| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Тем временем, Грэта с готовностью повисла на лисе и продолжила расспросы:
— Тогда почему они раньше выглядели по-другому?
— Потому что раньше над ними стоял некий тип с повышенным чувством прекрасного, — процедил лис, недовольно глядя на очередной гибрид пожеланий бывшего и настоящего руководителей стражей. — А теперь руководство сменилось, и в их мировоззрении появилось противоречие, плод которого вы и можете наглядно видеть. — Он ткнул пальцем в очередную статую.
— А почему вы нас охраняете? Неужели стражи стали опасны?
— Стражи не опасны, вам не о чем волноваться. Просто было предположение, что студенты испугаются и ввяжутся в схватку, из которой им, разумеется, не выйти невредимыми. — Лис улыбнулся, с интересом глядя в декольте рыжей ведьмы.
Мне резко захотелось поправить свое... Там, между прочим, содержимое не хуже!
Поймав себя на таких мыслях, я неподдельно ужаснулась.
Не нужен мне никто! И лис не нужен, и его внимание тоже. Пусть даже питательное...
Жуть, какая жуть...
Мавочка, подло хихикая, заявила, что ничего и не жуть, а очень даже вкусный лис был. И нам он понравился.
Так! Вернусь, и приму двойную дозу зелья! Похоже, пробуждение сущности в разы обострило мои реакции. М-да, а я еще удивлялась, почему о мавках говорят: 'Ветреные, ревнивые истерички'. Потому как, раз вкусный, значит — наше, и делиться не будем. Но нет гарантии, что увлечение продлится долго.
Поэтому шли мы, шли.... И пересеклись на одной из дорожек с Нифигасей-Сибелем и толпой ребят с факультета Долга и Чести!
Умертвие было спокойное, как камень, лишь красные глаза зло сверкали, когда видели очередную скульптурную композицию. Судя по всему, личный состав ждет новая головомойка.
Право, мне даже обидно, что я не смогу это увидеть!
Мы поравнялись с группой праведников, которые, как обычно, надменно смотрели куда-то вдаль. Правда, парням это ничуть не мешало коситься на наших ярких девушек. Праведницы были... ну, праведницы! Строгие, прилизанные прически, отсутствие косметики и украшений, платья в пол, серые, как и требовали их правила. Это у нас только фасон был оговорен регламентом, а вот цвета и аксессуары — нет. А там... жуть, короче!
На этот раз мы не обменялись 'любезностями'. Хотя, судя по нехорошим взглядам, которыми обменивались наши-продажные и они-честные, они очень сожалели о присутствии вышестоящих.
Довели нас до главного входа всех вместе, и уже там студенты Долга и Чести ушли в одну сторону, а мы, ведомые Нар-Харзом, в другую.
Когда почти все зашли в здание, я не удержалась и, обернувшись, увидела, как упырь скрылся в перелеске с рыком:
— Вечером общий сбор!
И тихий обреченный многоголосый стон пронесся над парком... Стало жалко личный состав умертвия!
Да, все же стремление угодить 'и нашим, и вашим' не приводит ни к чему хорошему!
Занятие прошло хорошо. Настолько, что я прошла пересдачу! И Нар-Харз, просто-таки жутко кривясь, вывел мне на листе тройку с минусом. В зачетке, слава Водяному, ничего лишнего не поставил!
Когда мы шли на следующее занятие, я услышала диалог ребят с отделения интриг.
— .... Злобный, просто жутко! Раньше Нар-Харз гораздо спокойнее на все это реагировал. А тут при нем уже и девушку не ущипни, и вообще...
Ага, стало быть, это не только в отношении меня и Грэга проявляется? Фу-у-ух! А то с остальных сталось бы провести параллели и сделать вполне верные выводы. А нам этого не надо!
— Злобный, потому что его баба кинула, — авторитетно заявил тот самый сынок шишки из столицы. — Вот и отыгрывается.
— Откуда знаешь? — заинтересовались остальные.
— Я много чего знаю, — надменно хмыкнул лордик и, повернувшись ко мне, расплылся в многозначительной усмешке.
