— И нет никаких способов его подчинить? Заклинания, травы, символы?.. — настаивал барон.
— Нет, для ведьмы это невозм... — начала говорить Магда и вдруг осеклась. Барон терпеливо ждал. Вейма устала стоять и нервно ждала, когда явится отец Керт. Он был добрым человеком, но считал, что барон зря прислушивается к словам проклятых. Однако сквозь шум, царящий во дворе, шагов священника было не слышно.
— Есть одно средство, — наконец выговорила Магда. — Но мне надо будет подготовиться. Полнолуние будет через три дня. За это время Вейма достанет для меня это средство, а я буду ворожить у себя дома. Но...
Ведьма бросила вопросительный взгляд на подругу. Вампирша еле заметно покачала головой. Нет. Шагов священника всё ещё не слышно.
— Для обряда нужно участие тех людей, кто пострадал от укусов вампира.
— Младенцев?! — впервые потерял самообладание барон.
— Нет, их родителей. Но обязательно всех.
— Это опасно, — покачал головой барон Фирмин.
— Знаю, — прямо ответила ведьма. — Если хотите, мы уйдём. Это не спасёт от вампира, но мы можем уйти.
— Ты уверена в своём обряде?
Магда помолчала, что-то прикидывая. Потом вскинула на барона прямой взгляд.
— Я уверена, ваша милость. Если люди соберутся.
— Я не могу им приказать участвовать в нечестивых обрядах, — покачал головой барон. — Но я могу помешать священнику вмешиваться.
— Этого достаточно, ваша милость, — кивнула ведьма. Вейма изумлённо уставилась на подругу. Откуда такая уверенность? Магда говорила так, как будто она уже договорилась с вампиром, что он выйдет на площадь и публично покается. Но спрашивать было некогда. Послышались долгожданные шаги отца Керта.
— Мир тебе, сын мой, — приветствовал священник барона и барон, кряхтя, встал, чтобы подойти под благословение.
— Идите, — отпустил Фирмин девушек. — Отец, мне нужно ваше наставление по поводу этих событий. Может ли церковь предоставить убежище тем, кто находится в наибольшей опасности?
Магда дёрнула за рукав подругу и девушки вышли во двор.
— Ты с ума сошла?! — прошипела вампирша на ухо подруге. — Что за средство, за которым я — я! — слетаю?! С чего ты взяла, что они будут тебя слушать?!
— Не меня, — слабо улыбнулась ведьма. Они пересекли двор и стало понятно, почему священник вошёл один. Нора осталась у ворот и сейчас вовсю любезничала с Липпом. Когда ведьма и её подруга приблизилась, паренёк стащил с головы рваную шапку и склонился в полупоклоне. Нора покраснела и потупилась.
— Всё не уймёшься? — хмыкнула вампирша, неодобрительно косясь на свою ученицу. Она не в первый раз заставала сына кузнеца, околачивающегося возле замка. Теперь понятно, почему. — А говорили, Йаган на днях брата встретил.
Строго говоря, у Йагана было два брата, Пиро и Арно, и обоих в деревне давно никто не видел. С тех пор как большую часть отцовского виноградника побили морозы, и старшие братья подались охотиться на "жёлтого зверя". Но Пиро иной раз подкрадывался тайком: в деревне осталась его жена. Ходили слухи, что возле её дома в отсутствие мужа частенько околачивался несносный мальчишка. А потом жена Пиро умерла и "охотника" в деревне уже ничего не держало.
Если намёк и попал в цель, по Липпу это было незаметно.
— Зачем вы мне это говорите? — ухмыльнулся он, снова стаскивая с головы шапку и кланяйтесь. — Идите, вон, к его милости, он, небось счастлив будет.
Барон действительно грозился поймать обоих братьев и без лишних разговоров вздёрнуть на первом попавшемся суку. Говорили, "охотников" узнали ограбленные ими гонцы, которые везли важное письмо в соседнее графство.
— Смотри лучше, — нахмурилась вампирша.
Они с ведьмой вышли за ворота и принялись спускаться с холма в деревню.
— Так кого они будут слушать? — вспомнила вампирша, когда замок остался далеко позади.
