Книга 3. Пряди о Боре Законнике. Часть 4

Мне тоже хотелось поскорей тут покончить со всеми делами. В голову не редко заползали мысли о Стояне и о нашем с ней будущем.

А этой ночью мне вдруг приснилось, что змейка на руке — браслет, подаренный друидкой, ожил и сильно сжал запястье. Проснулся я весь какой-то разбитый.

Слава Сарну, что мне от гибберлингов не передалась их мания вездесущих знаков. Потому я довольно спокойно отнёсся ко сну. Тем более, что змейка как обычно покоилась на руке, а то, что изначально воспринялось за её жесткие объятия, оказалось лишь последствием неверно выбранной позы для сна. Мышцы руки затекли, пришлось долго их разминать.

После обеда дозорные сообщили о большом отряде медвеухих, двигающемся через северо-восточный лес. Я выбрался из своего шатра и попытался найти Крепышей.

-Где вас Нихаз носит! — недовольно проворчал им.

-Да мы тут... Питт ди Дазирэ приказал...

-Кто? Ладно, забудьте пока о нём. Всё ли готово к встрече?

-Ну... ну...

-Орм? Стейн? Вы не выспались? Чего мычите, как бычки возле мамкиной сиськи?

Крепыши странно переглянулись и лишь пожали плечами.

-Ладно, — махнул я рукой. — Давайте-ка встречать гостей.

И собрав небольшой отряд, мы направились навстречу медвеухим.

5

Как и предполагалось, обёртыши по достоинству оценили преподнесённый им на пиру "обжигающий эль". Они уже все изрядно приняли сего напитка, как, в прочем, и я.

До настоящего момента, мы вместе с Питтом ди Дазирэ и кое-кем из командиров гибберлингов успели обсудить с вождями кланов условные границы территорий. Споров на удивление не было и это чуть-чуть меня насторожило.

Честно говоря, я ожидал долгой и нудной болтовни с обоих сторон. Готовился "тушить" возможные пожары, но всё обошлось. Возможно, надо отдать должное "обжигающему элю", сделавшем медвеухих уступчевее. Да и Питт ди Дазирэ показал себя вполне разумной личностью.

Я встал посредине гигантского шатра, так чтобы оказаться лицом к большей части собравшихся вождей кланов, и, приподняв кружку, произнёс следующее:

-Мне помнится, как вы приняли меня в белых чертогах Валгесене... Переводи, не спи! — гаркнул оторопевшему толмачу. — Так вот, хочу сказать тост за наших новых друзей.. За вас! Пусть же боги подарят вам много лет жизни.

Эльф слегка пригубил бренди и вышел наружу освежиться. Ему явно не нравилась ни компания, ни угощение. Другого от него я и не ожидал. Благо ещё, что Питт не особо вмешивался в переговоры.

Давно не ощущал подобного подъёма духа. Такое бывает после тяжёлой, но плодотворной работы.

Чтобы там не писал Фродди в своих письмах, а со своей задачей я справился. Уверен, что найдутся "доброхоты", которые будут критиковать мои действия. Ну да Сарн им всем судья!

Следующий тост вызвался сказать Таонтугев. По его блестящим глазкам, стало ясно, что он уже хорошо наклюкался.

Шелкобородый куда-то пропал, так что переводить слова медвеухого мне было некому, и я лишь просто улыбался, да кивал головой, мол, правильно говоришь, верно. Присоединяюсь.

Потом все дружно выпили. Я тоже было потянулся к своей кружке, как вдруг змейка на руке с силой сдавила запястье. Это было неожиданно... и больно.

Что за хрень такая! — я не стал сдерживаться в выражениях, и с удивлением посмотрел на браслет. Опять, что ли, рука затекала?

-Не пей, — прошипел Поющий. И снова настойчиво повторил: — Хозяин, не пей!

Неистовый и Лютая тут же завторили следом.

Я сидел, уткнувшись взглядом в свою кружку. Мысли медленно варились в хмельном мозгу.

Что происходит? Думай... думай... соображай...

Я ещё на ногах. Чего ж не выпить ещё маленькую? Обижу Таонтугева. И не только его.

