыбнулся купец: — Готовься, скоро ты увидишь родные просторы. Кстати, где у тебя привязка?

Глава 3.

— И сказал Волхв Святозар, из славного Рода Святорусов, Перуну Вечнопрекрасному: Ты, скажи-поведай, Перун-Батюшка, что же будет со Святой землей Расы Великой и Верой Предков наших? ... — прямо у Дворца на самой нижней ступени сидел старик в грязных лохмотьях, а перед ним лежала шапка, к которой постоянно стремилась голова, но упирающиеся в камень руки то и дело отпружинивали наклоняющееся тело: — Говорил Бог Многомудрый, таковы слова: Знайте, люди, что тяжкие времена... принесет поток Реки Времени на Святую землю Расы Великой... И останутся на земле сей, лишь Жрецы-Хранители Древнего Знания и Мудрости Потаенной...

— Эй, юродивый, не стоит просить милостыни подле Дома Княжеского, — один из дружинников собрался, было прогнать нищего.

— Стой, не нужно, не трогай его, — останавливаю солдата: — Пускай просит, где считает нужным вне домов, если на то у него есть право. Но, думаю, самозванцев сами же не потерпят, — Вчитываясь в сообщение, осознаю, что нужно стоит разобраться с системой издания указов.

Внимание! Вступил в силу Указ Великого Князя Североси N4. "Все юродивые вольны просить милостыню повсюду, где посчитают возможным под открытым небом. Если просящий будет уличен в обмане, наказание тому определяет народ или же другие юродивые".

После беседы с Посадными после того, как купцы внезапно исчезли в неизвестном направлении, и появились первые указы, я решил выйти на свежий воздух. Ибо, почувствовав на себе, что власть — это не только привилегия, но и наложенные обязательства, я решил ограничиться с пребыванием в замкнутом пространстве и попросил Крегера на прилегающей территории позади дворца создать дворик по возможности с раскидистым садом, где Совет сможет заседать, решая насущные вопросы. Тот, конечно же, согласился, озвучив цифру в три сотни тысяч, но торговаться я не стал, ибо сил и желания не было.

Вдобавок, нужно было переговорить с Воиславом, уж сильно улыбавшимся после приема. Тот обещался вскоре прибыть с делегацией и, успокаивая добавил, мол, правильно, что Леру приструнил, полезно, чтобы не расслаблялась, но перегибать палку не стоит.

Просителей оставил на Наместника, по совместительству Воеводу, как и набор персонала полностью доверил Сидырычу, он-то в этом деле поумнее будет, я бы и не догадался, что надо нанять Присмотрщика, а он нанял, подстраховав.

Меня больше интересовали ожидавшие на площади, больше походившие на нищих...

— Слушаюсь, Государь, — откозыряв, дружинник зашагал дальше, выполняя роль охранника правопорядка.

— ... Жрецы Чужеземные... из храмов Золотого Тура [т.е. хранители иудаизма]... и жрецы убитого Странника [Иисус Христос], захотят уничтожить их мир и покой, ибо жрецы сии, живут плодами чужого труда..., — продолжал бубнить старик.

— Князь, так их же много, целая армия, — вдруг произнес сопровождавший братийник.

— Вот именно, армия...

— И имя нам легион, — внезапно схвативший меня за левую руку старик, заставил дернуться от неожиданности и невольно посмотреть на него, увидев полностью белые глаза: — Мы повсюду, Князь, помни это, мы поможем, знай это, мы рядом, веруй в это, — рука столь же внезапно отпустила, и старец принялся дальше твердить: — И придут жрецы Чужеземные в земли Расы Великой под видом торговцев и сказителей, и лживые легенды принесут они [Библию], и станут учить жизни неправедной людей Расы Великой, не ведающих Зло и Обман... И многие люди совратятся попав в сети Лести и Обмана, и променяют Мир Прави на девять пороков: распутство, ложь, самолюбие, бездуховность, невыполнение долга, неведение, нерешительность, лень и чревоугодие...

Я отошел в сторону, принимая сказанное, как нечто, значащее гораздо больше, нежели более громкие слова, сказанные официально и кем-то более значимым. Со мной армия Нищих или за меня, незримые Слуги Мараны, искусные убийцы, идеальные разведчики...

— А ну стоять! Не наседайте!!! — крик охраняющих вывел из ступора, и я увидел, как моя братия сдерживает наседающую массу людей, смотрящих на меня молящими глазами.

Мириады мурашей пробежали по телу, а взгляды породили жуткую тоску, заставляя опустить руки и подкосить ноги. Желобные взгляды молили лишь об одном, и приходило понимание, что всех я не вытащу в сие мгновение, мне потребуется вечности, и хотелось от этого упасть на землю и биться об нее, потому как самоубиение избавило бы от бремени, дарованном чем-то не виртуальным, но реальным настолько, что веровать в Это нельзя, ибо человек может верить в чудо или несуществующее, но не замечать присутствующего.

