Солнцепёк

— В общем, Андрей, возьми грех на душу и не вводи стандарт. Я, со своей стороны, обещаю, что к концу года Р-16 пройдёт ГОСы.

— Все же шахты придётся переделывать, Миша.

— Да, придётся. Но постоянное дежурство можно организовать только на монотопливе или на высококипящем. Жидкий кислород, как известно, долго хранить невозможно. Только в космосе. И то, не на солнечной стороне. Вот, посмотри! — и он показал мне фотографии контейнера, в который он упаковал свою ракету. — Это транспортно-стартовый контейнер. В него запрессованы тросы для погрузки-выгрузки. Вот фланцы заправочной системы. Окислитель и топливо заправляются сразу после установки в шахту. Старт — миномётный. Вот тут вот — пороховой аккумулятор давления. Доступ к ракете стартовая команда не имеет. Все проверки выполняются на заводе и "контрольная" на 'позиции' дивизии. После этого ракета перевозится на боевую позицию и устанавливается в шахту. Срок боевого хранения — 15 лет. Химики обещают новые материалы, тогда будет 25 лет боевого дежурства. Три минуты требуются на раскрутку гироскопов системы наведения.

— У меня тоже контейнер, сухой старт на скорости до 5 узлов. Такой же пороховой аккумулятор. Мы его вместе делали. А вот ещё одна: она жидкостная, такие же компоненты, как у Михаила Кузьмича, да и двигатель имеет много общих деталей. Но мы его 'утопили' в топливный танк. Здесь 'мокрый' старт из предварительно затопленной шахты. Дальность 8800 км. Моноблочная. Уже 'бросали' в Балаклаве. Она в довольно высокой степени готовности. Но калибр 2000 мм. Тоже пойдёт под нож, если стандарт будет принят. А это вот 'стандартная': надводный старт с позиционного положения. Дальность 2400. Три БЧ или моноблок. Хранится в сухом виде. Окислитель — азотная кислота с азотным тетраоксидом. Заправка занимает примерно три часа. Хранение на лодке таких 'подарков' — занятие довольно сложное. Тем не менее, принята на вооружение и установлена на трех лодках 629 проекта, и на строящейся лодке 658 проекта. Там предусматривается подводный старт. Но... В Балаклаве у нас были большие сложности и два взрыва на старте. Я не могу признать результаты удовлетворительными. Управлять лодкой на скорости 1,5-2 узла очень сложно. А у американцев появились неплохие радиолокаторы на их 'Либерейторах' и 'Приватирах'. Так что, с надводным стартом пора прощаться. И ходят слухи, что у них какой-то 'Нептун' готовят, типа нашего Ба-2.

— Понял вас, товарищи. А Челомей что говорит?

— Двигатели у нас одинаковые, Андрей. Соответственно, что может говорить Челомей? Сказал, что в 2000 мм впишется, но сейчас сильно занят с Х серией, которую ты форсируешь. Затем хочет создать универсальную ракету: боевую, грузовую и морского базирования с единым двигателем. В этом что-то есть, Андрей.

— Хорошо, я перезвоню ему и решу этот вопрос. Понимаю, что Королёв попытается надуться, но ты, Миша, меня убедил. То, что стандарт принят не будет — это точно. Но ты сам поставил ещё одно условие: дожимай Р-16 к концу года. Если пройдёт всё хорошо, то будем перевооружать РВСН полностью.

Хорошенький 'сигнальчик'! Ничего в нашей промышленности не меняется! 'Давай, давай!' на каждом шагу. Делать нечего, лечу в Молотовск. Благо, что Сталин разрешил пользоваться самолётами. В отряде правительственных самолётов два Ту-116, два Ту-120 и 4 вертолёта В-8. Моряки, как всегда, в своём репертуаре: упорно не хотят создавать новые конструкции. В 613 проект врезали ракетный отсек на три ракеты, удлинив рубку, получился 629 проект. Заставил их спроектировать 627 под атомные реакторы. Теперь они повторяют свою проделку с 629-м! Причём протащили эти оба проекта мимо меня, и пытаются это 'чудо' запустить в серию. Устроил разнос Першину и Кузнецову, вызвал из Питера Егорова, Исанина и Перегудова. Выяснилось, что основными 'виновниками' были Першин и Кузнецов. Ставят перед разработчиками нереальные сроки. А Першин всё время 'дует на воду', боится 'опоздать' и лишний раз попасться на глаза начальству.