Взгляд уткнулся в кружку и троица Воронов опять заголосила: "Не пей!"

Я тут же встал и огляделся.

Странно... здесь что-то не так...

Медвеухие продолжали пожирать угощения и запивать их "обжигающим элем". Ни Крепышей, никого иного из гибберлингов, что сидели с правой стороны, на месте не было. Я их увидел чуть в стороне у входа в праздничный шатёр: они сгрудились подле Питта ди Дазирэ и очевидно о чём-то переговаривались. Там же очутились и толмачи Шелкобородые.

Интересно, а чего меня не пригласили на их "шепталки"?

Понимая, что начинаю чуть бузить, я постарался охладить свой пыл, мол, всё, Бор, в порядке. Всё путём.

Таонтугев вдруг подавился и срыгнул. Сидевший рядом с ним один из сынов вождя клана Белобрюхих, рассмеялся и шлёпнул товарища по широкой спине. Ещё двое медвеухих явно стали говорить какие-то шутки, да чуть посмеиваться.

Таонтугев полуобернулся и вдруг вместо того, чтобы ответить харкнул тёмным сгустком крови. Какие-то секунды он с удивлением смотрел на пятно на земле, а потом резко завалился навзничь.

-Подавился, твою мать! — пробурчал я. — Жрут, как не в себя...

Но следом за Таонтугевом на землю упал ещё один обёртыш... и ещё...

Я смотрел на это всё выпученными глазами. Шутка, что ли? Или, может, обычай такой, показывать, мол, наелся до такой степени, что ноги не держат. Но не прошло и нескольких минут, как все медвеухие уже лежали внизу и корчились в ужасных муках. И среди всего этого кошмара стоял я.

-Какого хрена тут происходит?

Вороны молчали. Они даже не пытались что-либо сказать, попрятавшись "по углам", как напакостившие собаки.

На столе передо мной высилась кружка...

Отравлено... питие отравлено...

Эта чёткая и единственная мысль, мгновенно вывела меня из охватившего разум ступора.

Помню, как встретился глазами с угасающим взглядом Таонтугева. В голове сами собой всплыли слова обёртышей, сказанные в Валгесене, в его белых чертогах, о том, что пища, разделённая под хозяйским кровом, знак того, что гостю не будет причинён вред.

Что же тут происходит? Как я, Бора Законник... человек, сын Таара, пустивший под свой кров, давший свою опеку медвеухим... предложивший разделить пищу, допустил отравление гостей?

О, Сарн! Какой же это страшный грех... И кто мог его свершить?

-Бор! Очнись! — Питт замахнулся, явно намереваясь дать мне оплеуху, чтобы я пришёл в себя, но увидев горящие огнём газа, тут же отступился.

-Что? — прохрипел я, всё ещё не в силах понять происходящее.

Сколько же здесь убитых? Несколько десятков?.. Почти вся верхушка кланов... Как это я ещё среди них не оказался? Спасибо Воронам, вовремя остановили.

О, Сарн! Кому в голову взбрело нарушить священный обет мира? Да ещё во время пира!

-Надо действовать! — тормошил меня Питт. — И живо... Если ратники в лагере медвеухих узнают...

-Узнают? Ты о чём?

-Не будь дураком!

-Так это... Ах, ты ж гнида!

Питт побледнел. Его крылья стали дёргаться несколько резче.

-Боишься за свою жизнь? Думаешь, медвеухие, что в лагере за озером, коли прознают про твои "подвиги"...

-Мы "обезглавили" кланы! Думаешь, это был только мой план?.. И, кстати, Фродди не возражал.

-Фродди? Непоседа?

Эльф кивнул головой.

-Гибберлинги... их Совет не считает, что с медвеухими возможно договориться.

-Но я это сделал! Слышишь?

-Навряд ли. Ты ошибаешься. Это был временный договор. Весной обёртыши снова пошли бы в бой...

-Пошли? Я убедил их в том, что мы... тьфу!.. что гибберлинги не принесут им вреда. Что они...

-Не забывай, что Ярого и "сынов богов" ты не убедил. А его слово, его влияние куда могучей, нежели у вождей кланов. Нам следует действовать на упреждение. Считай, что этот пир — был военной хитростью.

