Как бы там ни было, они с Артуром и раньше продавали добытый дикий мед, потому что Рысь, даже не понимая сути явления, быстренько смекнула, что если дикий продать и купить пасечный — то в итоге меда будет больше, а к нему она пристрастилась давно. К хорошему вообще привыкаешь быстро, будь то теплое жилье или вкусная пища.

За этим дело не стало: Ольга просто обратилась к тому же торговцу, что и в прошлый раз, и он принял у нее товар на продажу, причем с минимальной наценкой. Правда, будучи очень трезвомыслящей, Рысь подозревала, что такая сговорчивость торговой братии обусловлена не ее деловыми качествами, а нежеланием ссориться с Пустынником. Ну разве Артур — не сокровище?!

Затем они пошли на ту часть 'сталкерского пятачка', где преимущественно обретаются обслуживающие сталкеров мастера и поставщики снаряги — просто глянуть, есть ли что новое.

Тут их, ясное дело, тоже хорошо знают, ну а Рысь знает торговцев, так что процесс быстрый: Ольга просто подходит к прилавку и спрашивает, нет ли чего нового. О том, что она и Артур платежеспособны, все осведомлены, так что если у кого-то появляется что-то замечательное, редкое и дорогое — он точно не станет об этом молчать.

Впрочем, есть у Ольги и еще одна причина сюда захаживать: у некоторых торговцев настоящие выставки замечательных вещей, которые ей не нужны, но она хотела бы иметь их просто потому что. То есть, Ольга слишком умна, чтобы транжирить патрончики на в действительности ненужные вещи, но полюбоваться да помечтать можно бесплатно.

Вот и знакомая дверь — первая в длинном списке.

— Привет, Трофимыч! — приветливо поздоровалась она с торговцем, — есть что нового?

— Нет, — покачал головой седоусый торговец и по совместительству механик, — ничего. Ну то есть много чего нового, одних бронежилетов четыре штуки редких, но они будут похуже тех, что вы взяли у Василия три месяца назад. Еще есть вот какая цацка — в наших краях такой вообще ни у кого нет.

Ольга едва не ахнула, увидев впечатляющий длинноствольный хромированный револьвер.

— Смит-Вессон пятисотого калибра — самый мощный пистолет в мире. Уж не знаю, как его занесло в наши края из Америки, но в дни Второго Несчастья он знатную службу послужил... Сталкер, который это принес, сказал, что на том же месте, рядом с останками владельца, нашел больше сорока стреляных гильз и останки дюжины алчущих.

— Любишь же ты туману напустить, — ухмыльнулась Рысь. — 'Пятисотый калибр' — звучит круто, но это то же самое, что и пятидесятый. Чего мелочишься? Сказал бы, что пятитысячный...

— Обижаешь, у него на стволе сбоку выгравировано, что пятисотый, это не я сочинил, — возразил Трофимыч, — вот, смотри сама.

— Вообще-то, пятисотый калибр — не пятидесятый, — сказал Артур. — Верней, калибр один и тот же, но патроны разные. 'Смит-Вессон пятисотый магнум' назван так, чтобы не путать его с 'Экшн Экспрессом пятидесятым'. Диаметр ствола одинаковый, но вес пули, длина гильзы, заряд пороха разные. И мощность тоже. Дульная энергия 'Экспресса' — две тысячи, у 'пятисотого' — почти в два раза больше. Создавался для охоты на медведя гризли. И — нет, это не самый мощный пистолет в мире, даже не близко. Еще был револьвер под 'шестисотый нитро экспресс' — так называемый 'слонобойный' патрон конца девятнадцатого века с мощностью свыше шести тысяч джоулей. С таким можно было охотиться на носорога и слона, даже не выцеливая убойные зоны, достаточно просто попасть. Впрочем, стрельба без приклада была практически невозможна, а при выстреле могла пойти кровь носом или ушами. И еще был однозарядный пистолет под 'пятидесятый Браунинг' — то бишь, под патрон американского крупнокалиберного пулемета, с мощностью свыше пятнадцати тысяч джоулей.

