Злата. Жизнь на "Отлично"!

— Но, бабуль, — примирительным тоном сказал я, — моя классная руководительница хочет посмотреть на меня, а не на тебя. За этим она и позвонила.

— С чего это ты так решила? — спросила матушка, — Скорее всего будут обсуждаться какие-то вопросы, связанные с началом следующего учебного года

— Мам, — ответил я, — меня в больнице навещали одноклассники. Наверняка потом классная руководительница спрашивала их обо мне и о моем состоянии. Не случайно же она позвонила именно в день моей выписки. Значит она знала, когда эта самая выписка произойдет. И она беспокоится о том, что одна из ее учениц, я, может не помнить вообще ничего, то есть полный инвалид...

Тут обе, и мама, и бабушка, вздрогнули.

-... да и вдруг я могу быть опасна для других детей? В общем, она хочет посмотреть на меня, и удостовериться в моей нормальности и безопасности для окружающих. А не дать ей сделать этого — значит наверняка заиметь проблемы со школой на пустом месте. Так что, бабуль, я с тобой!

Обеим женщинам не нашлось, чем мне возразить.

Заквакал мой телефон. Звонила Стёша.

— Привет, Стёш, — сказал я, принимая звонок

— Привет-привет! — бодрым голосом ответила та, — Ты там как?

— Нормалек! — сказал я

— Окей, гулять пойдем? — спросила она

— Секунду, — ответил я, и спросил матушку, — на прогулку со Стёшой отпустишь?

— Только не дольше, чем на часик! Во-первых, ты еще после больницы слабая, а во-вторых, темнеет уже

— Окей, — ответил я маман, а затем и подруге, — Да, пойдем прогуляемся!

— Тогда минут через десять я за тобой зайду, — сообщила Стёша

— Жду, — ответил я

Мама на минуту вышла из комнаты, вернувшись с небольшой белой картонной коробочкой. В коробочке лежал белый же электронный браслет, который она, вытащив его из коробки, надела на мое запястье.

— Никогда его не снимай с руки, пожалуйста, даже в ванне! — сказала матушка

— Передает показания моего пульса и местонахождения? — спросил я

— Да..., — неуверенно ответила матушка, — догадалась?

— Мам — это вполне очевидно, — сказал я, разглядывая весьма стильную штуку на своем запястье, — я не инвалид "по голове", кому бы, что не казалось. Дорогая штуковина?

— Это подарок от компании. На нашем предприятии, где я работаю, их и производят, — ответила матушка, переглянувшись с бабулей

— Крутая штука! — сказал я

Минут двадцать спустя. Мы со Стёшой неспешно прогуливались по пятнадцатому микрорайону славного города Зеленограда, вокруг местного пруда. Прогуливались молча. Выражение лица Стёши кардинально изменилось, с веселого и беззаботного, в тот момент, когда она разговаривала с моей матушкой и бабушкой, на какое-то напряженное теперь. Она шла, глядя вперед, лишь иногда кидая на меня взгляд. Но держала меня за руку.

Наше с ней общение, уверен, будет непростым, особенно в первое время. Для нее — потому, что Злата теперь совершенно не та, с которой она дружила уже многие годы, плюс, она явно опасается случайно сказать что-то, что может меня расстроить. Для меня (несмотря на то, что в обществе Стёши я себя чувствую совершенно комфортно, вероятно сказывается биологический возраст моего тела) — потому, что вся моя память и весь мой жизненный опыт достались мне от мужчины среднего возраста. А пятнадцатилетняя девочка и мыслит иначе, чем взрослый дяденька, основываясь на своем небогатом жизненном опыте, и темы ее интересуют совершенно иные. Никак нельзя допустить того, чтобы она отдалилась от Златы, и в конечном итоге, наше общение вовсе сошло на нет (Уверен, что ей на мозги капает еще и мама. Несмотря на всю свою доброжелательность в отношении меня, было очевидно, что она не слишком одобряет нашей дружбы). Но я просто обязан любой ценой сохранить эту девчонку в ближайших подругах у Златы. По многим причинам.