Кажется, меня захлестнуло волной ярости. На какие-то доли секунды мир перед глазами потемнел.

-Это было подлостью! — выдавил я из себя.

-Пусть так, но спасшей множество жизней... тем же гибберлингам.... в будущем... И сейчас ты обязан слушать мои приказы. Я новый военачальник!

Эльф показал свиток с печатью Старейшины.

-Бери ратников и отправляйся в лагерь медвеухих. К утру с ними должно быть покончено... Там не более полусотни воинов, думаю, вы справитесь. А потом надо живо снарядить отряд в Священные земли. Там "обезглавить" и "сынов богов" — захватить Ярого... можно даже не живого...

Эльф отпрянул, едва увидев, как к нему потянулись мои руки.

-Бор! — вперёд выскочили Крепыши. — Бор, не дури!

-Вы тоже об этом знали? — прорычал я.

Гибберлинги переглянулись и потом посмотрели на Питта.

-А то, что и в моей кружке был яд, тоже знали?

-Там ничего не было! — чётко чеканя каждое слово, проговорил эльф. — Тебе показалось...

"Врёт, — прошептала Лютая. — Я слышу, как он врёт".

"Знаю... Прекрасно знаю".

"Может, прикончить его? И дело с концом?"

"Прикончить? Что это изменит?" — я оглянулся.

Гибберлинги уже торопливо выносили трупы медвеухих.

О, Сарн, какой позор! Как ты допустил подобное? Какой грех!

Питт вдруг улыбнулся и, положив свою руку мне на плечо, мягко сказал:

-Я уже подготовил послание Совету. В нём говорится, что медвеухие, эти дикари... варвары... во время пира набросились на нас, забыв о законах гостеприимства, но славный Бор Законник со своими ратниками смог отбить их бездумную атаку. К сожалению, никто из обёртышей не пожелал сдаться. Они погибли...

-Ну, ты и тварь!

-Есть у кого учиться, господин Бор. Ты ведь тоже не святой, а? Говорят, в Сиверии вырезал целое поселение водяников? И всего лишь за какую-то книгу...

-Это не какая-то книга, — возразили Крепыши.

-Она ценна только для вас, гибберлингов. Для остальных... для остальных, господин Бор так и останется Головорезом... Или, возможно, Законником. Всё сейчас зависит от него.

Я опустил руку на гарду фальшиона и тот просипел мне о своём желании отведать крови эльфа.

-А можно и кого-нибудь другого, — добавил сакс. — Есть охота.

Практически весь хмель выветрился из моей головы.

-Бор, мы теряем время, — торопил Питт. — Надо закончить дело.

-Может, выполнишь его сам?

-Ты в этом лучший, — ухмыльнулся эльф. — Если не успеешь, медвеухие сметут весь лагерь и перебьют большую часть гибберлингов. Тогда придётся подправить послание. И в нём ты будешь фигурировать, как Бор Головорез, предательски заманивший варваров к себе в стан и... Дальше, думаю, ты понял. Я доступно объяснил?

-Доступно. Только учти и ты: наша дорожка теперь узковата для двоих.

-Учту. Потому и пропускаю тебя вперёд, — тут эльф улыбнулся собственному остроумию.

Питт развернулся и пошёл прочь. Я с минуту глядел ему вслед, даже когда он вышел вон из шатра.

Крепыши, что стояли рядом, всё ещё ждали каких-то распоряжений. От меня ли, или от эльфа, их нового военачальника, но ждали.

-Чего застыли? — злобно бросил я. — Солдаты готовы?

-Да, господин Бор. Отряд ждёт снаружи.

-Ладно... коли Судьбе так угодно... покончим с этим делом.

И мы пошли вперёд...

Ратников из числа медвеухих было всего тридцать шесть. Никто из них не ушёл... не смог...

Мы напали на них спящих. Действовали быстро, слаженно. Каких-то полчаса, а то и меньше, и все обёртыши, что ждали за озером вождей, были вырезаны.