— Что, товарищи адмиралы, вам случая с 'семёрками' недостаточно? Отделались вы тогда 'лёгким испугом'! А казне это обошлось в очень кругленькую сумму! Вы решили повторить практику? Первые два года эксплуатации показали, что 627 проект — дерьмо собачье! А вы его в серию, как основной проект засовываете! Сколько раз протекали теплообменники? Сколько людей вы отправили на пенсию по инвалидности? Довести этот проект до кондиции никогда не удастся. Почему не даёте людям время для разработки нормального проекта? Если Макеев говорит, что Д-2 не может быть использована для подводного старта, то почему вы настаиваете на запуске в серию 658? Что молчите?

— Но, товарищ маршал, существуют указания товарища Сталина принять на вооружение флота подводный ракетный крейсер и мы всё делаем для того, чтобы он в кратчайшие сроки поступил на вооружение.

— Вам было сказано, товарищ Першин, что все эти работы необходимо согласовывать со мной! Работы по 55-му проекту вы со мной согласовывали, а с остальными проектами Вы меня даже не познакомили. Уведомили, что для атомной лодки разрабатываете новый проект и всё.

— Я дал такое указание, Андрей Дмитриевич. — тихо сказал Кузнецов.

— Почему?

— Из-за скорости разработки 55 проекта.

— Николай Герасимович! На 55 проект уже поступило 85 заявок на строительство. 15 контрактов уже заключены! Это миллиарды рублей в казну государства. ЗОЛОТОМ! А кому нахрен нужна Ваша скороспелка 627? Это опять выброшенные на ветер деньги на разработку и строительство! Всё! Будете отчитываться за всё это на Политбюро. Вы свободны!

Перегудов, который два года назад получил звезду Героя Соцтруда за 627 проект, вопрошающе смотрел на меня.

— Так мне это снять? — он показал на одинокую звезду на пиджаке.

— Считайте это поощрительным призом, авансом. Это экспериментальная лодка, а не боевой корабль. Начнём с азов, товарищи. На 627 вы просто пропорционально увеличили ХХI, чуточку изменив обводы. В результате: 107 метров длины при 8 метрах ширины, при осадке 5,4 м. В результате она валкая, избыточно устойчивая на курсе. Имеет огромный радиус разворота, и использоваться, как лодка-охотник, не может. Турбозубчатый редуктор гремит так, что всех святых выноси. Ни о какой скрытности и речи быть не может. Акустика охватывает только передний сектор, сзади — "чёрная дыра". Шум винтов такой, как на трех линкорах. Плюс постоянные поломки навесного оборудования. И Вы на этот гроб пытаетесь установить 12-тиметровые ракеты. Поймите, ракетная лодка — это бомбардировщик, а торпедная — это истребитель. И проектироваться они должны по-разному! Ракетная должна иметь диаметр корпуса равный или чуть больше длине ракеты. Осадка значения не имеет, это океанская лодка.

— Андрей Дмитриевич! Что Вы нам рассказываете, какой должна быть лодка! — вмешался Егоров. — Вот смотрите! — он вытащил из тубуса чертежи. Он сместил рубку в корму, ракетная палуба занимала место впереди: 24 ракеты комплекса Д-4, в корме он практически совместил реакторный, турбогенераторный и двигательные отсеки. — Это мы у Вас на 55-м видели! Вот только в одном корпусе всё это совместить очень трудно, поэтому мы решили, что прочных корпусов будет два, а лёгкий корпус будет связывать их и принимать часть нагрузки в районе сочленений.

— Дайте-ка посмотреть, Сергей Александрович! — я увидел "Акулу", которую рисовал мне Сергей, только ракеты другие, и их больше, и рубка не имела наплыва снизу. — У Макеева готовится две новых ракеты: р-29 и р-39. Они большего диаметра: 2000 и 2400 мм. Давайте сразу ориентироваться на них.

— Сергей Александрович, куда ты лезешь поперёд батьки в пекло! — возмутился Перегудов. — Мы ещё с Андреем Дмитриевичем не закончили! И вообще, за атомные лодки отвечаю я! Ты думаешь, что всё это так просто? Вот откуда этот проект?