Я шарахнулась в сторону и торопливо отвела взгляд. Надо мне такое внимание? Нет!
На этом их разговор заглох, но, слава всему, интереса ко мне не прибавилось.
Все же хорошее это зелье. И мой голод притупляет, и глушит флер очарования, присущий любой зрелой мавке.
Кстати, крайне интересные сведения о сердечных разочарованиях лиса... И разговор точно не обо мне. Отчасти потому, что наша ситуация не подходит под определение 'баба кинула'. Да и никто еще не знает, что я отказалась так вот сходу прыгнуть в постель к хвостатому песцу.
День пролетел стремительно, хоть я думала, будет иначе.
Сегодня я сдала все. Даже то, чего не знала. Судя по очень довольным или несколько потрепанным учителям, убеждали их поставить мне нормальные оценки примерно так же, как и секретариат — перевести меня к интриганам.
Становилось все более жутко. Ибо за все хорошее надо платить! В данном случае — лису. Притом, судя по его требованиям, только натурой.
Кстати, про полярного пушного зверька...
— Подкоряжная, в кабинет к куратору! — провыла висящая на стене голова лося.
Ы-ы-ы-ы-ы... — пессимистично откликнулся мой внутренний голос.
Айлири проводила меня сочувственным взглядом.
Я шла и почти не чувствовала ног. Я шла, и мне не хватало дыхания.
Я шла...
Пустынные коридоры. Мрамор плит отзывается эхом на звуки моих шагов, холод окружающего камня и порывы ветра пробирались под тонкую ткань, обжигали кожу. Так холодно мне не было даже в объятиях Ильсора. И так страшно тоже.
Пробудившаяся сущность вновь затаилась где-то на дне души, и не казала острого носа. Хотя, наверное, в этот момент я была бы ей рада.
Ведь влечение и симпатию, в отличие от ужаса, можно контролировать.
Но, к сожалению, в этот момент со мной был лишь разум. Который, сволочь, оказался просто редкостным паникером! Метался, включаться категорически не хотел, и вопил, что целыми и невредимыми мы из кабинета Нар-Харза не выйдем.
Коридор, лестница, прохладные деревянные перила, цветные витражи на стрельчатых окнах. Академия красивая. Не представляю, сколько денег в нее вложено.
Да-да, так я и топала. Размышляла, о чем угодно, кроме того, что ждало меня за ближайшим поворотом.
Надо признать, это был просто оборот речи... Но оказалось, и правда, за поворотом.
Лис стоял в пустынном коридоре возле распахнутых створок с памятной трубкой в руках и задумчиво смотрел на столицу, лежащую к северу от Академии. Несколько мгновений словно превратились в тягучую вечность.
Он все еще не отводил взора от панорамы, а я... я впервые увидела его иным.
Наверное, мужчина очень далеко ушел в своих мыслях, потому и не услышал моих шагов. По губам лиса бродила легкая, теплая улыбка, а лицо разгладилось, становясь моложе и мягче. Оказалось, что когда не хмурится и не злится, Нар-Харз вовсе не такой ужасный.
Судя по всему, думал он о чем-то очень приятном. Или о ком-то...
Мужчина вскинул руку и, подцепив цепочку, вытащил из-за ворота медальон. Открыл и несколько секунд любовался на миниатюру в нем. После кинул все тот же мечтательный взгляд на город.
Я мигом вспомнила про то, что его 'баба кинула'!
Но... надо бы заявить о своем присутствии?
Не успела я выразительно откашляться, как из соседнего коридора вышел Шаррион, опершись о стену, пристально посмотрел на брата и тихо спросил:
— Соскучился?
— Да... — не глядя на близнеца медленно кивнул Алинро. — Знаешь, даже странно. Не думал, что обуза может стать настолько дорогим существом.
— Ты всего два дня назад был у Арьяни. Удивляешь!
— Ничего удивительного. — Светловолосый интриган пожал плечами. — Раньше ведь почти каждый день возвращался к ней. Не успевал затосковать.