— Тебя, — улыбнулась ведьма. — Ты же изучала риторику.
Вейма поёжилась. Последняя попытка отточить свои навыки на деревенских жителях чуть не закончилась сожжением. Но ведьма с надеждой смотрела на подругу и вампирша сдалась.
— Ладно, попробую. А что за средство, за которым я должна лететь?
— Помнишь Виринею? — вместо ответа спросила Магда.
— Какую Виринею? — не поняла вампиршу.
— Ну, помнишь, когда мы познакомились на Пустоши...
— А-а-а! Та придурковатая белая волшебница, которая чуть не убила меня, когда я собирала разогнанных вами коней!
— Она же извинилась, — напомнила ведьма.
— Если бы её не отвлёк тот тощий чёрный маг, извиняться было бы не перед кем, — огрызнулась вампирша.
— Лонгин уже не тощий, — мимоходом заметила ведьма. — Кстати, они поженились.
— Что?!
— А что тебя смущает? Чёрным магам жениться не заказано.
— Они, что, каждый раз такое устраивали? — не унималась Вейма.
— Обычно спасать от неё вампиров не приходилось, — усмехнулась ведьма. — Но вообще да. Мы, я имею в виду учениц Бурой башни, обычно устраивали засады на путников, которые сдуру направлялись через нашу Пустошь. Кстати, чего вас туда понесло?
— Короткий путь, — пояснила вампирша. — Рыбу перевозили, пока не уснула.
— Да, рыба была вкусная, — вспомнила ведьма. Ученицы Бурой башни не только до полусмерти напугали обозников, распрягли и разогнали лошадей, но и украли почти все съедобные товары. Что делать, кормили будущих ведьм и волшебников впроголодь.
— Вы устраивали засады, а белые маги вас разгоняли? — уточнила вампирша. — Тоже ученики?
— Ученики, да. Пытались. Но нас прикрывали чёрные маги, так что обычно мы успевали тихонько стащить всё на общую кухню, пока эти устраивали красивые драки.
— На общую кухню?! Вы там совсем спятили? Кстати, с чего вы вообще поселились в одном месте с белыми магами?
— Ты у меня спрашиваешь? Когда я пришла учиться, всё уже триста лет не менялось. Думаю, дело в Пустоши.
— В Пустоши? — не поняла вампирша.
— Где ты ещё найдёшь отдалённое от людей место, где неудачное колдовство никому не причинит вреда? — терпеливо пояснила ведьма. — Ты думаешь, в Белой башне никто ошибок не делает?
— Можно подумать, в Бурой или Чёрной кому-то есть дело до вреда, который вы можете причинить людям!
— Есть, — возразила ведьма. — Чем меньше вреда, тем меньше людей с факелами и вязанками дров.
Вейма поёжилась.
— Ладно, я тебя поняла. Ну и зачем тебе эта Виринея? Она же меня тогда чуть не убила...
Вампирша осеклась.
— Именно, — хмыкнула ведьма.
— Можно подумать, если она меня убьёт сейчас, это что-то исправит, — проворчала вампирша.
— Она же извинилась! — снова напомнила ведьма. — И тебя наверняка запомнила, так что...
Вампирша махнула рукой.
— Какой вообще смысл так маяться? — продолжала она ворчать. — Проще собрать вещички и убраться отсюда, пока нас ещё не убили. Нет, тебе надо устроить целое представление.
— Ну, уберёмся мы отсюда, — покачала головой ведьма. — А вампир?
— А что вампир? — рассердилась Вейма. — Вампир и вампир. Подумаешь, сожрёт он этих детёнышей. Жизнь, как ты знаешь, страдание, а мир — это тюрьма. У них появится шанс сменить место заключения. Может, оно окажется получше, чем эта занюханная деревня.
Ведьма остановилась и пристально вгляделась в лицо подруги. Лицо её было белым от злости.
— А их матери? — тихо спросила она. — Их страдания?
— Новых народят, — отмахнулась вампирша.
— Это слово высшей посвящённой? — процедила ведьма. Вейма тяжело вздохнула.
— Прости. Хорошо, я попробую.
— Родиться в этой деревне — не худшая доля, — утешительно произнесла Магда.