Я взглянул на свой электронный браслет, а затем, слегка пихнул Стёшу задницей и улыбнувшись ей, сказал:

— Со мной, все окей, Стёш! Я не хрустальная ваза, не бойся, не разобьешь. Чего-то я выдохлась уже, пойдем присядем, на уток посмотрим!

Я потащил ее к лесенке, ведущей на островок посреди пруда. Проходящие мимо (а народу гуляло здесь много, ибо погода хорошая и пятничный вечер) юноши и дяденьки постоянно оборачивались на нас Вернее, на мою подругу (а была она развита лет на 17-18)... Хороша, чертовка! Очень хороша...

Мы примостили наконец свои зады на бетонный край островка (Стёша меня аккуратно поддержала, дабы я не стал водоплавающим) и весело дрыгали ногами над водой.

Слушая приятный шум вокруг, создаваемый прочими гуляющими; наблюдая за утками, проплывающими у самых наших ног; ощущая приятный теплый ветерок августовского вечера; чувствуя близость сидящей рядом подруги, а я ее и в самом деле воспринимал как своего ближайшего друга (не знаю уж почему, ибо друзей в последний раз я заводил где-то в районе первых курсов института...наверное магия юности)... от всего этого я получал удовольствие...просто неописуемое и непередаваемое словами удовольствие. Как же давно мне не было так хорошо на душе.

В наших со Стёшей отношениях существует явная проблема. А проблемы надо решать сразу, до того момента, пока она не станут неразрешимыми. И не нужно их замалчивать. Нужно говорить...

Я могу ей рассказать правду (не всю, конечно, очень выборочно) и сделать это я должен как можно более эмоционально.

— Ты знаешь Стёш, что я самый счастливый на свете человек?

— Конечно! — улыбнувшись и взглянув на меня, ответила та

— А все потому, что у меня есть моя мама, бабушка...и ты!

Добрые слова приятны всем, и моя подруга — не исключение. Она слегка покраснела и уставилась на уток.

— Когда меня навещали в больнице мои знакомые и друзья, большинство из них один-два раза, то я особо не испытывала ни радости, ни других эмоций. А когда они больше не приходили — не испытывала ни малейшего сожаления. Нехорошо, конечно, так говорить, но они все для меня совершенно безразличны. Есть они в моей жизни или же их нет — вообще без разницы.

Я замолчал на пару мгновений, перевести дух.

— Единственное исключение — ты! — продолжил я, — Не знаю уж почему, но я всегда ждала тебя и радовалась, когда ты приходила. И печалилась — когда тебе пора было уходить.

— Это...прямо как признание в любви..., — выдавила из себя явно тронутая Стёша

— Любовь — она ведь бывает очень разной, Стёш, — сказал я и кинул камушек в пруд, — так что да, ты права, это и есть, в своем роде, мое признание в любви к своей лучшей подруге! К тебе!

Стёша шмыгнула носом, а в уголках ее глаз явственно собирались слезы.

— Стёш, я буду с тобой абсолютно честной и откровенной. Хочу, чтобы ты знала, ты имеешь на это право...

— Чего я должна знать? — спросила та, явно борясь со слезами

— Той меня больше нет. И никогда не будет. Есть я нынешняя. И тебе со мной пока что явно непросто...не перебивай, пожалуйста, — поднял я руку, заметив, что она хотела возразить, — но я скоро приду в норму. Но я боюсь того, что пока я прихожу в себя, ты отдалишься от меня...я очень этого боюсь...

— Все будет хорошо! — вдруг сказала Стеша и приобняв, поцеловала в щеку, — никто ни от кого не отдалится, не переживай по пустякам!.. Ну и что с того, что мне может быть непросто?! Разве я похожа на ту, которая боится трудностей?! — она гордо задрала нос, — Ты моя лучшая подруга!

— Нет, — покачал я головой и улыбнулся, — не похожа ты на боящуюся трудностей. Кстати фотки уже готовы?

— Ага! — ответила Стёша, — На! Смотри на бесподобную меня!