— Стоять! Не напирать!

— Молим! Молим!

— Спаси!

— Меня!

— Меня!

— Молю!

— Помоги!

Мир сошел с ума, сотни голосов требуют разом одного, и это давит на разум еще сильнее, заставляя пытаться отгородиться, подсознание не может сдерживать само себя, а тело не может не помочь подсознанию, пока еще способному удержать разум. Ликующее пламя вырывается наружу, обнимая телесное и окружая сферой разрушения, принуждая напирающую массу отпрянуть, не в силах одновременно выдерживать испепеляющий жар и промозглый холод. Приходит избавление, приятное и благостное, мысли приходят в порядок, голоса утихают, взгляд охотника замечает страх, ауры колышутся, но нет тех, кому грозит скорейшее обесцвечивание. Как всегда, в первых рядах те, кому больше всего нужно, но кто может ждать своей очереди годами.

— Сергей, — мужской спокойный голос пробился сквозь всепоглощающую тишину: — Я знаю, ты меня услышишь. Держись, тебе тяжело, но ты держись, помни, что ты первый, помни, что не последний.

— Ты кто? — невольно произношу, озираясь по сторонам и понимая, что хозяина голоса рядом нет.

— Сергей, держись, нас много, ты один, но ты — единственная наша надежда. Мы идем к тебе, я, бабушка Нюра и ее внучка Катя. Ты держись, я знаю, что тебе трудно, и в городе сотни таких, как мы, но ты держись...

— Ты кто???

— Сергей, держись, мы идем, пока ты есть, у нас есть шанс, ты, главное, смотри сквозь маски, ты умеешь, я видел, Сергей, помни, ты нужен людям...

— Ты кто?!!!

Пламя угасало, прекращая угнетать камень, окружающая людская масса уменьшилась, рассосавшись по площади, остались лишь десятки, не побоявшиеся стоять у самого предела, огораживаемого дружиной. Я уже смотрел иначе, не боясь взглядов, и те, что остались, не боялись меня: мужчины, женщины, девушки и парни. Они смотрели, не прося, не требуя, их лица были спокойны, они просто ждали.

— Пропустите, — приказываю, сам же ощутив силу в собственном голосе.

Дружина тут же разомкнулась, и пятеро ближайших попросту прошли сквозь, сделав шаг и тут же остановившись, а кольцо вновь замкнулось. Вошедшие ждали, наблюдая за тем, как я гляжу на них пылающим взглядом, ничего не требуя, не претендуя ни на что. Они просто знали, что их время пока еще не настало, пока... Или это я знал, может, я так решил? Странно, но мысли впервые, рождаясь, сами же себя пожирали, пресекая любые сомнения, а я вдруг ощутил, как струны мироздания напряглись, ожидая резкий удар по ним чьей-то незримой дланью.

Внимание! Экстренные технические работы, все игроки будут отключены через 10 секунд. Администрация Идеал приносит свои извинения и дарит всем находящимся в онлайне промо-код на неделю расширенной подписки.

5

4

3

2

1

Площадь разом обезлюдела, людская масса сократилась, истаивая в мгновение. Стоявшие передо мной также исчезли, лишь фантомы их аватар ненадолго зависли и исчезли. Вмиг исчезло напряжение, нависшее над миром, исчезли мириады чернеющих и белесых нитей, исходящих к земле из пустоты межмирья. Инфосфера мира выдохнула, облегченно расправляясь после сползания обуревающей ноши и тут же напряглась, ощутив на себе бесцеремонное вторжение. С небес низринулись черно-золотистые нити, расходясь паутинами по небосводу, будто бы рыбак расправлял перемотанную сеть, лишая рыбу возможности ускользнуть.

— И надо было всех выкидывать ради того, чтобы встретиться? — с ухмылкой произношу вместо приветствия, всем своим взглядом показывая, что нисколько не удивлен появлению Безликого гостя, скрываемого с головой золотистой бесформенной накидкой: — Не могли просто появиться в помещении, где я один?

Безликий, застыв, молчал, а моя охрана напряглась, готовясь атаковать непрошенного гостя, пожелавшего прийти без приглашения или тем более просить о приеме. Капюшон гостя чуть пошевелился, позволив тому поглядеть по сторонам, чтобы разглядеть собравшиеся по беззвучной тревоге сотни дружинников и волков.

— Видимо, нужно было как-то иначе, — вдруг раздался голос Безликого.

— Видимо да, — киваю, делая шаг к гостю, при этом расправляя руки ладонями вперед, дабы тот видел, что я не собирался браться за оружие, хотя, мои руки уже оружие, и, полагаю, гость об этом знает очень хорошо: — Я все думал, когда же админы снизойдут до визита.