Удивительно, но никто из гибберлингов не выглядел ошарашенным, или смущённым. Напротив, они (а в особенности Крепыши, от которых я втайне всё же ожидал иной реакции, чем от остальных их сородичей) деловито суетились возле мёртвых тел, явно решая вопрос о том, каким образом их погребать: сжечь, закопать или...

Вот же суки! Все! Да и я... куда ж деться!

Вороны со мной совсем не разговаривали. Каждый из них успел сегодня отведать чужой крови. И теперь лениво, будто хозяйские коты, которые налопались рыбы и развалились на лавке (читай ножнах), мурлыкали с довольством себе под нос.

Все кругом спокойны... даже как-то нарочито спокойны, будто так и надо. А вот я... моя душа была не на месте.

-Орм! — сурово окликнул я старшего Крепыша. — Готовь мои вещи. И еды не забудь. На неделю-полторы.

Гибберлинг изобразил на своей мордочке вопрос.

-Через час я ухожу на Священную землю обёртышей.

-Сами?

-Да.

-А мы?

-У вас иной военачальник. Будете с ним это дерьмо разгребать. А я не хочу ни видеть, ни слышать... никого. Это ясно?

Может, со стороны поход в одиночку казался глупостью, но сейчас мне все остопротивели. Абсолютно все.

Я швырнул Крепышам свою эльфийскую флягу и приказал опорожнить её от "обжигающего эля", и наполнить чистой водой.

Орм начал что-то лебезить, выводя меня из себя.

-Да поживее! — гаркнул я, а сам пошёл к берегу озера умыться...

6

Четвёртый день шёл снег. Если бы не лыжи, то так далеко бы забраться не получилось.

Я двигался вдоль северо-западного берега. День стал значительно короче. Приближался тот период, когда архипелаг должен был погрузиться в "вечную ночь".

Каждый день я проходил весьма солидное расстояние. Для ночлега выбирал пологие площадки, которые старательно расчищал от снега и обкладывал с подветренной стороны сосновыми лапами. Их же использовал как подстилку.

Костёр мастерил из своих зачарованных стрел, иногда, правда, подкладывая валежник. Потом кипятил в котелке воду и заваривал цветочный чай. Хорошенько перекусывал и заваливался на боковую.

Всю дорогу меня терзали неприятные мысли. События на пиру, их стремительность и... неизбежность, что ли... приводили моё сознание, мой разум в состояние уныния.

Для очистки совести надо было бы этому Питту ди Дазирэ вспороть живот и выпустить кишки. Конечно же, это была его идея насчёт отравления, чтобы он там не говорил, на кого бы он там ни ссылался. Но тот факт, что сами гибберлинги из моего отряда пошли на подобную... низость... подлость... этот факт, честно говоря, валил с ног похлеще полугара.

О, Сарн, и почему я согласился подыгрывать им? Вот же дурак! Что теперь стоит Питту написать в Сккьёрфборх, что отравление на пиру подстроил я? А потом вырезал спящих ратников в их лагере...

Твою мать! Ну, я и попал!

Разве не странно, что сознание, попавшее в иные рамки существования, или столкнувшееся с невиданными вещами, обычно пытается подогнать происходящее под известные шаблоны? Где-то далеко внутри, я некоторым родом пытался оправдать и эльфа, и гибберлингов. И удивительно, что мне это удавалось.

Я такой же, как все... а иногда и хуже... и меж тем не пытаюсь ничего исправить... А надо ли? Может плыть по течению... я могу... у меня выйдет... навру с три короба, и нет проблем... мне не сложно, я могу...

На пятый день моё сознание окончательно смирилось с настоящим. Пропало то чувство стыда... вернее, притупилось. А ноги неуклонно несли меня на север в Священные земли.

Выходит, что я решился... и другого не будет...

Что же в тех землях мгне делать? Воевать с "сынами богов"? В одиночку? Это было бы глупо и неоправданно.

Но я не думал об этом... не хотел. Мне даже не представлялось, что должно было бы статься, когда эта встреча произойдёт.

Природа вокруг начала меняться. Лес справа стал более мрачным, более дремучим. Воздух становился холоднее. Часто стали появляться широкие плеши, поросшие пожухлой высокой травой. Если верить описаниям семейки Сутулых, то я неуклонно приближался к Священным землям.