— Ну, есть у меня мальчишка один, Спасский его фамилия, он и придумал.

— Пацан нарисовал, а ты сразу к Андрееву! Вот герой! Андрей Дмитриевич! У нас есть не хуже проект! На новых реакторах ВМ-4. — и он показал подобие "Азухи" — Вот , 16-тиракетная, но времени на её разработку нам не дают! По теплообменникам вопрос практически решён: в Алма-Ате на заводе имени Кирова заканчивают сборку.

— Это всё придется переделывать, Владимир Николаевич. Я из-за этого и здесь. Перспективная ракета будет иметь другие размеры. Она на полтора метра длиннее и на 400 и 800 мм толще.

— Ну, нельзя же так! Только вписались в заданный размер, опять что-то новенькое!

— Нельзя, но придётся переделывать. И вообще, не замыкайтесь на себе, а работайте с вооруженцами. Реально именно они диктуют размеры и задачи. А Вы, Николай Никитич, что молчите?

— Страшно, Андрей Дмитриевич, что Вы и мне дадите команду всё переделывать! Что там ракетчики по крылатым ракетам решили?

— Челомей удержался в заданных габаритах и параметрах. Климов создал и успешно испытал малогабаритный двухконтурный одновальный ТРД, его диаметр 440 мм. Челомей гарантирует, что втиснет всё в 534 мм. И параметры П-35м тоже выдержаны. Но, п-35м, скорее всего, для лодок не сильно годится из-за телевизионного управления. Ждем п-70. Работы уже идут. И, всех касается, особое внимание уделите скрытности лодки. Это её основное оружие! Знаете, как американцы прозвали "Ленинский Комсомол"?

— Знаем! "Ревущая корова"!

— Приятное сравнение, не правда ли?

Контр-адмирал Першин, стоявший молча с побелевшим лицом, вдруг сказал, что у него в Институте готов бассейн для определения шумности узлов и механизмов.

— А почему я об этом узнаю только сейчас? Вы что, меня боитесь? Почему Вы никогда не обращаетесь напрямую? Вы руководите головным институтом по кораблестроению, а ведёте себя как... Всех касается! Опыта создания океанского флота у нас практически нет, отсюда и выползают такие "козы". Весь наш опыт — это корабли для закрытых морей, типа Балтийского или Чёрного. Отсюда и осадка в 5.4 метра. Попытки создать универсальный корабль — это утопия. Нужно проектировать и строить специализированные корабли. Тогда появится хотя бы надежда на успех. И не спешите! Делайте всё основательно. Корабли должны служить долго!

За оба проекта: и 627, и 658, попало мне, естественно. Сталин не стал разбираться в тонкостях: кто кому и чего приказал. Кузнецов получил выговор и у него из обязанностей исключили пункт о комплектации флота. Хорошо, что флотские развернуться, как следует, не успели. Заложена была только одна лодка 658 проекта. Проект вернули на кардинальное изменение и присвоили ему номер 667. ЦКБ-18 начало проектировать большую двухкорпусную лодку с двумя прочными корпусами. Попало мне, в общем-то, правильно. Взялся за гуж... Но, от Николая Герасимовича я этого не ожидал. Пришлось поднимать все проекты. Выяснилась закономерность, что последнее место у проектантов занимают жилищные и бытовые условия на военных кораблях. Подвесные койки, спальные места на торпедах, одно спальное место на троих, приём пищи на боевых постах, отсутствие прачечных — это нормальное положение для всех проектов. Моряки ещё и гордились таким положением вещей. Когда выход в море был редкостью, а продолжительность похода была 10-15 суток, то это можно было пережить, но когда автономность 50-70 суток, то любому человеку требуется нормальный отдых и нормальные условия. Закладывается это прямо в проект. По-другому невозможно. В итоге, мы добились, что на кораблях появились нормальные каюты, кают-компании для рядового состава, персональные каюты для офицерского состава. Хорошие прачечные и сушилки для белья, нормальная бытовая техника, душ из расчёта 10 чел/рожок, сауны, спортивные залы с тренажёрами. Особое внимание было уделено комфорту на новых атомных авианосцах типа "Сталин" для лётчиков БЧ-6. Нагрузка на лётчиков в море особенно высока, требуется качественно отдыхать, так как малейшая ошибка может стоить жизни и самолёта. Но всё это было уже позже.