— Особенно если ведьма всегда готова спасать от болезней и вампиров, — поддела Вейма подругу.
— Особенно когда ей есть кому помочь, — серьёзно ответила Магда. — Мы почти дошли. Пора бить в набатный колокол. Будем договариваться.
Вейма закончила свою речь и, с трудом скрывая беспомощность, покосилась на подругу. По ней, так лучше было в деревне вообще не появляться. Что с того, что у неё не видно клыков? Того и гляди, крестьяне изобретут ещё одно "гениальное" объяснение свалившейся напасти и будет поздно останавливать их словами.
— Ишь! — подбочинилась Мета. — Языком трепать все горазды. Колдовать-то ведьма будет. Чего она молчит? Или сказать нечего?
— Есть чего, — вышла вперёд Магда. Вейму выслушали. Ничего толком не поняли, кроме того, что она пытается оплести их словами. Теперь они достаточно сбиты с толку. Разозлены, правда, но этого было не избежать. — Но сначала предупреждаю. Отец Керт ничего не должен знать.
На деревенской площади загомонили. Вейма удивлённо принюхалась. После такого предупреждения она ждала бы криков "Проклятые ведьмы!" и града камней. Но вместо этого настроение толпы сделалось выжидательным и даже... полным надежды?..
— Через три дня полнолуние, — продолжала ведьма. Люди кивнули. Полнолуние — одна из немногих вещей, которую они уловили в речах постигшей семь искусств вампирши. — Я проведу обряд. В старом месте. Вы знаете.
Люди снова кивнули.
— Перед обрядом мне никто не должен будет мешать. Я буду готовиться призвать вампира на ваш суд.
— Судили мыши кота! — выкрикнул мельник. — Как бы он нас самих не...
— Я буду готовиться, — с нажимом повторила ведьма. — Он не сможет ничего вам сделать, когда моё колдовство призовёт его в круг. Но круг должны держать вы сами. Те, чьи дети пострадали от нечисти. Готовы ли вы на это ради ваших детей?
Мета потупилась. Одила вскинула голову, готовая хоть сейчас дойти до самого ада.
— Нас ждёт проклятие? — спросила она.
— Нет, ваш грех я возьму на себя, — пообещала ведьма. — Вы думаете, что вампир нападёт на вас, пока вы держите круг? Возможно. Но охотней ночные твари нападают в тишине дома, на спящих. На младенцев, на юных девушек. Вползают в сны отрокам, тревожат верных жён нечестивыми образами... Вы не будете в безопасности, если не придёте. Не придя, вы подвергните опасности и себя, и тех, кто придёт. Если их будет слишком мало, они не удержат круг.
— Только родители могут участвовать? — спросил в наступившей тишине Йаган
— Нет, — благодарно улыбнулась ему ведьма. — Могут все. Но родители — обязательно.
— Что надо делать? — деловито спросил мельник. Вейма удивлённо подняла брови. Вот уж точно, человеку всегда больше всех надо. И камнями побить, и народ на нечестивый обряд собрать — всегда первый!
— Дожить до полнолуния, — хмуро сообщила ведьма. Кто-то в толпе тихонько ахнул. — В день полнолуния дождаться заката. Снять обувь, оставить любые вещи из металлов, даже нательные знаки. Распоясаться. Прийти простоволосыми туда, где собирались всегда. Дальше моя забота.
— Зачем? — хмуро спросил Виль-батрак. Все вздрогнули. Виль был настолько незаметным человеком, что его замечали только когда он заговаривал. Заговаривал он редко.
— Чтобы колдовать, я обращаюсь к силам природы, — пояснила ведьма. — Металл, обработанный руками человека, нарушает законы природы. Это помешает создать чары. А вы должны к ней приблизиться и не мешать ногам ступать по земле, а телам — овеваться ветрами.
— Странное дело, — хмыкнула Вейма, когда они, наконец, отправились к себе домой. Чёткие и ясные приказы, помноженные на таинственность колдовства, вернули людям доверие к их ведьме. Ненадолго, до полнолуния. А вот потом всё зависело от неё и от той безумной волшебницы.
— Что? — отозвалась Магда.