А я... стояла, смотрела и чувствовала, как внутри так 'цар-р-рап'. Поскорее запихнула мавочную ревность на тему: 'Это наша еда, и вообще он весь наш, пока мы не передумали!' — куда подальше. Стоило убрать инстинкты, как мы со здравым смыслом дружно похлопали в ладошки и подавили желание сплясать! Ура-ура!
Может, меня пронесет, и мы сочтемся на другой валюте? Без натуры...
Я громко, радостно вздохнула. Оба лиса дернулись и повернулись ко мне.
Но если черные глаза Алинро в первый момент вспыхнули удивлением, то Шаррион прятал в зеленом взоре довольные искорки. Похоже, отличие от задумавшегося младшего, он знал о моем присутствии.
Но изумление, которое владело Алином, почти сразу прошло, уступив место недовольству и раздражению. Он быстро убрал медальон обратно и даже пуговицы рубашки наглухо застегнул.
— Добрый вечер, Подкоряжная.
— Здравствуйте. — Я преодолела последние ступеньки и остановилась в нескольких метрах от близнецов, потупив взор и добропорядочно сложив ручки.
А еще почему-то показалось, что надо определенным образом изогнуть спинку и плечи расправить... Сделала. Подняла взгляд и увидела — оба лиса с искренним интересом рассматривают мою фигуру. Еще две секунды у меня ушло на то, чтобы осознать: от недавней смены позы эта самая фигура каким-то невероятным образом предстала в наиболее выгодном ракурсе.
Где-то внутри пакостно хихикала мавочная сущность.
Леший!!!
Неужели это все потому, что наша, типа, еда уплывает из сетей? Жуть...
Соблазнительница вновь скрылась в глубинах сознания, и я смогла насладиться очередными воплями мозга о том, как все плохо. Он услужливо напомнил о первой встрече с братцами лисами и спросил, а сильно ли мне надо внимание еще и старшего? А то на грудь он сморит с явным интересом!
Про черную бездну взгляда младшего, наверное, можно и не упоминать.
Разумной мне резко захотелось развернуться и драпануть туда, откуда пришла. А лучше, еще дальше!
— Пожалуй, я вас оставлю, — весело сказал Шаррион и, махнув рукой, стремительно пошел дальше.
Я подавила в себе желание броситься за ним, или хотя бы попросить не оставлять меня тут одну!
Но... преподаватель боевых искусств кинул меня на растерзание дипломированному махинатору и был доволен сим сомнительным подвигом.
Глава 5
О низменных чувствах и высоких целях
Повисло тяжелое молчание. Я переминалась с ноги на ногу, временами прикусывала губу и не отводила взгляда от пола, внезапно заметив там в высшей степени занимательный рисунок. Тихие шаги набатом ударили по нервам. Он встал неприлично близко. Так, что я касалась дыханием ткани его рубашки, так, что я ощущала все нюансы аромата вереска и березового сока. Вкусно... и полезно.
Мать моя мавка!
— Невилика... — хрипло начал Нар-Харз, и я слабо пискнула, когда на плечи легли тяжелые ладони, которые, казалось, обжигали даже сквозь платье.
— Я не специально, не нарочно, и вообще не хотела, — тут же повинилась во всем, в чем могла я, и совсем уж неслышно попросила: — Отпустите меня, а? Пожалуйста...
— Думаешь, это просто? — горько спросил лис, скользнув руками ниже, огладив локти, обхватывая запястья... лаская нежную кожу на внутренних сторонах ладоней.
— Я... не знаю, я ничего не знаю, — торопливо шептала я, стараясь отрешиться от странных искорок под кожей, и того, что у меня почему-то перехватывало дыхание от каждого прикосновения его пальцев. — Просто отпустите, хорошо?
Водяной, почему он вообще может меня касаться?! Я... я же прокляла!
Варианта тут два. Или намерения у лиса на редкость чистые, или я не против его действий.
Что хуже — не знаю!
— Мавка, называется! — Белохвостый немного нервно рассмеялся. — По логике, это я от тебя отбиваться должен, а не наоборот... Сложно с тобой Невиличка.