— Сколько?!! — выпучил глаза Трофимыч.

— Пятнадцать тысяч с половиной.

Ольга почесала макушку:

— Блин, а как из него стрелять, если уже при шести без приклада не вариант?

— У него была хитрая система гидравлического отката ствола, так что стрельба с двух рук без приклада не представляла серьезной проблемы. Но — он был однозарядным.

Рысь повертела увесистый револьвер в руках и даже заглянула в ствол. Прорезиненные накладки давно рассыпались, но в остальном оружие в порядке, Трофимыч явно успел его почистить и перебрать.

— Трофимыч, а чего ты его под прилавком-то держал?

Торговец вздохнул:

— Есть проблема: с револьвером пришло только два патрона, которые прежний владелец не успел израсходовать, да и те неизвестно, годные ли. Где взять смитвессоновские патроны пятисотого калибра — непонятно, таких я ни разу в жизни не видал. Один вариант, если наладить производство кустарным методом, но кто будет морочиться? Разве что если бы кто-то очень богатый захотел себе такую игрушку, потому что для серьезных людей, которые стреляют по нужде в пустоши, а не в тире развлечения ради, есть автоматы, дробовики и так далее.

— Да уж, — согласилась Ольга, — без патронов такую прелесть разве что на стенку повесить.

Она привычно окинула взглядом стеллаж с выставленными на нем стреляющими товарами, так же привычно задержала взгляд на почти новенькой 'СВ-98' с вообще новым, 'из коробки', оптическим прицелом сменной кратности — еще один 'подарочный' товар Трофимыча, который у него не купит ни один серьезный специалист — и двинулась к выходу.

Ольга долгое время мечтала о такой снайперской винтовке — почти все те годы, которые провела на 'большой дороге'. Имея винтовку, эффективно стреляющую на полтора километра, можно грабить кого угодно, любой, даже очень хорошо охраняемый караван, причем 'чисто', не марая рук, и для этого нужна только позиция в полутора километрах от проторенного пути и сообщник.

У любого каравана есть уязвимое место — быки-однороги, которые тащат сани. Размеры делают их легкой мишенью, причем с такого расстояния, на котором снайпер-грабитель недосягаем для ответного огня охраны. Справедливости ради, и охрана, укрывшаяся за санями, будет недосягаема, но можно уничтожить караван, не убив ни одного человека... лично. Если перестрелять быков — караванщики будут вынуждены топать дальше на своих двоих и неизменно погибнут в ледяной пустыне.

Так что придуманная Ольгой схема была проста: она в засаде в полутора километрах от дороги, а на самой дороге — сообщник, который остановит караван и объяснит, что надо заплатить дань или остаться без однорогов. А у охраны может быть максимум СВД, верней, может быть что угодно, но на практике это разве что СВД, да и то не всегда, потому что караваны грабят обычно толпой и с автоматами. Так что ручной пулемет у охраны может быть вполне и даже почти наверняка будет, а то и не один, а вот точная винтовка — не-а.

Само собой, что ни о каких ответных мерах не может быть и речи: снайперская позиция на возвышенности вроде пятого-шестого этажа, перед ней полтора километра открытого пространства. СВДшкой снайпера не достать, потому как далеко, а у стрелка-караванщика нет ни позиции, ни пристрелки, ни прицела высокой кратности. Штурм чреват самоубийством. При этом самому снайперу даже не нужно отстреливать бегущих в атаку идиотов — перестрелять быков за минуту и свалить подальше. А потому ситуация глухая, хочешь или нет, а придется платить.