Капюшон дернулся, и безликий взгляд устремился прямо на меня.

— Я нисколько не сомневаюсь, что этот аватар принадлежит админам, — улыбка не сходила с моего лица: — Вы же, полагаю, знаете о моих способностях гораздо больше, чем остальные.

— Не совсем, господин Огнеслав, не совсем. Но я прошу прощения, что пришел без спроса, но более удобного случая не предвидится.

— Случая? Я думал, отключение игроков на самом деле специально для этого.

— Нет. Игроки были отключены по иным, можно сказать, политическим причинам, причем, произвели это удаленно, мы лишь успели среагировать и предупредить об аварийном отключении, дабы не произошло еще какого-либо инцидента.

— Как со мной?

— Примерно, — капюшон чуть шевельнулся, изображая кивок.

— Ладно, как отключили, так включат, мне это не важно, и полагаю, для вас больше оказалось новостью, что даже при отключении, кое-кто все равно остался в игре.

— Да, признаюсь, мы следили давно и не были уверены, но повторение, причем многократное, доказало факт оцифровки. В данный момент в этой области значится четыре игровых персонажа, находящиеся в игре.

— А если вы отключите сервера?

— Это невозможно.

— Почему?

— Огнеслав или Сергей Владимирович, как к вам удобнее обращаться?

— Огнеслав.

— Так вот, Огнеслав, мы уже отключали кластеры, после отключали каскады, после полностью гасили мощности. Последним вариантом была попытка изоляции конфликтной области от остальных.

— И как?

— Вы почувствовали некий дискомфорт или же нечто похожее на обрыв?

— Нет.

— Вот вы и ответили, у нас ничего не получилось. Вы существуете независимо от системы, причем, окружающая вас область также существует независимо от нее, и эта область увеличивается.

— И поэтому вы пришли лично? — я вновь ухмыльнулся: — Чтобы мне это сказать?

— Нет. Я просто отвечаю на вопросы.

— И много у меня попыток задать вопрос?

— Задавайте, я не знаю, сколько у нас есть времени, но оно пока еще есть.

— Тогда... Вы поняли механику оцифровки?

— Нет. Лишь смогли зафиксировать некие конфликты и всплески системных ошибок непонятного характера. Но ничего не позволило смоделировать инцидент.

— Вы собираетесь мне мешать?

— Нет. Как не парадоксально, но именно после вашей смерти доходность выросла на порядки, и в интересах корпорации не препятствовать вам.

— А если вас заставят?

— Кто?

— Правительство США или ООН.

— Господин Огнеслав, — в голосе Безликого появилась нотка усмешки: — Тот, кто печатает деньги, может плевать на любые законы.

— Хм. Ладно, что вы намерены делать?

— Аналитика, прогнозирование, внедрение...

— Понятно, не хотите открывать своих тайн. Каков ваш интерес?

— Мы пока не знаем, но перспективы материализации нескольких фантастических теорий открывают немыслимые возможности.

— И я для вас Мастер Ключей?

— Хм, интересное название, это откуда?

— Матрица, помните такой фильм?

— Матрица? А-а-а, вы намекаете на то, что вас используют в роли батарейки? Мы не машины, хотя машины и делают эту игру, администрация лишь корректирует цели и направления созидания. Но да, соглашусь, для нас вы Мастер Ключей, точнее Ключа — Бессмертия.

— Это я и так знаю, только не понимаю, для чего вы ввели Кладбище Миров?

— Кладбище Миров? Вы о чем?

— Локация-ловушка, где что-то типа столицы Хаоса с их Нерожденным Богом.

— Хм, Хаос создан, как субрелигия, у которой нет столицы, и нельзя выбрать при создании приверженность Хаосу. Никакого Кладбища система не создавала. А что за Нерожденный Бог?

— Планетарное Яйцо, внутри которого нечто, значит, и телепортирование кусков миров внутрь его не ваш аттракцион? И не задумано было закинуть туда из галактического Идеала что-то, способное вызвать ядерный взрыв?

— О чем вы сейчас?

— Хм, скажите, вы хоть что-то знаете об игре? Вы можете посмотреть мои логи и всю цепочку заданий и перемещений?

— Нет, после окончания тестирования одна из критических ошибок напрочь закрыла доступ к вашему логу, точнее, он перестал существовать.

— Хм, а я его открываю.

— Можете показать?! — Безликий подался вперед.

— Знаете, в такие моменты обычно спрашивают, а что за это будет?

— Вы хотите получить плату за информацию?

— Да. Ведь у меня есть то, что, исходя из нашего разговора, у вас нет, и о чем вы даже не подозреваете.

— Чего вы хотите?

— Смотря, что вы можете, только давайте без заигрываний и утаивания, я же, можно сказать, открою вам собственную душу. Оголюсь, так сказать, и из-за этого рискую своей головой.