— Если мир — это зло, а природа — часть мира, то почему ты обращаешься к природе и чем тебе мешают металлы?
— А мир — это зло?
— Ну, если мы прозревшие, то да, — ухмыльнулась вампирша.
— А если проклятые, то зло — это мы, — нахмурилась ведьма. — Я не знаю. Я не изучала богословия.
Вейма насупилась и путь до дома они проделали в молчании.
— Ты можешь отводить глаза людям, которых не видишь? — шёпотом спросила Магда, когда они уже ужинали в безопасности собственного дома.
— Ну да, — отозвалась вампирша. — А почему шёпотом?
— На всякий случай, — пояснила ведьма. — С какого расстояния ты можешь почуять незваных гостей?
— Ну уж к дому никто не подберётся, — хмыкнула Вейма. — И не подслушает. А ты думаешь, собираются?
— А ты думаешь, они нас просто так отпустили? — усмехнулась ведьма. — Сейчас выпьют для храбрости и пойдут сторожить, чтобы до полнолуния никуда не делись.
— Много насторожат... пьяные, — неприязненно отозвалась вампирша. Запах вина для неё неприятно смешивался с запахом пустой бравады. — Как бы им по дороге головы не разбить о пни да коряги.
— Ну, в этом вампиров обвинить будет сложно, — в тон ей отозвалась ведьма.
— Магда, — посерьёзнела Вейма. — Я боюсь оставлять тебя здесь одну. Давай улетим? Сколько-то я тебя на руках потащу, а дальше будут другие земли. Уйдём отсюда, пожалуйста. Я... Я... если, вернувшись, я тебя не застану... Слушай, к Врагу этих крестьян, баронов, вампиров и младенцев! Жизнь дороже! Поверь мне. Жить, дышать, чувствовать свой пульс, смотреть на небо, слушать ночные шорохи... Уйдём отсюда, я тебя умоляю!
— Не могу, — покачала головой ведьма. — Я не хочу всю жизнь убегать. Это и не жизнь будет. Если поле битвы — здесь, я приму эту битву.
— Да ты ничего не понимаешь! — разозлилась вампирша. — Это не битва! И не игра! Я бы не справилась со всей деревней, даже если бы я была в полной силе! Что ты сможешь одна?! Ты представляешь, что они с тобой сделают?! Ты думаешь, умирать не больно?! Ты думаешь, это будет тихо и ласково?!
— Я думаю, что они потерпят до полнолуния, — улыбнулась ведьма. — Им же будет интересно, что я собираюсь сделать.
— Мне тоже любопытно, — проворчала вампирша. — Где эта твоя придурошная Виринея?
— Ты легко найдёшь их дом, — отозвалась ведьма. — В Раноге, на краю внутреннего кольца, белый домик с чёрной башенкой и белым шпилем.
— А! — кивнула вампирша. — Знаю его. Там ещё на первом этаже занавески в голубенький цветочек. Всегда удивлялась, пока училась, кто там может жить.
— Вот. Не стучись в дверь, она зачарована. Постарайся сесть на окно башенки и... не удивляйся.
— Я так понимаю, над башней поработал этот... как его... Лонгин?
— Кому же ещё? — развела руками ведьма. — Но чёрная магия для вампиров не смертельна, в отличие от белой, так что это будет для тебя безопасней. И сразу скажи, что от меня.
— Пока меня не прикончили на месте? — недовольно проворчала вампирша.
— Между прочим, ты приняла высшее посвящение, — напомнила ведьма, — ты не должна бояться смерти.
— Во-первых, не я приняла, а мне его навязали, — раздражённо ответила Вейма. — А во-вторых, мне этот мир ещё не надоел, каким бы злом он ни был.
Ведьма усмехнулась. Проклятые называли себя прозревшими, потому что их вера говорила о том, что мир, в котором они живут — это тюрьма для насильно заточённых туда душ. Посвящение освобождало от оков мира и давало надежду на то, что после смерти душе не придётся возрождаться в смертном облике. По традиции обращение в вампира приравнивалось к высшему посвящению.
— А в-третьих, — продолжала разозлённая вампирша, — некоторые считают, что смерть от белой магии уничтожает и душу. Как и смерть в пламени, кстати.