Гениальный план Рыси не удалось осуществить по той простой причине, что добыть снайперскую винтовку она не смогла. А где ее взять-то? Даже если перебить и ограбить караван — что вряд ли было реально при ее-то трех подручных, каждый их которых был куда хуже ее самой — среди трофеев в лучшем случае будет все та же СВД. А с СВД против СВД — так на так и выходит, если ты можешь достать быка — то хороший стрелок-караванщик может достать тебя, с некоторым шансом.

И, собственно, как раз поэтому Трофимычу будет ой как трудно продать свою винтовку: караванщикам она не нужна, сталкерам — тем более, у охраны на вышках есть казенные, а бандит если бы и смог проникнуть в город и купить винтовку — так не сможет ее вынести, потому что к пришлому человеку, который покупает винтовку, возникнут закономерные вопросы. Увы и ах, но снайперская винтовка — практически стопроцентный признак либо 'легального' наемника, который за плату решает проблемы волкарей, людоедов и разбойников, либо самого разбойника. Наемников охрана знает всех, даже на тех имеет данные, которые работают далеко от Центра и в самом городе не бывали, а если не наемник — то разбойник, все просто. Отсюда же и жизненная мудрость сталкеров: 'хорошие люди со снайперской винтовкой не ходят'. Потому как в пустошах у снайперской винтовки только одно предназначение: охота на людей.

Когда Ольга закрыла входную дверь, Артур спросил:

— Это случайность, что ты каждый раз, когда мы сюда приходим, смотришь на одну и ту же винтовку?

— Блин, ты что, всегда следишь, куда я смотрю? — удивилась она.

— Специально — нет. Просто замечаю.

— Ишь какой ты у меня внимательный. Ну, в общем, да, посматриваю. Было дело, я о такой мечтала... Инерция мышления, в общем. Прошлое если и отпускает — то все равно порой напоминает о себе...

— И зачем она тебе была нужна?

Ольга решила, что самый лучший ответ в данном случае — правдивый, и рассказала о своем былом плане превратить всю пустошь в свою вотчину, а всех путников — в данников.

— Но знаешь, это даже хорошо, что я тогда не достала такую винтовку, — закончила она свой рассказ и хихикнула, — потому что если бы я стала хозяйкой пустошей, то уже не промышляла бы мелкими грабежами и мы бы не встретились.

— Не думаю, что тебе удался бы твой план, — возразил Артур.

— Видишь в нем какое-нибудь слабое место?

— Конечно, и это ты. Ты вообще хоть когда-нибудь стреляла из снайперской винтовки?

Ольга покосилась на спутника:

— 'Винторез' не в счет? До тебя мне далеко, но в целом...

— Винторез хоть формально и называется 'Винтовка снайперская специальная', не имеет к винтовкам ни малейшего отношения, это иной класс оружия. Сложно назвать винтовкой оружие со стволом длиной в двадцать сантиметров и дальностью прицельной стрельбы четыреста метров. По конструкции это на самом деле автомат, дальность стрельбы — автоматная, и патрон — промежуточный, а не винтовочный.

— Но сам процесс стрельбы такой же, — возразила Ольга. — Думаю, если я из 'Винтореза' попадаю в жестянку от шпрот на сто пятьдесят метров, то уж из винтовки с хорошим прицелом...

Артур покачал головой.

— В том и дело, что ты стреляла на сто пятьдесят с четырехкратным прицелом, но понятия не имеешь, как стрелять с десятикратным. Тебе кажется, что все просто — наводишь перекрестие прицела и жмешь спуск...

— Ну ясно, что винтовку вначале надо пристрелять!

— Все сложнее. При стрельбе даже на пятьсот метров дает о себе знать тремор мышц. На сто пятьдесят с четырехкратником все и вправду довольно просто — но колебания прицела в пределах пары угловых минут на сто метров не проблема, а на полтора километра у тебя цель будет просто прыгать в прицеле. Парадоксально, но новички показывают лучшие результаты с прицелами малой кратности, в них не так заметен тремор. В то же время прицеливание через десятикратник превращается в борьбу с тремором, и чем сильнее ты пытаешься поймать цель в крест — тем сильнее она 'прыгает'.