— Класс! — честно сказал я, просматривая фотки для рекламы их спортзала, — Но вот эту фотку — нафиг!

Фотограф, на одном из снимков, сделал акцент на Стёшиной заднице, когда та приседала с грифом на плечах.

— Почему? — спросила Стёша, взглянув на экран через плечо

— Да потому, что если бы тебя сфоткали с голой задницей, то даже это выглядело бы все равно менее пошло! Разве это незаметно?! А в школе ты непременно станешь объектом для самых сальных шуток, когда и если пацаны обнаружат эту фотографию! Этому, блин, фотографу уши бы поотрывать за подобные ракурсы...

— Не злись, — со смехом сказала подруга, погладив меня по плечу

— Давай удалим эту фотку? — с улыбочкой предложил я

— Нееет, — вскрикнула та и отобрала у меня свой аппарат, засунув его на всякий случай в карман, — но ее и правда на сайт лучше не загружать. Съедим по-мороженному?

— Если хочешь, — пожал я плечами, — но я не буду. Во мне, итак, уже шестьдесят семь кило живого веса.

— Но ты совсем не толстая, — засмеявшись сказала Стёша

— Может быть...но все-таки гораздо полнее, чем хотелось бы. Я желаю быть стройной коротышкой!

Стёша в очередной раз рассмеялась. И это уже гораздо лучше, нежели, когда она была мрачная как тучка.

Едва мы встали, как раздался сигнал вызова от Стёшинова телефона.

"Привет!" — сказала она абоненту с той стороны, "я сейчас на пруду, с подругой", "со Златой", "на острове"

— Злат, я на полминутки отойду, ладно? — сказала она мне

— Ладно, — ответил я

И Стёша отошла в сторонку, продолжая о чем-то говорить по телефону. А затем, вернулась обратно.

— Ты не против если к нам присоединятся еще несколько человек? — спросила она

— Не, все окей, — ответил я

— Придут две девчонки. Ту, что повыше — зовут Леной, другую — Катей. И двое парней. Блондин — Серега, а лысый — Паша, — скороговоркой проговорила она и в этот момент на остров зашли четыре подростка, на год-два старше нас со Стёшей.

Я взглянул на ребят, а затем, на свои спортивные штаны и уже здорово заношенные кроссовки. Нет, одет я был, хоть и весьма скромно на фоне этих ребят, но более, чем опрятно (все портил лишь убогой окрас моих волос, с которым мне, откровенно говоря, было стыдно ходить по улице). Однако, стало совершенно очевидным, что мне нужно зарабатывать деньги!

Вообще-то, я твердо убежден, что пятнадцатилетняя девушка-подросток не должна где-то там подрабатывать за деньги (не считая, конечно, тех случаев, когда хобби приносит деньги). Я всегда был категорически против, когда мои дочки порывались заняться подобной деятельностью, якобы чтобы знали цену деньгам (что само по себе бред, ибо для разных людей деньги "стоят" по-разному, кто на что учился, как говорится). Прилежная учеба и посильная помощь родителям дома (ну, как максимум, помощь в семейном бизнесе, если таковой имеется) — вот чем должны, на мой скромный взгляд, заниматься дети. В нормальной полной семье.

Но у меня-то здесь семья неполная. Мама, да бабушка — работающая пенсионерка. И Злата в моем исполнении — не совсем "классическая" девчонка-подросток. И для меня противоестественно сидеть на шее у двух женщин, хоть именно это и положено мне в данный момент.

Но тут сразу возникает ряд проблем. Во-первых, домашние работать мне не позволят. А, во-вторых, никто не возьмёт. Кому нужен такой "ценный кадр", страдающий от "частичной потери памяти" и могущий дать дуба в любой момент.

Это, кстати, создает дополнительный геморрой, ибо в дальнейшем меня примут разве что в ПТУ по озеленению. "Корочка" мне нужна будет в обязательно порядке, но ничего озеленять я не хочу... Нет! Моя специальность меня полностью устраивает, и менять ее в этой жизни я не собираюсь. Необходимо выяснить, насколько актуальна здесь информация, которой я владею. А также то, каким образом мне возможно ее монетизировать. Но это перспектива отдаленная, конечно. А что у нас есть "поближе"? А "поближе" у нас есть папа. Вот о нем и надо сегодня же навести справки...