Наступил 53 год. Я знал дату смерти Сталина в той истории, но ничего не предвещало плохого. Иосиф Виссарионович не болел, по-прежнему допоздна работал. Много писал. Единственное, стал чуть более раздражительным и стал громче говорить. Иногда переспрашивал, если речь собеседника была невнятной. Но в мае месяце, он неожиданно собрал всё ПолитБюро, и заявил, что он не может продолжать совмещать две должности и передаёт должность Председателя Совета Министров мне, на моё место предлагает Алексея Косыгина, а в ПолитБюро сам будет представителем КПСС вместо Сабурова. В кабинете установилась абсолютная тишина. Десять пар глаз смотрели на него, не совсем понимая обстановку.

— Товарищ Сталин! Я не совсем Вас понял! Зачем менять сложившийся порядок? — спросил я.

— Андрэй, я устал, я стар, в конце концов! Ты обэщал мнэ замэнить меня, когда я тэбя папрашу об этом! Я нэ желаю объяснять больше ничего! Давайте гаварить по существу, а нэ выяснять прычины. — с резким акцентом произнёс он. — Вазражения по персоналиям есть?

— Нет, товарищ Сталин.

— Выносим на голосование: "Кто за то, чтобы принять мою отставку с должности Председателя Совета Министров СССР?" — сказал он и первым поднял руку. Сабуров автоматически тоже поднял её. Сталин перевёл глаза на Андрей Андреевича.

— Коба, не уходи!

— Я и не ухожу, буду заниматься партией, чем и занимаюсь уже давно, а вы меня отвлекаете мелочами, которые может решить Андрей.

Все потихоньку потянули руки. Я руки не поднял.

— Андрей!

— Я — воздерживаюсь. — Сталин пробурчал что-то на грузинском языке, Лаврентий заулыбался.

— Кто за то, чтобы избрать Председателем Совета Министров Союза ССР товарища Андреева Андрея Дмитриевича. — десять рук "за".

— Кто за то, чтобы первым заместителем Председателя Совета Министров СССР избрать товарища Косыгина Алексея Николаевича? — "единогласно".

— Кто за то, чтобы освободить товарища Сабурова от занимаемой должности представителя секретариата КПСС в ПолитБюро ЦК КПСС. — трое — "за", семеро — "против". Не принимается.

— Кто за то, чтобы назначить товарища Сталина представителем секретариата КПСС в Политбюро ЦК КПСС — десять "за", один воздержался (сам Сталин).

Сталин посмотрел на всех, взял свой блокнот, карандаш, ещё что-то со стола и подошёл к стулу, на котором сидел Косыгин.

— Теперь это моё место, а твоё место вон там! — и он показал на меня.

Я встал и объявил перерыв. Подошел к Сталину и спросил его:

— Зачем?

Он стоял, чуть наклонив голову, и делал медленную затяжку.

— Врэмя пришло, Андрэй. Поверь, я знаю, что говорю.

Через десять дней его не стало.

Я стоял в тяжёлом маршальском мундире, без фуражки, на самом солнцепёке, на трибуне Мавзолея, на котором появилась надпись "Ленин Сталин". Я уже произнёс речь "Памяти Сталина", а теперь смотрел на людские волны, склоненные красные знамёна с траурными лентами. Майское солнце невыносимо жгло. Укрыться было невозможно. Я вышел из тени Сталина на самый солнцепёк, и теперь вся эта огромная страна, раскинувшаяся от Атлантики до Тихого океана, смотрела на меня. Я физически ощущал это внимание, это давление. Я, хотя и самой молодой в Правительстве и Политбюро, но десять лет был первым заместителем Сталина. Но, тем не менее — ЗАМЕСТИТЕЛЕМ. Решения принимались не полностью самостоятельно. Теперь вся ответственность лежит на мне. Да, есть круг людей, с которыми я могу посоветоваться, подготовить решение, но права на ошибку у меня нет. Сначала ушёл Сергей, теперь Сталин. Мысли настолько захватили меня, что я вздрогнул, когда почувствовал, что кто-то осторожно трогает меня за рукав. Лаврентий.