— Понятно...

— Это еще не все. Отдача. Ты уже привыкла к низкой отдаче 'винтореза' с его-то семьюстами джоулей и глушителем, который служит дульным тормозом. У винтовочного патрона минимум две тысячи шестьсот. Причем отдача начинает влиять на оружие еще до того, как пуля покидает ствол. Когда ты стреляешь на сто метров из автомата в ростовую мишень — это незаметно. При стрельбе на пятьсот метров из винтовки — уже проблема.

— Хм... Откуда ты так много знаешь обо всем этом? — спросила Ольга, уже подозревая, каким будет ответ.

— Бах был снайпером, и у меня остались его воспоминания. Он стрелял из разных винтовок, в основном, из СВД, и на стрельбище успешно поражал мишени на дальностях до километра. В бою все было совсем не так радужно. Да, просто между прочим, абсолютный рекорд, поставленный снайпером по фамилии Ильин больше ста лет назад — поражение врага на расстоянии в тысячу триста пятьдесят метров, и это рекорд не только для СВД, но вообще для всех винтовок этого калибра. А ты собиралась стрелять на полтора километра, хотя даже не держала в руках нормальную винтовку.

Ольга вздохнула:

— Да уж... Но, строго говоря, я же не собиралась стрелять по людям вообще, а быки — они намного больше... Но ладно, я поняла, что на полтора километра стрелять — сложная задача и оптический прицел ее не решает.

Ольги и Артур прошлись еще по нескольким торговцам и у последнего обнаружили кое-что интересное.

На вопрос о том, есть ли у него что-то новое, тот кивнул:

— Есть. Глядите, вы одни из первых, кто это вообще видит.

Из небольшого шкафчика появился ничем не примечательный с виду приборчик — прямоугольная коробка десять на десять на двенадцать сантиметров, и на нем Ольга сразу же заметила два контакта, две кнопки и два светодиода.

— Что это?

— Свинцово-кислотный аккумулятор с автоматическим обогревом.

Рысь моментально поняла ценность прибора: аккумулятор уже при минус двадцати теряет половину емкости и может отказать, но вот если у него есть автоматический обогрев — возможно, будет работать и при минус сорока, и при минус пятидесяти.

— Хм... Дмитрий, где ты его взял? Он работает?

— Сын собрал. А вот работает ли — это я и хочу проверить. Жду сильного мороза.

Артур задумчиво взвесил прибор в руке и сказал:

— Тяжеловат и габариты неудобные.

— Ну еще бы, это первый образец, тестовый, собрано абы как для проверки схемы, значит. Сын собирается наладить выпуск уменьшенных аккумуляторов в меньшем корпусе и говорит, что будет значительно меньше и весом менее четырехсот грамм. Еще него в планах сделать для него электрозажигалку, чтобы не приходилось таскать с собой ампулу или извращаться со сложными методами вроде потрошения патронов, если холода прижмут.

— Если б еще и электроника надежно работала при таких морозах... — мечтательно протянула Ольга.

Дмитрий самодовольно подкрутил ус:

— Ну, это у него тоже в планах. Маленький аккумулятор можно закрепить на автомате и от него запитать не только прицел и фонарь, но и систему обогрева прицела, если это небольшой коллиматор, упакованный в прозрачный внешний корпус.

— Слушай, Дмитрий, твой сын просто гений! У тебя не будет отбоя от покупателей.

— Ну, я тоже так думаю... Но жду мороза: доверяй, но проверяй.

Тут снова ввернул реплику Артур, и Ольга не смогла понять по его бесстрастной интонации, серьезно он говорит или подкалывает:

— Тогда твоему сыну надо придумать еще ситуацию, в которой кому-то понадобится рабочий прицел при минус сорока и ниже.

— В каком смысле? — не понял Дмитрий.