И... отпустил. Он томительно медленно разжимал пальцы, напоследок переплетя с моими, и я забыла, как дышать. Почему-то этот жест для меня стал невыносимо интимным. Таким, что мир словно потемнел и выцвел, отодвигаясь на второй план. Остались я и он.
— Посмотри на меня, — попросил мужчина низким голосом с хрипотцой, от которой у меня почему-то пересохли губы, и я быстро их облизнула.
Прерывистый вздох — и он поднимает руку, невесомо проводя по моей щеке.
— Нэви, подними голову. Я прошу...
Да, я — глупая. Да, я знала, что случится.
Мне не оправдаться неведением, мне не прикрыться тем, что меня заставили.
Я посмотрела на него.
Лицо Нар-Харза, было совсем близко. Так, что я видела, как медленно расширяются зрачки, которые были все же темнее черной пелены радужки. Лицо закаменело, на лоб упала одинокая светлая прядь, а ноздри тонкого носа трепетали. Лис часто дышал, как хищник, смакуя мой запах.
Мужские пальцы скользнули по подбородку, огладили шею и поднялись выше, касаясь теперь мочки уха, и я тихо ахнула от прокатившейся по телу теплой волны. Запах березы затмевал собой все. А мне... мне чего-то хотелось. Мы с мавкой знали только одно: этот мужчина — ключ к спокойствию. Нам нужен лис. Вкусный и притягательный.
Он медленно наклонился, одновременно обхватывая рукой мою талию, прижимая ближе к твердому телу, мимолетно дотронувшись губами до щеки. Сердечко стучало так, что, казалось, выпрыгнет, дыхание срывалось, и я была словно натянутая струна, которая дрогнула при первом касании.
Мужчина отстранился, а я заметила.... цепочку от медальона в расстегнувшемся вороте. И мигом вспомнила. То, как он смотрел на город, наверняка высматривая улицу, в доме на которой оставил свою Арьяни. Ту, о которой думал с таким теплом. Думал... а сейчас целует меня.
Скосила взгляд наверх и увидела мелькнувшую на чувственных губах довольную усмешку. Самодовольную!
Еще и рукой сполз почти на ягодицы!
И это все в коридоре Академии, где вообще-то не только его брат гулять может!
П-п-песец полярный!
А я-то, я-то хороша! Мавочная сущность вылезла, расползалась по телу, а я и довольна! Вкусный и приятный лис, видишь ли! Для здоровья полезный!
Вся нега слетела, словно ее и не было, и я прямо и зло посмотрела в черные глаза лиса.
— Немедленно отпустите меня!
Он не ответил. Но мелькнуло на напряженном лице что-то такое... и я поняла — не отпустит. Кицунэ лишь крепче сжал мою талию, перехватив вскинутую руку, сжал запястье и, наклонившись, впился в губы поцелуем.
Прикосновение было требовательным, страстным и злым. Меня даже не целовали, а наказывали. Прикусывая нижнюю губу, захватывая в плен верхнюю, прижимая всем телом к стене, позволяя прочувствовать и силу, и желание. Он давно отпустил мое запястье и, запустив руку в волосы, не позволял вывернуться, сбежать... не реагировал на удары по плечам. Впрочем, куда мне до силы лиса? По коже скользнуло что-то пушистое и невесомое, пощекотало лодыжки и двинулось вверх, лаская коленки, оборачиваясь вокруг одной ноги. Хвост!
Я старалась не паниковать, не думать, почему не действует проклятье. Сейчас главное — освободиться, а рефлексировать я стану потом.
Но, кто бы что ни говорил, целовать девушку, если она того не хочет, долго нельзя. Вернее, можно, но ровно до того момента, пока она не опомнится от шока. Потому как девушка может кусаться, а еще вцепиться когтистой, между прочим, лапкой в белые волосы и хорошенько дернуть, заставляя прервать поцелуй. В довершение, я отвесила максимально возможный в этой ситуации пинок, попав по голени мужчины.
Нет, разумеется, он может проявить силу и заставить... принудить. Но стоять покорной овцой я все равно не буду!
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