Мои мысли прервала невысокая девушка, чуть выше меня, Катя, стало быть.

— Привет, — сказала она дружелюбно, — меня Катей зовут, мы знакомы, но...

Она запнулась, глядя по сторонам.

— Ничего страшного, просто познакомимся еще разок! — ответил Кате я, единственной из всех, помимо меня, обладательнице окрашенных волос, которые, в отличие от моих, были действительно шикарно окрашены по подростковой моде. Платиновая блондинка, с переливающимися, от розового до фиолетового, тонами, — Я — Злата.

После этого мы перезнакомились. Все ребята были вполне приличными и приятными.

— Мы, кстати, с тобой в одной школе учимся. Ты, я и Стёша. Только я в десятом классе теперь, — сообщила мне Катя

— Наверное, — ответил я, — если меня в понедельник не выгонят

— А что случилось? — спросила Стёша, учившаяся со мной в параллели, она идет в 9 "Б" класс, а я в 9 "Г". Г...блин.

— Моих родителей в понедельник классная вызывает, которая наверняка постарается избавиться от меня, — ответил я

— Ты что, уйдешь из нашей школы? — встревожено спросила моя лучшая подруга

— Только в мертвом виде! Фиг они меня выгонят! — заверил ее я

В итоге мы все вместе погуляли еще минут двадцать. Ребята были со мной предельно корректны (наверняка их заранее предупредила Стёша) и только раз возникла не слишком приятная ситуация.

— Интересно, — спросил у меня довольно высокий пацан, стриженный почти под ноль, бывший судя по всему в отношениях с Катей, — каково это, забыть столько?

— Ей! — с негодованием двинула ему локтем Катя, — я уже мечтаю забыть кое-кого!..

— Ничего страшного, — ответил я, — забыть столь много — это как помнить практически все, только наоборот.

Вся компания сначала "зависла". А затем дружно засмеялась.

— Ну ты даешь! — отсмеявшись сказала Катя

Больше ничего особенного не происходило. Мы гуляли (Стёша все время держала меня за руку), ребята болтали о чем-то своем, а я просто получал удовольствие от прогулки, кивая и поддакивая в нужных местах.

— Стёш, мне домой пора, — шепнул я на ухо своей подруге, после чего мы тепло распрощались с компанией и пошли в сторону моего дома. Стёша меня провожала.

Около двери в мою квартиру.

— Злат, не волнуйся, пожалуйста, я от тебя никуда не денусь! — серьезным тоном сказала Стёша

— Да, — ответил я

После этого, чмокнув меня в щеку и сказав: "пока", она умчалась, а я вздохнув (устал знатно за эту недолгую прогулку, быстро выдыхаюсь), нажал на кнопку дверного звонка.

Около получаса спустя. На кухне. Сижу вместе с бабулей, клюю гречку с сыром. Матушка, пока я гулял со Стёшей, укатила куда-то вместе с подругой.

— Слушай, бабуль, — поинтересовался я, подчистив тарелку и записав в блокнот время приема пиши, — а что там с моим папой?

— А что с ним сделается? Живет от нас недалеко, в восьмом районе, — ответила та

— Мама сказала, что мы с ней завтра пойдем на рынок за вещами для меня, потому что ей зарплата пришла...а папа? Разве он не участвует в моей жизни, в финансовом плане, по крайней мере (в больнице-то он меня не навещал)?

— Злат, давай не будем говорить об этом человека? И, кстати, при маме о нем не упоминай, пожалуйста. Это больная тема. Она злится и расстраивается, — ответила та

— И все же, бабуль, раз мамы здесь нет, расскажи про папу, пожалуйста, — попросил я

— Да нечего там рассказывать! — недовольно ответила та, — Как ушел от Иры, когда тебе три годика было, так больше не вспоминал о твоем существовании. Присылает, вон, по тысяче рублей на счет, ежемесячно и все.